Глава 5Алина внимательно прислушивалась к разговорам старших за столом – может, кто-нибудь упомянет имя Ларисы? Но нет. Говорили о чем угодно – о предстоящей рыбалке, о новом письменном столе Давида, о погоде на Аляске, а о Ларисе – ни слова. Девочка заметила, что даже место Ларисы за столом перестало существовать – лишний теперь стул был убран, и Артур сидел рядом с Ксенией.
Она так боялась прослушать интересное, что напрочь забыла про еду, пока Артур, усмехаясь, не сделал ей замечания:
- Каша остынет!
Алина, смутившись, взялась за ложку, и принялась за кашу.
- Ты сегодня сама на себя не похожа – молчишь весь завтрак, ничего не разлила и не опрокинула, - продолжал насмехаться Артур над девочкой.
«А ты не похож на убитого горем мужа!» - подумала Алина и чуть не подавилась кашей – так испугалась своих собственных мыслей.
Саша подал ей стакана сока, но девочка помотала головой. Слезы текли из ее глаз – она изо всех сил пыталась сдержать кашель, но не получалось. Давид указал ей на дверь, и Алина побежала умываться.
Откашлявшись и подставив ладони под струю холодной воды, она смочила лоб, щеки, вытерла глаза. Потом она долго сидела на скамеечке возле раковины и раздумывала. Решившись – пока все завтракают – она бросилась в зал, где однажды была вместе с Сашей. Ей просто необходимо посмотреть ту тетрадь!
Вбежав в зал, она остановилась на пороге – было страшно. Чего она больше боялась – что ее здесь застанут или ощущения смерти, исходящего от ящичков – Алина и сама не знала. Скорее всего, и того, и другого. Сердце, по крайней мере, стучит очень громко. Но времени стоять на пороге и бояться не было - скоро сюда придет Вадим или Давид. Алина на цыпочках приблизилась к столу. Огляделась – ящички с датами окружали ее со всех сторон. Девочка приказала себе не смотреть на них. Потянулась к тетради, стараясь не задеть чернильницу, и открыла ее на первой попавшейся странице. Ненавистный латинский язык! Алина стала вчитываться внимательно, обращая внимание на даты. Уж их-то она сумеет прочесть.
- Hong…Si-na-e…Похоже на «Китай» - водила пальчиком по строчкам Алина. – И мне он не интересен…а где же дата? О-о, не может быть!
В последней графе напротив китайской фамилии стояла запись « 30 октября 1423 года».
Девочка в недоумении смотрела на тоненькую тетрадь – не может в ней быть запись полувековой давности!
Перевернула страницу. Потом еще, еще и еще. Пролистав страниц сорок - сорок пять, она оказалась в 1431 году.
- Я так и до следующего утра не найду, - в отчаянии прошептала девочка. – Должен быть конец у этой тетради! Не бесконечная же она!
Алина и переворачивала ее, и пыталась открыть несколько раз – вдруг, откроется там, где ей надо, и даже трясла ее, мысленно попросив прощение у всех сразу. Тетрадь не поддавалась.
Алина положила ее обратно на стол и задумалась.
Как открывают ее мальчики? Подходят к столу… и открывают! Ру-ка-ми! В нужном месте! Но ведь не открывается-я! Что надо сделать, чтобы она открылась? Стол. Тетрадь. Чернильница. Перо. Перо-о.
Как только Алина открыла чернильницу и схватила перо, тетрадь распахнулась.
Не веря своей удаче, девочка склонилась над последней строчкой.
Larisa Semenova 02.08.1989 Costa – Rica, San – Jose 14.06.2012 Arthur
Саша говорил ей, что пишет тот, кто сделал. Артур поставил свое имя. Артур и убил.
Девочка стояла над раскрытой тетрадью, и строчки расползались у нее перед глазами. Почувствовав, что теряет сознание, она ухватилась за край и стола.
Чья-то рука закрыла тетрадь и отложила ее в сторону. Алина повернулась – за спиной стоял Давид. Он усадил ее на табурет и велел глубоко дышать.
- Я не хотела, - пролепетала девочка, и слова прозвучали как-то странно, словно в уши набралась вода, и она стала плохо слышать.
- Молчи! – приказал Давид.
Он открыл нужные ему ящички и стал просматривать карточки, не забывая поглядывать и на Алину. Девочка сидела долго, но и Давид никуда не спешил. Наконец, Алина подняла голову, и даже стала наблюдать за ним, заинтересовавшись его действиями, и Давид резонно решил, что можно начинать разговор.
- Начну с главного – что ты тут делаешь?
Алина втянула голову в плечи – на этот вопрос можно было дать только один ответ, но Давиду он явно не понравится.
- Я задал вопрос.
- Я пришла посмотреть.
- Что? – навис над ней Давид.
- Тетрадь.
- Я каждое слово буду из тебя вытягивать?
- Я пришла посмотреть тетрадь. Про Ларису.
- Посмотрела?
- Да.
- И открыть, значит, сумела…Что, теперь легче стало? – жестко спросил Давид.
- Нет, - прошептала Алина.- Зачем он это сделал?
- Вижу, что уже и латынь не проблема, - неожиданно сказал Давид.
- Слова «Лариса» и «Артур» и дурак прочитает.
- Мы сейчас не о дураках говорим. Тебе кто разрешал сюда приходить и лезть в тетрадь?
- Мне так жалко Ларису, - заплакала девочка. – Когда Саша сказал, что ее больше нет, то подумала, что сфимы опять появились…Но сегодня за столом все сидели. Кушали. Все такие спо-кой-ны-е-е! Ведь ее больше нет! Вы же жили одной семьей! Она такая красивая была! Как теперь жить? Он как будет жить? Он Эдвина без мамы остав-авил! Сидел и кушал вместе со всеми! Что он наделал! Ла-ри-са! И вы все его поддерживаете... вас накажут, накажут, нельзя так…Не трогай меня!
Давид подал платок.
- Как только ты успокоишься, я покажу тебе наш альбом. Утешать тебя не собираюсь. Плачь. Я пока займусь датами.
И он действительно отошел обратно к ящичкам.
Алина уткнулась в платок и плакала, пока не устала.
- Что ты хотел мне показать, - спросила она, наконец, вытирая слезы.
- Альбом, - как ни в чем не бывало, сказал Давид. – Пойдем, он не здесь.
В одной из комнат Давид открыл шкаф и достал огромную книгу. С трудом перенес ее на стол. Стряхнул пыль с обложки.
- Давно никто не смотрел, - пояснил он. – Но слугам скажу…Это наша семья. Тебе, наверное, рассказывали. Теперь посмотришь.
- Как много фотографий! – удивилась девочка.
- У нас была большая семья. Начало пропустим, это прапрадедушки с женами. Вот. Начнем отсюда. Видишь, этих парней? Это мой отец и его братья в молодости. Это – Арсений. А в куртке – Виктор. Это они же, только постарше. Это Людмила, жена дяди Арсения. Их Леня и Антон. Виктор с тетей Ульяной. Марат, Коля, Олег и Грегор. У Марата уже сын был. Вот здесь ему годик. Левой назвали. Левушка. Это – двоюродные дядья. Дядя Ефим. Дядя Никита. Тоже с семьями. Их сыновья. Это – Рем, он к семи годам пять языков знал. Учителя говорили, что очень талантливый мальчик. На латыни лучше любого взрослого разговаривал! Это – Иннокентий. Все звали его Кехой, а дядя Ефим очень сердился. Говорил, что кошачья клчика…Это – мама. Узнаешь, кто у нее на руках? Какой Саша? Щеки посмотри какие! Вадим! Это – я и двоюродный Колька. А тут мы с ним же и с Грегом на даче. Лестница, узнаешь? Это дядя Арсений на озере. Эта - свадебная Олега и Тамилы.
- Как много лиц. Я не запомнила и половины имен! – призналась Алина.
- Верю. Просто посмотри, как много нас было. И сколько осталось.
Давид, переживая, зашагал по комнате.
- Наш отец, - ткнул он в один из снимков. – Он провел сфимов в замок. Только член семьи может пройти сюда. Вот он и прошел…вместе с ними. Ночью. Отца не было. Он появился так быстро, как мог. Но было поздно. Почти все были уничтожены. Сфимов было слишком много. А мы спали. Алина, это была ночь расправы. Мне снятся те крики даже сейчас. Кто мог сражаться – сражался. Коридор второго этажа был завален трупами сфимов – там дядя Ефим и сыновья защищали спальни детей. Их всех перебили. Взрослых, детей, Левушку маленького…никого не пощадили. Многих разрывали на части, потом не собрать было…Мы с братьями выжили только потому, что наши комнаты были этажом выше. Сфимы туда добраться не успели – отец спрятал нас в дальней части замка. Артур и Вадим бежали сами, я нес Сашку на руках. Даже там мы слышали те крики…А Лешка убежал сразу помогать. Его и убили сразу. А мы четверо спаслись. И мама. Но она потом…ну ты знаешь. Когда все было кончено, и сфимы бежали, наступило самое страшное утро. По лестницам кровь стекала как вода после дождя. Все стены были в ней же… А еще черная – сфимов. Тела. Их части. Олег умирал. Мы с Артуром нашли его возле главного входа, отнесли в библиотеку – хотели положить на диван. А пока несли – он умер. А больше никого живым не нашли. Вся семья за одну ночь.
Алина слушала, дрожа всем телом.
- Зачем я тебе все это рассказываю? Потому что теперь здесь живут мои дети. Ты. Саша. Эдвин. И я не хочу повторения. А сфимы нашли бы способ заставить Лору провести их сюда. Посиди, посмотри фотографии. И подумай. Сейчас мне надо идти, я хочу доделать сверку. Захочешь потом поговорить, я перед сном к тебе зайду. У меня к тебе тоже вопросы есть. И тоже неприятные.
