Глава 4. Протяни руку, подними взгляд. Знаю, будут и другие встречи,
Год за годом пролетят года…
Но вот этот тихий тёплый вечер
Мы с тобою не забудем никогда.
Ада Якушева, «Вечер бродит».
Б
ольшую часть вечера Северус провёл в библиотеке, с восторгом изучая многообразие имеющейся здесь литературы. Мама, конечно, упоминала о размерах территории мадам Пинс, но никакие рассказы и близко не могли передать то впечатление, которое испытываешь, ходя между огромными книжными шкафами и стеллажами, уходящими к потолку, и видишь невероятное количество ценнейших книг чуть ли не о всех аспектах магического искусства. Читать Северус любил, и, как он подозревал, сразу сумел показать это суровой библиотекарше, которая с явным одобрением смотрела на его бережное обращение с книгами и горящий любопытством взгляд, скользящий по их рядам на полках.
Но, помимо всего прочего, у Северуса была и ещё одна причина подольше задержаться здесь. Надо было хорошенько всё осмыслить – все итоги первого дня. И едва ли не главным вопросом был Вольф Лестрейндж – Северус до сих пор не мог чётко определить своё отношение к нему.
С одной стороны, он был единственным из соседей по спальне, кто не смотрел на него с какой-то брезгливой настороженностью. Более того – Лестрейндж и разговаривал с ним вполне вежливо, причём без какой-то наигранности – нет, это выглядело честным, неподдельным признаком если не расположения, то, по крайней мере, благожелательности. На фоне неприязненных взглядов остальных сокурсников это поневоле заставляло проникнуться соответственным обратным чувством. Плюс к тому – на сегодняшнем зельеварении он с благодарностью принял предложенную помощь, а очень скоро, на заклинаниях, предложил и свою. И пусть даже для него это могло быть всего лишь своего рода выгодным контрактом, но всё равно – такой «контракт» был выгоден и Северусу.
Но вот с другой стороны… Северус морщился всякий раз, когда вспоминал, как во время прогулки с Лили у озера после уроков наткнулся на Лестрейнджа, сидевшего чуть ли не в обнимку с Блэком. Оба весело болтали и то и дело смеялись. Сразу было видно, что с новоявленным гриффиндорцем у Лестрейнджа-то отношения явно дружеские. Чего принципиально нельзя было сказать о самом Северусе.
Но был тут и третий слой, на который Северус обратил внимание только сейчас, сидя за удобным столом в тишине библиотеки. Почему рядом с ними не было Поттера? В поезде они с Блэком уже действовали заодно. Вместе сели на распределении. Сегодня тоже всякий раз были вместе, когда попадались на глаза Северусу – если не считать тех двух случаев, на завтраке и после уроков, когда с Блэком был Лестрейндж… Втроём они ни разу не встречались с самого поезда.
А сегодня утром Лестрейндж высказывался о Поттере с явной неприязнью… Спрашивается, когда успели поссориться? И ещё: та фраза, брошенная Лестрейнджем – об «отговаривании от слизеринских ценностей»… Вместе с ней всё становилось на свои места: Поттер «отговорил» Блэка от Слизерина, разлучив тем самым друзей, в результате чего, как минимум, Лестрейндж теперь настроен резко против него. Как максимум – это взаимно. Ну что ж, для самого Северуса это могло означать только плюсы. Ведь в сложившейся ситуации у Лестрейнджа будет гораздо больше поводов для благосклонного отношения к своим сокурсникам, и к нему, Северусу, в том числе, чем если бы он и с Поттером дружил.
Назад, в подземелья, Северус отправился уже почти перед самым отбоем. У него было довольно нехорошее чувство, что его ждёт…
особый разговор с сокурсниками. Ни вчерашним вечером, ни сегодяшним утром времени на это у них не было, а вот сейчас… Оставалось надеяться, что Лестрейндж, более-менее терпимо отнёсшийся сегодня к происхождению Северуса, окажет… ну, не поддержку, конечно, но, может быть, хотя бы не станет выставлять претензии по поводу нахождения полукровки на Слизерине? Что ж, вот заодно можно будет и побольше узнать о том, каково его отношение к нему, Северусу.
Едва войдя в спальню, Северус понял, что он как в воду глядел – все остальные были уже в сборе, сидя или лёжа на кроватях. И Эйвери, Мальсибер и Джагсон встретили его ехидными и совершенно неприязненными взглядами. Только Лестрейндж спокойно кивнул, подняв глаза на вошедшего.
- Заходи, заходи, Снейп, – протянул Мальсибер. – А мы тут как раз, знаешь ли, о тебе говорили…
- Да? – спросил Северус, стараясь держать голос спокойным. – И о чём же именно?
Он прошёл к своей кровати и опустил сумку на тумбочку, спиной чувствуя взгляды остальных.
- Например, о твоей семье, – прищурился уже Эйвери, дождавшись, пока Северус развернётся и тоже сядет на постель. – Видишь ли,
Снейп, нас интересует твоя фамилия… Лично я не припомню чистокровной магической семьи в Британии, которая бы носила её.
- Он из Принцев, – внезапно сказал Лестрейндж. Остальные, включая и самого Северуса, с удивлением уставились на него. Тот, впрочем, спокойно рассматривал балдахин над головой. – Точнее, его мать из Принцев.
- Из Принцев, значит? – недоверчиво переспросил Мальсибер, переводя взгляд с Лестрейнджа на Северуса и обратно. – А отец кто?
На несколько секунд повисла тишина. Северус понял, что Лестрейндж предоставляет право ответа ему.
- Он маггл, – коротко бросил Северус, едва ли не выплюнув эту фразу – настолько ему хотелось побыстрее пройти эти пороги.
- Во-о-он оно что, – ехидно протянул Джагсон. – Так ты, значит, у нас полукровка, Снейп. Скажи на милость, как же тебя тогда на Слизерин занесло?
- Распределяющая Шляпа отправила, – с невольной язвительностью ответил Северус, чувствуя, как внутри поднимается злость. Лестрейндж внезапно коротко прыснул, сразу же, впрочем, снова принимая спокойное и чуть усталое выражение лица.
- Как интересно, – Эйвери сложил руки на груди. – Нет, меня действительно это очень интересует – как она могла принять такое странное решение? Полукровку – и на Слизерин!
Северус вдохнул поглубже, чтобы успокоиться.
- Она сочла, что для меня это подходящий факультет, – холодно ответил он.
Эйвери, Мальсибер и Джагсон дружно расхохотались. Однако, как отметил с проблеском надежды в груди Северус, Лестрейндж к ним не присоединился. Его губы лишь на короткий момент изогнулись в усмешке, но так, что было даже непонятно, к кому или чему именно она вообще относится.
- А ты юморист, Снейп, – отсмеявшись, сообщил Мальсибер. – Подходящий! Это для тебя-то, полукровки?
Северус сжал кулаки, усилием воли давя новую волну злости, но тут, совершенно неожиданно как для него, так и для Мальсибера, в разговор снова вмешался Лестрейндж.
- Эдвард, – спокойно, но с долей раздражения и даже некоторой язвительности произнёс он, – напомни мне, кто мы?
- Как это – кто? – с удивлением уставился на него Мальсибер. – Волшебники. Чистокровные…
-
Слизеринцы, – не спеша проговорил Лестрейндж. – Здесь, в Хогвартсе, мы прежде всего слизеринцы. Которых не любят все три остальных факультета. Как ты считаешь, много у нас шансов успешно противостоять им, если ещё и между собой будем собачиться?
Мальсибер с некоторым смущением отвёл глаза. Эйвери и Джагсон тоже притихли. Даже Северус оценил спокойную и уверенную интонацию. Похоже, утром он не ошибся – Лестрейндж и вправду здесь если не вожак, то, во всяком случае, попервее остальных.
- И ещё хочу напомнить вам всем, – Лестрейндж обвёл взглядом сокурсников, – что, если сомневаться в одном решении Распределяющей Шляпы, то можно засомневаться и в другом. А я не думаю, что кто-то здесь хочет быть неуверенным, правильно ли его отправили на Слизерин.
Мальсибер возмущённо вскинулся, открывая рот, но Лестрейндж остановил его резким поднятием руки.
- Мы все – слизеринцы, – повторил он, пристально глядя на Мальсибера, Эйвери и Джагсона. – Да, мы не равны между собой. Но это не должно служить поводом к распре. Чего-чего, но этого у нас будет предостаточно, и в первую очередь – с гриффиндорцами, – Лестрейндж болезненно поморщился, словно вспомнив о чём-то очень неприятном. Хотя почему «словно», отметил Северус, подумав о Блэке, тоже являющемся со вчерашнего дня гриффиндорцем.
- Распределяющая Шляпа отправила его, – кивок в сторону Северуса, – к нам. Значит, он наш.
- Но он же полукровка, – возразил Эйвери, впрочем, уже явно больше для проформы, если судить по голосу.
- На Слизерин попадают прежде всего те, кто хитёр и амбициозен, – возразил Лестрейндж. – Чистота крови является желательным, но не обязательным требованием. Иначе бы чистокровных не было на других факультетах.
После этого вопросов не последовало. Судя по лицам Эйвери, Мальсибера и Джагсона, до конца они не были убеждены. Однако, несмотря на вопросительные взгляды, бросаемые ими в сторону Лестрейнджа, и сомневающиеся – в сторону Северуса, дальнейших претензий сокурсники выдвигать не стали. А Лестрейндж, встретившись взглядом с Северусом, кивнул ему и слегка улыбнулся. Северус ответил тем же.
Он был по-настоящему благодарен Лестрейнджу. Теперь было совершенно ясно: даже если тому просто нужна помощь с зельеварением, этого, с его точки зрения, достаточно, чтобы обеспечивать если не поддержку, то хотя бы прикрытие Северуса. И факт дружбы с Блэком этому явно не очень-то мешает. Возможно, из-за сочетания с неприязнью к Поттеру? Неважно. В любом случае, так или иначе, но Вольф Лестрейндж явно настроен к нему, Северусу Снейпу, благосклонно. Что, безусловно, по крайней мере полезно.
А где-то на самой глубине души Северуса зародилась робкая, почти незаметная даже хозяину и, наверное, глупая мечта о дружбе. Конечно, глупая. Даже беспочвенная – дружба между омегой и альфой, как же! Держи карман шире, Снейп.
Но хоть помечтать-то можно?
* * *
Сириус проснулся с большим предвкушением – предвкушением свежего воздуха, бьющего в лицо. Предвкушением полётов! Сегодня должен был состояться первый урок. Нет, конечно, Сириус умел летать давным-давно, но, во-первых, тем приятней обещал быть урок и, во-вторых, это была лишняя возможность встретиться с Вольфом.
С распределения прошло уже несколько дней. Сириус с каждым из них всё больше убеждался, что с факультетом ему повезло. Здесь была отличная компания – тёплая, дружная, совсем не похожая на чопорную до зубной ломоты, на которую Сириус предостаточно нагляделся на званых приёмах дома. Да и таращиться на него перестали очень быстро. А с Джеймсом общаться оказалось так легко и просто, что вскоре Сириус уже не понимал, как это раньше он неплохо обходился и без него. Джеймс был настолько весёлым, непосредственным и дружелюбным, что иногда Сириус начинал задумываться, что имя какой-нибудь звезды вполне подошло бы как раз ему. Джеймс словно обогревал всех, кто был рядом, ничего не требуя взамен, рядом с ним Сириусу становилось весело и одновременно спокойно.
Самое главное – Джеймс удивительно хорошо понимал его. Когда вечером первого дня Сириус долго не мог заснуть, с горечью думая о письме матери, полном если не злости, то, по крайней мере, глубочайшего недовольства, он в конце концов решил посидеть внизу, в гостиной у камина. Шагов Джеймса он не услышал – просто мягкое сиденье прогнулось сильнее, и Сириус, повернув голову, встретил сочувственный и понимающий взгляд друга. О содержании письма Джеймс уже знал – и вот теперь просто положил руку на запястье Сириуса и, кивнув, коротко сжал его. Сириус благодарно улыбнулся и кивнул в ответ, прекрасно всё поняв без слов.
Увы, одна туча неизменно омрачала пока что в остальном безоблачный горизонт. И этой тучей, по горькой иронии судьбы, был Вольф. Точнее, не он сам, а то, что к Джеймсу он относился… настороженно. И это ещё была самая мягкая формулировка, какую только мог придумать Сириус. Вольф раздражённо сверкал глазами всякий раз, когда видел Джеймса рядом с Сириусом, и наотрез отказывался погулять после уроков втроём, явно не желая даже близко находиться рядом с новым другом Сириуса. И это по-настоящему огорчало Блэка. Самым неприятным было то, что первое-то знакомство прошло, по большому счёту, удачно… почти. Если не считать конца. И, если действительно его не считать, то ведь всё складывалось-то совсем неплохо. Хорошо зная Вольфа и неплохо – Джеймса (конечно, время знакомства с ним исчислялось днями, а не годами, но зато и Джеймс был совершенно открытым человеком, в отличие от Вольфа), Сириус готов был поклясться, что, учись они все на одном факультете – уже бы сдружились, превратив тандем в трио. Но, увы – Вольф до сих пор злился на Джеймса, будучи уверенным в том, что он каким-то образом приложил руку к распределению Сириуса на Гриффиндор. Сказать по правде, Сириус не мог не признать, что доля истины тут есть – после знакомства с Джеймсом потянуло не просто всё равно куда, лишь бы не на Слизерин, но вполне конкретно на Гриффиндор, хотя Шляпе он об этом говорить не стал. Но та то ли сама поняла это, то ли просто сочла его достойным Гриффиндора… Другое дело, что не на Слизерин он, скорей всего, попросился бы в любом случае. И вот этого, похоже, Вольф никак не мог понять, хотя всё же кое-как спускал это Сириусу как другу.
Ну а сам Вольф, насколько Сириус мог оценить это по его рассказам, чувствовал себя на Слизерине совсем неплохо. Неофициальным лидером первокурсников он там стал почти сразу – никто даже не попытался конкурировать с ним за это место. То ли из-за громкой фамилии, то ли по причине наличия брата-старосты, то ли просто потому, что ни у кого духу не хватило перечить… По какой-то из этих причин или сразу по всем, вместе взятым, но итог остался вполне однозначным. Лидерство Вольфа просто признали без сопротивления, и, хотя пока оно никак особо не проявлялось, но Сириус заметил, как держатся по отношению к его другу Эйвери, Мальсибер и Джагсон – без подобострастия, конечно, но с явным уважением. Правда, Вольф не спешил подыскивать себе среди них друзей, вполне удовлетворяясь ощущением первого.
Кто по-настоящему не нравился Сириусу, так это Снейп. Он пока держался как-то наособицу, ни с кем на Слизерине тесно не общаясь… если не считать Вольфа. Сириус вполне ясно видел, что Снейп явно вознамерился наладить отношения с его другом. Вольф и со Снейпом близко не контактировал, но Сириус ни на кнат не сомневался в том, что: а) Снейп настроен раздобыть патронаж Вольфа; б) что бесило вдвойне, Вольф, вроде бы, не против.
А вот Сириус был резко против сближения Вольфа со Снейпом. Впечатление о нём после поезда у Сириуса составилось вполне конкретное: Нюниус. И то, что, как оказалось, этот Нюниус тоже кое-что умеет, раздражало Сириуса ещё больше. Он сам затруднился бы сказать, почему его так настораживает теоретическая возможность приятельских отношений именно между Вольфом и Снейпом. Но, порывшись в собственных чувствах, Сириус пришёл к выводу: его насторожил бы любой близкий контакт Вольфа с любым из слизеринцев просто потому, что… это снижало надобность Вольфа в нём, Сириусе. Блэк понимал, что такое рассуждение звучит мало того что глупо, так ещё и эгоистично, но ничего поделать с собой не мог – полуподсознательный страх, что «черта водораздела» между факультетами может сделать своё дело, никуда не девался. И, чем больше у Вольфа могло появиться друзей на Слизерине, тем проще ему было бы обойтись без друзей на Гриффиндоре… Благодаря этим соображениям, не желавшим никуда уходить, Сириус даже стал благосклонней смотреть на Эванс, упорно дружившую со Снейпом, невзирая на скепсис подруг. Всё же это была ещё одна ниточка, связывавшая, пусть и косвенно, Вольфа с Гриффиндором.
Но всё же неприятней всего был тот вариант, что слизеринским приятелем Вольфа может стать именно Снейп. Сириус признался себе, что Эйвери, Мальсибер или Джагсон волновали бы его куда как меньше. Возможно, потому, что они-то были ему более-менее известны по светским приёмам и контактам родителей. Возможно, потому, что Нюниусами всё же не были.
В одном Сириус не хотел себе признаваться – в интуитивном ощущении, что Снейп просто-напросто более сильная личность, чем они. И, поскольку менее знакомая, потенциально более интересная. А значит, и имеющая больше шансов на приятельскую связь, могущую оттянуть Вольфа подальше от Гриффиндора, а значит, и от него, Сириуса…
Но на уроке полётов все эти сомнения быстро выветрились из головы – почти в прямом смысле слова. Летать умело не так уж мало первокурсников, и лучшим, несомненно, был Джеймс, державшийся в воздухе так, словно родился в нём. Сириус легко признавал, что он сам летает не так отлично, хотя, конечно, тоже совсем неплохо. А ещё – полёты давали возможность спокойно поболтать с Вольфом. Вот только спускаться для этого приходилось, на вкус Сириуса, неприятно низко – Вольф, явно выделываясь перед сокурсниками, демонстрировал свои лётные способности, как и Джеймс. Вот только если тот с потрясающей лёгкостью крутил высоко над лётным полем петли и виражи, то Вольф, напротив, ходил на бреющем полёте – и ходил, пожалуй, на свой лад не менее мастерски, чем Джеймс. Правда, сравнивать Сириусу было сложно, но он сам точно бы не решился ни на такие лихие виражи, какие то и дело заворачивал Джеймс, ни на стремительный полёт в каком-то ярде от земли, какой с лёгкостью выполнял Вольф.
Сириус прекрасно знал, где его друг так наловчился – на родном острове. Для отработки бреющего полёта он представлял собой едва ли не идеальный полигон: лес для тренировки «змейки», скалы для приноравливания к быстрой смене высоты, следуя рельефу местности – ну и, наконец, море для отработки полёта на предельно малой высоте как такового. Вольф, летавший на семейном острове чуть ли не с той же поры, как научился плавать и ходить, имел такой опыт, который позволял ему нестись над самой водной гладью даже в туман, скрывающий линию горизонта, или, напротив, при ясной звёздной погоде, когда звёзды, отражаясь в воде, создают эффект «звёздного мешка», когда кажется, что никакого горизонта нет вообще и ты просто летишь среди звёзд. Сириусу очень нравилось это ощущение, но летать так он рисковал только вместе с Вольфом, обладавшим прямо-таки чутьём высоты. В одиночку Сириус даже не пытался повторить этот трюк после того, как четырежды врезался в воду за одну ночь – хорошо ещё, что амортизирующие чары спасали.
Вот и сейчас Вольф носился над самой лужайкой так, что девчонки то и дело начинали восторженно взвизгивать. Да что там девчонки – Сириус заметил, что и его сосед по спальне, Петтигрю, пялится на Вольфа с откровенной завистью пополам с восторгом.
- Ещё немного, и тебе аплодировать начнут, – бросил он другу, перекрикивая свист ветра в ушах. Вольф, летевший несколькими ярдами ниже, кивнул и с усмешкой бросил в ответ:
- Это точно! Не всё же Поттером восторгаться!
Сириус даже вздрогнул от неожиданности.
- А Джеймс-то тут причём?!
- Выделывается много, – жёстко ответил Вольф. – Ты только погляди на него!
- Да видел уж… – Сириус бросил взгляд на легко прокручивавшего «бочку» Джеймса, находившегося полусотней футов выше. – Но тебе-то что? Ну, летает и летает…
- Больно хорошо летает, – процедил Вольф, не поднимая головы.
Сириус непонимающе уставился на друга. Что-что, но зависти за Вольфом никогда не водилось! Во всяком случае, подобного рода. Какая муха его укусила?
- Эй, Вольф, – Сириус решил рискнуть и снизился ещё больше, чтобы не пришлось кричать, – ну что ты, в самом деле? Ты же не хуже него летаешь!
- Правда? – мгновенно повеселел Вольф, с надеждой поднимая голову.
- Конечно! Э, э, ты только смотри, куда летишь!
- Ха, да ничего со мной не будет! – с Вольфа словно ветром снесло всю мрачность. – Гляди, как я могу!
В следующую секунду из горла Сириуса вырвался вскрик – Вольф легко сделал «полубочку» и теперь нёсся на прежней высоте, но вниз головой, рискуя снести её о землю, до которой оставались считанные футы, при первом неосторожном движении.
- Прекрати немедленно! – завопил Сириус. Вольф со смехом снова перевернулся и завёл широкий вираж, чтобы не приближаться вплотную к стене замка.
Раздался резкий свисток. Гриффиндорец и слизеринец обернулись, чтобы увидеть, как преподавательница полётов машет рукой, подзывая к себе их и Джеймса.
- Так, господа хорошие, у меня для вас поручение, – бодро объявила она, едва они к ней приблизились и слезли с мётел. – Раз уж вы так хорошо летаете, то не поможете ли научиться остальным? Здесь ведь есть и такие, кто на метлу первый раз в жизни садится…
- Конечно, профессор! – мгновенно ответил Джеймс. – С радостью поможем!
Сириус согласно кивнул и двинулся вслед за ним, про себя, правда, костеря преподавательницу полётов. Не могла ещё немного дать им с Вольфом полетать!
Но многим помощь и вправду требовалась – хотя бы той же Эванс, отрывающейся от земли с большой опаской. Да и не ей одной. Глядя, как Джеймс подбадривает Петтигрю, вцепившегося в метлу, словно в спасательный круг, Сириус только уныло вздохнул и бросил взгляд на слизеринцев. У тех дела обстояли намного лучше – практически все ещё до Хогвартса летали хотя бы дома на детских моделях. Хотя нет, не все. Сириус фыркнул, глядя на то, как метла под Снейпом брыкается, словно норовистая лошадь, и совершенно не желает его слушаться. Зрелище было настолько забавным, что Сириус остановился и принялся с любопытством наблюдать, что ещё выкинет метла.
Снейп быстро заметил, что за ним внимательно следят, и залился краской, одновременно пытаясь придать лицу независимое выражение и спрятать его от взгляда Сириуса. Этого Блэк уже не выдержал и засмеялся.
- Что там? – повернулся к нему Джеймс.
- Ты только посмотри на него, – кивнул Сириус в сторону всё ещё пытающегося сладить с метлой Снейпа. – Свободные гимнастические упражнения, вольный стиль.
Джеймс засмеялся уже вместе с другом, глядя на то, как злобно сверкает на них глазами Снейп. В этот момент метла всё-таки вырвалась у него из рук, ударила концом под подбородок, заставив отшатнуться назад, и плюхнулась обратно на траву, где и лежала в самом начале.
Снейп, державшийся рукой за челюсть, едва не плакал от обиды и выглядел при этом настолько расхлябанно, что Джеймс не удержался:
- Что, Нюниус, думаешь, на какое зелье нехорошую метлу пустить?
Теперь засмеялись уже и стоявшие рядом, причём как гриффиндорцы, так и слизеринцы. Но тут Сириус увидел такое, от чего у него разом отшибло всю охоту смеяться. Вольф, яростно сверкнув глазами в его с Джеймсом сторону, решительно подошёл к Снейпу, по пути слегка двинув в бок гоготавшего Эйвери, и, протянув руку над метлой Снейпа, решительно скомандовал:
- Вверх!
Метла, словно чуя, что здесь уже шутить не стоит, послушно отделилась от травы и легла в руку Вольфа. Тот протянул её Снейпу, держа горизонтально.
- Держи. Сначала правой.
Снейп помедлил, бросая исподлобья взгляды на Вольфа – видно, решая, что хуже: публично принять помощь или продолжать выставлять себя неумёхой. Наконец, выбрав первое, он осторожно протянул руку и взялся за древко метлы.
- Теперь ниже. Садись и одновременно берись левой…
Сириус сжал зубы. Чего Вольф нянчится с этим… Нюниусом?! Неужели он так необходим в зельеварении?
Вольф тем временем встал рядом со Снейпом и ободряюще кивнул ему.
- А теперь слегка присядь и плавно отталкивайся от земли. И главное – не бой… не тревожься. Не упадёшь.
Сириус от всей души пожелал, чтобы Нюнчикова метла снова выкинула что-то весёлое, но у той то ли иссяк запал, то ли рядом с Вольфом она просто не решалась заупрямиться. Он вместе со Снейпом поднялся на пару десятков футов и двинулся с ним вперёд – бок о бок. Когда они пролетали над головой Сириуса, тот отчётливо расслышал, как Снейп негромко сказал Вольфу:
- Спасибо.
Правда, сказано это было довольно-таки… ну, больше буркнуто, чем сказано. И всё-таки Сириус отчётливо услышал благодарность в его голосе, а «буркнутость» объяснялась, скорее, недовольством от того, что пришлось принять помощь на глазах у всех – эту интонацию Сириус прекрасно понимал. Сам бы на месте Нюниуса не обрадовался.
- Не стоит благодарности, – спокойно ответил Вольф.
* * *
- По-моему, тебе здорово не нравится то, что Снейп общается с твоим другом, – заметил Джеймс, когда после урока они с Сириусом шли в гриффиндорскую Общую гостиную.
- Как ты догадался? – удивился Сириус.
- А что тут догадываться, – засмеялся Джеймс, – ты так смотрел на него, когда ему Вольф помогал, словно хотел, чтобы его метла сбросила.
- Ну, не то чтобы сбросила… – пробормотал Сириус, отводя взгляд в сторону. – Просто мне действительно не нравится, что он к Вольфу подмазывается! На зельях, видите ли, хорош! Ха! Да ему просто покровитель нужен! Снейп – наверняка в лучшем случае полукровка. Будь магглорождённым, на Слизерин вряд ли бы уж угодил… Скорей всего, полукровка, и явно из небогатой семьи.
- Наверное, – пожал плечами Джеймс, – но ведь это не порок! Не спорю, что Нюниус – малоприятный тип, но…
- Да я и не говорю, что это порок! – отмахнулся Сириус. – Просто, понимаешь, на Слизерине обычно все всех хорошо знают. Многие ещё до школы встречались, круг чистокровных магов тесен. А Снейп в этом кругу – чужак. И наверняка уже об этом догадался, не дурак ведь всё-таки. А в таком случае самое верное дело – искать себе кого-то, кто тебе будет поддержку оказывать. Ну, ты знаешь – ливрея и покровительство.
- Не-а, – честно признался Джеймс. – Не знаю. При чём тут ливрея? Их вроде волшебники вообще никогда не носят и не носили.
- Да это в переносном смысле. Понимаешь, в Средние века так часто делали и магглы, и волшебники – когда твёрдой, единой власти ещё не было. Тот, кто послабей, являлся к тому, кто посильней да познатней, и предлагал: мол, ты, если что, меня там поддержишь в суде или если какие чужие лорды на здешние земли явятся, а я взамен ливрею с твоим гербом ношу и воюю за тебя, коли нужда будет. Вот этот договор и назывался «Ливрея и покровительство».
- Так разве это не обычное феодальное дело? Ну там, сюзерены, вассалы…
- Нет, не совсем, – помотал головой Сириус. – Сюзерены-вассалы – это среди дворян было, а «Ливрея и покровительство» заключался между аристократом и мелким землевладельцем, простолюдином, короче. Друг друга прикрывали от своих аналогов: аристократ – от аристократов, а простолюдин – от простолюдинов…
- Ага, теперь ясно. И ты, значит, думаешь, что Снейп хочет что-то подобное предложить Вольфу?
- Ну, не в прямом смысле, конечно – в прямом это уже несколько веков нигде не применяется. А вот в переносном – запросто. Вольф ему свой протекторат даёт, а Снейп взамен ему помогает, где он попросит. Да вот в зельях тех же – Вольф их не любит и никогда не любил.
- Понятно, – фыркнул Джеймс. – Меняю зелья на полёты, цена договорная.
- Что-то вроде того, – засмеялся и Сириус. Настроение невольно поднялось. – И вот это мне не нравится.
- А почему? Ну, в смысле – тебе-то, в сущности, что за беда? Ну, торчит себе Снейп под этой «Ливреей и покровительством», и пусть торчит. Нам-то он не мешает.
- Да надеюсь, что не помешает, – Сириус снова помрачнел. – Просто… Чего он именно к Вольфу полез? Других не нашлось, что ли?
- Ну, так он же Лестрейндж, – пожал плечами Джеймс. – А Лестрейндж – это… ну, круто, надо полагать, на Слизерине. Особо важная фамилия. Вот и выбрал себе Нюнчик покровителя посерьёзней, всё понятно.
- Ну да, – вздохнул Сириус. – Понятно, согласен, просто… ну не нравится мне этот Снейп!
- Мне тоже. Да кому он вообще нравится?
- Эванс, – неожиданно прыснул Сириус.
- Точно! – покатился со смеху Джеймс. – Она же с ним чуть ли не всё время таскается, и на половине уроков, парных со Слизерином, вместе сидит! Славная парочка!
Мальчишки дружно засмеялись и веселились ещё долго – до самого входа в гостиную. В ней самой сейчас было немного народу – большинство гриффиндорцев, пользуясь хорошей погодой, были во дворе замка. Из первокурсников в гостиной сидел только Люпин – у окна и с книжкой. Сириус не помнил, чтобы видел его вне уроков как-то иначе, не считая, конечно, завтраков-обедов-ужинов в Большом зале. Люпин хорошо отвечал на уроках, но при этом был каким-то нелюдимым – не пытался ни с кем познакомиться, сидел всегда один… Да вот и сейчас – все на свежем воздухе, да и сам Сириус тоже намеревался прошвырнуться вместе с Джеймсом по окрестностям замка, только сначала сумки в спальню забросить… А Люпину как будто ни до чего и дела нет – сидит себе и читает.
Сириус нахмурился и покачал головой. Он остро чувствовал тут какую-то неправильность. Люпин выглядел совершенно нормальным человеком, разве что несколько болезненного вида, но это никак не могло быть причиной держать такую дистанцию. А он её именно держал, это было видно. Ему ничто не мешало завести себе какую-никакую компанию, или просто присоединиться к уже имеющейся, но почему-то Люпин не делал ни того, ни другого. И уж подавно не пытался общаться ни с кем с других факультетов. Что-то тут было не так.
- Джеймс, – задумчиво обратился Сириус к другу, когда они вошли в спальню, и за ними закрылась дверь, – слушай, а что ты думаешь про Люпина?
- Ну… странный он какой-то, – откровенно признался Джеймс. – Всегда один. Почему – непонятно. Не нравится мне это. Добро бы ещё на Слизерине или Когтевране, а чтобы гриффиндорец был один на родном факультете… Неправильно это.
Сириус кивнул. Он и сам был того же мнения. Но при этом ещё явственно чувствовал, что Люпин явно не просто из скромности занимается самоизоляцией. Было тут что-то ещё… какая-то причина так себя вести. Но об этом он Джеймсу говорить пока не стал – надо было сначала разобраться, в чём тут дело. Загвоздка была в том, что Сириусу не хотелось лезть в душу Люпина и выяснять причины да подробности. Смутно, наполовину чутьём, а не рассудком, Сириус угадывал наличие у того проблем, в какой-то степени родственных его собственным – он ведь и сам умел точно так же держать дистанцию, не подпуская никого чужого. Только делал это психологически, умело (родительская наука!) держа лицо в любой ситуации. А уж делать хорошую мину при плохой игре он и вовсе выучился давным-давно.
У Люпина тоже явно были свои скелеты в шкафу. Совсем необязательно, конечно, полностью аналогичные его, Сириуса, собственным… Но точно были, и, видимо, из-за них-то он и сторонился всех подряд. И это тоже было неправильно. То есть, возможно, с его точки зрения и правильно, но Сириусу совсем не хотелось оставлять Люпина наедине с его проблемами. Это было решительно не по-гриффиндорски.
- Может, попробуем с ним подружиться? – предложил Джеймс. – По-моему, человек он хороший.
- Согласен, – облегчённо кивнул Сириус. – Только как? Мне кажется, просто подойти и сказать «Давай дружить» в данном случае как-то… не идёт.
- Думаешь?
- Уверен. Он же неспроста всех сторонится.
- Ну… – задумался Джеймс, садясь на свою кровать и потирая затылок рукой, – наверное, ты прав, так прямо лезть не годится. Спугнём.
- Ну, не обязательно спугнём… но, в общем, да. Что-то похожее. Как по мне, стоит для начала… Хм, ну, к примеру, просто предложить… О! Предложить пройтись прогуляться! Но не просто так, а куда-нибудь в такое место, чтоб интересно было!
- И куда же? – заинтересовался Джеймс. – На квиддичный стадион?
- Да нет, это вряд ли, – фыркнул Сириус. – Вряд ли он без ума от квиддича.
- Да как же можно не любить квиддич? – поражённо спросил Джеймс. – Его все любят! Даже слизеринцы.
- Ну да, но все ведь по-разному! А нам надо что-то, что гарантированно интересно кому угодно!
Мальчишки погрузились в задумчивость. Наконец Джеймсу пришла в голову подходящая идея.
- Северная башня, вот куда! Там мы ещё ни разу не были, стоит она дальше всех остальных от нашей, и там наверняка должно найтись что-нибудь интересное. Заодно и сами посмотрим, что там.
- Отлично! – Сириус бросил взгляд на часы – до отбоя было ещё предостаточно времени. – Тогда – пошли?
- Пошли! – оживлённо кивнул Джеймс и первым направился к двери.
Люпин сидел всё на том же самом месте и штудировал (как разглядел Сириус, подойдя ближе), учебник по… истории магии. Вот несчастный, неужели почитать больше нечего? Сам Сириус на первой же лекции Бинса убедился в том, что эти уроки ни для чего не подходят лучше, чем для сна, тем более что и стоят в расписании самыми первыми, утренними.
- Привет, Ремус, – Джеймс, недолго думая, плюхнулся на диван рядом с ним. – А что ты здесь сидишь? Все гулять разбежались, а ты тут…
- Я готовлюсь к уроку, – пробормотал Люпин, опуская глаза в книгу.
- Это к какому же – к истории магии? Да полно тебе, чего к нему готовиться? Бинс никого никогда не спрашивает!
- Но это не значит, что её не надо учить, – возразил Ремус.
- Но это не значит, что этим надо заниматься именно сейчас, – в тон ему ответил Джеймс и весело улыбнулся. – Ну сам посмотри – погода отличная, уроки позади! Самое время погулять! Пошли с нами!
- Куда?
- В Северную башню, – ответил Сириус. – Мы там ещё не были, и думаем, что там есть на что посмотреть!
- Ну… – замялся Люпин, переводя взгляд с одного на другого, – вообще-то, я ещё планировал эссе для Флитвика написать…
- То, которое он задал к следующей неделе? – лукаво прищурился Джеймс. – Длиной в один свиток?
Люпин замялся ещё больше. Как показалось Сириусу, он одновременно и хотел с ними отправиться, и не решался это сделать.
- Рем, ну что ты, в самом деле! Пошли, проветримся! Успеешь ты своё эссе написать! А если что… – Сириус переглянулся с Джеймсом.
- Мы поможем, – решительно закончил тот. – Пошли, Ремус! Втроём интересней будет!
- Ну… ладно, хорошо, – сдался Люпин и несмело улыбнулся.
На самом-то деле Северная башня оказалась не сказать чтобы уже очень интересной – возможно, именно потому, что стояла на отшибе. Идти сюда было далеко не только от гриффиндорской, но и от слизеринской (и даже, хотя никто из троих этого ещё не знал, от пуффендуйской) Общих гостиных. В результате здесь обнаружилось много комнат со всяким хламом, который, по-видимому, копился здесь не одно десятилетие. Или даже, возможно, не одно столетие – в одном из обшарпанных столов Сириус обнаружил обрывок «Ежедневного пророка», датированный маем тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года. Да и пыли здесь было достаточно – похоже, завхоз сюда забредал редко, что неосторожно озвучил Ремус.
- А ведь верно!… – протянул Сириус, хитро прищурившись. – Наверняка редко – охота ему сюда таскаться, как же… А раз так…
- Здесь можно, в случае чего, от него спрятаться! – подхватил Джеймс. – Ну, конечно, если не по пятам гонится.
- А что, было такое? – насторожился Ремус. Он уже не первый вечер подмечал, что эти двое куда-то исчезают после отбоя. Нет, что по замку шастают, было понятно, но Ремус всё же надеялся на благоразумие своих сокурсников. А теперь оказывается, что они уже и от Филча успели побегать?
- Один раз, – сознался Джеймс и тут же задорно подмигнул. – Да только ничего у него не выгорело!
- Значит, может в следующий раз выгореть, – вздохнул Ремус.
- Вот уж нет! Сириус, как думаешь, сказать ему? – обратился Джеймс к своему другу, причём с такой хитрой физиономией, что было ясно – вопрос чисто риторический.
- Я думаю, да, – важно кивнул Сириус. Джеймс кивнул и снова повернулся к Ремусу.
- У меня есть мантия-невидимка! Отец подарил. Совершенно потрясная вещь, прячет безукоризненно. И притом не стареет! Ну, ты слышал, наверное, что со временем чары невидимости на таких мантиях начинают ослабевать – так вот, на нашей ничего подобного! Отец говорит, что эта мантия в нашей семье из поколения в поколение передавалась, много веков.
- Впечатляет, – признал Ремус. – Но, если всё так, то почему же вам от Филча бегать пришлось?
- Недооценка места, – вздохнул Джеймс. – Мы подумали, что можно не прятаться, просто к стене отступить – и всё. А он нас чуть фонарём своим не задел. Хорошо ещё, что ничего про мантию так и не понял – видно, подумал, что мы просто в тени прятались. Он фонарь впереди себя держал, вот и не успел толком нас разглядеть. Пришлось, правда, побегать, но…
Он пожал плечами и весело улыбнулся Сириусу.
- Но Филчу пришлось побегать ещё больше, – с весёлым фырканьем закончил Сириус. – И притом безрезультатно.
Ремус только головой покачал.
- И что же, вы и дальше собираетесь лазать повсюду, где… нельзя?
- Ре-ем, – дружелюбно протянул Сириус. – Ну не будь занудой! Мы не просто собираемся и дальше лазать. Мы хотим делать это с тобой!
- Со… мной? – раньше Ремус считал, что приоткрывающийся в изумлении рот – это чисто литературная выдумка. Оказалось, нет. – Но… почему?
- А почему нет? – весело осведомился Джеймс. – Тебе не нравится наше общество?
Ремус вспыхнул до корней волос. Как раз наоборот – очень нравилось! И он уже давно краем глаза наблюдал за ними, грустя, что у него таких друзей никогда не будет. С подобной грустью он справляться привык – но вот когда, совершенно внезапно, ему предложили взять да сломать привычный разделительный барьер…
- Нет, что вы, – пробормотал он, опуская глаза. – Просто…
- Просто? – вопросительно склонил голову набок Сириус.
- Просто… вы… уверены? – наконец отважился Ремус.
Джеймс посмотрел на Сириуса. Сириус посмотрел на Джеймса. И через пару секунд оба уже хохотали – причём так весело и заразительно, что Ремус не удержался и присоединился к ним. Смеяться втроём оказалось намного веселей, чем одному. Тем более что у него, правду сказать, в жизни раньше и не было много поводов для веселья.
- Конечно, уверены, Рем, – отсмеявшись, выговорил наконец Джеймс. – Мы хотим дружить с тобой.
- Что? – Ремусу показалось, что он ослышался. – Дружить… со мной?
- А отчего бы нет? – удивился Сириус и протянул руку. Ремус посмотрел на неё.
«Потому что я – оборотень».
Но сказать он этого не мог. Прежде всего потому, что этим подставил бы Дамблдора, взявшего его в Хогвартс и подарившего ранее несбыточную мечту. И потом… Больше всего в жизни Ремусу хотелось иметь друзей. Настоящих друзей.
Как долго это будет длиться? Как долго удастся скрывать от них правду? Лгать друзьям – противно донельзя… Но что делать, если прочие варианты ещё хуже?
Возможно, правильней всего было бы вежливо отказаться от предложения – под любым сколько-нибудь благовидным предлогом. Но оттолкнуть протянутую руку – как в прямом, так и в переносном смысле, – у Ремуса не было ни сил, ни желания.
Ещё совсем недавно он думал, что о Хогвартсе ему остаётся только мечтать. Но вот – он стоит здесь, в стенах древней школы волшебства. Так, может быть, и вторая несбыточная мечта не такая уж несбыточная?
- Я… Спасибо, – выдохнул он, пожимая руку Сириуса.
- Да не за что, – широко улыбнулся Джеймс, протягивая свою.
