Пролог. 23 апреля 1960 года.Среди валежин, меж корнями, отрывши яму для жилья, росла волчиная семья…
Георгий Кольцов.
На самом севере Британии расположена группа островов, называющихся Оркнейскими. Здесь летом вечерняя заря сливается с утренней, а зимой солнце не поднимается выше прибрежных утёсов. Несмотря на это, климат на островах всё же не самый холодный из-за могучего тёплого течения, проходящего рядом в Северной Атлантике. Населения на Оркнеях мало, а две трети островов вообще необитаемы. Но среди них есть один, которого на картах не найти, ибо он был скрыт от посторонних глаз за несколько столетий до составления подробных атласов севера Британии.
Этот остров расположен несколько в стороне от остальных, в паре десятков миль к северо-западу от Мейнленда, крупнейшего острова архипелага. Здесь достаточно места и для полей, на которых кудрявый вереск жмётся к земле под то и дело налетающим с просторов Атлантики холодным ветром, и для высоких, неприветливых береговых скал, тысячелетиями противостоящих океанскому прибою. Есть здесь и лес, хотя не так уж много деревьев способны расти в местных суровых условиях. И всё же хозяева этого острова, пришедшие сюда ещё до отплытия Колумба на поиски Индии, решили, что лес тут не помешает – без него было бы слишком пустынно. И насадили его.
Замок хозяев укрыт среди скал на востоке острова, и не так-то просто заметить его даже с воздуха, а с моря – практически невозможно. Впрочем, уже давно эта предосторожность не имеет практического значения. Сюда и так доберётся не всякий волшебник, и уж подавно не сможет этого сделать ни один маггл. Защитные и маскирующие чары, ограждающие остров, плелись веками. Предосторожность, отнюдь не лишняя в неспокойное средневековье и немногим более гуманное Новое время, хотя сейчас многим её причины кажутся уже непонятными. Мало кто польстился бы на скалистый клочок суши, прихотью природы воздвигнутый среди холодных волн северных морей!
Но хозяева этого острова – Лестрейнджи. И они считают, что у родового поместья лишней защиты не бывает.
Япет Лестрейндж торопливо шёл по длинному коридору родного замка, недовольно морщась при звуках ветра, заунывно свистевшего за окнами. Сквозняков в Лестрейндж-Кастле не бывало со времени его постройки, а что до ветра, то Япет был привычен к нему с детства и давно находил особо уютным сидение у камина именно в такие ветреные ночи, когда жаркое казалось сытнее обычного, а грог – особенно согревающим. Но сейчас этот свист раздражал мага, как и любая другая мелочь. Он тревожился за жену.
- Пап, – раздался тонкий голос за спиной Япета. Лестрейндж остановился и с мягкой улыбкой обернулся к старшему сыну, приоткрывшему дверь своей спальни.
- Что такое, Рудольфус?
- А долго ещё ждать? – с любопытством спросил мальчик. – Я хочу поскорее узнать, кто у нас будет – братик или сестричка. И Басти тоже хочет.
- Он ещё не спит? – нахмурился Япет.
- Наверное, спит, – честно ответил Рудольфус. – Час назад заснул. Ну, или не час, что-то около…
- Хорошо, Руди. Возвращайся к нему и присмотри, чтобы всё было хорошо. В такую ночь могут подкрасться дурные сны – слышишь, как свищет ветер?
Япет поднял вверх палец и пристально посмотрел на сына. Тот, прислушавшись, серьёзно кивнул.
- Вот и хорошо. Тогда иди к брату и будь рядом. Ты старший, Рудольфус, и ты знаешь, что это значит. Ты – наш главный помощник.
Мальчик гордо выпрямился от осознания своей важности.
- Да, папа. Я всё понимаю. А ты скажешь мне, когда можно будет прийти?
- Конечно, – кивнул Япет. – Если ты к тому времени не заснёшь.
- Я постараюсь не заснуть, – пообещал Рудольфус и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Япет продолжил свой путь, в который раз машинально ощупывая в карманах флаконы с заранее приготовленными зельями, которые он нёс из домашней лаборатории. Роды жены длились дольше, чем прежние, и это несколько тревожило Лестрейнджа, хотя, по уверениям сегодняшней гостьи замка, ничего опасного в этом не было.
Глава рода осторожно приоткрыл дверь, ведущую в одну из гостевых спален, превращённую сейчас в родильную палату. Собственно, многие чистокровные семьи предпочитали для рождения детей собственные поместья, а не Мунго, следуя давним традициям. Но сейчас здесь не было даже целителя – фрау Берта заявила, что посторонняя помощь ей не нужна.
Что бы ни думал сам Япет о матери своей жены (а, как и многие мужья, он относился к ней довольно скептически), он не мог не признать, что Берта Айсвальд действительно хорошо справляется со своей задачей. В конце концов, это было ей не впервой – она помогала появиться на свет и Рудольфусу, и Рабастану. А вот теперь её помощь понадобилась в третий раз.
- А, вот и ты! – удовлетворённо произнесла Берта, поднимая голову на вошедшего. – Что так долго? Можно подумать, что лаборатория на другом конце острова!
- Я проверял, всё ли в порядке с зельями, – сквозь зубы ответил Лестрейндж, прилагая усилия к тому, чтобы это прозвучало не слишком раздражённо. Один Мерлин ведает, почему, но он, ни разу не робевший даже перед министром магии, в присутствии Айсвальд всё время ощущал себя в лучшем случае старшекурсником Хогвартса, причём то ли уже нашкодившим, то ли собирающимся нашкодить. Властная и решительная Берта умела призвать всякого к порядку.
- Ладно, хорошо! – милостиво кивнула фрау и, повернувшись к стоявшему рядом небольшому столику, взяла стаканчик со светло-синей жидкостью и, прищурившись, оценивающе поглядела через него на огонь камина. Снова удовлетворённо кивнув, она поставила его обратно и, не глядя, махнула рукой:
- Ну, быстро, быстро! Успокаивающее разведи в два с половиной раза, тонизирующее поставь к окну, пусть немного охладится, и готовься нести обезболивающее. Schnelle, Japet, nicht halten!*
- Теперь я понимаю, в честь кого немцы свою пушку «Большой Бертой» прозвали, – проворчал себе под нос Япет, отходя к комоду и торопливо расставляя на нём флаконы с зельями.
- Но, в отличие от той железной дуры, я прекрасно слышу, – раздался сзади спокойный голос фрау Айсвальд. Япет даже машинально втянул в плечи голову, бросая косой взгляд через плечо, и, увидев, что Берта на него даже не смотрит, тихонько вздохнул – от облегчения и раздражения одновременно. Неплохая ему досталась «нагрузочка» к жене. Впрочем, Марта того стоила. Мягкая, заботливая и внимательная, она дарила этому замку, по мнению своего мужа, половину уюта.
Сейчас она лежала на широкой кровати, тяжело дыша и то и дело стискивая руку матери. Капли пота блестели на бледном лице молодой женщины, светлые волосы разметались по подушке.
- Япет? – тихо позвала она. – Ты здесь?
- Да, конечно, – поспешно отозвался её супруг, убирая обезболивающее зелье в карман мантии и подходя к кровати так, чтобы попасть в поле зрения жены, не утруждая её необходимостью поворачивать голову. – Я здесь, Марта, всё хорошо. Как ты себя чувствуешь?
- Бывало и лучше, – слабо улыбнулась миссис Лестрейндж и в следующее мгновение снова вздрогнула и коротко прикусила губу. – Ох… Надеюсь, это девочка…
- А вот Руди надеется совсем наоборот, – шутливо хмыкнул Япет. – Говорит, что будет здорово, если у них с Басти будет ещё один брат. Девчонки, по его мнению, скучные.
- Ах, эти Jungen**, – закатила глаза Берта, ласково гладя дочь по ладони. – Все они такие, моя дорогая, в этом возрасте. Ничего, вырастет – поменяет мнение.
Марта с трудом изогнула губы в понимающей усмешке.
- И всё-таки я надеюсь, что это девочка, – прошептала она, закрывая глаза и чувствуя подступающие новые схватки.
Марта действительно надеялась на это всей душой.
Время текло медленно для собравшихся в спальне. За окном по-прежнему свистел ветер, иногда переплетаясь с волчьим воем. Остров был достаточно велик, чтобы на нём водились звери, пусть и в небольшом количестве. Первоначально далёкие предки Япета завезли сюда только оленей – для охоты, – но после того, как те массово расплодились и поставили под угрозу всю растительность, включая даже мхи на скалах, Лестрейнджам пришлось волей-неволей разнообразить фауну острова и волками.
Наконец, уже после полуночи, тело молодой матери сотрясли последние, самые сильные схватки, и через пару минут спальню огласил крик ребёнка. Марта с глубоким стоном облегчения откинулась на подложенные подушки, с хрипом втягивая в себя воздух. Эти роды действительно дались ей тяжелей предыдущих, что, вообще-то, было странно – ведь обычно бывает наоборот. И у Марты поселилось в груди нехорошее предчувствие. Что, если это – первое предвестие?
В глазах ещё мутилось, но она видела воркующую над младенцем мать и мужа, радостно что-то говорящего. Что именно, было не разобрать – точнее, можно было бы попытаться, но всё существо Марты противилось в этот момент любому новому усилию. И всё же миссис Лестрейндж, собрав остатки своих сил и воли, задала тот единственный вопрос, который сейчас имел для неё значение.
- Это… девочка? – с огромным трудом выдохнула она.
- О, нет, моя дорогая, – со счастьем и гордостью улыбнулась в ответ мать. – Мальчик! Третий сын! Поздравляю, meine heimich***, ты замечательно потрудилась!
Третий сын!
Эти слова камнем упали на Марту. Сын, мальчик! О нет! Проклятие…
В голове всплыли слова старой Фраунгофер, и обессилевшая миссис Лестрейндж со стоном закрыла глаза – к счастью, мать и муж приняли этот стон за знак радости. Сейчас в голове Марты билась только одна мысль – что же теперь делать? На мгновение мелькнула даже крамольная мыслишка о том, что, наверное, в этот раз и рожать-то не стоило, незачем было рисковать…
Старая Фраунгофер была ведуньей, жившей в лесу на западе страны, рядом со Шварцвальдом. Никто, насколько было известно Марте, не знал, откуда она родом. Сама о себе она говорила, что в ней течёт цыганская кровь, но правда ли это, и если да, то как много этой крови, никому не было известно. Однако же, несмотря на это, Фраунгофер пользовалась уважением по всей магической Германии за свой дар прорицания. Старая провидица делала каждому, кто к ней приходил, лишь одно предсказание за его жизнь, но предсказание это сбывалось всегда. Поэтому приходили к ней, как правило, только собираясь сделать серьёзный шаг. Старая Фраунгофер никогда не ошибалась, никогда не врала. Марте не было известно случая, когда бы дар провидицы дал осечку. Но один человек мог получить только одно предсказание, кем бы он ни был.
Среди германских волшебниц была распространена традиция приходить к старой Фраунгофер перед свадьбой и просить заглянуть в их будущее. Старшие сёстры Марты, как и она сама, последовали обычаю и перед тем, как собраться замуж, наведались к провидице. И предсказания, данные ею, сбылись. Согласно ещё одному обычаю, о полученных сведениях не следовало говорить никому до тех пор, пока пророчество не сбудется – не то что бы иначе грозил сглаз или ещё какая неприятность, просто… так было не принято. Но то, что было предсказано сёстрам, уже сбылось, благодаря чему Марта об этом и узнала от них. Старшей Фраунгофер сказала, что её судьба будет связана с небом перелётных птиц. Не прошло и двух лет, как Люсинда вышла замуж за квиддичиста, и с тех пор каждый год подолгу ожидала мужа с заграничных соревнований. Средней было сказано, что счастье любит плясать на горлышке бутылки. Так и случилось – первый муж Урсулы любил выпивать… чрезмерно любил. И однажды, купаясь с друзьями, пьяным уплыл от берега слишком далеко… А второго сестра нашла, играя спустя год с компанией подруг в «бутылочку». В женскую компанию затесалась пара молодых людей, и Урсуле выпало задание пройти тур вальса с Герхардом. С этого началось их знакомство, а спустя полгода она решилась на второе замужество.
Свой собственный визит к старой Фраунгофер Марта помнила так ярко, словно он был только вчера, хотя на самом деле прошло уже больше девяти лет. Узкая тропинка в лесу, стелющиеся по земле корни старых деревьев, чьи кроны над головой сплелись так густо, что не пропускают ни лучика солнца… И небольшая хижина в конце тропинки. Приходить сюда надо было пешком – с метлы жилище ведуньи было не найти, а аппарировать здесь не получалось.
Фраунгофер оказалась действительно стара – щёки, морщинистые, как те печёные яблоки, что любила готовить Берта, согбенная спина и волосы цвета давнего снега. Но взгляд ведуньи был острым и проницательным.
Марта не успела даже поведать о себе и о причине своего прихода, как провидица подняла руку, объяснив, что имя ей не нужно, а о причине она и так знает.
- Все вы приходите к старой Фраунгофер за одним и тем же, – улыбнулась ведьма одними губами и кивнула на небольшой стульчик у очага. – Садись, юная дева. Посмотрим, что ждёт тебя в новом доме.
Были кинуты гадальные кости. Был взгляд в магический кристалл. Был корень женьшеня, обтекая который, к потолку поднимался дымок от сандаловой лучины. И, наконец, было осторожное прикосновение пальцев ведуньи к протянутой ладони и долгий глазной контакт – Марте тогда показалось, что старая Фраунгофер видит её до самой глубины души.
А потом было произнесено пророчество. Услышав его, фрейлейн Айсвальд вздрогнула и похолодела.
- Что? А… вы уверены?
- Мои предсказания обычно сбываются, – бесстрастно ответила Фраунгофер.
- Да, я знаю, но… но…
Марта готова была расплакаться в ужасе. Лицо провидицы смягчилось, и она, наклонившись вперёд, накрыла ладонью заледеневшие пальцы девушки.
- Послушай, что я тебе скажу, милая. Будущее – очень тонкая и капризная штука. Мой дар позволяет мне приоткрывать наброшенную на него завесу, но даже ему не под силу видеть всё ясно и однозначно. Я уверена, что предсказание сбудется, но как именно – мне неизвестно. Скажу лишь одно: не торопись решать. Что бы ни случилось, не торопись! Мне и раньше случалось видеть то, о чём тем, кто приходил ко мне, не хотелось даже думать. И не только мне, другим ведуньям тоже. И знаешь что? Были такие, кто делал всё, чтобы избавиться от предсказанной судьбы. И своими действиями как раз невольно способствовал тому, чтобы данное пророчество сбылось. Слышала я, что даже у магглов такие легенды есть… Но легенды это у них. У нас – больше, чем легенды…
- Но что же мне тогда делать? – взволнованно выдохнула Марта. – Неужели не выходить замуж никогда в жизни?
- А ты уверена, что это поможет? – насмешливо спросила Фраунгофер. – Родить можно не только замужней, юная дева. Я не могу сказать тебе, что делать. Это ты должна решить сама. А я могу только сказать тебе, чего делать не следует. Торопиться с решениями. Что бы ты ни сочла нужным сделать – не торопись! Не решай ничего на горячую голову. От прямых ошибок это тебя, по крайней мере, должно уберечь… А теперь иди. Не стоит бояться раньше времени, и уж подавно не стоит бегать от счастья. Просто будь осмотрительна, вот тебе мой главный и единственный совет. Не торопись с решениями…
С тех пор Марта не забывала ни на секунду ни пророчества старой Фраунгофер, ни её совета. И когда встретила Япета Лестрейнджа, приехавшего в Германию погостить у троюродного брата – долго не позволяла себе решиться. Но Япет был настойчив, а сердце Марты замирало всякий раз, когда она видела молодого англичанина. Минул год со дня их знакомства, и палец девушки украсило кольцо.
После просторов родины Марте было нелегко привыкнуть к прохладе, ветрам и волнам Оркнейских островов, но Япет делал всё, чтобы помочь своей жене адаптироваться к новому дому. И через год Марта родила Рудольфуса – имя сыну выбирал отец. Решив сделать жене приятное, он выбрал имя, привычное для её слуха, только с латинским окончанием. Ещё через три года родился Рабастан – на этот раз внука назвала Берта, подыскав среди семейных анналов звучное и нечасто встречающееся имя. После двух сыновей Марта серьёзно задумывалась, стоит ли рисковать. Но всё же уступила просьбам мужа и бросила вызов судьбе. И вот теперь, похоже, расплачивалась за это…
- …та? Ты меня слышишь? – легонько потряс её за плечо Япет. Молодая женщина медленно вздохнула и приоткрыла глаза.
- Слышу… Что?
- Сын, – просто ответил супруг, протягивая ей новорождённого. Сердце Марты дрогнуло и забилось чаще. Она осторожно приняла его на руки и взглянула в его лицо.
Неужели действительно пророчеству суждено сбыться и она сейчас держит на руках… нет, даже думать не хочется… Неужели старая Фраунгофер действительно не ошиблась? Нет, нет… ну можно же, наверное, как-то ещё истолковать те страшные слова?
А как ещё их истолкуешь? Да и было ли, хоть раз, чтобы слова мудрой ведуньи не сбылись?
Марта закрыла глаза и бережно прикоснулась лбом ко лбу сына. Её разрывали одновременно любовь и страх, надежда и ужас. Что же делать? На что решиться?
- Как ты его назовёшь? – спросил Япет.
- Я? – Марта, подняв голову, удивлённо глянула на него и неуверенно улыбнулась.
- Ну да, – кивнул муж. – Кому же теперь ещё, как не тебе.
«Вот уж верно», – про себя горько усмехнулась миссис Лестрейндж. – «Кому, как не мне…»
- Выбирай, какое больше нравится, доченька, – ласково произнесла Берта. – Только не спеши!
- Да, – с усилием снова усмехнулась Марта, на сей раз вслух. – Это я знаю…
Но ей ничего не шло на ум. То хотелось просто дать какое-нибудь красивое длинное имя, подобное тем, что получили остальные сыновья, то хотелось в сердцах бросить что-нибудь… такое. «Не спеши», как же! Да тут и захочешь – не поспешишь!
Откуда-то издали, со стороны леса, снова донёсся волчий вой – не заунывный и тоскливый, как свист ветра, а какой-то… радостный. Исполненный надежды. И Марту осенило.
- Вольф, – сказала она. – Пусть будет Вольфом.
- Коротко, но со вкусом, – одобрительно кивнула мать. – Отличный выбор, дорогая!
- Совсем неплохо, – согласился муж. – Э-э… То есть, я хотел сказать, в самый раз!
Миссис Лестрейндж была с ним сейчас полностью согласна.
«Я нарекаю тебя Вольфом – Волком», – мысленно произнесла она, глядя в глаза сына. – «А станешь ли ты псом, любящим защитником, или превратишься в оборотня, готового в полнолуние разорвать на части даже своих родных и близких… Решать, в конечном итоге, придётся тебе».
________________________________________________________________
*Быстрее, Япет, не задерживайся!
**мальчишки
***моя родная
