Глава 5. Суета суетДень всех влюбленных стал очередным испытанием нервов бедного директора. С утра женская половина Хогвартса начала собираться стайками, шушукаться и глупо хихикать. Даже преподавательниц это коснулось. По крайней мере, они выглядели беззаботней и благосклонно принимали валентинки от учеников. Грейнджер, разумеется, могла похвастаться их рекордным количеством.
Впрочем, от розово-красных надушенных сердечек не был застрахован никто. Северус тоже получал их ежегодно даже в то время, когда упорно изображал из себя «Сальноволосый Ужас Подземелий». Теперь и подавно. Нынешний праздник не стал исключением.
Среди почти одинаковых посланий, полученных Северусом, одно выделялось скромностью и больше походило на обычное письмо, хотя и сложенное причудливым образом. Как ни странно, оно было от Грейнджер.
«Очередная издевка», — мелькнула яростная мысль, отдающая горечью, но он мужественно не испепелил пергамент, более того, развернул и углубился в чтение:
«Я долго гадала, почему вы смотрите на меня с такой злобой. Почему избегаете и нацепили излюбленную маску «холодного мерзавца». И лишь накануне этого поистине дурацкого праздника поняла. Вы наверняка решили, что я подстроила случай с омелой. Уверяю, хмурый вы параноик, это была случайность! Я проторчала в том треклятом коридоре почти час, что было отнюдь не приятным времяпрепровождением».
Облегчение просто обрушилось на Северуса, накрывая с головой. Ему даже показалось, что стало легче дышать. Настроение подпрыгнуло, а вместе с ним развеялись страхи, появившиеся после визита в Литтл-Хэнгелтон.
И в самом деле. Увидел он кучку озлобленных юнцов, жаждущих крови. И что?.. Можно подумать, сразу после падения Волдеморта их было мало! Достаточно, но… справились — кого-то распугали, кого-то даже арестовали. Так будет и сейчас.
Как связано все это с письмом Грейнджер, Северус не мог объяснить, но тем не менее. Может, он ощутил, что не останется в одиночестве, когда предсказанное Трелони начнет сбываться? У него будет дружеская поддержка бывших гриффиндорцев, и почему-то от кареглазой девушки получить ее было важней, чем от несносного мальчишки, который повзрослел.
***
После получения письма от Грейнджер общаться с ней стало удовольствием. Они почти ежедневно находили повод пройтись по коридорам замка и поболтать. Северус бросался саркастичными замечаниями и наслаждался, получая такой же ядовитый ответ.
Обсуждали они школьные дела, прочитанные книги, статьи в научных журналах и, разумеется, услышанное пророчество.
Неожиданно он рассказал Гермионе о посещении Литтл-Хэнгелтона. На ее лице отразилась гамма чувств: от разочарования до натуральной тревоги. Затем решимость и слабая надежда, что все это ерунда. Северусу хотелось то поддержать ее, то утешить, то заверить, что будет рядом, а главное — просто обнять и прижать к себе. Разумеется, он ничего не предпринял. Но после этого откровенного разговора они еще больше сблизились.
Северус начал ловить себя на том, что невольно придвигается ближе к приятной собеседнице, занимает место рядом с ней в Большом зале, частенько касается девушки, подолгу глядит на нее. Гермиона тоже могла позволить себе схватить его за руку, подсесть за его столик в кафе, если они выбирались в Хогсмид. Прислониться к его плечу, стоя, например, на смотровой площадке Астрономической башни, куда оба любили подниматься.
Иногда к ним присоединялся Поттер. Но как ни странно, лишний человек не мешал, а скорее служил связующим мостиком. При нем разговоры наполнялись легкостью или становились серьезнее — в зависимости от темы.
Изредка Северус приглашал молодых людей к себе в кабинет на «чашечку чая», подтрунивая над собой и над ними: мол, место заразное и скоро на столе появятся лимонные дольки, а у него на носу — очки-полумесяцы.
Но такие вечера были бесценны, потому что напоминали семейные посиделки из мечтаний Северуса о домашнем уюте. Правда, он никак не мог распределить роли в этой идиллии. Считать себя «любимым дядюшкой» при молодой паре не хотелось, счастливым супругом Гермионы — нереально и самонадеянно.
И какова тогда роль Гарри?.. «Друг семьи» — слишком двусмысленно при разнице в возрасте между мужчинами. Брат жены?.. Уже лучше, но тоже не совсем то. Считать же Поттера сыном было больно — вспоминалось, что это могло быть не фантазией, повернись все по-другому.
С приходом весны прогулки по коридорам были разбавлены блужданием по территории школы. Постоять на берегу Черного озера, выискивая тени кальмара или русалок, посетить Хагрида с его радушием, каменными кексами и воспоминаниями о былом, полюбоваться цветами в оранжереях и теплицах, попутно пугая нового их хозяина, Лонгботтома, и показывая ему, что он все же принят на равных, как и Гарри с Гермионой.
***
Такую благодушную обстановку портили лишь участившиеся статьи в «Пророке», в которых рассказывалось о выступлениях новых Пожирателей. Читая их, можно было подумать, что кто-то подстрекает молодых людей на подобные безумства. Еще удивляло, что движение ширилось, принимая массовый характер.
– Как быстро им надоела мирная жизнь! — возмущалась Гермиона.
– Неужели им не дорога свобода? — удивлялся Гарри.
– Они вряд ли задумываются о том, что рискуют. Надев безликую маску и одинаковую с другими черную мантию, ощущаешь себя неуловимым невидимкой. Эти юнцы уверены, что их не вычислят, — пояснял Северус. — Но даже если и задумываются, то наверняка мнят себя борцами за правое дело или карающей дланью для иноверцев и своих врагов. На самом же деле им просто скучно. Кучка выходцев из чистокровных магических семей с немалым достатком. Они не знали нужды, привыкли, что их капризы исполнялись. Вот и показывают гонор. Я, если честно, пока не вижу в них реальной угрозы.
К сожалению, ему пришлось поменять мнение, когда к сынкам Пожирателей, заключенных в Азкабан, присоединись отпрыски оборотней из стай Фенрира. Первое же их выступление стало по-настоящему кровавым: разорванные шеи мирных обывателей магловского городка, куча покусанных, которые никогда уже не будут нормальными. И на фоне всего этого какой-то темный ритуал, пробуждающий ярость у оборотней и в то же время дарующий способность трансформироваться не только в полнолуние.
Очередным ударом стал побег из Азкабана. На свободу вырвались сразу шестеро ярых последователей Волдеморта: Яксли, Мальсибер, братья Лестрейнджи, Эйвери и Нотт-старший. По рассказам авроров, стоявших в тот день в дозоре, беглецам помогли дементоры, которые внезапно вышли из повиновения и открыли камеры преступников.
В «Ежедневном пророке» вышла заметка, полная невероятных выдумок, и среди всей этой шелухи — рассказ о таинственном маге, призвавшем этих темных существ и дававшем им указания. На такое был способен лишь почивший Волдеморт. Поэтому вспыхнула новая волна слухов о его возвращении.
Отголоском этой шумихи стало появление в Хогсмиде патрулей авроров, но на Хогвартс это мало повлияло, так как там училось новое поколение, родившееся на излете войны. Вражда факультетов за мирные годы угасла. Никто больше не воспринимал слизеринцев как будущих темных магов, а гриффиндорцев — как героев и спасителей. Из них не растили воинов двух противоборствующих армий.
