Полнолунные блужданияВ эту ночь Арабике не спалось: по крыше стучали капли дождя, периодически раздавались раскаты грома, ревел испуганный Дадли, причитала над ним тетя Петунья, ворчал сонный дядя Вернон, сигналили соседские машины, верещали снующие туда-сюда по улице коты Арабеллы Фигг и т.д. и т.п.. В щель для писем врывался холодный ветер, разнося стужу по всему этажу и, в первую очередь, по чулану, в котором по иронии судьбы и находилась означенная особа.
Стуча зубами от холода и закрывая уши хлипкой подушкой, девочка пыталась отключиться, но, к ее вящему сожалению, под такую какофонию спать было невозможно. Кроме того, по неизвестным причинам, у Арри ныла каждая косточка ее хрупкого тощего тельца. Это было странно, ведь сегодня ее не трогали ни дядя, ни Дадли с дружками, она хорошо размялась и даже плотно поела. «В чем дело?», думала девочка, «Почему все болит? А самое главное, с какого перепугу меня так и подмывает выйти под грозу и добежать до пруда?».
Арабика долго лежала, свернувшись в комочек, и боролась с собственным телом: казалось, все инстинкты звали ее на воздух, к ласковой воде и ярким вспышкам грозы. Наконец, решив довериться судьбе, Поттер выбежала во двор. Капли ледяного порывистого дождя принесли неожиданное облегчение измученному болью организму, а алые грозные всполохи огня, освещавшие ночное небо, прогнали усталость. Девочка во весь опор понеслась к пруду. Добежав, она прикоснулась рукой к манящей водной глади, и, не в силах противостоять стремлению ее тела и души, нырнула, скинув одежду. Подплыв к месту, где ей воды было по шею, Арабика остановилась. Сейчас разум девочки не контролировал поступки тела, ведь на него накатила эйфория. Ощущения были подобны тем, что появились при прикосновении к двери родового сейфа: мысли как будто растеклись по самым дальним уголкам сознания, оставив лишь сладкую блаженную пустоту и стремление сделать все, чего требуют инстинкты, внутреннее убеждение, что все будет хорошо и правильно.
Вода пруда, ледяная и мутная, показалась Арабике приятной, дарующей наслаждение. Девочка, неожиданно для самой себя, запела: звуки не складывались в мелодию, слов не было, но музыка была неожиданно приятной и проникновенной. Знай девочка о магическом мире побольше, она сравнила бы получившуюся мелодию с песней феникса. Руки и ноги Арри двигались самостоятельно, гармонируя с песней и, при этом, поддерживали не умеющую плавать девочку на воде.
Из глубины, из, казалось, самого естества девочки поднялась жаркая волна силы, плотная, не дающая вздохнуть, застилающая глаза золотистым светом, наполняющая уши звоном. Девочка чувствовала, что ее будто огромной трубой вытягивает из собственного тела, но не могла сопротивляться, вытянувшись в струну, воздев руки к небу, Арабика Хельга Поттер потеряла сознание, угасающим взглядом заметив столб золотого света, вырвавшийся из нее и пульсирующей волной помчавшийся вверх, к полной луне.
Спустя несколько полных боли секунд, Арри наконец-то открыла глаза и пораженно огляделась. Вокруг нее сияло марево, переплетаясь со всполохами огня текла чистейшая вода, порывы воздуха поддерживали девочку в висячем положении, а стебли невиданных прекрасных растений обвивали ее кожу, образуя удобнейший наряд. Перед ней стояли два человека, хотя назвать этих могущественных существ людьми было бы затруднительно: кареглазая шатенка, обладающая какой-то непривычной, экзотической красотой и статный мужчина с черными, как смоль, развевающимися длинными волосами, глубокими глазами и жестким ртом. Одеты они были в странные широкие плащи, белого и черного цвета, соответственно.
— Позволь представиться тебе, дитя, — начала женщина, — меня зовут Ровена из рода Равенкло, я хранительница знаний этого мира.
— Меня же зовут Салазар, лорд Слизерин, я являюсь повелителем времени. Мы передали тебе, Арабика, свои силы для того, чтобы подготовить тебя к великой миссии, возложенной на твои плечи. Тебе предстоит лечить миры, удалять из них зло, приводить их к равновесию.
— Извините, конечно, но почему я?
— Тебе присущ некий авантюризм, кроме того, ты обладаешь абсолютной памятью и занимаешь ключевое место в истории многих миров, — пожал плечами Салазар.
— Эм… В смысле занимаю ключевое место в истории многих миров? Я ведь живу только в одном мире, да и наличие параллельных вселенных вызывает сомнение…
— Я не правильно выразился. Не ты, а твои alterego. Кхм…
— А почему ты собственно не веришь?, -вступила в разговор Ровена, — вед даже магловские ученые, далекие от мира магии, знают о них. Кроме того, ты находишься в междумирье, какие еще доказательства нужны?
— А что значит мои «alter ego»?
— То и значит! — раздраженно заявил Слизерин.
— Сал, держи себя в руках, ей всего семь, — на грани слышимости проговорила Равенкло, — Это значит, — уже громче сказала она, — что в каждой вселенной (ну почти) существует твой прототип: у вас могут быть разные имена, разные судьбы, черты характера, но душа одна на всех. Она будто бы разделена на множество частичек, которые при смерти носителя объединяются воедино. Наиболее сильная личность доминирует над другими, приобретая их знания и некоторые черты характера, при этом оставаясь собой. Так уж получилось, что на данный момент ты сильнее твоих, как выразился Салазар, alter ego, поэтому наш выбор пал на тебя.
— И что же я должна буду делать? – спросила растерянная девочка, -я ведь еще очень мало умею, как я справлюсь? И тем более, как я смогу определить, что зло, а что нет, если миры различны? Вдруг где-то Дамблдор – добрый дедушка, а тут я со своей неприязнью…
— Знаешь… Дело в том, что в основном тебе придется исправлять ошибки Дамблдора со товарищи. – грустно сказал повелитель времени, — Так уж получилось, что во всех мирах рано или поздно в Альбусе проявляются лидерские качества и самоуверенность, из-за которых и происходят проблемы. До некоторых частей его души мы можем достучаться, а некоторые отгораживаются от нас, как индивид из твоего мира, или просто не прислушиваются к нашим словам. А войти в повторный контакт мы не можем, ведь мертвым нельзя вмешиваться в дела живых…
— В общем так, — решительно начала Ровена, — мы будем входить с тобой в контакт каждое полнолуние и учить. Сейчас уже не получится, живым нельзя слишком долго находиться в междумирье, но в следующий раз…
— Подождите, — перебила Поттер, — вы же не можете связываться с живыми больше одного раза, сами говорили! Тогда как…
— Ты особый случай! – хором воскликнули основатели, — Ты наша наследница, носительница нашей силы, поэтому мы имеем право контактировать с тобой раз в месяц на протяжении всей твоей жизни.
— И вообще, — продолжила уже одна Равенкло, — не перебивай старших, это не вежливо. Так вот, пока я тебе дам задание: сосредоточься на изучении танцев, пения и вязания/плетения/вышивания, это пригодится при развитии силы.
— Но как? – возопила Арабика, — Как мне может пригодиться вышивание? Пение и танцы я еще понимаю, как-то связаны с родовыми талантами, но шитье шапочек и плетение феничек…
Ровена и Салазар расхохотались, глядя на обескураженное выражение лица Поттер. Утирая слезы Равенкло сказала:
— Прости… Просто с помощью песни и танца ты будешь выплетать магические нити, которые потом должна будешь по-особому переплетать и связывать. При чем на первых порах проще вкладывать магию в обычные нитки и, как ты выразилась, плести фенички, которые станут превосходными артефактами. В общем, тренируйся, и до следующего контакта, наследница!
Ровена запрокинула голову и протянула какой-то звук, похожий на смесь клекота птицы и плача ребенка. Салазар плавно повел руками, будто ловя что-то эфемерное («Звук», — подумала Арри), резко вскинулся и хлопнул в ладоши. Сознание девочки потонуло в темноте.
Очнулась девочка в ледяном мутном пруду, замерзшая и нахлебавшаяся воды. Кое-как выбравшись на берег, Поттер закуталась в футболку Дадли, служившую ей пижамой, и со всех ног помчалась домой.
Утром, глядя на сонную, шмыгающую носом дрожащую племянницу, тетя Петунья приняла решение предоставить Арри комнату. «Во избежание лишних затрат на медикаменты для этой паршивки», — как заявила она.