Глава 5На улице стояла холодная ветреная погода, и чтобы не замерзнуть Гермиона плотно укуталась в теплую мантию, замотав голову слизеринским шарфом, совершенно забыв про шапку которую оставила в спальне. Грейнджер, дрожа от холода, как и остальные ученики, ждала профессора Стебль. Рядом с девушкой стояли Нотт и Забини. И если Теодор молча и смиренно ждал Стебль, то Блейз вовсю проклинал факультет Пуффендуй, Мерлина, Дамблдора и Гарри Поттера.
– Не, ну надо же так опаздывать, еще профессор называется, – негодовал Блейз, подкидывая ногой опавшие листья.
– Успокойся, Забини, – усмехнулся только что подошедший Малфой. – Если ты не забыл, она женщина не молодая, ростом маленького, ноги естественно короткие...
– Вижу ты сам себя считаешь идеальным, – хмыкнула Гермиона. – Какая ирония.
– Не зазнавайся, Рейган, – холодным тоном произнес Малфой. – Я смогу прихлопнуть тебя как назойливого таракана. Ты еще не знаешь, с кем связался.
– Смотри, как бы тебя этот самый таракан не уничтожил, – удовлетворенно улыбнулась Гермиона, наблюдая, как Малфой злобно прищуривает свои крысиные глазки.
В этот самый момент к ним подошли остальные слизеринцы. Гермиона сделала вид, будто не замечает Паркинсон и Гринграсс. Нотт понимающе усмехнулся ей, а Забини начал о чем-то шушукаться с Паркинсон, то и дело, поглядывая в сторону Малфоя. Гермиона уличила момент и спросила Нотта:
– Ты что-то хотел сказать про своего отца, помнишь? В больничном крыле.
Теодор почему-то смутился, и чтобы Гермиона не увидела это, парень начал смотреть по сторонам. Грейнджер было подумала, что он ищет кого-то, пока не заметила как рядом с теплицей стоят Джинни, Симус, Дин, Парвати и Невилл. Гермиона почему-то погрустнела, наблюдая за ними. Джинни, почувствовав чей-то пронзительный взгляд, осмотрелась по сторонам. Заметив Финна, Джинни помахала ему. Гермиона не менее радостно ответила ей, что не могло ускользнуть от прозорливого взгляда Нотта.
– Я на твоем месте вычеркнул бы эту рыжую гриффиндорку из жизни, – заметил Теодор, как ни в чем не бывало.
Гермиона удивленно захлопала глазами.
– Не притворяйся, будто я не заметил, как ты смотрел на нее, – продолжил Нотт. – У тебя нет шансов тягаться с Мальчиком-который-все-время-выживает.
– Ты думаешь, что я влюбился в Джинни? – поразилась Гермиона.
– Джинни? – нахмурился Нотт. – Вы что уже знакомы?
– Я с ней сидел за одной партой, – промолвила Гермиона. – А она тебе не нравится?
Теодор двусмысленно фыркнул:
– Нет. У меня другие предпочтения на счет девушек.
Гермионе вдруг стало интересно – о чем это он.
– Чистокровная, само совершенство... слизеринка? – предположила Гермиона.
Теодор тихонько засмеялся.
– Это скорее твой идеал, а не мой.
– Значит, тебе нравятся «грязнокровки»? – Гермиона была настроена скептически.
– Не называй их так, – угрожающе прошептал Нотт.
Грейнджер усмехнулась. Честно, он ей чем-то напоминал Рональда. В последнее время девушка начала постоянно думать о своем рыжем друге. Наверное, соскучилась. А ведь парень не пишет ей, хоть бы весточку отправил о том, что у него все хорошо. Гермиона боялась, что он найдет себе другую, пока будет работать в магазине, например, кассирша прямо-таки глазки строит Рону, что вызывает ревность со стороны Гермионы.
– Тебе нравится магглорожденная? – улыбнулась Гермиона.
– Это тебя не касается, – отмахнулся от нее Теодор.
– Ты же говорил что мы в одной команде, – нахмурилась Гермиона. – Кому-кому, а мне ты можешь доверять. Я не такой как остальные. Я никогда не предаю друзей.
Нотт посмотрел на нее, как будто впервые увидел. Неужели можно доверять такому парню как он?
– Да. Точнее, нравилась, пока не узнал, что ей нравится ее друг. И все! Не смотри на меня так! Я знаю, что это до боли глупо.
Гермиона нахмурилась, пытаясь вспомнить о ком он говорит. Но в голову девушки никто не лез. В это самое время подошла запыхавшаяся профессор Стебль и ребята поспешно зашли в теплую теплицу вслед за профессором.
* * * *
Гермиона зябко ерзала на месте, обхватив свои плечи руками. На стадионе было мало народу. Гермиона не любила квиддич как любили его ее друзья. Но она, под напором Блейза и Теодора, пришла смотреть их тренировку, хотя она изначально отказывалась, но можно ли переубедить двух заядлых игроков. Теперь Грейнджер, дрожа от холодного и сильного ветра, сидела и думала о чем-то своем пока к ней не подсели Паркинсон и Гринграсс.
Гермиона тихо выругалась – их еще ей не хватало. Кажется, Паркинсон тоже было, неприятно находится рядом с ней, а вот Гринграсс изредка поглядывала на нее.
«Мерлин, что я вам сделала?» – взмолилась Гермиона, закрыв лицо руками.
– Мы все еще ждем твоих извинений, – нарушила тишину Паркинсон.
Грейнджер слегка удивленно посмотрела на нее. Неужели этот мопс ждет ее извинений?
– А ты случаем не обнаглела? – рассердилась Гермиона. – Ходите за мной по пятам, я, что похож на мать-гусыню? Сплетни разводите за моей спиной, козни строите, да еще самым наглым образом заходите в мою спальню! Это вы должны извиняться передо мной!
Гермиона глубоко вздохнула и стремительно ушла от этих девчонок подальше. Пэнси зло прищурила свои зеленые глаза, а Дафна обиженно засопела.
– Он извинится перед тобой, Дафни, вот увидишь, – уверенно заявила Пэнси.
Гермиона быстрыми шагами направлялась в сторону замка, проклиная на ходу всех слизеринцев, пока не заметила потрепанного маленького совёнка, который порхал рядом с девушкой. Гермиона искренне удивилась, узнав роновского Сычика. Неужели Рон вспомнил о ее существовании? Недоумевая, Гермиона приняла из лап совёнка письмо. Девушка развернула письмо и начала читать его содержимое:
«Привет, Гермиона!
Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо, так как Сыч, наверное, собьется с пути. Но Гарри на всякий случай обещал написать тебе.
Дело в том, что Перси Ж-Е-Н-И-Т-С-Я! Я знаю, звучит глупо, наверное, ты даже подумаешь, что я шучу, но это не так. Позавчера он приехал домой со своей невесткой. Ее зовут Одри. Мама от счастья даже зарыдала. Самое лучшее это то, что все забыли о плохом, даже Джордж. Перси решил сделать его шафером, чтобы он хоть как-то отвлекся. Дату пока выбирают.
И я хотел бы сказать что
До скорой встречи,
Рон».
Гермиона глубоко вздохнула. Неужели Рон написал ей, чтобы сообщить о свадьбе Перси? Рон что-то еще хотел написать, но зачеркнул. Но зачем? На этот вопрос Гермиона не знала ответа.
* * * *
Теодор с самого детства не любил зиму. Он всегда считал, что она слишком холодная, как для души, так и для тела. Ледяные ветры будоражили своими прикосновениями кожу, и он прятал руки в карманы, а лицо заматывал шарфом. И, только приходя домой, он чувствовал себя спокойней, садясь в своё любимое кресло и читая книги. Но его мать любила зиму больше, чем остальные времена года.
Когда Теодор и миссис Нотт гуляли осенними вечерами, она улыбалась счастливой улыбкой, смотрела на небо и начинала мечтать о той жизни, которую хотела. Обращаясь то ли к сыну, то ли к кому-то другому, миссис Нотт принималась говорить, и её завораживающий голос мечтателя согревал кровь Теодора, как бы осень не пыталась её охладить.
– Поскорее бы наступила зима. Мне так хочется, чтобы пошел снег, чтобы маленькие белые снежинки покрыли всю землю с её серостью. Хочется скользить по льду, который появиться на дорогах, и просто наслаждаться жизнью, ведь зима так прекрасна, – миссис Нотт повернулась к Теодору лицом и, быстро окинув его взглядом, выпалила. – Ты что такой обеспокоенный?
– Зима слишком холодная.
– Ну, если дело только в холоде, то ты ничего не понимаешь или не замечаешь всех прелестей зимы. Когда-нибудь я тебе их раскрою, но не сейчас, дай мне помечтать.
И Теодор не мешал ей, потому что наблюдать за её счастливым лицом – для него было огромным счастьем. Миссис Нотт научила Теодора любить то, что с первого взгляда кажется таким чужим и неуютным. И та магглорожденная девочка оказалась не исключением.
Сейчас у Теодора нет ни матери, ни той магглорожденной девочки. И если мать убили мракоборцы, то ту девочку отнял парень. И теперь Теодор попытается спасти хотя бы отца, который так усердно прячется в том месте, где его никто не сможет найти.
