Глава 2. ФлопДорогая бета, если ты читаешь эти строки и ищешь сотрудничество, отзовись. Обещаю хорошо обращаться и посылать лучи любви, уважения, тепла и нежности.
Дорогие читатели, поздравляю вас с наступающим праздником. Любви и тепла.
Последние несколько ночей Снейп проводил за покером в больничном крыле. Периодически внутренний голос весьма занудным тоном говорил ему, что играть в карты с учениками – непедагогично, но Северус всегда находил способ отгородиться от него. Во-первых, они играли не на деньги. Во-вторых, только плохой педагог чужд импровизации, бывают такие ситуации, в которых необходимы нестандартные решения для всеобщего блага. Например, сыграть с учениками в покер для улучшения микроклимата в коллективе. В-третьих, наверное, тоже существовало…
Как и ожидал Снейп, самым серьезным противником оказался Рональд Уизли. Очевидно, любовь гриффиндорца к шахматам давала тому серьезные преимущества над остальными. Помимо любви к тактике и стратегии рыжеволосый юноша демонстрировал хорошую память и умение «читать» эмоции по лицам людей. Драко, несмотря на опыт, был игроком посредственным, но с каждым вечером играл сильнее. Скорее всего, Малфой начинал понимать, что ему ничего не угрожает и постепенно расслаблялся. Гарри… Его сложно было классифицировать как игрока. Снейпу казалось, что для Поттера игра – самоцель, ему неважно, кто победит и с каким количеством леденцов или спичек. Поскольку Гарри не хотел выигрывать, Северусу тяжело было сделать вывод о его способностях: то он выигрывал со слабейшей рукой, заставляя всех отказаться от дальнейших ставок, то сам сливал карты, по невнимательности, не замечая, что у него может получиться сильнейшая комбинация.
Изначально во время игр никто не употреблял алкогольные напитки: студенты стеснялись пить при Снейпе, а Снейп стеснялся пить при них. Во время второй ночной серии игр, Снейп спустился к себе в подземелья «за очень важным документом», выпил пару глотков огневиски и вернулся, чувствуя, как от мальчишек пахнет спиртом – что еще они могли найти в больничном крыле? Он криво ухмыльнулся, но ничего не сказал. Мальчишки же в свою очередь только переглянулись, втянув исходящий от Снейпа сложный аромат алкоголя с оттенками солода, кедра и дыма. Через сутки он принес огневиски с собой, поставив бутылку на стол так спокойно и уверенно, будто бы каждый вечер пил в компании своих учеников. Мальчишки поступили тактично и мудро: они без вопросов достали чашки и поставили их в центр стола, как можно ближе к бутылке. К пяти утра они с Драко курили в форточку, щурясь на выдыхаемый дым. Гарри сидел рядом на подоконнике, прикрыв слезящиеся от дыма глаза, и задумчиво улыбался. Рон любопытства ради стрельнул сигарету у Малфоя, но с непривычки закашлялся и долго плевался, осуждающе глядя на Снейпа и Драко.
Конечно же, они говорили, но ни разу во время игр не прозвучало ничего, что можно было бы назвать «важным». Ни одного серьезного слова, ни одной умной мысли – только насмешки, ироничные уколы, тонкая игра слов, но вместе с тем за столом было тепло и спокойно, а за каждой минутой молчания стояла вся мировая философия и все существующие кризисы.
Снейпу невероятно нравилась эта возникшая атмосфера лаконичного взаимопонимания. Он не испытывал к мальчишкам отцовских чувств, скорее, наоборот, каждого из них он рассматривал как равного себе, что нельзя было сказать об учениках на курс младше: те казались ему совсем детьми. Так странно, всего лишь год разницы…
После пятой ночи, проведенной за игрой в покер, курс Поттера пришел на урок зельварения, но Гарри ни словом, ни интонацией, ни жестом не выдал своего сближения с деканом слизерина. Во время урока он также как обычно задавал вопросы, прибавляя уважительное «сэр», не прибавляя ни единой ироничной нотки, старательно работал над зельем, пытаясь добиться хорошего результата. А вечером он также раздавал карты, разливал по кружкам огневиски и смеялся над анекдотами Снейпа. Возможно, в Поттере умер хороший разведчик? Даст Бог, никто никогда об этом не узнает: некоторым талантам лучше оставаться скромными задатками.
За пару дней до рождества Малфоя и Уизли выписали из больничного крыла. И впервые за много лет Снейп почувствовал, как почва ушла у него из-под ног. Такое странное, почти забытое ощущение… Его не было во время войны, его не было после, разве что в юности… Вот почувствовал, надо же…
А вечером в идиотских колпаках Санта-Клауса к нему в подземелья пришли Рон и Гарии, прижимая к груди бутылку огневиски. На некотором отдалении от них стоял Драко Малфой с набором для покера в руках.
***
Утро Рождества началось для Снейпа в половине первого. Кто-то настойчиво стучал в дверь. Сдерживая раздражение, Северус надел мантию и, щурясь со сна, открыл дверь. На пороге стояла Гермиона Грейнджер.
– Добрый день, профессор, – девушка поздоровалась и только потом подняла не него глаза.
Должно быть, мужчина выглядел не самым лучшим образом, поскольку на лице Гермионы вспыхнул румянец. Снейп молча кивнул на приветствие, ожидая, когда она продолжит.
– Я хотела бы поздравить Вас с Рождеством, – после молчания добавила Гермиона, покраснев еще сильнее.
Снейп выжидающе посмотрел на нее. Ему показалось, что он абсолютно потерялся в реальности и не может понять, что происходит.
– Вы не похожи на учителя в традиционном представлении, – сбивчиво заговорила Гермиона, – но я многому у Вас научилась – не только зельям. И мне бы хотелось, чтобы Вы знали, так думаю не только я. Вас ценят многие студенты, в том числе и те, с которыми у Вас сложно складываются отношения...
Гермиона сбилась. Повинуясь какому-то порыву, Северус сделал шаг ей навстречу, толком не слыша звучащих слов. Он внимательно вслушивался в ее интонацию, пытаясь понять, отчего ее голос то падает вниз, то стремительно забирается наверх, считал, как часто она набирает дыхание (отчего-то вдохи получались достаточно шумными), казалось, что еще немного, и он сможет почувствовать ритм ее сердца.
– Это вам, профессор, – Гермиона протянула ему небольшую записную книжку. – Надеюсь, вы вернетесь в науку и сделаете множество открытий в зельеварении. С этой войной мы про многое забыли.
Снейп положил ладонь на записную книжку. Ее тонкие пальцы из-за всех сил сжали кожаный переплет, словно она не хотела расставаться с подарком.
– Надеюсь, вы не пропитали страницы ядом? – Северус попытался пошутить.
– Что вы… Нет, конечно, – Гермиона подняла на него большие влажные глаза и снова покраснела.
Записная книжка, наконец, оказалась в руках у Северуса. Гермиона быстро опустила руки, но Снейп успел увидеть, как она сжала кулаки так сильно, что ногти, должно быть, впились в кожу. И дыхание… Оно стало едва слышным, будто бы всеми силами Гермиона пыталась сдерживать свое волнение. Если бы они сидели за покерным столом, Северус решил бы, что она блефует. Но ведь не станет же лучшая ученица школы травить преподавателя зельеварения, пропитывая какой-либо смесью страницы блокнота, если куда проще и эффективнее воспользоваться пищевым ядом? Тем более, совсем недавно Гермиона сварила прекрасный образец одного из них.
– Еще раз с Рождеством, профессор, – тихо сказала девушка.
Она повернулась и пошла по коридору в сторону исчезающей лестницы.
– Гермиона, – окликнул ее Северус.
Девушка остановилась и медленно повернулась к нему лицом.
– Спасибо Вам за подарок, мне очень приятно, – Снейп прислушался к себе и понял, что не соврал. – Мне редко доводилось получать подарки, потому я растерялся. Последние несколько лет нам все было не до праздников. Честно говоря, раньше меня тоже не часто баловали сувенирами.
– Ничего страшного, я была к этому готова, – улыбнулась Гермиона.
– Как Вы узнали? – заинтересовался Северус.
– Почувствовала, – пожала плечами девушка. – И спасибо Вам за тот разговор про мысли.
– Вам стало легче? – быстро спросил Снейп, делая несколько шагов ей навстречу.
– Нет, но за разговор – спасибо, – девушка еще раз улыбнулась.
– Мы к нему еще вернемся, – Северус внимательно смотрел ей в глаза.
– Извините, мне нужно идти, – отвела взгляд Гермиона. – Я обещала помочь профессору Макгонагалл.
– Когда-нибудь, – послушно добавил Снейп.
Девушка кивнула на прощание и, повернувшись, ушла в сторону исчезающей лестницы.
