Глава 1. Префлоп. Глава 1. Префлоп.
Почему Снейп раньше не замечал, насколько честными были руки Гермионы?
С узкими ладонями и длинными пальцами – на одном из них серебряное колечко (родительский подарок?), без лака на коротких ногтях. Невыносимо правдивые для азартных игр, магических поединков, споров и жизни.
Особенно для жизни.
Человек с настолько не склонными к лукавству пальцами обречен на вечный проигрыш.
Она поправила кольцо – камень все время норовил перевернуться и царапал ладонь, и положила руки на парту.
– Один к восьми, профессор, – быстро ответила Гермиона.
– А если бы маги собрались другой компанией? – Снейп, прищурившись, смотрел ей в глаза. – Какова вероятность, что после пьянки все колдуны уйдут со своими волшебными палочками, если они пили втроем?
– Смотря сколько выпить, – прошипел Рон. Для понимания красоты теории вероятности ему не хватало абстрактного мышления и любви к цифрам.
Гермиона на секунду поджала губы – Снейп успел заметить, как дернулся правый уголок ее рта. Вероятно, ее раздражал шепот дружка. Сжала ладонь в кулак, пытаясь сосредоточиться, и провела большим пальцем по указательному.
– Один к шести, профессор, – ответила Гермиона.
Девушка внимательно смотрела ему в глаза, не замечая, как ее правая бровь едва-едва приподнялась вверх. Неуверенность в ответе?
Любопытно…
– Верно, мисс Грейнджер, – Снейп спокойно ответил не менее внимательным взглядом. – Пять балов гриффиндору.
Улыбка шустрой змейкой скользнула по губам: только показалась и исчезла, словно ее и не было. Лишь руки девушки легли на стол чуть более расслабленно.
– Я вижу, некоторые из вас уловили суть, – профессор зельеварения зажег огонь под своим котлом.
– Да, профессор, – сказал Поттер, звенящим от честности голосом. – Студент может сварить зелье на П, В, У, С, О, и Т. Следовательно, вероятность того, что я получу П на экзамене, равна одному к шести. Не так ли?
Снейп криво ухмыльнулся.
После окончания войны привычное напряжение между ним и Поттером сменилось на какие-то иные отношения. Что-то непонятное с примесью снисходительности, взаимных беззлобных насмешек и взаимного же понимания чужой боли. Профессор несколько раз пытался охарактеризовать изменения, но у него не получалось: то ли словарный запас зельевара был слишком мал, то ли…
Снейпу нравилось думать, что все дело в его словарном запасе. Так было привычнее и удобнее. Северус любил свои привычки: в них ему было комфортно.
– На вас теория вероятности не работает, Поттер, – прошелестел голос Снейпа.
– Ух ты! Один к четырем или даже к трем, профессор? Вы так высоко оцениваете меня, – зеленые глаза за круглыми очками лукаво вспыхнули. – Боюсь, что пока не достоин…
Гермиона прыснула, некоторые студенты отреагировали фырканьем. Даже Снейп едва заметно улыбнулся.
После войны у Поттера появилась черта, которой зельевару хотелось бы научиться – удивительное чувство такта и уместности. Вероятно, она начала формироваться еще в детстве, когда мальчику приходилось угадывать настроение Дурслей, чтобы не быть лишний раз битым. Пусть старый моралист Дамблдор отрицал возможность жестокого обращения дяди и тети с юным героем волшебного мира, Снейп никогда не сомневался, что Поттеру частенько прилетало ремнем по геройским штанам. Потом война и плен с чаепитиями у Вольдеморта и его веселой компашкой пожирателей. Вот они-то явно были хорошими учителями, вкладывающими знания в глубину спинного мозга так, что не сможешь от них избавиться, даже если захочешь.
– Не сомневайтесь в себе, от этого появляется сколиоз, – бросил Поттеру зельевар.
Гриффиндорцы откликнулись острожными смешками. Даже львята могут превратиться в мышат, если вместо мультфильмов и молодежных комедий с детства показывать им убийства. Самые удачливые и умелые среди своего набора студенты красно-золотого факультета сидят перед котлами, боясь проявить неугодную эмоцию. Невезучие и глупые давно гниют в земле или видят незримое в больнице святого Мунго.
– Мне интересно, кто из вас сможет за час восстановить рецепт зелья по двум известным компонентам из пяти, – Снейп оглядел класс. – Приступайте.
– Это издевательство, – простонал Уизли, склонившись над только что полученной склянкой с зельем.
– Разумеется, – не стал отрицать профессор зельеварения. – И я бы не советовал вам заглядывать в свитки к своим однокашникам…
– Зелья у всех разные, – хором закончили студенты.
***
В этом году Хогвартс лишился своих замечательных обедов в Большом зале. Впрочем, своих прекрасные ужины и завтраки он тоже потерял, поскольку Большого зала больше не существовало, хотя все по привычке предпочитали именовать так ужасно неуютное место с разрушенными практически до основания стенами, на которых уже образовалась наледь. С сентября студенты принимали пищу в чудом уцелевших гостиных, помимо традиции потеряв и возможность обзавестись коммуникационными навыками.
Снейп курил, прислонившись плечом к заснеженным булыжникам. Последнее время он все чаще и чаще гнал от себя ощущение, что его жестко на… иначе говоря, возлюбили, как ближнего своего, только иными словами и в странной позе.
Наши победы, без слов, самые легендарные, но от таких мутных легенд почему-то хотелось пить, не просыхая. Причем, стоя и не чокаясь.
Снейп стряхнул пепел на снег.
Он начал курить совсем недавно, около года назад. Если не считать тех пары месяцев на шестом курсе Хогвартса, которые были наполнены пафосом подростковой крутизны больше, чем вдыхаемым дымом, раньше ему курить не доводилось. Казалось бы, тридцать восемь – не лучшее время для формирование новой привычки, а ведь втянулся… Причем, крепко втянулся, стоит признаться. Хотя бы самому себе.
– Давненько пора, Северус, – услышал зельевар голос Макгонагалл.
– Пользоваться легилименцией в быту – некорректно, – на одной ноте ответил мужчина.
– А разговаривать самому с собой – непрофессионально, – в тон ему откликнулась директор. – Особенно, если твоя профессия – разведчик.
– Шпион, – поправил Снейп. – Бывший.
– Если поймали – шпион, а пока не сцапали – разведчик, – не сдавалась Макгонагалл. – Тем более, бывших разведчиков не бывает.
– Никого бывших не бывает, – Северус глубоко вдохнул дым. – Прошлое мало кого отпускает. Люди просто складывают маски куда-то на дно души, а потом надевают их, когда приходит время. Порой даже против своей воли, просто потому что маски оказываются слишком сильными.
Во внезапно наступившем молчании было слышно, как Макгонагалл сглотнула. Пожилая женщина не решилась нарушить тишину и просто несколько раз похлопала Северуса по плечу, напоследок сжав в кулак сукно его сюртука. Снейп почувствовал ее страх и волнение, отчего ему стало в высшей степени неловко.
– Не обращайте внимания, я не это имел в виду.
– Конечно, мой милый, конечно, – Макгонагалл кивнула и поспешно отвернулась, чтобы не видеть его глаз. – Но курить тебе лучше бросить. Подумай о том, какой пример ты подаешь ученикам.
– Вы правы, директор. Мне стоит подумать об этом, – послушно согласился Северус, стряхивая пепел на снег.
