Новая жизньКарлсбад, 1979
Кларисса Брайт удовлетворённо вздохнула, окинув довольным взглядом заваленный бумагами огромный деревянный стол. Перед ней лежала довольно толстая стопка листов бумаги с напечатанным на них текстом. Её первая книга. Вообще-то она далась ей довольно легко: после трёх лет изучения психологии, пережив за свою жизнь множество трудностей, она раньше многих сверстников набралась того, что называют жизненным опытом. Книга была посвящена психологическим проблемам подростков, и Кларисса считала, что у неё получилось. Теперь главное, чтобы Патрик раньше времени не узнал, что книга готова. Муж был для неё колоссальной поддержкой во всём, включая её труды над книгой, но Кларисса боялась, что он может тайком подкупить какого-нибудь издателя, чтобы она ни в коем случае не получила отказ и не расстроилась. Всё должно быть честно.
Кларисса устало потянулась, потом с улыбкой взглянула на свой сильно выпирающий живот. Девочка должна была появиться на свет через месяц. Дочь. Их с Патриком дочь. Кларисса всё ещё, несмотря на почти четыре года брака, не могла поверить, что Патрик целиком и полностью принадлежал ей одной. Это было настолько невероятно, что в первый год их замужества ей постоянно снилось, как она просыпается в своей крохотной комнатушке в Лос-Анджелесе и понимает, что счастливая жизнь с Патриком ей всего лишь приснилась. Или Патрик в её снах умирал. Или бросал её. Она просыпалась с криком, вся в слезах, и испуганный Патрик сразу же прижимал её к себе, гладил по голове, целовал её мокрое лицо и постоянно спрашивал, чего она так пугается. Кларисса не признавалась целых шесть месяцев.
Несмотря на этот постоянный страх потерять Патрика, она была счастлива. Они уехали из Лос-Анджелеса незадолго до свадьбы. Клариссе было особенно и некого приглашать, даже подружкой невесты у неё была Сара – секретарша ещё одного адвоката из конторы мистера Брайта, с которой они иногда бегали обедать. Кроме Сары, была только мама. Патрик совершенно не был этим расстроен. Привыкнув к вечной шумихе, царившей вокруг его семьи, он мечтал о маленькой свадьбе. В Карлсбад отправились только Уилл, Анджела и Кевин. Уилл был и шафером Патрика. Мистер и миссис Брайт тоже соизволили прилететь на свадьбу сына. Но лучше бы они этого не делали.
Патрик изначально не собирался их звать, он даже не рассказал родителям о своём намерении жениться. Как только это вскрылось, шокированная Кларисса употребила всё своё влияние на жениха, в конце концов, уговорив его хотя бы поговорить с родителями. Патрик нехотя даже взял её с собой. Лучше бы и он этого не делал. А ещё лучше бы она с самого начала не вмешивалось в это, Патрик мог бы и сам разобраться со своими родителями.
Он оставил Клариссу в маленькой приёмной перед кабинетом мистера Брайта, предварительно попросив секретаршу удалиться, и Кларисса осторожно присела в мягкое кресло у самой двери. Сначала из кабинета доносилось только неясное бормотание, потом Кларисса услышала немного трагичный вскрик миссис Брайт:
- Что?!
Патрик ответил что-то, но тут загремел мистер Брайт:
- Ты слишком молод, чтобы принимать подобные решения! Ты не можешь ставить нас с матерью в такое положение! Я не дам ни цента на эту свадьбу!
- Во-первых, вас никто даже не приглашал, Кларисса просто хотела, чтобы я поставил вас в известность! – Патрик тоже повысил голос. – А, во-вторых, когда я в последний раз просил у вас дать мне денег? Я вам даже возместил все расходы, связанные с моим воспитанием, разве нет? Не собираюсь быть ничем обязанным вам двоим.
- Как ты с нами разговариваешь? – взвизгнула миссис Брайт, и Кларисса испугано вжалась в кресло, ругая себя последними словами за настойчивость.
- Ровно так, как вы того заслуживаете, - отрезал Патрик, теперь его голос звучал ближе к двери. – Теперь вы в курсе, и я могу идти.
- Но нам же нужно сделать официальное заявление! – миссис Брайт, видимо, смирилась с неизбежным. – Где ты хочешь сыграть свадьбу?
- В Карлсбаде, - Кларисса слышала отчётливо прозвучавшее в голосе Патрика торжество.
- В каком, к чёрту, Карлсбаде? – переспросил мистер Брайт. – Где это вообще?
- В Калифорнии, - просветил родителей явно довольный собой Патрик. – Я переезжаю туда. И забираю с собой Уилла. Хотелось бы и близнецов, но я не уверен, что вы дадите разрешение.
- Мы не можем отпустить детей с тобой неизвестно куда! – заявила миссис Брайт.
- Ой, брось, как будто не мы с Уиллом их воспитывали все эти годы, - огрызнулся Патрик. – Как только им исполнится восемнадцать, они переедут ко мне. И тогда вы получите то, чего всегда хотели – останетесь наедине друг с другом.
- Не смей в таком тоне…
- Я слишком взрослый, чтобы ты сейчас начал меня воспитывать, отец, - перебил Патрик, и Кларисса совсем близко услышала его шаги. – Счастливо оставаться. Меня ждёт Кларисса.
- Господи, ты же не собрался жениться на этой своей оборванке? – испуганно спросила миссис Брайт. Кларисса похолодела и почувствовала, что сейчас заплачет.
- Вот почему вы не приглашены на свадьбу, - с трудом выговорил Патрик и вышел из кабинета, оглушительно хлопнув дверью, схватил Клариссу за руку и буквально вылетел на улицу.
Несколько минут они быстро шли по улице в полном молчании.
- Как же я их… - начал вдруг Патрик и резко остановился.
- Ты их не ненавидишь, - робко возразила Кларисса. – Иначе тебя бы так не задевали их слова.
- Может быть, но иногда я не уверен, - Патрик толкнул дверь какой-то кофейни. – Давай посидим, выпьем кофе, мне надо успокоиться.
Кларисса не хотела признаваться, что всё прекрасно слышала, но она чувствовала себя страшно расстроенной.
- Клэр, я прошу у тебя прощения за всё, что они там наговорили, - Патрик потянулся через стол и взял её за руку. – Если ты захочешь, я легко сделаю так, чтобы ты больше никогда их не увидела.
- Они твои родители, так нельзя, - Кларисса покачала головой. – Я не хочу ничего подобного.
- Они всего лишь биологические родители, - Патрик закатил глаза. – А по сути – они меня едва замечали всю мою жизнь.
- Теперь ты взрослый, неужели тебе не хочется попытаться наладить общение? – изумлённо спросила Кларисса. Она никак не могла привыкнуть к подобному отношению к собственным родителям. Потеряв отца, она тряслась над мамой, как наседка над своим яйцом.
- Знаешь, может быть, я бы мог их простить, если бы не близнецы, - задумчиво проговорил Патрик, неосознанно разрывая салфетку на мелкие кусочки. – Мы с Уиллом как-то быстро смирились. Ну, не нужны мы им, ну и ладно, что поделаешь. А вот дети переживали, плакали, им было обидно, больно. И вот эти их слёзы, их обиду я родителям простить не могу. И не смогу, это уже очевидно.
- Я не знаю твоих родителей, - призналась Кларисса, - но я знаю тебя и Уилла. Раз вы оба говорите одно и то же, то дело ясное. Если тебе неприятно, не будем больше говорить о них.
- Отлично, не будем, - Патрик улыбнулся, но на лбу у него так и осталась тревожная морщинка.
На свадьбу они всё-таки прилетели. Делали вид, что счастливы за сына. Даже поцеловали Клариссу. Но Патрик не купился и правильно сделал. На следующее утро один из крупнейших лос-анджелесских каналов выпустил репортаж о скромной свадьбе «наследника семейного дела Брайтов», которая, по словам «просто светящейся от счастья» миссис Брайт прошла в очаровательном курортном городке и была «самой миленькой крохотной вечеринкой, на которой ей довелось побывать». Патрик со злостью выключил телевизор, и Клариссе пришлось потрудиться, чтобы вернуть ему хорошее настроение.
Зато потом потекли дни, месяцы, счастливой жизни. Кларисса не могла без улыбки вспоминать первые недели после свадьбы, когда всё было так непривычно, так ново для неё. Начиная от фамилии и заканчивая образом жизни – всё поменялось. Карлсбад оказался милейшим городом, по сравнению с шумным Лос-Анджелесом он просто поражал своей тишиной, и Кларисса вскоре полюбила его всем сердцем. Она часто, пока Патрик носился по городу, решая рабочие вопросы, уходила одна на берег океана и подолгу смотрела на глубокую синеву Великой воды. Кларисса любила океан, она могла бесконечно смотреть на перекатывающиеся волны, и это приносило ей покой и умиротворение. Сидя на берегу океана, устремив взгляд на горизонт, слушая крики чаек, она могла даже вспоминать отца. В таких случаях океан был единственным свидетелем её слёз. Но слёзы были хорошими, исцеляющими. Она столько лет давила в себе счастливые детские воспоминания, что так и не дала себе шанса прочувствовать всю свою боль, всё отчаяние и скорбь, она просто заперла их в самый дальний уголок души до лучших времён. И вот теперь, когда лучшие времена настали, Кларисса как будто потеряла отца во второй раз. Но в этот раз она могла дать волю своим чувствам, и рядом всегда был Патрик. Она постепенно исцелялась.
Сразу после свадьбы Патрик снял свадебный номер в лучшем отеле Карлсбада, где они и поселились на неопределённое время. Жить им было негде, они должны были начать с нуля. Патрик уже выбрал архитектора, которому подумывал поручить строительство идеального дома для их новой, маленькой семьи. Их было всего трое, они с Патриком и Уилл, поэтому Кларисса просто обомлела, когда увидела проект гигантского особняка в викторианском стиле в целых три этажа. Она не могла себе представить, что будет жить в таком огромном и шикарном доме, ей всегда представлялось что-то более маленькое и более уютное. Но это были деньги Патрика, и она промолчала, изобразив на лице восторженную улыбку. К тому же, дом ей и правда понравился, она просто никогда не думала ни о чём подобном.
Её невысказанные сомнения озвучил Уилл. Он долго разглядывал чертежи, задумчиво хмурился, тёр лоб, потом поднял глаза и взглянул на старшего брата.
- И сколько это должно стоить, Пат?
- Прилично, - засмеялся Патрик, беззаботно пожав плечами. – Но какая разница, если мы можем себе это позволить?
Уилл не улыбнулся в ответ.
- Ты только подумай, это будет наш дом, - уже серьёзнее заговорил Патрик. – Наше семейное гнёздышко.
- Ничего себе гнёздышко, - пробормотал Уилл, и Кларисса хихикнула.
- Клэр, но тебе же нравится? – умоляюще спросил Патрик, заглядывая ей в лицо.
- Дом мне нравится, - робко кивнула Кларисса. – Но он такой огромный, Патрик!
- Во-первых, он будет стоять веками! – Патрик взъерошил свою рыжую шевелюру, и Кларисса с обожанием проследила за его жестом. – Во-вторых, я хочу большую, нет, огромную семью! Я хочу много детей! Много внуков! С нами будет жить Уилл, потом ещё приедут близнецы! Вы хотя бы представляете, сколько места нужно для всех нас? И потом, я хочу наладить отношения с родственниками, с которыми давно разругались родители.
Уилл тяжело вздохнул и кивнул.
- Ну, пусть будет такой дом, что поделаешь, - сдался он. – Я в доле.
- Нет, Уилл, я не хочу, чтобы ты…
- Пат, это будет наш общий дом, иначе я не буду в нём жить, - очень серьёзно предупредил Уильям. – А если мы будем жить отдельно, мы передерёмся за близнецов.
Кларисса расхохоталась в голос.
- Вы как планирующая развод пара! – захлёбываясь, выдавила она. – Давайте лучше построим большой дом и будем жить все вместе.
- Ну вот и славненько, вот и решили, - пропел довольный Патрик. – Тогда я сегодня же скажу архитектору, что мы одобрили проект. Кстати, нам нужно будет как-нибудь пообедать где-нибудь всем вместе, он такой неординарный человек, мистер Сурена, очень интересный. У него нестандартный взгляд на мир. Может быть, в четверг? Все свободны в четверг? Отлично! Тогда я приглашу его. А теперь мне надо бежать. Клэр, милая, не скучай, ладно? Я вернусь рано, и мы успеем сходить куда-нибудь поужинать, обещаю! Люблю тебя!
И Патрик умчался, чмокнув её в макушку на пути к выходу. Кларисса не смогла сдержать широкой, счастливой улыбки, и даже Уилл слегка усмехнулся.
- Откуда в нём столько энергии? – добродушно проворчал он. – Никогда не устаёт.
- Это же Патрик, - с глубокой любовью откликнулась Кларисса.
- Тебе правда понравился дом? – с некоторой тревогой уточнил Уилл. – Если нет, Кларисса, ты должна сказать. Серьёзно.
- Понравился, - возразила Кларисса. – Просто я никогда не представляла себя, живущей в подобном доме. Мне надо привыкнуть.
- Хорошо, - Уилл расслабился. – Просто я не хочу, чтобы ты боялась возразить моему брату.
- Я не…
- Ты понимаешь, о чём я, - Уилл не дал ей договорить. – Я наблюдаю за тобой и вижу, что ты ведёшь себя слишком скромно.
- Что ты имеешь в виду? – Кларисса похолодела.
- Патрик – твой муж, - просто сказал Уилл. – Всё его имущество теперь принадлежит и тебе. Перестань бояться тратить деньги. Перестань бояться возразить ему. Перестань бояться его расстроить.
- Всё совсем не так…
- Я не слепой, Клэр, - Уилл улыбнулся ей очень доброй улыбкой. И впервые назвал сокращённым именем. – Ты сделала его таким же счастливым, как и он тебя. Ты не в долгу перед ним, или что ты там себе воображаешь. Не дай Бог, Патрик угадает твои мысли. Вот это его по-настоящему расстроит.
Кларисса с молчаливой благодарностью сжала ладонь Уилла, и он ласково поцеловал её в щёку на пути в свой номер. Кларисса никак не могла постигнуть такого отношения к ней Уилла. Она отняла у него брата, его время, его внимание, но Уилла, казалось, это нисколько не трогало. Он относился к Клариссе как к родной сестре, любил её, оберегал, всегда был готов прийти на помощь, если Патрика не было рядом. Они оба были лучшими людьми на земле. Кларисса каждый день благодарила Бога за то, что их с Патриком пути пересеклись.
Потом они выбирали участок под дом. Патрик настаивал на береговой линии, ему хотелось слышать из спальни шум океана, видеть солнечные блики на волнах. Кларисса была не против, но всю первую линию занимали фешенебельные отели, в которые постоянно заезжали толпы галдящих туристов, и, в конце концов, здравый смысл и Уилл уговорили Патрика отказаться от этой затеи. Они выбрали узкую тихую улочку, застроенную милыми домиками, в десяти минутах ходьбы от пляжа. Кларисса представила, какой громадой будет возвышаться над соседскими домами их особняк, и взволнованно вздохнула. Быстрее бы!
Ей нравилось жить в отеле. Это было так ново и непривычно, так романтично, так по-свадебному. Но в какой-то момент отель начал ей надоедать. Хотелось больше пространства, хотелось смены обстановки, хотелось быть в доме, где бы кроме них троих никто не жил. Хотелось быть хозяйкой. Да, очень приятно, когда тебе не нужно мыть посуду или стирать постельное бельё, спору нет. Но, с другой стороны, через какое-то время начинает слегка напрягать, когда, придя с прогулки, ты обнаруживаешь, что в номере в твоё отсутствие сделали уборку. Патрик не раз доказывал ей, что это абсолютно респектабельное место, здесь никто ничего не украдёт. Но дело было даже не в этом. Просто хотелось оградить своё личное пространство от чужого вмешательства.
Этого пришлось ждать полтора года. Мистер Сурена, и правда оказавшийся совершенно неординарным человеком, ставшим уже другом семьи, отбросил в сторону все другие заказы и полностью посвятил себя строительству их будущего дома. Когда Патрик пытался высказать ему, насколько они благодарны ему за старания, за все жертвы, на которые шёл архитектор, тот только смеялся и говорил, что их особняк сделает его самым известным и модным архитектором в городе. Так оно и случилось.
Наступил тот день, когда над дверью огромного, но неожиданно уютного дома, повесили табличку «Брайт-хаус», и задыхающийся от волнения и переизбытка чувств Патрик перенёс Клариссу через порог, совершив тем самым старинный обычай. Дом поражал своим величием и обилием света. Мистер Сурена мудро решил, что дом не должен казаться мрачным, поэтому окон было больше, чем предполагалось. Но это принесло свои плоды: дом был прекрасен. Кларисса восхищённо провела рукой по перилам широкой лестницы, представляя, как день за днём она будет спускаться по этим ступеням, и ей на глаза навернулись слёзы.
- Должен признать, Пат, что ты, как всегда, собственно, был прав, - заметил Уилл, лицо которого непривычно раскраснелось от волнения. – Это грандиозно.
- Я счастлив, что вам нравится дом! – выпалил наоборот непривычно бледный Патрик. – Идёмте, я проведу для вас экскурсию.
Кларисса и Уилл бывали в доме почти каждый день, внимательно наблюдая за процессом строительства, но они только переглянулись с одинаковыми снисходительными улыбками и двинулись вслед за размахивающим руками Патриком.
Так же стремительно был решён вопрос с работой. Патрик и Уилл, оба имеющие юридическое образование, были, однако, ещё «неполноценными юристами», «недоделышами», как постоянно шутил Патрик, им предстояло продолжать обучение, если они хотели стать профессионалами своего дела. Однако, Патрику это не подходило, и учиться отправился один Уилл. Патрик занялся открытием своей конторы. Вскоре в центре города было снято просторное помещение, в самый раз для небольшой семейной фирмы. Патрик советовался с Уиллом по каждой мелочи, потому что и фирму они открывали на двоих, полноценными партнёрами. И однажды на здании появилась скромная, но в то же время притягивающая взгляд вывеска «Брайт-бразерс». Кларисса была в восторге от названия. Вскоре контора заработала.
Дела сразу пошли успешно. Хотя Патрика это и бесило, но известность родителей принесла ему первых клиентов. Уилл отнёсся к этому вполне философски, считая это в порядке вещей. В отличие от Патрика он никогда не отзывался о родителях отрицательно, считая это недопустимым, но и брата не осуждал. А потом случилось то, что нарушило их идиллию и разрушило жизни сразу нескольких человек. И едва не убило Патрика.
Кларисса хорошо помнила то утро год назад. Патрик был в приподнятом настроении, даже мурлыкал что-то себе под нос. Накануне вечером они с Клариссой пришли к выводу, что готовы иметь детей. Несмотря на то, что Патрик заставил её пойти в местный колледж и получить образование, чтобы Кларисса не чувствовала себя в чём-то ущемлённой, они оба решили, что это не помеха отказаться, даже на время, от рождения ребёнка. В конце концов, психология это не ядерная физика, можно и пропустить пару лекций.
Кларисса всегда вставала рано, чтобы проводить мужа на работу, это было их традицией: беря портфель, Патрик обязательно целовал её у порога, пока Уилл тактично дожидался снаружи. Ничто в тот день не предвещало беды. Патрик как обычно включил телевизор, параллельно отхлёбывая кофе и листая утреннюю газету. Кларисса жарила тосты, не особо прислушиваясь к голосу диктору, полностью погруженная в собственные мысли.
«Громкий скандал разразился в семье известного адвоката Натана Брайта. Сегодня ночью младший сын мистера Брайта Кевин был задержан в компании находящихся в состоянии наркотического опьянения подростков».
Кларисса выронила ложку и резко обернулась. Патрик и Уилл сидели, поражённые ужасом, неотрывно глядя в телевизор.
«Как удалось выяснить нашему корреспонденту, Кевин Брайт имел при себе наркотиков на довольно крупную сумму, назвать которую представители власти отказались. На вопрос, что теперь грозит юному мистеру Брайту и его товарищам, инспектор Кронтон, занимающийся данным делом, заявил, что «наказание последует незамедлительно и будет таким строгим, как то предусматривает закон. Поблажек и исключений не будет». Конец цитаты».
- Это какая-то ошибка, - побелевшими губами с трудом проговорил Патрик. – Этого не может быть.
- Нам нужно лететь туда, - Уилл трясущейся рукой схватил телефонную трубку и набрал домашний номер их секретаря. – Марта? Уильям Брайт. Прошу прощения, что беспокою так рано, я знаю, что рабочий день ещё даже не начался, но мы с Патриком и Клариссой должны срочно вылететь в Лос-Анджелес. Да. Так быстро, как это только возможно. Любые. Не важно. Главное – как можно быстрее. Да… Спасибо. Я буду ждать звонка.
Кларисса замерла, не зная, что сказать. Лицо Патрика помертвело, он смотрел на экран, где теперь мелькали кадры какой-то весёленькой рекламы.
- Но в письмах не было ничего подобного… - выдохнул он. – Неужели мы бы не заметили? И по телефону он всегда звучал нормально, адекватно…
- Пат…
- Уилл, неужели мы не заметили? – Патрик сорвался с места, уронив стул. – Господи, Уилл! Кевин – наркоман! Ты понимаешь? А Анджела? Господи Боже, я надеюсь, она была дома! Уилл, я не знаю, что делать!
- Патрик, сядь, пожалуйста, - Кларисса схватила Патрика за плечи и силой усадила на стул. – Успокойся! Ты ничем не можешь помочь ему отсюда. Но мы сейчас же полетим, мы что-нибудь придумаем. Твой отец наверняка найдёт способ вытащить его, я уверена.
- Да, да, отец вытащит его, это же такой удар по репутации! – Патрик немного воспрянул духом. – Им совершенно не нужно, чтобы их сына упекли за решётку.
Уилл молчал, прислонившись спиной к стене и сжимая в руке телефонную трубку. Что-то промелькнуло в его взгляде при этих словах Патрика, но Кларисса не успела понять, что именно. Телефон зазвонил.
- Да? – нетерпеливо произнёс Уилл, поднося трубку к уху. – Так. Понятно. Спасибо огромное, Марта! На работу можно не приходить, мы закрываем контору на неопределённое время, но это никак не отразится на зарплате. Передайте, пожалуйста, сотрудникам. Я позвоню, когда что-то изменится. Ещё раз спасибо.
- Ну? – Патрик снова вскочил.
- Наш рейс через час, - Уилл взглянул на часы. – Собирайтесь быстрее.
А дальше была гонка. Кларисса молчала, глядя в окно несущейся в сторону аэропорта машины, потом – в иллюминатор самолёта. Патрик и Уилл шёпотом обсуждали ситуацию снова и снова, сыпали юридическими терминами, строили линию защиты, а Клариссе хотелось закрыть глаза, потом открыть их снова и понять, что это было лишь сном. Кошмарным сном, который закончился, и теперь они снова были бы счастливы. Это было эгоистичное, но такое понятное желание.
- Если понадобится, я разрушу его карьеру, да! – чуть громче воскликнул Патрик, и Кларисса вздрогнула. – Я разрушу его жизнь! Их обоих! Лучше они, чем Кевин.
Кларисса знала, что они говорят о родителях. Это был извечный спор: Уилл тоже родителей не любил, но считал, что они должны относиться к ним, как минимум, уважительно. Патрик предпочитал никак не относиться к ним вообще. Уилл никогда не отзывался о родителях плохо и беззастенчиво врал, когда клиенты спрашивали его о родителях. Патрик сразу заявлял, что с родителями он отношений не поддерживает. Поэтому Кларисса была поражена, когда Уилл тихо, но твёрдо ответил:
- Я согласен. Они заслужили.
- Но и мы, мы тоже виноваты, Уилл! – Патрик со стоном сжал голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, и Кларисса положила руку ему на плечо, в безнадёжной попытке забрать часть боли на себя. – Как мы могли оставить их совсем одних? Как мы могли? О чём мы только думали? Мы сбежали и бросили их одних! Это наша вина, Уилл!
Уильям кусал губы.
- Я никогда себе этого не прощу, - только и сказал он.
- Нет, это было моё решение, я старший, я виноват, - лихорадочно заговорил Патрик. – Ты не так виноват.
- Это было наше общее решение, брат! – отчеканил Уилл, сжимая зубы. – И теперь это наша общая вина.
Патрик молча уткнулся лицом в плечо Клариссы, и она стала нежно перебирать его волосы, надеясь, что он уснёт, но этого не произошло. Патрика трясло, и Кларисса была уверена, что у него началась нервная лихорадка, но ничего не говорила, потому что сделать с этим сейчас всё равно было ничего нельзя. Уилл тоже выглядел ужасно, но он предпочитал переживать трагедию самостоятельно, внутри.
Потом начался кошмар. На пороге дома их встретила рыдающая Анджела, которая повисла на шее у Патрика, и никакая сила не могла заставить её разжать руки. Из её бессвязных выкриков было понятно, что она была в курсе, но молчала из страха, что у Кевина могут быть неприятности. Патрик еле оторвал от себя сестру, и они с Уиллом силой напоили её успокоительным. После этого Анджела заговорила более связно.
Кевин связался с этой компанией полгода назад. Это были крутые парни из его школы, ему очень нравилось тусоваться с ними. Но Анджелу он с собой никогда не брал, и это было впервые, раньше близнецы почти никогда не разлучались. Потом Анджела начала замечать перемены и странности в поведении брата, он стал тратить очень много денег и пропадать где-то до поздней ночи. Она пыталась расспрашивать, устраивала скандалы, но помогла только угроза написать старшим братьям. Тогда-то Кевин и признался, что они с ребятами попробовали наркотики. Анджела была в ужасе, но брат убедил её, что они всего лишь попробовали, никто из них не наркоман, они в любой момент перестанут этим заниматься, это всего лишь весело, ничего больше.
- Почему ты не сказала родителям? – в отчаянии спросил Патрик.
- Я говорила, что он где-то пропадает по ночам, что он странно себя ведёт, - всхлипнула Анджела. – Папа сказал, что это нормально для парня его возраста, наверное, нашёл себе подружку.
Патрик заскрежетал зубами, и даже на лице Уилла появилось злое выражение.
- Почему ты не написала нам? – мягко спросил Патрик, стараясь не вымещать злость на сестре.
- Потому что Кевин умолял меня этого не делать, - по щекам Анджелы потекли слёзы. – Он каждый раз обещал, что больше такого не повторится, говорил, что вы убьёте его, если узнаете, что у вас будут проблемы в карьере, что это попадёт в его личное дело, и его не возьмут в колледж. Я не знала, что делать! Я боялась рассказывать, чтобы он потом не возненавидел меня! Что я наделала!
- Не ты, Энджи, - Патрик прижал её к себе, бросая поверх её головы умоляющие взгляды на Уилла. – Это вина Кевина, он сам выбрал это, глупый мальчишка! Это вина родителей. И это наша с Уиллом вина. Мы не должны были вас бросать.
- Нет, это я, я виновата! – рыдала Анджела. – Я должна была написать вам, и ничего этого сейчас бы не было!
- Всё, успокойся, ты пыталась защитить брата, успокойся, - Уилл присел на корточки рядом с Патриком и попытался отнять прижатые к лицу руки Анджелы. – Где отец?
- Он поехал поговорить с кем-то, - Анджела подняла голову. – И мама с ним.
- А тебя оставили одну? – у Патрика на щеках заходили желваки. – Ладно, дождёмся их.
Мистер и миссис Брайт вернулись домой поздно, и Кларисса, взяв Анджелу за руку, увела её в бывшую комнату Патрика на втором этаже, подальше от собирающейся разразиться бури. Но это не помогло.
Патрик орал так, что слышали, наверное, все соседи, и даже Уилл несколько раз повысил голос.
- Какой к чёртовой матери приём! Ваш сын может оказаться за решёткой, а вы как ни в чём ни бывало пили с председателем какого-то попечительского совета?
- Ты ничего не понимаешь, Патрик, мы публичные люди, мы не можем потерять лицо…
- Ты сейчас потеряешь зубы, если…
- Патрик!
- И ты замолчи, мама! Лучше замолчи! Я ненавижу вас обоих! Вы монстры, и мы должны были забрать у вас детей ещё много лет назад! Мы всем должны были рассказать, кто вы на самом деле!
- Патрик, ты не в себе, только поэтому я ещё не вызвал полицию…
- Да как ты смеешь…
- Это уже чересчур, отец! – зазвучал громкий, возмущённый голос Уилла. – Я требую, чтобы ты немедленно ввёл нас в курс дела, а потом оставил в покое.
- Я не собираюсь разговаривать, пока Патрик не извинится и не перестанет орать, иначе…
- Патрик выразил наше общее желание, и ему не за что извиняться! И он будет орать столько, сколько потребуется, чтобы до вас дошло, что вы наделали! Если понадобится, я тоже начну орать!
- Вы оба ведёте себя так, что я начинаю подозревать, откуда Кевин понабрался сведений о наркотиках!
- Ах ты…
- Патрик!
Внизу что-то с грохотом рухнуло на пол.
- Этой вазе было почти триста лет! – взвизгнула миссис Брайт.
- Твоему сыну шестнадцать, и ему грозит тюрьма! – срывая голос, закричал Патрик. – Уилл, я не могу тут оставаться! Я не могу! Я убью их обоих!
- Мы сейчас уйдём, мы уходим, - успокаивающе заговорил Уилл. – Кларисса, Анджела, спускайтесь, мы уходим!
Клариссу трясло с головы до ног, но она нашла в себе силы ласково улыбнуться перепуганной до смерти Анджеле. Они спустились по лестнице, и перед глазами Клариссы развернулось самое настоящее поле боя. Мистер и миссис Брайт жались к стене в холле, а к противоположной стене Уилл прижимал потерявшего всякое терпение Патрика. Кларисса бросилась к мужу, схватила за руку, поднесла к губам, умоляла успокоиться, но тот её едва слышал.
- Анджела остаётся дома! – вдруг выпалил мистер Брайт, погрозив в пустоту пальцем, и Клариссе пришлось напрячь все силы, чтобы удержать на месте рванувшегося к отцу Патрика, когда Уилл неожиданно отпустил его.
- Чем бы ни закончилось вся эта история для Кевина, вы больше не увидите близнецов, - голос Уилла дрожал. – Мы заберём их в любом случае, это ясно?
- Вы не имеете никакого права! – воскликнула миссис Брайт. – Вы не имеете права забирать у меня детей!
- Заткнись! – Уилл на секунду потерял самообладание, потом сделал несколько глубоких вдохов и заговорил чуть спокойнее. – Мы уходим. Вместе с Анджелой. Оставайтесь тут вдвоём.
Больше никто ему не возразил, и Уилл крепко взял Анджелу за руку. Кларисса потащила упирающегося Патрика к двери. В тот вечер, когда Кларисса уложила всхлипывающую Анджелу в постель в одной из комнат огромного, снятого Патриком номера в гостинице, дождалась, пока та уснёт, крепко сжимая руку Клариссы, Патрик и Уилл напились до чёртиков. Оба пили редко, предпочитая оставаться в здравом уме, особенно Уилл, но в тот вечер алкоголь шёл вместо валерьянки, и Кларисса даже не подумала возразить. Она побаивалась пьяных людей ещё со времён работы в кафе, о которых ей всегда напоминал крохотный шрамик на лбу. Но Патрик и Уилл не буянили и вели себя вполне пристойно, просто алкоголь развязал обоим языки, и Кларисса весь вечер слушала душераздирающие подробности их детства, все праздники, которые те провели в одиночестве, потому что у родителей были дела поважнее, все вечера, когда им приходилось укладывать близнецов в постель и уговаривать их, что с родителями всё в порядке, они просто задержались на работе. Если до этого в глубине души Кларисса всё ещё не могла отделаться от ощущения, что Патрик и Уилл слегка преувеличивают эгоизм и безразличие своих родителей, то теперь у неё не осталось никакого повода сомневаться в их правоте. Монстры… Патрик правильно назвал их.
Это были тяжёлые дни, очень тяжёлые. Патрику удалось увидеть Кевина, и эта встреча только укрепила его в желании любой ценой вытащить брата. Кевину было шестнадцать, и это было очень хорошо, потому что несовершеннолетних в тюрьму всё-таки не сажали, ему могло грозить исправительное учреждение другого рода, но всё-таки не тюрьма. Патрик и Уилл начали питать некоторые надежды, но в этот момент всё рухнуло второй раз. Больше всего наркотиков из всей компании нашли именно у Кевина, по всей видимости, потому, что у него было больше всего денег. Парни, которых поймали вместе с Кевином, скорее всего, по подсказке своих адвокатов, начали выставлять всё дело в таком свете, что это Кевин втянул их во всю эту историю, что Кевин первый предложил попробовать наркотики, что Кевин даже продавал им травку и таблетки.
Ни Уилл, ни Патрик ещё не имели права представительства в суде, и Кевину тоже наняли адвоката, мистера Питерса, у которого когда-то работала Кларисса. Они проводили практически двадцать четыре часа в сутки, закрывшись в его кабинете и снова и снова перебирая возможные аргументы в защиту Кевина. Кларисса всё это время была с Анджелой, которая никак не могла перестать плакать, и, в конце концов, дело для неё кончилось больницей. Врачи поставили диагноз «нервное истощение», и Анджела почти две недели провела под капельницами, правда, по мнению Клариссы, особой пользы от этого не было, слишком сильным было потрясение.
Патрик разрывался. Он похудел почти вдвое, и у него начали выпадать волосы, что приводило Клариссу в ужас. Нет, она бы любила его даже лысого, просто какому стрессу должен подвергнуться организм, чтобы среагировать таким образом? Кларисса очень боялась последствий. Она никак не могла отделаться от мысли, что её собственного отца убил именно стресс. Уилл переживал всё это чуть легче, потому что по природе не был таким эмоциональным, как старший брат. Он тоже худел, бледнел, начал пить виски перед сном, иначе не мог уснуть, стал ещё молчаливее, но всё-таки держал себя в руках. Патрик брал себя в руки только рядом с Анджелой или Кевином, всё остальное время он проводил в состоянии, близком к помешательству.
Спасти Кевина им не удалось. Никаких претензий к мистеру Питерсу у них не было, тот сделал всё, что было в его силах. Даже чуть больше: сразу после заседания мистер Питерс публично объявил, что он больше ни секунды не может работать на Натана Брайта и жалеет, что посвятил столько лет своей жизни на то, чтобы этот подлец набивал карманы долларами. Этого бы уже хватило на то, чтобы разрушить репутацию мистера Брайта, но Патрик так не считал, он лишил родителей всего.
Когда судья вызвал в качестве свидетелей родителей Кевина, вместо того, чтобы попытаться спасти сына, мистер Брайт произнёс вдохновенную речь о том, что он – служитель закона, и для него нет разницы, кто именно этот закон нарушает, пусть даже его собственный горячо любимый сын. Он попросил судью действовать максимально строго, в полном соответствии с законом. И тогда поднялся Уилл, одной рукой с силой удерживая Патрика на месте. Кларисса умоляюще шептала Патрику на ухо, что Уилл лучше сумеет изложить факты без эмоционального налёта. Патрик был настолько сражён последним предательством отца, что сдался довольно быстро. И Уилл коротко, спокойно, но чётко и последовательно описал, какими родителями были мистер и миссис Брайт. Кларисса видела сочувствие на лицах присутствующих, но только не на лице судьи. Она видела, с каким изумлением переглядываются присутствующие репортёры, как они быстро строчат что-то в своих блокнотах. Со злорадством заметила, с каким ужасом взирают на сына мистер и миссис Брайт.
Кевина не оправдали. Судья посчитал, что распространитель наркотиков среди других детей заслуживает строго наказания. Не помогла ни апелляция, ни общественный протест, ни письма в вышестоящие инстанции. Иногда люди бывают бессильны перед неумолимым роком. Когда Патрик понял, что он больше ничего не может сделать для брата, он взялся за родителей. Он обнародовал завещание своего деда, в котором тот требовал сместить Натана Брайта с поста руководителя семейной фирмы, как только Патрику исполнится двадцать один год. Патрик сделал это и закрыл фирму, оставив отца ни с чем. Они с Уиллом позаботились дать как можно больше интервью, после которых ни один человек в городе не желал иметь с их родителями ничего общего. Они оставили им только дом, больше ничего: ни работы, ни репутации, ни светской жизни, ни друзей, ни Анджелы. И Клариссе даже не было их жаль.
Они вернулись в Карлсбад, несмотря на слёзы и мольбы Анджелы, которая просила братьев остаться в Лос-Анджелесе, поближе к Кевину. Но Патрик настоял на том, что ей необходимо сменить обстановку. Иногда Кларисса думала, что это было ошибкой. Анджела замкнулась в себе и затаила злобу против целого света. Но больше всех она возненавидела даже не родителей, а собственных братьев, которые, по её мнению, сделали недостаточно, чтобы вытащить Кевина. Патрика это просто убивало, но он изо всех сил старался вести себя с Анджелой как можно более мягко и ласково. Они с Уиллом каждые три месяца брали с собой сестру и летали в Лос-Анджелес на свидания с Кевином, которому предстояло провести в колонии два года, а затем ещё год, после того, как ему исполнится восемнадцать, - в тюрьме. Но Патрик надеялся, что за примерное поведение Кевина могут выпустить досрочно.
Этого не случилось. Через год в колонии случилась массовая драка, в которой Кевин убил своего сокамерника. Это была самооборона, никто не сомневался в этом, но Кевину снова не повезло: защищаясь, он нанёс своему противнику всего один удар ножом, но попал прямо в сердце. Суд посчитал подобные действия убийством по неосторожности, а не самообороной. И снова ни Патрик, ни Уилл ничего не смогли сделать. Кевину предстояло отправиться в тюрьму теперь уже на семь лет.
Иногда Кларисса думала, что Патрик не выдержит всего этого и просто сойдёт с ума. Уилл оказался как-то покрепче морально, но Патрик медленно пожирал сам себя. Возможно, всё кончилось бы куда хуже, если бы Кларисса вдруг не обнаружила, что беременна. Патрик рыдал как ребёнок, когда она сказала ему. После этого он изменился, рассудив, что ребёнку нужен здоровый отец. Со слезами на глазах он признал, что для Кевина было сделано всё, что в человеческих силах, и теперь остаётся только ждать и надеяться на лучшее. Анджела так никогда и не простила ему этих слов. Дождавшись совершеннолетия, она потребовала от братьев свою долю наследства, купила себе квартиру в модном районе города и съехала из дома, в котором, как когда-то мечтал Патрик, будет дружно жить вся их большая семья. Они виделись крайне редко: Анджела не хотела поддерживать отношения с братьями. Патрик и Уилл переживали, но смирились с таким положением вещей, ничего другого им не оставалось.
Кларисса окончила три курса психологического факультета и перешла на заочное обучение, параллельно занявшись написанием собственной книги. Патрик работал как проклятый, стараясь компенсировать все убытки, которые понесли «Брайт-бразерс» за всё то время, что Патрик и Уилл провели в Лос-Анджелесе, стараясь спасти Кевина. Уилл неожиданно привёл домой невесту. Амалия Роджерс была миниатюрной брюнеткой, очень тихой, очень спокойной и скромной. Одним словом – очень подходившей Уиллу. Амалия тоже была беременна, поэтому свадьбу сыграли быстро, не устраивая праздника. Жизнь начинала налаживаться, и даже Патрик иногда становился совсем прежним.
Кларисса грустно улыбнулась своим воспоминаниям. Ну что же, оставалось только надеяться, что их совместная жизнь, оказавшаяся не самой счастливой в начале, отныне будет протекать ровно, полная радостей и света. Кларисса погладила живот. Скоро родится её дочь, а через несколько месяцев дочка родится и у Уилла с Амалией. Братья были счастливы до одури, что их дети будут расти вместе. Кларисса и Амалия чудесно ладили, несмотря на то, что жили двумя семьями в одном доме. Амалия работала медсестрой в одной из больниц Карлсбада, но теперь отказалась от работы. Временно, как надеялась она. Навсегда, как думала Кларисса, хорошо зная Уилла.
Внезапно живот пронзила резкая боль, и Кларисса вздрогнула. Раньше такого не случалось. Проходили минуты, всё было спокойно, но Кларисса по-прежнему внимательно прислушивалась к себе, чувствуя, что что-то происходит внутри.
- Амалия! – наконец, позвала она. – Амалия!
Прошло несколько минут, и Амалия появилась на пороге кабинета. Её миниатюрная фигурка почти не изменилась, живот был едва виден, несмотря на шестой месяц беременности.
- Что случилось, Клэр? – Амалия с тревогой вгляделось в испуганное лицо Клариссы. – Ты хорошо себя чувствуешь?
- Мне стало очень больно, - пояснила Кларисса, стараясь унять сердцебиение. – Сейчас всё прошло, но я чувствую себя как-то странно. Я не знаю, что-то не так.
Амалия мягко положила руку ей на живот.
- Я думаю, тебе стоит отправиться в больницу, - предложила она.
- Почему? – перепугалась Кларисса. – Что со мной?
- Я уверена, что всё хорошо, - Амалия ласково улыбнулась, как улыбаются испуганному ребёнку, проснувшемуся от ночного кошмара. – Это для твоего собственного спокойствия, хорошо?
Кларисса кивнула, всё ещё чувствуя, как рвётся из груди сердце. Она обеими руками обхватила живот, как будто защищая его от окружающего мира.
- Нужно позвонить Патрику, - встрепенулась она. – Ты же не можешь водить, как мы поедем?
- Я могу водить, - спокойно откликнулась Амалия. – Я отвезу тебя.
- Нет, я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с Уиллом, - возразила Кларисса. Уилл запрещал жене садиться за руль месяца с третьего беременности. И тут живот снова полоснуло болью. – Ой, мамочки!
Амалия быстро усадила её в кресло в холле и устремилась к телефону. Кларисса сквозь боль слышала, как Амалия вызвала сначала скорую, а потом позвонила Патрику. Уши заложило, в голове пульсировала кровь, а в груди холодным клубком свернулся липкий страх.
- Клэр, посмотри на меня, - Амалия наклонилась к ней, стирая мягкими ладонями слёзы с щёк. – Клэр, всё в порядке, у тебя начались схватки. Твоя дочка хочет появиться на свет.
- Правда? – сердце снова ёкнуло, но уже от облегчения и радостного предвкушения. – Всё хорошо? Ты уверена?
- Абсолютно, - Амалия широко улыбнулась. – Всё будет хорошо. Скорая уже едет. Патрик уже едет. Вы обе будете в порядке.
Минут через десять перед домом оглушительно скрипнули тормоза, и в дом влетел совершенно ошеломлённый Патрик. Его значительно поредевшие волосы стояли дыбом, голубые глаза горели от возбуждения, он бросился к Клариссе и упал перед ней на колени.
- Клэр, родная, как ты себя чувствуешь? – взволнованно спросил он, глядя на неё с таким обожанием, с такой заботой, что Кларисса не выдержала и разрыдалась.
- Клэр? Милая? – Патрик перепугался. – Тебе больно? Что мне сделать? Где скорая?
- Нет, нет, всё хорошо, - Кларисса обвила его шею руками, притягивая ближе к себе. – Я просто так тебя люблю!
- Гормоны, - тихонько улыбнулась растроганная Амалия, прижимаясь к непривычно взволнованному Уиллу. – Это нормально.
- Я тоже тебя люблю, Клэр! – Патрик осыпал её поцелуями. – Я тебя обожаю! И сегодня у нас будет дочка, ты можешь поверить? Наша дочь!
- Наша Лиззи, - сквозь слёзы прошептала Кларисса. Имя для девочки было выбрано уже давно – Лиза Виктория. Второе имя было выбрано в честь матери Клариссы, а Лиза просто нравилось Патрику, и Кларисса ничего не имела против.
- Может быть, поедем сами? – спросил Уилл, бросая быстрый взгляд на часы.
- Нет, лучше дождёмся скорую, - возразила Амалия. – Поверьте мне, спешить особо некуда.
- Да, да, лучше скорую, вдруг ей будет слишком больно, - закивал Патрик. – Врачи могут сделать укол.
- Я не хочу укол, я хочу быть в сознании и всё чувствовать, - проговорила Кларисса, обливаясь потом. – Я хочу видеть, как появляется на свет моя дочь.
- Ладно, ладно, дорогая, как скажешь, - поддакнул Патрик, но Кларисса видела, что у него было своё мнение на этот счёт. – Патрик, пообещай мне, что не станешь просить доктора сделать мне укол или ещё что-нибудь!
- Не переживай, Клэр, - Амалия успокаивающе погладила её по руке, - доктор ничего не сделает без твоего согласия, как бы Патрик ни просил.
А потом новый приступ боли практически лишил Клариссу способности соображать. Она только постоянно чувствовала ладонь Патрика, сжимающую её руку, сначала дома, потом в машине скорой помощи, потом в больнице и, наконец, в палате. Он убирал ей волосы с лица, обтирал пот, целовал, бормотал что-то на ухо, и Клариссе не было страшно. Она только понимала, что надо потерпеть, что это всего лишь крохотная цена за появление на свет их дочурки. И она терпела, иногда вскрикивая, иногда у неё вырывался болезненный стон, от которого Патрик крепко зажмуривался, но не уходил. А потом всё закончилось, и Кларисса словно бы издалека услышала громкий детский крик.
- Боже мой… - потрясённо выдохнул Патрик где-то у неё над ухом. Кларисса открыла глаза, всем существом рванувшись навстречу этому крику. И она увидела её. Крохотная девочка с совершенно красным, сморщенным личиком и широко открытым ротиком. Она кричала, а Кларисса смотрела на неё и понимала, что её мир перевернулся, как будто сместился центр тяжести. Теперь всё навсегда будет крутиться вокруг этой девочки. Даже Патрик не значил для неё так много. Патрик стоял рядом с довольно глупым выражением на лице и во все глаза пялился на дочь. Кларисса могла и не спрашивать, она абсолютно точно знала, что муж испытывает те же самые чувства. Их жизнь только что окончательно и бесповоротно изменилась.
