Глава 5Обширное поле, со всех сторон укрытое горами, стремительно обрастало палатками, связисты тянули провода, а неподалеку уже дымила полевая кухня. Диана в компании молоденького младшего сержанта Лаврика, которого Ильин милостиво отрядил ей для помощи с вещами, шли сквозь лагерную суету. Лаврик то и дело перекладывал сумку Дианы в другую руку, чтобы отдать честь проходящим мимо офицерам:
- Здравия желаю, товарищ капитан!
Диана, до того момента погруженная в свои мысли, подняла глаза и увидела, что перед ней стоит нахально улыбающийся Давыдов:
- И тебе не хворать, Лаврик. Дай-ка сюда, - потянулся он за сумкой в левой руке младшего сержанта.
Лаврик попытался возразить:
- Но товарищ подполковник приказал...
Давыдов решительно настаивал на своем:
- Товарища подполковника здесь нет, поэтому, товарищ младший сержант, извольте выполнить приказ старшего по званию. Да и вас, наверно, ждут куда более важные дела, чем помощь с багажом.
Лаврик было открыл рот, чтобы возразить, но, поняв, что этого делать не стоит, пожал плечами и удалился, сунув руки в карманы. Давыдов же повернулся к Диане, на лице его сияла лучезарная улыбка:
- Ну вот видите, сама судьба сводит нас вместе. Как добрались? Не сильно вас товарищ подполковник утомил?
Диана хмыкнула:
- Да, знаете, нет. Очень галантный мужчина. Правда, характер тяжелый.
Давыдов с готовностью поддержал разговор:
- Да, суров Ильин. Командир он отличный, но вот собеседник не самый приятный. Лицо капитана озарила еще одна лучезарная улыбка, и он перешел в наступление:
- Так что, если вдруг захотите провести время в интересной беседе или посмотреть местные красоты - я к вашим услугам.
Диана едва заметно поморщилась. Назойливость капитана начинала утомлять. Ну где этот чертов Ильин, когда он так нужен? Диана осмотрелась и вдруг рядом с одной из палаток увидела знакомую высокую фигуру. Воистину, помяни черта, и он появится. Но сейчас Ильин, который, заметив Диану, махнул ей рукой, оказался как нельзя кстати.
Увидев направляющегося к ним подполковника, Давыдов скривился, но как ни в чем не бывало, поприветствовал Ильина:
- Здравия желаю, товарищ подполковник. Вот, решил помочь госпоже журналистке, - произнес он, демонстрируя дорожную сумку как доказательство того, что у него есть законные основания находиться рядом с Дианой.
Ильин в ответ лишь сухо бросил:
- Хорошо. Вот ваша палатка, обустраивайтесь, - кивнул он на вход, покрытый навесом привычного цвета хаки, - а нам с капитаном нужно кое-что обсудить.
Когда Диана зашла в палатку, Давыдов крикнул ей вслед: "Я не прощаюсь!", но Ильин с удовлетворением отметил, что она даже не обернулась. Когда девушка скрылась за тканевым тентом, Ильин наклонился к Давыдову и спокойно, но многозначительно произнес:
- Капитан, кажется, девушка не жаждет находиться в вашем обществе.
Давыдов, казалось, ответил беспечно, но Ильин кожей почувствовал исходящее от него напряжение:
- Товарищ подполковник, позвольте девушке самой решать. Или что, для себя бережете?
Глаза Ильина мгновенно потемнели, правая рука сжалась в кулак - казалось, еще чуть-чуть, и он сгреб бы Давыдова за ворот. Но рука лишь схватила воздух, и Ильин прорычал:
- Как вы разговариваете со старшим по званию? Кругом! Шагом марш!
Давыдову ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу, и он строевым шагом удалился, но Ильин заметил его сжатые в кулаки руки и побелевшие от ярости костяшки пальцев. Ничего, остынет, вспомнит про хорошие манеры и субординацию.
День прошел в делах и привычных лагерных заботах: прежде всего, надо было наладить связь и сообщить в штаб об истинной причине их остановки - один из "Уралов" заглох прямо на марше, и в него въехал неопытный солдатик, управлявший идущим следом БТР-ом. Ситуация курьезная, но на ликвидацию последствий нужно было потратить немало времени, поэтому решено было объявить привал. Тем более, что экипажи уже утомились, и им надо было дать передышку во избежание дальнейших оказий. Ильин решил не посвящать Диану во всем подробности - ни к чему ей было это знать, да и сам описал все это такими словами, которые для женских ушей и вообще для приличного общества предназначены не были.
К вечеру суета немного угомонилась. В укромных местах разожгли костры, полевая кухня исправно снабжала всех ужином, а потому и солдаты, и офицеры немного расслабились и повеселели.
Перекусив простой, но сытной армейской едой, Диана присела у костра, пытаясь согреться. Похоже, она недооценила горный климат. Ветровка и флисовый джемпер не спасали от пронизывающего ночного холода. Диана попыталась спрятать озябшие ладони в рукавах куртки, когда вдруг почувствовала на плечах чьи-то руки, а потом по телу постепенно стало разливаться тепло. Обернувшись, Диана увидела Ильина, который заботливо укутал ее необъятным бушлатом. Надо же, и товарищу подполковнику не чуждо ничто человеческое. Диана чуть было не удержалась от еще одного язвительного комментария, когда Ильин, севший на бревно напротив нее, вдруг тепло улыбнулся и спросил:
- Тепло ли тебе, девица?
Когда согрелись озябшие руки, на душе вдруг тоже стало теплее, и Диана, вспомнив сказку, улыбнулась в ответ:
- Тепло, батюшка.
Сейчас, в минуты тишины, когда дневные дела остались в прошлом, и сама война, казалось, гремела где-то очень далеко, Ильин выглядел спокойным и умиротворенным. Всегда суровые и резкие черты разгладились, в сумерках стало не видно седины, и он будто помолодел. Чуть вьющиеся волосы растрепались, и Диане вдруг захотелось к ним прикоснуться, отвести со лба русую прядь. Но, испугавшись этого внезапного порыва, она только плотнее закуталась в бушлат. Поношенная камуфляжная ткань пропиталась запахами машинного масла и дыма, но они не были неприятными, а лишь создавали какое-то чувство защищенности, и, казалось, нет в мире брони надежнее, чем этот старый пропыленный бушлат.
Заметив, что его попутчица дрожит от холода, Ильин, не задумываясь, укрыл ее своим бушлатом. Когда он наклонился к ней, сквозь запах дыма он почувствовал еще какой-то, незнакомый, едва уловимый, но приятный. Женский парфюм. Ильин не удержался от улыбки: и в горах во время войны девушка остается девушкой, и даже по-детски закутавшись в старый бушлат, старается выглядеть элегантно. Это зрелище напомнило ему знакомую сказку, и он не удержался от комментария. Вопреки ожиданиям, девушка не огрызнулась, а откликнулась на его реплику. Сейчас, когда они, пожалуй, впервые не ругались и не пререкались, он будто посмотрел на нее по-новому: как она улыбается, как пляшут отблески костра в ее карих глазах. Ильин не удержался от сравнения: совсем не такие, как у Ирины. Она напоминала Снежную королеву, и взгляд у нее был такой же: невероятно красивые зеленые глаза, гипнотизирующие, затягивающие в свой омут, но холодные. Диана смотрела на мир иначе: отчаянно, дерзко. Было заметно, что порой ей хотелось уесть Ильина, почувствовать свое превосходство, но в ее взгляде никогда не было того холодного высокомерия, что излучали глаза Ирины.
Ильин удивился своим мыслям - когда это он успел так изучить свою попутчицу? Наверно, в экстремальных условиях люди действительно быстрее притираются. И даже их постоянные перепалки за пару дней успели стать чем-то родным. Подумав об этом, Ильин неожиданно понял, что Давыдов, пожалуй оказался прав. Ильин действительно берег эту девушку. "Для себя" звучало чересчур резко и грубо, но черт возьми, во всех их пререканиях было куда больше эмоций и жизни, чем в тщательно выверенных, но холодных и пустых словах Ирины. Наверно, поэтому они и расстались - Ильин был человеком прямым, не терпящим фальши, а Ирине был куда важнее внешний лоск. Странно, что он понял это только сейчас. И спасибо этой девочке, за то, что помогла ему это осознать.
Кто знает, может быть, если бы они с ней встретились в другой ситуации, все сложилось бы иначе... Ильин встряхнулся, отгоняя глупые мысли. Наверно, его уже уже настолько заело одиночество, что он мечтает о личном счастье с первой встречной. Да и вообще, на сколько она его моложе? Лет на тринадцать, а то и пятнадцать. Это сейчас она юная идеалистка, а потом все наверняка изменится, найдет себе генеральского сынка и будет с ним счастлива. Да, товарищ подполковник, а вы стратег. Все продумали заранее. Да, наверно, так и правильно. Кто знает, сумей он предсказать исход отношений с Ириной, может быть, и не обжегся бы. И все бы вышло иначе.
Диана обернулась, услышав шаги. Давыдов, в компании нескольких сержантов, направлялся прямо к ним. Когда он подошел ближе, Диана с удивлением отметила, что в руках у него гитара. В присутствии Ильина Давыдов не осмелился упорно навязывать свое общество, а лишь вежливо поинтересовался:
- Можно присоединиться?
Ильин пожал плечами: пожалуйста. Увидев гитару, он проворчал, но больше для вида:
- Ну вы бы еще рояль с собой притащили!
Давыдов, как ни в чем не бывало, назидательно поднял палец и процитировал известный фильм:
- Кто сказал, что нужно бросить песни на войне? После боя сердце просит музыки вдвойне!
Сержанты расселись на бревнах вокруг огня, зазвучали разговоры и смех. Диана почувствовала на себе внимательный взгляд Ильина и отчего-то смутилась.
Давыдов передал гитару одному сержанту, судя по темным глазам и носу с горбинкой, армянину. Тот сел поудобнее, перебрал струны и запел приятным, чуть сипловатым голосом:
Мы про любовь говорить не умели,
Будто она далеко-далеко.
Каждую ночь мы на небо смотрели,
Звезды на нем зажигая легко.
Помню ты мне сказала, в сердце печаль затая:
"Если звезда упала - значит она твоя..."
Ты же тогда не знала, синяя птица моя,
Если звезда упала значит она твоя...
Диана осторожно посмотрела на Ильина - от безмятежности не осталось и следа, на суровом лице отражалась задумчивость, будто он и не слушал песню. В голову пришла шальная мысль - а вдруг он думает о ней? Диана вздрогнула, когда Ильин, будто угадав ее мысли, посмотрел на нее. Диана была не в силах отвести глаза - казалось, Ильин хотел что-то сказать, но не мог, и лишь смотрел на нее, надеясь, что она поймет.
