Глава 5. Свихнувшийся дневник«Меня терзают смутные сомнения…»
Предположения и догадки Гвендолин
Флитвик смотрел на Гвендолин настороженно, с какой-то жалостью в глазах, но терпения не терял.
— Ещё раз, — повторил он. — Вы должны расслабиться и пропустить поток магической энергии через себя. Захотеть его освободить, а в качестве проводника у нас есть палочка, то есть, всю энергию мы направляем в неё…
— Да черта с два! — выкрикнула Гвендолин после очередной неудачной попытки освободить свой магический потенциал. — Ой, простите, профессор.
Флитвик прокашлялся.
— Все хорошо, мисс Паркинсон. Возможно, э-э… вам надо отдохнуть?
— Нет, вот чего-чего, а отдыхать я не собираюсь! — твердо решила девушка. И верно — в гостиной ее поджидают зарвавшиеся однокурсницы, которых давно уже следовало поставить на место, а с факультетом Гриффиндор у нее особые счеты. Она, Гвендолин, должна быть в полной боевой готовности двадцать четыре часа в сутки. — Еще раз! — решительно сказала новоиспеченная слизеринка и крепче ухватилась за палочку.
***
Гвендолин вернулась в спальню, чувствуя себя немного увереннее, хоть на деле у нее ничего и не вышло. Даже искорки не выпрыгнуло из ее палочки, но все же она отработала стойку и даже правильное положение магического атрибута в руке.
«Ничего, ничего, — решила про себя Гвендолин, —
еще парочку занятий… Ну, может, не парочку, а троечку…»
В комнате девушек ее холодным взором одарила Аврора и тут же о чем-то зашепталась с Оливией. Гвендолин фыркнула и проследовала на свое место. Она сделала вид, что разбирает школьную сумку, на самом же деле она исподтишка стала наблюдать за обитательницами спальни и слегка завидовала им. Она ужасно скучала по Алише. Ей бы сейчас тоже хотелось поделиться с подругой накипевшим. Но она вынуждена была в одиночку справляться с нахлынувшими на неё чувствами. Северус Снейп ее не замечал, более того — презирал, как и добрая часть гриффиндорцев и слизеринцев. Соседки по спальне смотрели на нее свысока, Нарцисса — со снисхождением. Да, конечно, Гвендолин понимала, что в сложившейся ситуации ей стоит «благодарить» Паркинсон, но все же было обидно из-за такого пренебрежительного отношения.
Девушка немного похандрила, а затем в действительности увлеклась разбором школьной сумки Клеотемнестры. Надо же! И почему она не сделала этого раньше? Сколько всего полезного в ней было, несмотря на творившейся в отделениях беспорядок и хаос, что там — целый космос! Деревянный гребень без двух зубчиков, парочка сломанных перьев, учебники, грязный носовой платок…
«Бе-е», — она вытащила его и закинула под кровать — пусть домовики уберут! Так, что еще?
Гвендолин нащупала что-то мягкое и тут же выудила из недр сумки потрепанную записную книжку из синей облупившейся кожи — точь-в-точь, как у нее самой — и с интересом раскрыла ее. Так-так, что тут у нас? Дневник! Девушка опешила. Неужели такая растяпа, как Паркинсон, вела дневник? Просто поверить сложно! Гвен дрожащими от нетерпения и легкого волнения пальцами перелистнула его в самое начало и углубилась в чтение, плотнее задернув полог.
«1 сентября
Этот учебный год ничем не отличается от предыдущих. Занудная речь директора, ненавистные однокурсники — мне захотелось побыстрее лечь спать…»
Гвендолин с трудом разбирала корявый почерк Клеотемнестры, стараясь найти в ее записях что-нибудь полезное. Слизеринка не писала, нет, она ныла о том, как ей плохо и как ее все достало. На курсе нет ни одного нормального человека, с кем бы она готова была пообщаться, кроме того, ее постоянно мучал лунатизм. Гвен нашла запись о том, как ее заставили обратиться в Больничное крыло. Дальше она отыскала как раз то, что ей было интересно. Причина ссоры со Снейпом:
«… на дух не переношу. Они с Малфоем думают, что могут обойти меня в ЗОТИ и Заклинаниях? К тому же этот хлюпик не переносит квиддич! Он отказался идти на матч и болеть за нашу команду. Мне пришлось врезать ему по носу. Он заслужил это…»
Так вот в чем причина, наконец, поняла Гвендолин. Паркинсон врезала Северусу, чтобы научить любить квиддич!
На десятой странице она нашла одну любопытную запись:
«Рег совсем отдалился. То и дело талдычит про Волдеморта. Хотел и меня совратить, чтобы я присоединилась к их безумной компашке! Я как-то сходила на одну встречу. Нет, это точно не мое. Какие ужасные вещи они обсуждали. Минус один единственный друг…»
Рег! Это же Регулус Блэк, быстро сообразила Гвендолин. Значит, он был другом Клеотемнестры? Если вправить ему мозги по поводу Волдеморта, смекнула девушка, может, и удастся сделать из него человека? Гвен пыталась вспомнить, когда именно младший брат Сириуса получил метку, но не смогла. Кстати, на каком он курсе сейчас?
Далее всплыла еще одна интересная деталь:
«…я уже объясняла матери, что не могу следить за каждым шагом брата. Отец и так все лето вправлял ему мозги. Если этого мало, что я могу сделать? Мелкий совсем от рук отбился».
У Клео есть брат, улыбнулась Гвендолин. Все не так плохо, как ей казалось вначале. Тут есть с чем работать. Девушка предалась мечтам, вырисовывая себя признанной всеми искусной волшебницей, встречающейся со своим парнем Северусом, имеющей лучшую подругу Нарциссу, младшего брата себе на уме (прямо, как в ее настоящей жизни), которого следовало поучать, и лучшего друга Регулуса, с которым она общается назло Сириусу и для профилактики ревности Снейпа. Гвен мечтательно вздохнула и вспомнила еще и о Ксенофилиусе. Паренек ей нравился, он был своеобразным и забавным, стоило сойтись с ним поближе. Оторвавшись от мыслей, девушка перевернула страничку и буквально обомлела, увидев дату на ней: «23 октября». Было двадцать второе октября, когда она легла спать и проснулась в Хогвартсе. Но… это ведь сон. Да и потом, это же прошлое… Но Гвендолин начали терзать смутные сомнения. Правда, она совершенно не знала, какое число было, когда она впервые проснулась в замке. И даже какой месяц. Судя по погоде за окном — обильному листопаду, дождю и сырости — стояла середина осени.
— Какое сегодня число?! — спросила она громко.
После непродолжительного молчания ей ответила Блэк:
— Сегодня двадцать пятое.
Гвендолин с удивлением распахнула глаза: все сходится. Вот уже как три с половиной дня она пребывает в Хогвартсе.
— Октября, Паркинсон! — послышался насмешливый голос Оливии.
Девушка показала ей язык, но та его видеть не могла из-за задернутого полога. В спальне стало чуть оживленнее. Послышались шепотки и смех. Гвен фыркнула и вернулась к записи. А затем пожурила себя за то, что сразу не начала читать:
«Случилось что-то, чего я не могу понять. Все полетело в пасть к дементорам. Я абсолютно не знаю, где оказалась. Наверное, это кара Мерлина за то, что я себя плохо вела, хамила Пинс и дралась с однокурсниками… А может, это мой лунатизм вылился в бред?..»
У Гвендолин задрожали руки. Это часть ее сна? Или что, произошел обмен телами? А ведь и правда, за эти три дня она даже и не задумывалась, куда подевалось сознание Паркинсон!
Девушка жадно вчитывалась в строчки. Почерк становился все более резким и непонятным:
«В этом мире все иначе, за исключением разве что моего брата Фрэнка. Но и он выглядит по-другому. Я не понимаю, что случилось. Я нашла свой дневник на полке, в нем чужие записи. Пока я сижу в маленькой квартирке, меня уверяют, что я здесь живу. Женщина, утверждающая, что она моя мать, вызвала колдомедиков. Кажется, я каким-то образом попала к маглам! Я читала о темных заклинаниях, но до сих пор не понимаю, как такое могло случится… Разве что это проделки Снейпа или Малфоя — они ненавидят меня…
24 октября
Ничего не изменилось. Я не выхожу из маленькой комнаты. Мне приносят поесть и с сочувствием смотрят на меня. Я спросила Фрэнка, как я здесь оказалась, на что он ответил, что во всем виноват Поттер! А ведь я подозревала Малфоя и Снейпа. Надо же. Кто бы мог подумать! Я бы расспросила Фрэнка еще, но женщина велела ему пока со мной не общаться. Я просто в панике и недоумении! На полке мой шарф — хоть что-то. Я завернулась в него и целый день не вылезаю из одеяла. Больше всего я боюсь своего отражения. В нем я вижу незнакомку. Радует одно: я больше не просыпаюсь на полу!
25 октября
Ко мне пришла какая-то странная девушка. Она назвалась моей подругой. У меня началась натуральная истерика, и женщина вывела ее. Сегодня я слышала обрывки разговора о том, что меня повезут к какому-то психу. Мне становится все страшнее…»
Гвендолин с ужасом заметила, как строчки проступали буквально на ее глазах. Она зажала рот рукой и вчитывалась в них. Это что, шутка? Кто-то прознал про то, что она попаданка, и наложил на дневник чары? А вдруг это вообще дневник Волдеморта? Гвен пролистала его и прочитала надпись, написанную черными чернилами на развороте:
Паркинсон К. Нет, это точно дневник Клеотемнестры. Девушка, не сумев унять дрожь в пальцах, стала искать в сумке перо и бутылочку с чернилами, чтобы проверить абсолютно сумасшедшую идею. Что, если она начнет писать в дневнике? Клеотемнестра увидит ее? Она непослушными руками откупорила чернила, по обыденности пролив половину на себя, но, не обратив на это ни малейшего внимания, окунула кончик в жидкость и принялась строчить:
«Клеотемнестра, это ты?»
Буквы, еще мгновение назад проявляющиеся на желтых страницах, будто выводимые невидимой рукой, «остановились». Гвен затаила дыхание.
«Кто это?»
Девушка выдохнула, про себя обрадовавшись и одновременно испугавшись, что ее теория верна, и, как могла, быстро стала писать ответ:
«Меня зовут Гвендолин (она помедлила, затем написала еще два своих имени, чтобы Паркинсон стало понятнее, кто она такая. Ведь Гвен точно не была уверена, каким из трех имен «ее» величали все это время)
Эрминтрьюд Бланшефлер Мёллендорф. Ты не сошла с ума! Иначе, я тоже спятила. Мы с тобой каким-то образом поменялись телами».
«Ты призрак? Демон?»
«Я не знаю, как это вышло, но однажды ночью, а именно 22 октября, я проснулась в Хогвартсе. И стала тобой. Ты ведь Паркинсон?»
«Все верно… Не могу поверить. Это Поттер во всем виноват!»
«Нет, — спешно написала она, —
мой брат вовсе не это имел ввиду…»
«Твой брат — Фрэнк?»
«Да, он…»
Гвендолин и сама не знала, как два мира — сказочный и реальный могли переплестись. И рассказывать о Гарри Поттере Клео было верхом неблагоразумия. Девушка и так считала себя сумасшедшей, а тут еще Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера и Лили Эванс. Нет, стоило написать пока что-то другое. Пока она думала, машинально спросила:
«У тебя здесь тоже есть брат. Как его зовут?»
«Фрэнк! Паркинсон. Твой тоже Фрэнк. Я думала, это все же мой брат. Но он знает виновника. Поттер, он сам сказал», — вновь вернулась к теме Клеотемнестра.
Гвендолин вздохнула. Так. Объяснить все-таки придется.
«Если ты сейчас находишься в моей комнате, то посмотри на верхнюю полку с книгами. Там есть серия романов. Называется «Гарри Поттер».
«Гарри Поттер! Это он виновник?»
«Отчасти… В общем, как бы тебе объяснить? Эти книги написаны одной писательницей. В них рассказано все о вашем мире магии. Это как сказка. Вот только каким-то образом я оказалась в ней, в твоем мире, а ты в моем — мире маглов. Но в ней мир магии существует только на страницах этих книг! Я не знаю, поняла ты, или нет, но… Это факт. Либо мы обе спятили. Либо ты плод моего воображения».
Девушка подождала ответа от подруги по несчастью, но буквы так и не проявились.
«Что случилось?» — в панике подумала Гвен и потрясла дневник.
«Клео, ты здесь?» — написала она.
И вновь молчание.
Мерлин, что там у нее стряслось? Гвендолин решила, что к Паркинсон в комнату кто-то зашел, и потому той пришлось на время спрятать дневник. Она написала на будущее:
«Клео, нам с тобой нужно разобраться в ситуации. Не паникуй. Мы с тобой поменялись жизнями и телами. Ты должна рассказать мне все: почему у тебя нет подруг, на каком курсе учится Фрэнк, как мне научиться колдовать? Спрашивай меня тоже. Вот тебе инструкции, ты должна им следовать, чтобы тебя не отвезли в дурку Мунго. Та женщина — моя мать. Фрэнк — младший противный брат. Девушка, которая заходила проведать тебя — моя лучшая подруга Алиша. Я учусь в последнем классе старшей школы. Если получится, пригласи ее еще к себе и дай посмотреть на этот дневник! Она все поймет и поможет. Надеюсь… Веди себя естественно! До скорой встречи. Напиши мне».
Гвендолин еще долго мозолила глаза, всматриваясь в желтый пергамент, но на нем по-прежнему не проступило и строчки от Паркинсон. Она захлопнула дневник и тщательно осмотрела его — он очень напоминал ее собственный дневник, который она нашла в старых вещах матери и присвоила себе. Неужели во всем виноват он? Пока что это была единственная теория. Абсолютно нелогичная, не поддающаяся никакому разумному объяснению, но все же теория.
Она встала с кровати и на затекших ногах побрела из спальни под удивленные взгляды соседок. Выйдя в гостиную, там она застала парочку слизеринцев, играющих в волшебные шахматы.
— Эй, — обратилась она к ним. — Вы не видели моего брата?
— Очень смешно, — фыркнул один из мальчишек, уставившись на ее одежду. Гвен и забыла, что забрызгала ее чернилами. — Опять, как свинья, ходишь, я все расскажу маме.
Они оба усмехнулись.
— Фрэнк? — удивленно спросила Гвендолин, не веря своему счастью. Вглядевшись в черты его лица, она могла бы на все сто процентов сказать, что это он и есть: темные волосы, серо-зеленые глаза, круглое лицо и наглый взгляд, как и у ее собственного брата. Только Фрэнк Паркинсон был немного старше того. Курс пятый?
— Что? — оторвавшись от игры, спросил «брат».
— Ничего, — улыбнулась Гвен и направилась в сторону выхода. Ей нужно было найти Регулуса. Скоро обед, возможно, там она сможет «узнать» его.
— Эй, Нестра, так и будешь ходить, как чушка?
— Что? — он назвал ее «Нестрой?» — Я забыла палочку в спальне, можешь исправить? — попросила она, решив воспользоваться случаем.
Фрэнк закатил глаза и взмахнул палочкой, убрав пятна с ее одежды.
— Вот неряха!
— Я тебя тоже люблю, засранец, — как будто с собственным братом пообщалась. У Гвендолин поднялось настроение и она наконец вышла из гостиной.
Вначале она заглянула в библиотеку, и не ошиблась — Ксенофилиус был там, сидел, склонившись над очередной книгой, закрыв светлыми патлами все страницы.
— Привет, чудик, — Гвен подсела к нему, удостоившись недоброго взгляда мисс Пинс.
Ксенофилиус поднял на нее глаза, он выглядел очень рассеянным.
— Мы с тобой познакомились на лестнице, — напомнила Гвендолин.
— Да, — задумчиво протянул он, видимо, вспомнив нелестный отзыв новоиспеченной знакомой о мозгошмыгах.
— Есть разговор, — понизив голос, пробормотала Гвен и на всякий случай оглянулась на библиотекаршу, но та уже была занята протиранием полок от пыли.
Лавгуд неопределенно хмыкнул и чуть отодвинул книгу в сторону. Гвендолин сочла это за согласие, и продолжила:
— Ты что-нибудь понимаешь в темной магии?
— О-о-о, нет, нет, нет! Уйди от меня!
— Тс-с! — цыкнула девушка, скосив взгляд на Пинс. — Ты что разорался?
— Ты тоже хочешь завербовать меня в Пожиратели смерти? — немного разгневанно осведомился тот, и не думав снизойти до шепота.
— С дуба рухнул? Какие нафиг, Пожиратели? Я говорю просто о ритуалах. Заколдованные вещи, дневники там. У тебя на шее талисман Даров смерти…
— Ты знаешь о Дарах?.. — перебил ее удивленно парень.
— Конечно, я о них знаю, — закатила глаза Гвендолин. — Вот я и подумала, может, ты в курсе каких-нибудь заколдованных вещиц? Что ты знаешь о дневниках?
— А что тебя интересует?
— Все! — искренне сказала девушка. — Возможности, проклятья, в общем, все, на что способны заколдованные дневники. Ты можешь помочь мне?
— Наверное...
— Отлично. Я хочу напомнить, что меня зовут Паркинсон...
— Не надо мне угрожать, — с наигранной храбростью сказал парень.
— Что? — удивилась девушка и посмотрела на хаффлпаффца — тот сосредоточил свой взгляд на ее руках, которые Гвен от волнения сжала в кулаки. Все понятно, сообразила она. Ксенофилиус ее боится. Слава о драчунье Паркинсон ходила по всему Хогвартсу. Он, должно быть, решил, что она заставляет его поработать для нее. Но это было не так, и Гвен решила переубедить его: — Послушай, нет, ты не так понял. Мне нужна помощь для эээ... доклада. И потом, ты вроде бы ничего. Почему бы нам с тобой не пообщаться?
— Я сейчас немного занят, — Ксенофилиус осторожно кивнул на книгу, не переводя взгляд с ее кулаков. Гвен пришлось разжать их — после этого тот заметно расслабился. — Готовлюсь к Уходу за магическими существами. Но после этого мог бы тебе кое-что рассказать и… возможно, показать.
— Отлично! — пробормотала девушка. — Тогда, увидимся?
Лавгуд был уже вновь поглощен чтением, и потому лишь кивнул, вновь зарывшись в свои волосы и пыльные страницы толстой книги.
Будет лучше, если этим займется он, подумала Гвен. Во-первых, он лучше знает библиотеку, а, во-вторых, лишнее внимание со стороны мисс Пинс ей не нужно. И все же… Ксенофилиус упомянул о Пожирателях? Неужели ему уже кто-то предложил вступить в ряды к Волдеморту? Во всю идет вербовка за спинами учителей! Возможно, уже и Северус получил Черную метку. Эта мысль не давала Гвен покоя. Ей безумно не хотелось, чтобы ее любимого клеймили. Возможно ли этого избежать? Ей еще больше захотелось поскорее увидеть Регулуса Блэка!
***
Она решила найти его хитростью.
— О, Регулус сегодня какой-то помятый, — воскликнула она, глядя на Нарциссу. Та подняла глаза и устремила взгляд влево. Гвендолин проследила за ним и наткнулась на худого студента с короткой стрижкой. Чем-то он был похож на Сириуса, теперь она это заметила, тщательно начав его рассматривать. Он о чем-то разговаривал с рыжим парнем.
— Вроде бы выглядит обычно, — слегка пожала плечами Блэк и возвратилась к трапезе.
Ну вот и отлично, решила Гвендолин. Она избежала недоуменного восклицания Нарциссы о своей «короткой» памяти.
После обеда девушка решила подождать Блэка у выхода из Большого зала.
— Рег! — окликнула она его, как только он оказался недалеко от нее. Парень, увидев Паркинсон, что-то сказал своим друзьям, и притормозил возле девушки.
— Нестра, — лукаво прищурив взгляд, поприветствовал ее парень. — Ты вновь со мной разговариваешь?
Девушка набрала побольше воздуха в легкие.
— Где бы нам с тобой переговорить с глазу на глаз?
— Что-то случилось? — насторожился Регулус.
— Не то, что бы…
— Идешь сегодня в Хогсмид?
— Эээ…
— Давай там, в «Кабаньей голове».
— Как скажешь, — кивнула она и увидела каким презрительным взглядом окинули ее проходящие мимо них Джеймс Поттер и Сириус. Последний нарочно толкнул брата возле входа, но Регулус лишь усмехнулся.
— Бесится, как обычно, — пожал плечами он. — Матушка прислала мне гостинец на Хэллоуин, а ему нет.
— Вот как, — растерянно произнесла Гвендолин. — А когда ты собираешься в Хогсмид?
— Скоро. Но я иду туда не один. Со мной будут Блэтчли, Гойл, Крэбб и еще Оверклифф. Все те, кого ты на дух не переносишь. Возможно, присоединятся Снейп и Малфой.
— Что ж, — у Гвендолин загорелись глаза. Она все ближе подбиралась к истине. — Могу и потерпеть их немного. Так где встречаемся?
