Глава 5. ЗаконопроектВ конце рабочего дня Гермиона постучалась в кабинет к мистеру Долфорду.
— Шеф уже уехал, — раздался голос Трейси.
Она подошла к Гермионе со спины и, положив руку ей на плечо, постаралась увести подальше от двери.
— Но он обещал, что поговорит со мной после пяти, — сказала Гермиона, подходя к столу Трейси.
— Мало ли что он обещал, — пожала плечами Трейси.
Она села на стул, достала зеркальце и начала поправлять макияж.
— Но… — всё ещё пыталась спорить Гермиона.
Трейси закатила глаза:
— Да брось ты уже это. Долфорд не станет всерьёз рассматривать твой проект, кем бы ты там ни была. Сначала нужно…
Гермиона перебила её:
— В смысле «была»?
Трейси замялась, достала свою сумку и стала увлечённо копаться в ней. Она явно сболтнула лишнее. Возможно, именно то, что говорил сам Долфорд у Гермионы за спиной.
— Трейси, я хочу понять, — начала Гермиона.
Та подняла голову, впервые Гермиона видела Трейси настолько раздражённой:
— Что ты ко мне пристала? Да и к Долфорду… думаешь, здесь никто, кроме тебя не работает? Или если ты подруга Гарри Поттера и героиня этой никому сейчас неинтересной войны, все должны носить тебя на руках? Так что ли?
Трейси высыпала содержимое сумочки на стол. Гермиона смотрела на все эти тени, губные помады, кисточки, леденцы и не могла поверить в то, что услышала.
«Героиня никому сейчас неинтересной войны».
«Подруга Гарри Поттера».
— Вот что вы обо мне думаете, — сказала она.
Кажется, Трейси немного смягчилась:
— Ну мы… Прости, но… тебе действительно нужно поработать над тем, что есть. Я не хотела тебя обидеть.
Гермиона не поверила ей. Прижав к груди папку с документами, она быстро зашла в свой кабинет. Подумав, Гермиона собрала все необходимые бумаги и направилась к лифтам. Она хотела ещё поработать над своим предложением, но оставаться в офисе не желала. Как и возвращаться туда завтра.
***
Дома работалось плохо. Здесь всё напоминало о вчерашнем. Если в министерстве, в своём кабинете, она хоть немного могла отвлечься, здесь, в этой гостиной, всё ещё звучали слова Малфоя.
«Я считаю, что все грёбанные грязнокровки должны выполнять мои приказы».
Уже ударив его, — а может быть и до этого, — Гермиона поняла, что он так не думал, не хотел этого говорить.
Но.
«Ты, наверное, думаешь, что таких не бывает, да?»
Почему они вчера вообще так ужасно разругались? Гермиона не могла ответить на этот вопрос. Малфой был несправедлив к Луне, но действительно ли он заслуживал тех слов, которые она хотела сказать.
«Но не сказала», — заметила про себя Гермиона.
«А то он не понял, что ты имела в виду», — язвительно откликнулся внутренний голос.
И хотя это казалось полнейшим абсурдом, Гермиона чувствовала себя виноватой.
«Но он назвал Луну пугалом и послал меня к миссис Конгрит так, точно я бесправный домовой эльф», — оправдывала себя Гермиона.
«Ты сказала, что Забини — мудак, а он его коллега. Или, может, даже друг? Иначе разве стал бы Малфой так злиться?», — спросил кто-то в её голове.
Гермиона с ним согласилась. Если подумать Малфой с самого начала заботился о Забини так же, как она о Луне, просто не показывал этого столь явно. И, может быть, за прошедшие годы эти двое действительно подружились.
— И всё равно никто не давал ему права приказывать мне, да ещё с таким надменным видом! И это после того, как мы вроде бы поладили! — вслух возмутилась Гермиона, закрывая Земельный кодекс.
Она встала и начала ходить по гостиной из угла в угол.
Малфой был неправ. Он вечно корчил из себя чёртова джентльмена, недобитого аристократа, но вёл себя отвратно, и всё же…
— Я надавила на его самую больную мозоль, — призналась наконец Гермиона. — Это было жестоко. Тем более он кажется и правда… За последние годы я ни разу не слышала от Гарри или Кингсли чего-то плохого о нём в этом плане.
Теперь вина захлестнула её окончательно.
Не дав себе передумать, Гермиона написала Малфою. Это письмо стоило ей больших усилий, чем вчерашнее.
***
Драко только переступил порог комнаты, когда услышал, что кто-то стучит по оконному стеклу. Он не знал, кому понадобился вечером, но искренне возненавидел этого человека. Сейчас Драко хотелось только поужинать, выпить парочку стаканов огневиски и уснуть. Весь день ему мешали мысли о Грейнджер. О взгляде, которым она проводила его вчера. О том выражении, промелькнувшем на её лице, когда он назвал её грязнокровкой.
«Сто раз до этого называл и ничего», — говорил себе Драко весь день.
«Но она никогда, никогда не смотрела на тебя с таким разочарованием и в то же время с такой жалостью… Чтоб её», — неизменно откликался кто-то в его голове.
Драко впустил сову, и, сразу узнав почерк на конверте, вздрогнул. Что ей могло понадобиться от него? Разве вчера они не поставили точку, не доказали друг другу, что работать вместе им не удастся, а благотворительный вечер был случайностью, приятным исключением, лишь подтверждающим общее правило?
Ему хотелось сразу бросить бумажку в огонь, но он не сделал этого. Позабыв о том, что собирался поужинать, Драко вскрыл конверт и прочитал:
«Я не должна была так говорить».
Это всё, что написала Грейнджер.
Драко перечитал записку раз десять. Потом смял её и всё-таки бросил в огонь. Посмотрел на сову, ждущую ответа, и велел ей убираться. Прошёлся по комнате — от стены к стене.
На пороге появился робкий домовик — Феси, — он спросил тихо:
— Хозяин Драко вы будете ужинать? Хозяйка Нарцисса сказала, что может подождать вас, если хотите.
— Где отец? — Драко наконец остановился.
— Хозяин Люциус несколько часов назад поехал к мистеру и миссис Паркинсон.
— Вот как… — Драко посмотрел на камин.
«Я не должна была так говорить». И зачем Грейнджер написала это? Из жалости? Поговорила с Поттером и поняла, что была бестактна? Или ей правда неудобно из-за своих слов?
«А тебе из-за своих?» — поинтересовался внутренний голос.
— Скажи матери, что я сегодня буду ужинать у… Забини. Передай ей мои извинения, — велел Драко.
Феси кивнул и тут же испарился, Драко, ругнувшись про себя, достал с полки мешочек, в котором хранил летучий порох.
***
Когда Хоуп вернулась обратно без ответа, Гермиона поняла, что Малфой решил прекратить всё это. Может быть, он поступил правильно. Гермиона представила, как пойдёт к миссис Конгрит и расскажет ей обо всём.
«Нет, пойдём вместе», — решила она, заходя на кухню.
Там Гермиона разогрела себе макароны с сыром, отрезала колбасы и налила чаю. Она почти доела, когда услышала странный шум в гостиной. Гермиона чертыхнулась, когда поняла, что забыла палочку на тумбочке в спальне.
Подумав, она взяла с печки сковородку и вышла в гостиную.
— Грейнджер? — удивлённо спросил Малфой, стоявший рядом со столом и бесцеремонно разглядывающий её бумаги.
Гермиона тут же поняла, что удивило его вовсе не её появление — не мог же он случайно попасть к ней домой и надеяться увидеть здесь кого-то другого, — а сковородка, которую она всё ещё сжимала в руках.
Гермиона посмотрела на своё оружие и, не сдержавшись, рассмеялась.
Малфой улыбнулся:
— Может, ты уже положить эту штуку? Или вызвала меня сюда, чтобы забить насмерть?
— Разумеется. Представляешь, какая сенсация была бы?
На этот раз рассмеялся Малфой.
Гермиона вернула сковородку на плиту, подхватила свою чашку с чаем и вернулась в гостиную. Малфой уже спокойно сидел на её диване.
— Вообще-то я не приглашала тебя, — заметила она.
Он сразу напрягся, лицо его снова стало непроницаемым:
— Мне уйти?
Гермиона энергично покачала головой:
— Нет-нет, не надо, просто я…
Она не знала, что ещё сказать. Те слова, которые она отправила ему, дались нелегко. И всё же…
«Стоило ли мне извиниться? — спрашивала она себя. — Зачем он пришёл сюда?»
— Грейнджер, — перебил он её. — Мне кажется, мы могли бы… попробовать ещё раз.
Малфой не смотрел ей в глаза, и Гермионе показалось, будто и он сказал не всё, что хотел. Но если подумать, и этого было очень-очень много.
Подумав, она кивнула:
— Хорошо. Мне кажется, нам нужно лучше узнать Луну и Забини. В смысле тебе — Луну, а мне — Забини. Вы же с ним не просто коллеги, а друзья, да? Расскажи мне о нём, почему вы вообще начали близко общаться?
Малфой усмехнулся:
— Как много вопросов. Но ты, пожалуй, права. Мы с Блейзом действительно… друзья, — Гермионе показалось, что его самого удивило это слово. — В школе мы не очень-то ладили, общаться начали, когда он устроился в международку. Это случилось года три-четыре назад.
— Почему он пошёл работать? — спросила Гермиона.
Она удобно устроилась на диване, поджав под себя ноги и откинувшись на мягкую спинку. Малфой сидел прямо и пристально смотрел на неё. Гермиона порадовалась тому, что сегодня надела новенький домашний комплект: длинную оранжевую футболку и чёрные лосины. В старой вытянутой одежде ей было бы сложнее вынести этот оценивающий взгляд.
— Назло матери. Она хотела, чтобы он выгодно женился и начал заниматься бизнесом с её тогдашним мужем — Харингтоном. Блейз его ненавидел и взбунтовался, да и жениться он не очень-то хотел. В итоге он вспомнил, что его мать всю жизнь презирала министерских служащих и терпеть не могла мистера Варграда — это мой бывший начальник, — объяснил Малфой, Гермиона отметила теплоту в его голосе и вспомнила, что именно Варград настоял на переводе Малфоя. — Кажется, тот когда-то не женился на ней.
Гермиона и Малфой обменялись понимающими улыбками: о многочисленных браках миссис Забини и загадочных смертях её мужей, кажется, знали все в магическом мире. Гермиона удивлялась тому, что после всего этого мужчины продолжают увлекаться ей.
— Кстати, почему сам мистер Варград служил в министерстве? — спросила Гермиона о том, что довольно-таки давно её волновало. — Он ведь был богат, насколько я знаю, и, — она замялась.
— Чистокровен, — сказал за неё Малфой. Кажется, он совсем не разозлился, хотя она немного опасалась его реакции: не хотелось снова ссориться. — Мне он как-то сказал, что это очень удобно. И, скажу тебе, Грейнджер, он был прав.
Гермиона поняла, что больше Малфой говорить об этом не будет. Дело явно касалось и его самого. Она вспомнила, что вроде как несколько лет назад половину малфоевских счетов разморозили, а он остался работать в министерстве. Видно, не один мистер Варград считал работу там удобной.
— И когда Забини пришёл в международку, вы сразу сдружились? — вернулась она к прежней теме.
Малфой возразил:
— Нет, конечно. Сперва мы не общались, потом стали пререкаться… Но как-то раз засиделись на работе допоздна, Блейз предложил выпить.
Она улыбнулась и отхлебнула из кружки. Со всеми этими разговорами Гермиона забыла про чай, и он успел остыть.
— То есть всё началось с алкоголя?
— Банально — да, Грейнджер?
Она пожала плечами:
— Думаю, главное — результат. И что, Забини — хороший друг?
Малфой молчал некоторое время. Ей показалось, что этот вопрос застал его врасплох.
— Да, — наконец сказал он. — Блейз щедрый, может выручить в случае чего и никогда не лезет в чужие дела, если его об этом не просят. И чтобы ты там про него ни прочитала Грейнджер, — Гермиона поняла, что покраснела. — Он ведёт себя с женщинами так, как они того заслуживают. И каждая из них знает, на что идёт, когда начинает встречаться с ним. Там всё честно.
Гермиона нахмурилась:
— Но как же…
Малфой вздохнул и произнёс так, будто разговаривал с умалишённой:
— Не верь всему, что написано на заборах. Или, может, ты и сама крутила роман с Поттером на четвёртом курсе, а потом променяла его на Крама из-за того, что тот был классом повыше, да?
Он удивил её. Гермиона никак не ожидала, что Малфой может помнить ту статью Скитер. Кажется, даже Джинни уже забыла про неё.
К счастью, Малфой вдруг сам сменил тему:
— А хозяйка из тебя так себе, Грейнджер, даже не догадалась предложить мне чаю.
— Вчера ты отказался.
Он пожал плечами:
— Вчера я не собирался оставаться здесь надолго.
Это заявление было довольно странным. Гермиона поднялась и пошла на кухню, напоследок окинув Малфоя взглядом.
На нём была иссиня-чёрная мантия, волосы, как всегда, идеально уложены, на безымянном пальце правой руки — кольцо с тёмным камнем. Драко Малфой сидел на её диване, беззастенчиво рассматривал гостиную, бумаги, её саму, и почему-то это не казалось таким уж безумным. Только слегка.
***
Они с Малфоем выпили по три кружи чая каждый. Он, правда, заявил, что Гермиона не умеет по-настоящему его заваривать, но это его ворчание её мало беспокоило. Она уже понимала: Малфой не злится, а так придуривается скорее. За это время Гермиона успела рассказать ему обо всём, что ей нравилось в Луне. И неожиданно — немного о том, чего она так и не смогла понять.
— Иногда она такая проницательная, такая… разумная, но потом раз — и говорит совершено нелепые вещи. Или вот редактирует «Волшебное Зеркало» который год. Помнится, Кингсли немного сомневался насчёт того, справится она с этим или нет. И справилась ведь — Гарри в ней не ошибся, — «Зеркало» обогнало «Пророк» по популярности. Луна много работает, разбирается в сложных темах и, кажется, ей это нравится. Но при этом постоянно твердит, что просто остаётся там, пока не накопит достаточно денег для повторного запуска «Придиры»! И все ведь чувствуют, понимают, что это совсем не так, что она уже привязалась к «Зеркалу».
Малфой кивал:
— «Зеркало» и, правда, куда лучше «Пророка», — согласился он. — Так это Поттер посоветовал Кингсли издавать его?
— Вроде того. «Пророк» совсем дискредитировал себя за годы войны, сам знаешь. Министерству нужна была новая газета, а Луне тогда понадобилась работа…
Они говорили и о Забини. Гермиона даже признала, что была немного не права насчёт него. В конце концов, не мог совсем плохой человек так самоотверженно поддерживать Панси в то время, когда её мужа, Нотта, заподозрили в связях с остававшимися на свободе Пожирателями.
— Я не мог ездить к Панси, за мной… следили, — признался Малфой. — И вообще Тео бы от этого лучше не стало, но Забини никогда не был причастен к Пожирателям, поэтому он мог выступать на его стороне, всё время был рядом с Панси. Она как раз ждала Говарда.
Гермиона невольно улыбалась, слушая о том, как Забини возится со своим крестником — Говардом Ноттом. Кажется, и сам Малфой привязался к этому ребёнку, хоть и не признавал этого и отзывался о нём как о «маленьком комке проблем».
На исходе второго часа они даже решили, что делать дальше. Гермиона к тому времени призналась, что кристалл уже поменял цвет, пусть и совсем незначительно.
Малфой внимательно выслушал её:
— Если вспомнить, Грейнджер, на вечере Забини и Луна не казались особо печальными, когда танцевали друг с другом. Думаю, мы можем ещё раз дать им… шанс. Хотя я всё ещё не в восторге от этого, — добавил он после небольшой паузы.
Гермиона прекрасно его понимала. То, что Забини — неконченый мудак не делает его прекрасным принцем.
Малфой заметно расслабился, он не сидел так прямо, как в самом начале, позволив себе откинуться на спинку дивана. Он положил руку на обивку, как и она сама. Гермиона только сейчас поняла, что всё это время их пальцы были всего в нескольких миллиметрах друг от друга. И пока они перебирали варианты — куда отправить Лавгуд и Забини, чтобы это не показалось подозрительным, — Гермиона думала об этом, пытаясь понять, стоит ли ей убрать ладонь.
— Ярмарка в Котсуолде, — предложила она, вспомнив последний разговор с Лорой. Та собиралась пойти туда со своим парнем.
— Ярмарка… — Малфой задумался и непроизвольно подвинул свою руку чуть ближе, теперь их пальцы соприкасались. Помедлив немного, Гермиона аккуратно убрала ладонь.
— А когда она будет? — спросил Малфой.
— Вроде открывается в эту субботу, — вспомнила Гермиона. — То есть через два дня.
Малфой улыбнулся — в хорошем настроении он был таким непривычным, таким другим, что это сбивало Гермиону с толку.
— Удачно. В воскресенье у Говарда день рождения. Могу сказать Блейзу, что хочу выбрать там игрушки. Думаю, он поворчит, но поверит.
Гермиона кивнула:
— Луна, наверняка, не откажется развеяться, а Джинни всю субботу опять проведёт с Боунс…
Малфой посмотрел на неё так, точно ждал продолжения, но Гермиона не стала вдаваться в подробности.
Она встала и забрала со стола кружки, чтобы отнести их на кухню. Когда она вернулась, Малфой по-прежнему сидел на диване и, кажется, не собирался уходить, хотя они уже всё обсудили. Выгонять его тоже не хотелось. Гермиона, не произнеся ни слова, устроилась в своём углу. Молчание длилось довольно долго. Неожиданно Малфой заговорил, указывая на бумаги:
— Что это за проект, Грейнджер? Я видел там слово «чистокровные», но не успел прочитать остальное.
Гермиона вспыхнула от такой бестактности:
— Ты и не должен был это читать.
Он усмехнулся:
— Почему это? Кажется, твои идеи напрямую касаются моей судьбы… Судя по тому, что у тебя на столе лежит Земельный кодекс, ты хочешь лишить меня части владений, нет?
Гермиона фыркнула:
— Разумеется. Именно для того, чтобы пустить твоё состояние по ветру, я и перевелась в Отдел правопорядка.
— Серьёзно, Грейнджер…
Ей не хотелось рассказывать Малфою о проекте. Она догадывалась, что полукровка-Долфорд зарубил его из-за того, что её предложение могло ударить по кому-то из его семьи или друзей. Если она заговорит об этом с Малфоем, он только разозлится, они наверняка снова поссорятся. Нет, Гермиона не была готова к этому. Она покачала головой:
— Не переживай, Малфой. Это только мои идеи, и они никогда не будут приняты.
Гермиона впервые сказала это вслух, призналась самой себе в том, что давно понимала. Её охватили горечь и обида. Она поспешила отвернуться, чтобы не видеть радость Малфоя. Незачем спорить из-за всего этого. Сегодня ей вполне хватило Трейси.
— Да ты шутишь, Грейнджер, — когда Малфой заговорил, она не услышала в его голосе злорадства или чего-то подобного. — Говори уже. Чего ты там придумала? Хочешь, чтобы мы служили своим домовикам?
— Конечно, нет, — отчеканила она. — Я просто… просто предлагаю, чтобы земля, которую владельцы не используют по назначению больше пяти лет, отходила государству. Думаю, это должно касаться всех, вне зависимости от статуса крови. Тех же плодородных земель у нас не так уж много, но часто богатые семьи совершенно не заботятся о них, не возделывают… Это расточительство. Я отметила там чистокровных, потому что — она перевела взгляд на Малфоя, тот выглядел заинтересованным, а не рассерженным. — Большинство таких земель принадлежит им и…
Она не хотела продолжать, но Малфой кивнул, будто бы говоря «хватит заботиться о моих чувствах, Грейнджер».
— И с ними тяжелее всего договориться. Я там всё расписала, объяснила, — она посмотрела на документы, над которыми столько работала в последние недели. — Но суть именно в этом.
— И почему ты говоришь, что твои идеи никогда не будут приняты? — поинтересовался Малфой.
Гермиона с любопытством посмотрела на него. Она всё ещё не могла понять, какую игру он затеял. Неужели его действительно не взбесило это предложение? Гермиона откинула упавшие на глаза пряди, пытаясь понять, правда ли, она сейчас скажет Малфою то, о чём не говорила с Луной и Джинни, чем не успела — хотя и собиралась — поделиться с Гарри. Если бы она заметила в его взгляде насмешку, раздражение, то сразу бы отказалась от этой идеи, но ничего такого, кажется, не было.
— Мой начальник не собирается всерьёз рассматривать этот проект и допускать его до комиссии. Я думала, что сложнее всего будет с общественным обсуждением, но ошиблась. Долфорд просто не позволит мне представить проект всем членам Отдела, а потом рассказать о нём публично. Он дал мне понять, что считает эти предложения глупыми.
Как оказалось, выговориться кому-то было приятно. Даже то, что она доверилась Малфою, теперь не представлялось такой уж катастрофой. Если он до сих пор не высмеял её и не обозвал идиоткой — или как-то хуже, — значит, она не зря решилась на откровенность.
— Кажется, твой начальник такой же идиот, как и мой, — протянул Малфой.
Заметив её взгляд, он скривился:
— Ну не смотри на меня так, Грейнджер. Да, я считаю, что твои идеи разумны. Земля должна работать. Это нормально.
Он не смотрел ей в глаза, будто боялся быть пойманным на чём-то.
— Спасибо, — наконец придумала ответ, сомневавшаяся до этого, Гермиона.
Малфой ничего не ответил ей, вместо этого встал и посмотрел на часы:
— Засиделись мы с тобой, Грейнджер. Я ухожу.
Она подошла к нему:
— Пока.
— На твоём месте я бы просто пошёл к Кингсли, — сказал Малфой, прежде чем исчез в зелёном пламени.
И хотя Гермиона могла поклясться, что этот совет до ужаса слизеринский, в нём точно было что-то разумное. Вздохнув, Гермиона снова села за стол и склонилась над бумагами.
