Глава 5***
Судьба.
Я ошибся, посчитав, что выиграл войну. На самом деле, я выиграл лишь первый поединок. Для настоящего же сражения время еще не настало. Я рассчитывал без особых проблем преодолеть то досадное препятствие, что встало на моем пути после разговора с Директором.
С этого времени я начал усердно работать над тем, чтобы выиграть грант на обучение. Вспомнив все известные мне школы, я разослал по ним письма, в которых я постарался объяснить своё положение, и умоляя их о финансовой помощи. Я не разрешил свои покровителям отправлять мои письма, однако, благодаря "искреннему" рвению, смог убедить их, что мне бы лучше самому относить письма в почтовый ящик. Новый смотритель за помещениями мальчиков, расположение которого мне без труда удалось добиться, дал своё принципиальное согласие. Он выдал мне почтовые марки для писем и проводил меня до почтового ящика. Одним за другим я аккуратно, так, чтобы нельзя было подцепить и вытащить мои письма, бросил их в почтовый ящик. Впервые мне позволили покинуть стены приюта.
Мои шансы таяли с каждым днем. Ежели бы я мог лично вручить мои письма почтальону, будьте уверены, я бы так и поступил. К несчастью, вся почтовая переписка приходила на домашний адрес Директора, и его жена лично сортировала её строго раз в неделю. Почтальон никогда не ступал на территорию приюта, но, сквозь прорехи высокого деревянного забора, что окружал наш приют, я пару раз мельком видел, как он проходил рядом с забором с распухшей от писем сумкой.
Казалось бы, протяни руку, но это было столь же нереально, как дотянуться до Луны.
Выполнив обязательства нашего уговора, Директор передавал мне мои письма, не вскрывая их.
Отказ следовал за отказом. Стиль отказа, разумеется, был неизменно предельно вежливым, а некоторые даже выражали сочувствие касательно моей тяжелой участи. Однако в подобном обращении я уловил нотки снисходительности. Ощущение, словно взрослый терпеливо выслушивает просьбу особо недалёкого ребёнка.
Я не понимал причину подобного отношения. Меня всегда хвалили за правописание. Учителя часто зачитывали вслух мои истории и эссе перед классом, и откровенно превозносили мой талант. Так почему же какие-то чужаки обращаются ко мне так, словно трехлетний ребенок спросил их, отчего небо голубое? Я начинал злиться, а письма, оставленные для меня на подушке, уже не вызывали того предвкушения, как было раньше. Один лишь страх.
Стопка писем с отказами достигла бы уже внушительных размеров, если бы я периодически не сжигал её. Надежда на то, что я когда-нибудь стану свободным, постепенно угасала.
И всё же я не сдавался.
Мне нельзя отказать, по крайней мере, в одной добродетели: решимости добиться поставленной цели.
Однако решимость, равно как и намерения, не являются гарантом успеха.
И всё же моя решимость поддерживала слабый огонек надежды, не позволив мне опустить руки. Но, в конце концов, всё это не будет иметь никакого значения. Судьба, как оказалось, имела на меня свои планы.
За всё это время меня лишь однажды отвлекли. Из-за моей одержимости выбраться из приюта я проводил всё меньше и меньше времени, господствуя над детьми. Часть из них затаили на меня обиду, другие же не бросили попыток добиться моего расположения. Единственное, что изменилось на этот раз - это то, чтобы добиться моего расположения, они должны были оставить меня в покое. Если же я навещал их, они были искренне рады меня видеть. Если же я был занят, они не беспокоили меня.
Естественно, многих интересовало, на что я трачу столько времени и сил, и предлагали мне свою помощь.
- Нет,- отвечал я.- Я сам должен всё осуществить, но спасибо за предложение. Если мне потребуется ваша помощь, я обязательно к вам обращусь.
После этого они успокоились и перестали донимать меня жалобами.
Дети не причиняли мне никакого беспокойства. Я справлялся с ними так же легко, как и раньше, поэтому это не их любопытство меня отвлекало, а новое хобби, которым я вдруг неожиданно обзавелся.
Я всегда питал слабость к паукам и ящерицам, которые как-то умудрились выстроить свой мир среди мира людей. Еще ребенком я выяснил, в каких местах пауки предпочитали плести свои сети. Поддавшись любопытству, я стал играть с ними. Вскоре это вошло у меня в привычку. Обнаружив двух пауков, я палкой разбередил сеть одного паука и перетащил его в сеть к другому пауку.
Когда я проделал это в первый раз, то мной двигало любопытство: как они отреагируют друг на друга? Я давно научился, как правильно выманить паука - нужно слегка, но точечно, подуть на определенный сектор паутины. Вычитав о назначении этой паутины, я вскоре принес несколько насекомых и скинул их на паутину. Меня всегда поражало, с какой быстротой паук выскакивал из своего укрытия и торопился к жертве. Мгновенно парализовав жертву укусом, он связывал её в кокон, а затем быстро латал поврежденную падением насекомого паутину. Невероятное зрелище.
Меня интересовало, что будет, если один паук забредёт на территорию другого? Ибо я заметил, что пауки бросали свою паутину, только если оная полностью уничтожена, так как восстановление занимало слишком много времени. Если паутину еще легко найти, то свободно прогуливающегося паука не сыскать во всём приюте, и, тем более, я никогда не видел двух пауков на одной паутине.
Оказалось, что паук совершенно не терпит вторжение другого паука. Захватчик обычно находился в менее выгодной ситуации, потому как он всё еще старался освободиться от паутины, что прицепилась к нему, когда я сорвал его палкой с насиженного места. И, тем не менее, освободившись, он всё равно иногда одерживал победу. Захватчик был гораздо более серьезным противником, нежели беспомощные жуки, которых я раньше подкидывал в паутину. В отличие от них, он мог до определенного момента передвигаться по паутине, хотя и не так искусно, как паук, которому она принадлежала.
Едва захватчик коснулся паутины, другой паук, как обычно, выскакивал из своего укрытия. Но, заметив, что чужак свободно передвигается по паутине, хозяин паутины немедленно выставлял передние ноги. Я мог только предполагать, что это угрожающий жест. Затем они бились насмерть. Если захватчик побеждал, что было крайне редко, если только не было значительной разницы в размерах - но даже это не было гарантией победы - то этот паук становился полноправным хозяином паутины и начинал перестраивать её под себя. Если же терпел поражение - что ж, хозяину паутины выпал шанс сыто пообедать.
По прошествии какого-то времени, остальные дети присоединились ко мне и стали с удовольствием наблюдать за смертельными поединками. Однако, выяснив мотивы поведения пауков, мне стало скучно. Я принялся за поиски новых и интересных для меня вещей.
Арена боя пауков являла собой разбитую деревянную чашу, которую выбросил кто-то из взрослых. У меня были некоторые сомнения касательно того, что пауки могли сбежать из неё. Я видел, как они умудрялись ползти даже по самой гладкой поверхности и иногда вверх головой. Мне казалось, что не составит никакого труда вскарабкаться по поверхности чаши.
Однако когда пауки оказались в одной чаше, они не пытались сбежать. Они всегда сражались. Размеры пауков оказались совершенно неважны: даже самый маленький старался вывести из строя или убить другого паука. Добиться доминирования и в итоге - властвовать в новой среди обитания, как по праву уцелевший в схватке. Я выяснил, что все существа одинаковые. Даже люди. Даже если это будет гораздо выгодней избежать поединка, временно переместиться в другое место, они всё равно станут сражаться в схватке, которая им не по зубам, думая, что они были рождены именно для "этого" поединка. Мы возвращали победителя обратно на его паутину, чтобы он мог продолжить драться на следующий день. Для проигравшего же мы находили другое применение.
Когда я впервые прочитал о том, что ящерица способна регенерировать свой хвост, даже если он был практически полностью отсечен, я не мог дождаться возможности понаблюдать за этой потрясающей способностью. Когда ящерица в движении, её уже сложно поймать. Однако они зачастую полагались на то, что если они впадут в состояние покоя, то их никто не заметит. Я восхищался подобной тактикой. Она прекрасно оправдывает себя, если только тебя никто не ищет.
Приготовив кувшин, я положил в него несколько сорванных веточек с листьями и сделал пару отверстий, чтобы ящерица могла дышать. Я довольно долго искал ящерицу, но вскоре выработал необходимый навык, чтобы разыскать их. Лучше всего их искать в жаркие летние дни рядом с каменными стенами приюта. Будучи холоднокровными, они забирались на стены приюта, чтобы погреться на солнце, и впитывали в себя тепло, отражавшееся от стен.
В первый раз поймав ящерицу, я зашел за угол приюта, чтобы меня никто не заметил. Подвесив ящерицу за хвост, одним резким движением я отсек его отточенным камнем, который я специально припас для этого случая.
Удивительно их спокойствие, с каким они воспринимали мою суету вокруг них, но когда я отсекал хвост, как же они верещали! Даже отрезанный хвост верещал и дергался на земле, заставив меня задуматься о его способности в отдельном от ящерицы существовании. Я сохранил хвост, думая, что из него вырастит новая ящерица. К несчастью, в тот первый раз я поместил хвост в тот же самый кувшин, что и уцелевшую ящерицу. Она, похоже, сожрала хвост, потому как утром в кувшине была только ящерица.
Я разозлился.
Отыскав новую ящерицу, я повторил свой опыт. На этот раз я поместил хвост в отдельный контейнер. Но я выяснил, что хвост переставал шевелиться и вскоре разлагался. Даже ящерица тогда не стала его есть, поэтому я сосредоточил своё внимание на самих ящерицах.
Я подкармливал ящерицу неудачниками поединков на нашей маленькой арене и иногда подбрасывал ей в кувшин парочку живых пауков, чтобы проследить, сколько они смогут продержаться, прежде чем станут добычей ящерицы. Обычно требовалось несколько дней, чтобы ящерица проголодалась, и только тогда она начнет охотиться за пауками. Рептилии подтвердили в моих глазах статус ленивых существ, которыми двигал лишь голод. В чем-то они схожи в этом и с людьми. Разве что аппетиты могли быть несколько иного рода.
Когда у ящерицы отрастал новый хвост, я вновь отсекал его, но уже немного повыше, чем в прошлый раз. Понимаете, мне хотелось понять, где та точка, за которой регенерация уже невозможна. Выяснить пределы этой потрясающей возможности.
Со временем, я выяснил, что после определенной точки отсечения хвост не регенерируется, хотя ящерица быстро залечивала эту рану. Я заинтересовался, сможет ли ящерица регенерировать другие конечности. Для тонкой работы я стащил из кухни нож, потому как не хотел промахнуться и отсечь, к примеру, голову - ибо я был совершенно уверен, что обезглавливание уничтожит любое существо вне зависимости от возраста.
Для начала я отсёк переднюю лапу. Ящерица не регенерировала конечность, однако и не погибла от такой травмы. Скорость регенерации клеток действительно было невероятной, поэтому потеря конечности практически никак не сказалась на функционировании организма ящерицы. Когда я отсек еще одну лапу, то выяснил, что потеря двух конечностей не сильно сказывалась на скорости перемещения ящерицы, но для неё всё же было лучше, если оставшиеся конечности располагались на противоположных сторонах тела.
Довольно забавное было зрелище, когда ящерица, лишившись конечностей только с одной стороны тела, старалась не перемещаться кругами.
С одной конечностью способность к передвижению резко падала, но была всё еще достаточной, чтобы поймать жуков. Однако она уже не могла преодолеть ни одного препятствия – требовалась только ровная поверхность для перемещения. И только потеряв все конечности, включая хвост, ящерица становилась абсолютно беспомощной и вскоре умирала с голоду, если только я не подкармливал её мертвыми пауками. Живой паук же с легкостью мог увернуться от беспомощной ящерицы.
Когда я завершал очередной опыт, то отпускал ящерицу на волю. Уверен, что большинство из них и дальше жили своей естественной жизнью, если, конечно, они не становились добычей для плотоядных хищников. Плотоядных существ было довольно трудно поймать, да к тому же они слишком быстро погибали, чтобы представлять для меня хоть какой-нибудь интерес.
***
Был обычный день, и я сидел на крыльце, придумывая очередное письмо, чтобы получить школьную стипендию. Я слышал, как остальные дети смеялись и кричали о чём-то, как вдруг смех сменился испуганными возгласами. Меня раздражало подобное поведение. Однако, заслышав, как кто-то крикнул "Змея!", во мне тотчас же зажглось любопытство. Мне еще не доводилось видеть змей, хотя я читал о них и видел на картинках.
Несколько мальчишек, вооружившись палками и камнями, рванулись через подлесок за ней, словно бы намеревались забить змею до смерти. Остальные же, поддавшись животному страху, постарались как можно быстрее унести оттуда ноги.
Отложив в сторону ручку и блокнот, я вскочил на ноги.
Устремившись к мальчишкам, я крикнул "Прекратите!", когда они уже намеревались было добить потрясающее создание. Эта змея похожа на один сплошной хвост, подумалось мне.
- Интересно, какая её часть сможет регенерировать? - тихо поинтересовался я.
Мальчишки мгновенно остановились, и подозрительно уставились на меня. С этим я разберусь потом, главное - они не убили её.
- Где она?- спросил я. Они принялись смотреть себе под ноги, когда один мальчишка с испуганным криком отпрыгнул в сторону.
Он нашел змею.
Я медленно наклонился вперед, чтобы получше разглядеть её. Замерев на месте, змея перестала двигаться и стала лишь изредка выпускать свой длинный раздвоенный язык.
В длину змея была не больше моей руки и особой угрозы не представляла. Но внешность же была просто очаровательной. Я читал, что все змеи - чешуйчатые, а на картинках чешуя всегда казалась чересчур преувеличенной. Этот вид внешне был очень гладким, а темно-зеленые пятна покрывали всё тело змеи, от чего она без труда могла затеряться среди листвы. Я подался вперёд, не обращая внимания на предостерегающие возгласы мальчишек. Змея не пошевелилась - лишь немного приподняла голову, следя за моими движениями. Почему-то я знал, что она не боялась и вовсе не собиралась атаковать меня. Она словно была очарована мной, так же, как я был очарован ей.
Аккуратно подобрав её, я устроил её у себя на руке. Змея зашипела, но не стала вырываться, а только сильней обернулась вокруг моей руки.
- Ну и что мне теперь с тобой делать? - спросил я.
Я и представить не мог, что она ответит мне.
- Ты говоришь сссо мной?
Вздрогнув, я чуть не выронил её. Мельком взглянув на остальных ребят, я в изумлении уставился на неё. Мальчишки же во все глаза смотрели на меня.
- Что ты за существо? - потребовал я. Никогда прежде я не читал о говорящих змеях, разве что в сказках, и потому усомнился в том, что она действительно змея.
- Я з-ссс-мея, - мне наверно только показалось, что в её голосе прозвучал сарказм. Я бы наверно тоже удивился, если бы мне задали вопрос о том, кто я такой. Я улыбнулся.
- Я родилассссь далёко от ссссюда. Я заполсссла, чтобы сссогретьссся в вещи одного иссс людей, что отдыхали в лесссу. Проссснувшисссь, я не сссмогла выполсссти обратно. Когда мне удалосссь выбратьссся наружу, то была уже далёко от дома. Я приполсссла сссюда, потому что это месссто напоминает мне о доме.
Свернувшись клубком в спальном мешке одного туриста, она незамеченной попала в город. В поисках своего дома она и обнаружила сад нашего приюта.
- У тебя есть имя? - спросил я.
- У нассс нет имён. Я сссмея.
- Что ж, тогда я назову тебя... Нагини, - решил я. Нагини - полузмея-получеловек в Восточной Мифологии, одна из дочерей божества Нага. Я недавно читал об этом в книге, в которой приводились очень забавные картинки. - Ты можешь жить в нашем саду. Не беспокойся. Тебя никто не обидит. Ты здесь в безопасности.
- Ссспасссибо,- прошипела Нагини.
Я опустил руку к земле, позволив ей сползти. Она тотчас же скрылась в траве.
Но я услышал, как она прошипела:
- Мы ссскоро вновь вссстретимсся.
Я повернулся к остальным мальчишкам и ухмыльнулся.
- Ого!- только и сказал я.
Они рассмеялись. Один из мальчишек, по обыкновению исполнявший роль шута, забавно изогнул руку, словно имитируя змею, и зашипел:
- Хиссс, хошсссс, хисссс? О! Хисссс. Да-да, конечно! Хишсшсс, хисс. Чего? А, забей, ползи отсюда!
Он состроил гримасу и кивнул.
- Ползи уже по своим делам, подружка!
Ребята, все как один, захохотали. Один из них хлопнул меня по спине и прислонился к моёму плечу, чтобы не упасть от смеха. Я натужно рассмеялся, хотя живот, словно лёд сковал.
Они ничего не слышали. Ничего не поняли. Я сошёл с ума? Неужели от отчаяния покинуть это место у меня снесло крышу? Я не сомневался в том, что мой рассудок в порядке, но, с другой стороны, если ты псих - как ты об этом узнаешь?
К счастью дети подумали, что я просто дурачился. И это только ещё больше укрепило моё влияние на них. Я был не из тех людей, что любят шутить, но теперь они думали, что я отколол такую хохму, что дай Бог каждому. После этого они стали относиться ко мне так же, как и к другим. Рассказывали мне шутки и, если я был поблизости, вспоминали историю с Нагини.
Все мои мысли теперь вертелись вокруг змеи. Я не мог ни работать, ни спать. Я должен был выяснить: сошёл ли я с ума или нет.
Через несколько дней я вновь постарался найти Нагини.
Ночью я выскользнул из спальни. Я мог бы поклясться, что дверь была заперта, но когда я повернул ручку двери, отчаянно надеясь, чтобы я был неправ, ручка легко провернулась и дверь открылась. Я вздохнул с облегчением. Это уже не первый раз, когда дверь вдруг легко открывалась передо мной. Когда моя судьба зависела от воли случая, всё складывалось именно так, как я того хотел. Теперь я знаю, что это было из-за моих способностей. Я неосознанно использовал свою магию.
В темноте я тихо позвал Нагини, понимая, что в это время змеи наиболее активны и охотятся за теплокровными, чтобы утолить свой голод. Она ответила на мой призыв. Во второй раз за эту ночь я вздохнул с облегчением.
И всё же я сомневался. Если я действительно сошёл с ума, то тогда мне всё это просто кажется.
Я искал доказательства, поэтому мы разработали план.
На следующий день, когда нам разрешили погулять во дворе, я подошел к кустарникам, что росли вокруг приюта, и стал ждать. Остальные мальчишки заметили меня и, встав рядом, стали наблюдать, что я сделаю на этот раз. Я не позвал её. План был в другом. Если я не выдумал встречу с Нагини прошлой ночью, то она сама должна была приползти и остановиться рядом со мной, чтобы я мог подобрать её. Затем она должна обернуться вокруг моей шеи. Я знал, что дети, заметив меня, станут наблюдать за действом. Они должны были стать моими свидетелями - это и будет доказательством того, что я не сошёл с ума.
Мальчишки видели, как змея приползла. Я подобрал её, и она проползла по моей руке. Я почувствовал, как мягкое, но сильное тело лениво обернулось вокруг моей шеи.
Ухмыльнувшись, я посмотрел на мальчишек, которые не знали то ли бояться, то ли восхищаться увиденным.
- Думаю, я ей нравлюсь,- сказал я, аккуратно погладив её по голове.
- Ей? - хохотнул шутник. - Таки у тебя появилась подружка, Том!
Когда на этот раз мальчишки рассмеялись, я, ничуть не притворяясь, смеялся вместе с ними.
Я не сошел с ума.
Я был особенным.
Великим.
