Глава 1Комментарии: фикшен написан до выхода шестой книги. Любые совпадения с ГПиПП абсолютно случайны. Брайан Сэннер выражает благодарность форуму veritaserum.com.
***
В жизни, как и в смерти, есть непреодолимое стремление понять, что же делает нас такими, какие мы есть. Мы анализируем своё прошлое, размышляем о своём будущем, задаемся вопросом: "Кто же я есть?"
Бог ли я? Монстр? Дьявол или Ангел? Или всего лишь человек? Человек, вынужденный пройти путь, пройти который обязан каждый; распорядиться теми возможностями, что сама жизнь положила пред тобой.
Я пишу это не для того, чтобы извиниться или оправдаться. Я пишу это для того, чтобы вы могли взглянуть на мои преступления под иным углом зрения и смогли справедливо осудить меня, основываясь лишь на вашей совести.
Ибо в конце будет абсолютно неважно, что ты совершил с собою, важно будет лишь то, как сам мир отреагировал на твои поступки. Ибо человека можно судить только по его поступкам. Намерениям же, увы, не придается значения.
Страх есть Власть
Я расскажу вам о своем детстве. Но не для того, чтобы меня пожалели. Мне нет дела до вашей показушной жалости и прочего лицемерия. Я расскажу это лишь для того, чтобы вы осознали, каково это лишиться невинности в столь раннем возрасте и знать свою Судьбу, за путь к которой необходимо бороться. Доказывать, что ты её достоин.
Дабы понять мое детство, сперва вы должны понять моё происхождение. Ибо именно тогда внутри меня зародился конфликт.
Моя мать была прекрасной женщиной. Доброй и щедрой. Происхождение её ведется из семьи, которая когда-то была великой и могущественной, но спустя столетия её отвергли, подвергнув несправедливым гонениям. Исключительно потому, что в них текла кровь знаменитого предка.
Когда родилась моя мать, она была последним потомком той ветви Ведьм и Волшебников, родословную которых можно проследить на тысячелетие назад. Гордая и благородная ветвь. Гордившиеся своими потомками и своим происхождением. Однако со смертью её родителей не осталось больше никого, кто состоял бы с ней в кровном родстве, и ей некуда было податься.
"Великие" волшебники того времени не желали иметь ничего общего с представителем её рода, и она была вынуждена влачить жизнь изгнанницы. Отверженная. Поселившись в старомодной маггловской деревеньке, она попыталась жить "обычной" жизнью. Она отказалась от своих способностей, и вычеркнула себя из прошлого и будущего ради надежды выжить в жестокой реальности настоящего.
И тогда она повстречала моего отца.
Это был молодой и привлекательный человек, привыкший добиваться всего, чего он только мог пожелать. Сын богатой и влиятельной семьи: по маггловским меркам - богатейшая семья в округе.
Он увидел мою мать, когда она переходила улицу. Она тащила на себе пакеты с едой, опасаясь применять свои способности вблизи суеверных магглов, среди которых она жила.
Он немедленно возжелал её, ибо она была привлекательной и, более того, незнакомкой - а всех привлекательных девушек он знал.
Изобразив из себя галантного джентльмена, он предложил помочь с её ношей. Он вошел в её дом и в тот же вечер предложил вместе поужинать. Она не смогла устоять. Он показался ей красивым, добрым и щедрым. Молодой человек оказал ей услугу и, казалось, был непрочь помочь ещё.
Конечно, она знала, кто он такой - все это знали - а потому её намерения относительно него едва ли можно было назвать бескорыстными. Она была прекрасной Ведьмой и могла бы достичь невероятных высот, если бы не пришлось отказаться от своих способностей, притворившись бедной Магглой. Это рабство: подрабатывать официанткой в местном баре, где клиенты отпускали при ней похабные шуточки, и беспрестанно лапали её едва она неосторожно проходила слишком близко от них. Она боролась за каждый сикль - этого всё равно едва хватало на оплату жилья и кусок хлеба и это несмотря на то, что еду она могла бы сотворить из воздуха простым взмахом волшебной палочки.
Поэтому когда богатый молодой человек проявил к ней явный интерес и предложил вместе прогуляться, да приобрести парочку вещей, о которых она могла разве что мечтать, она совершенно естественным образом влюбилась в него. Она не возражала против его ухаживаний, однако не подпускала слишком близко, ибо он был Магглом, а она - Ведьмой из древнего и благородного рода. И пока он заботился о ней, хоть немного скрашивая её жизнь, - от чего он, кажется, получал лишь удовольствие - она не видела ничего такого, что могло бы опорочить её.
Проходили месяцы, и человек этот стал для неё очень дорог. Несмотря на то, что она неизменно держала между ними дистанцию, он продолжал упорствовать. Глупая женщина, коей она была, наивно поверила, что его ухаживания проистекают из любви, а потому сама полюбила его. Любовь. Величайшее проявление слабости. Любой, даже самый великий человек, будь это мужчина или женщина, откажется от всего ради этой иллюзии. Моя мать была ничем не лучше. Именно любовь уничтожила её.
Со временем она поддалась его настойчивым ухаживаниям. Она даже не задумывалась, отчего он не представил её своей семье и не привел в свой дом. Не задумывалась, почему они встречались в ее бедном, ветхом домике на окраине города, а не в роскошном особняке, где он жил вместе со своей семьей.
Они довели до совершенства свою любовь под раскидистым индийским фикусом одним живительным вечером едва наступившей весны. Мой отец привел её на кладбище, что располагалось на вершине холма близ его дома. Издали он показал её свой дом - красивый и элегантный, освещенный взошедшей луной. Он шептал обещания ей, что однажды всё это будет принадлежать только ей.
И она отдалась ему тогда и телом, и сердцем.
В тайне ото всех они вскоре поженились. Его семья не поймет, говорил он. Они бы никогда не дали своего согласия, чтобы он женился на ком-то, кто гораздо ниже его по положению в обществе.
Если бы этот глупец только знал.
Несмотря ни на что, она хранила свой секрет. Он пообещал ей, что через несколько лет он сам разбогатеет. И тогда не нужно будет беспокоиться об отцовском разрешении. К тому времени они будут жить самостоятельно, а со временем им и вовсе всё простят.
Они прожили несколько счастливых месяцев в её домике на окраине деревни. Счастливые в своем неведении. Однажды его отец предпринял поиски. Какой-то житель сообщил ему, где их можно было найти, а слухи донесли до него о браке его сына. Гнев его не знал границ. Отец и сын разругались, но, в конце концов, он остался с моей матерью, невзирая на отца, который пригрозил, что отречется от сына и навсегда лишит его наследства.
Именно тогда она решилась доверить ему свою тайну.
Он не поверил ей.
Тогда она вынула из тайника свою волшебную палочку, и сотворила пару простейших заклятий, чтобы он поверил ей. Заклинанием левитации она приподняла его на несколько дюймов и слегка закружила его словно партнера в танце.
Его это не поразило - наоборот, он закатил истерику, и обвинил её, что она околдовала его каким-то Проклятьем, заставив отречься от своей семьи ради неё. Она пыталась убедить его, что это не так, что последний раз она применяла магию еще до встречи с ним, что их любовь была настоящей, уверяла его, что не было никакого подвоха. Он заявил ей, что ему нужно всё обдумать и ушел, оставив её одну.
На следующий день он не пришел.
Не пришел он и через день после. Прошла неделя, а от него - ни слова. Она поспрашивала в округе других Магглов, видели ли они его. Те, кто по долгу службы бывал в его доме сказали, что встречали.
Один человек, который ухаживал за садом в их доме, сообщил моей матери, что он собирался покинуть деревню и уехать на несколько лет в какую-то Маггловскую школу, возвращаясь домой только на праздники.
Тогда моя мать решила действовать. Ибо она, будучи Ведьмой, уже знала, что забеременела.
Она потратила несколько часов, приводя себя в порядок. Надев свое самое роскошное цвета желтой листвы платье, что он подарил ей на свадьбу, и при виде которого он всегда искренне улыбался, она до блеска расчесала назад волосы и перевязала их голубой атласной ленточкой. Он часто дарил ей букет цветов, перевязанный такой вот ленточкой, которую она сохранила даже после того, как цветы завяли и умерли.
Покончив с нарядом, она проделала долгий путь по деревне: мимо холма, на вершине которого раскинулось кладбище, и пройдя по петляющей дорожке, что вела к его дому. Подойдя к двери, она приподняла большое латунное дверное кольцо и трижды постучала им.
Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился кто-то из обслуги. Моя мать попросила встречи с отцом, умоляя позволить ей поговорить с ним. Её оставили ждать на крыльце, словно какого-то посыльного, который принес сообщение.
Но не отец подошел к двери, а мой дед. Он только недовольно хмурился на мою мать, одетую в легкое летнее платье, и на голубую атласную ленточку, которой она перевязала свои волосы.
Не дав ей и рта раскрыть, он грубо спросил кто она такая. Она не могла поверить своим ушам. Ответив, что приходится женой его сыну, она спросила дома ли он. Дома, сказал он, но его сын холост. Он был в курсе всех подружек своего сына и заявил ей, что она не из их числа. Он потребовал, чтобы она ушла и никогда не возвращалась, навсегда забыв дорогу к этому дому.
Рукой не позволив двери закрыться, она сказала, что они любят друг друга, и что она ждет ребенка от его сына. Даже после смерти она бы явилась ко мне и слово в слово смогла бы повторить те слова, что он тогда бросил ей в лицо. Она бы сказала мне, что никогда не забыла их, не забуду эти слова и Я.
Пожилой джентльмен, так похожий на молодого, которого она любила, оценивающе посмотрел на ней сверху вниз и с усмешкой, заигравшей на его аристократических губах, заявил: "От меня вы не получите ни шиллинга. Идите и найдите настоящего отца и пусть он решает ваши проблемы". И захлопнул перед ней дверь.
Моя мать растерялась, но ослепленная эмоциями она нашла опору в своей слабости. Она кричала имя отца и кулаками колотила в дверь дома. И тогда из дома вышел слуга и с силой оттолкнул её прочь от двери. Прибывшие стражи правопорядка пригрозили, что если она немедленно не уйдет, то её посадят под арест.
Даже тогда она ничего не поняла. Не понимала, почему мой отец ничего не предпринимал. Она воображала, что они должно быть просто не сказали ему, что она пришла, что наверно тяжелая дубовая дверь и толстые стены не дают пробиться звуку её голоса. Но когда она дошла до конца подъездной дорожки и, не сдерживая более рыдания, обернулась, то увидела, как отец смотрит ей вслед из окна рядом с входной дверью. Только тогда пришло понимание.
Она перестала плакать.
Она не проронила ни единой слезы с тех пор.
Она не плакала, когда, прячась среди могил на кладбище, смотрела, как его сумки складывали в сундук Маггловской повозки. Не плакала, когда он прощался с родителями, когда повозка двинулась по дороге, когда он исчез из вида, а пыль медленно оседала на дороге. Он ушел из её жизни навсегда.
Она не плакала, когда её живот заметно округлился, и стало бессмысленно дальше скрывать беременность. Не плакала, когда владелец бара, где она с трудом наскребала себе на жизнь, выставил её вон, приказав даже не возвращаться, пока она не найдет себе какого-нибудь достойного, порядочного человека.
Она не плакала, когда жители деревни шептались за её спиной, когда выкрикивали ей вслед всевозможную ругань, проклиная её имя.
Ей оказалось не по карману нанять Маггловского врача, который бы мог проконтролировать протекание беременности. Она обходилась одна, пока не настал срок, и только тогда жители деревни вызвали целителя, явно опасаясь, что какая-то потаскушка может испачкать их сверкающие аллейные дорожки. Так её забрали в госпиталь.
