Глава 4— Интересно.
Они сидели в своём номере, каждый на своей кровати, и рассматривали кипы листов на сдвинутом столе. То, что выдал Реборн, вперемешку валялось с тем, что нарыл Телёнок — большая часть информации повторялась, но были и различия, так что Савада считал, что воспользовался старым каналом не напрасно.
Бьякуран, 35 лет. Юный гений без прошлого, создавший собственную семью. Появился в Италии меньше семи лет назад, и за это время успел так или иначе проникнуть во все сферы влияния Мафии, включая убийства, мошенничество, контрабанду, территорию наркокартелей и торговлю оружием. Особые приметы — пепельные волосы с жемчужным отливом (неестественные), татуировка под глазом, мягкость, любовь к зефиру.
Кикё, 38 лет. Ветеран без прошлого, телохранитель Бьякурана, также его Правая Рука и юрист. Хорош со всем, что может стрелять, и со всем, что может бить. Особые приметы — длинные зелёные волосы (неестественные), макияж, женственность, жеманность.
Дейзи, 32 года. Палач и дознаватель семьи Джессо, ведёт себя как маньяк-психопат, говорит о себе в женском роде, настоящий пол неизвестен. Особые приметы — зелёные волосы (неестественные), шрамы на теле в виде швов, любовь к мягким игрушкам.
Блюбелл, 29 лет. Девушка, выглядит моложе своего возраста, снайпер. Особые приметы — синие волосы (неестественные), эксбиционистка.
Закуро, 40 лет. Боец, подрывник, работает со взрывоопасными материалами и химикатами. Особые приметы — врождённая анальгезия, оно же отсутствие чувствительности к боли.
Торикабуто, возраст неизвестен. Переговорщик и свидетель, присутствует на всех официальных встречах Джессо. Особые приметы — носит маску «Хання», она же «страшный оскал ревнивой женщины».
Сару, возраст неизвестен. Правая рука Торикабуто, изредка заменяет его на встречах. Особая примета — маска «Ясе-отоко», она же «маска мертвеца».
Семейство, которое им предстояло найти, было очень интересным. Тонны косметики и грима, театральные ужимки, эпатаж — такое поведение либо уничтожает, либо даёт огромное преимущество, и с Джессо явно случилось последнее. Сборище фриков и клоунов — их не воспринимали всерьёз, над ними насмехались и на них думали в последнюю очередь. Семья, о которой ничего неизвестно. Например, тот же Бьякуран — кто мог сказать о нём что-нибудь, кроме тех фактов, что у него белые волосы, татуировка под глазом (наверняка грим) и неконтролируемая любовь к зефиру? Он станет никому ненужной невидимкой, стоит ему умыться, надеть шапку и заказать американо. И Кикё, которого упустил Реборн, действительно сошёл в Токио — только избавившись от макияжа, зелёных волос и неестественных глаз. Скорее всего, он и вовсе переоделся женщиной или замаскировался под стюардессу, или нарисовал себе абсолютно новое лицо, которого нет ни в одной базе. Впрочем, Тсуна был готов поставить на то, что на самом деле это был не Кикё. Телохранитель, адвокат, ещё и няня Босса — кто-нибудь серьёзно верил, что этот человек покинет Бьякурана для чего-то, кроме похода в туалет? Вон, Ёж от Савады не отлипал, хотя выполнял всего одну из перечисленных функций. У Джессо был человек без лица, непрерывно носящий маску и бесформенный плащ, скрывающий фигуру — очевидные два и два, которые надо сложить.
Хибари постучал пальцем по ближайшей папке, в которой лежали результаты самодеятельности Телёнка. Парень явно убил кучу времени, пытаясь смоделировать настоящие лица Джессо в фотороботе. Вариаций было много, крайне много, и верхние левые не имели ничего общего с нижними правыми.
— Мне достаточно, чтобы начать искать. Хоть кто-то из них мог остаться в Токио?
Тсуна кивнул, задумчиво разглядывая досье. В том, что Джессо решили спрятать документы в Японии, была определённая ирония.
Самый простой путь всегда наиболее эффективен. Труднее всего найти то, на что не обращаешь внимания. Невозможно задать правильный вопрос, если не знаешь ответа. Разумеется, Бьякуран решил отправить компромат в Японию — ведь он провёл здесь всю свою юность, с отличием окончив Токийский университет. Никто не знал об этом — никто, кроме Реборна, который получил доступ к записям своего предшественника. И хамелеон не нашёл бы Кикё, если бы не эти записи — его вообще никто бы не нашёл.
— Эти документы имеют ценность до тех пор, пока Джессо не поглотят Джиглио Неро. Они не могут просто уничтожить записи и развязать Реборну руки — значит, прячут их где-то здесь. Так что они разделились и спрятались, ожидая сигнала — и как минимум один решил остаться в огромном Токио, потому что видит эту страну впервые в жизни, но хорошо знаком с мегаполисами и умеет прятаться. Но, разумеется, у него нет нужных нам документов — это обманка, ловушка, которая отвлечёт нас от какого-нибудь Синдзи, решившего навестить семью. Или наоборот — они ждут, что мы будем искать по горам, и не обратим внимание на Сузуки, вернувшуюся к брату. Я надеюсь, Бьякурану хватило мозгов на такой простой блеф — если нет, то я разочаруюсь.
Хибари хмуро кивнул, снова пролистывая документы.
— Значит, мы клюём на наживку?
Савада пожал плечами, жуя незажённую сигарету — чертовски хотелось нормально покурить, но Хибари убил бы его, вздумай он сделать это в помещении.
— Мы выбираем самый лёгкий путь. Даже если наш токийский друг не знает, куда отправились остальные, у кого информация и кто оказался в Японии вместе с ним, он знает массу всего другого. От нас требуется просто его разговорить — и, я думаю, с твоим мастерством нам потребуется меньше пяти дней.
Ёж оскалился, тут же приходя в благодушное настроение, и Тсуна с улыбкой протянул ему первую папку. Сведения ему понадобятся — напарник собирался проникнуть в центральное управление и порыться в базе данных. Мафия всегда оставляет след — вопрос лишь в том, что одни его закапывают, а другие находят.
Сам Савада собирался провести день за разъездами. Сначала в аэропорт, потом по гостиницам, мотелям и кафе — Реборн постоянно твердил, что мир не заканчивается сухими отчётами и справками. Будь здесь Пантера, они нашли бы беглеца в первый же день — но ни Пантеры, ни Пса, ни Филина здесь не было. Это, разумеется, сильно замедляло дело — но Савада ни за что не стал бы дёргать этих людей, как не стал дёргать старину Кенгуру. Телёнок не в счёт, парень родился с компьютером, и от него не требовалось бросать всё и пересекать океан.
Увы, его лучшие ищейки пили чай в солнечном Палермо, а обе птички были спрятаны где-то в тёмно-синей папке, которую Тсуне завещал предыдущий Реборн. Савада, разумеется, и пальцем к ней не прикоснулся — он полностью отошёл от дел и совершенно не нуждался в двух юристах, способных подделать и сфальсифицировать даже воздух.
Тсуна благополучно добрался до аэропорта, в котором приземлился самолёт с «Кикё», и с наслаждением затянулся.
В Токио прибыли некоторые из Шести Погребальных Венков — никому другому Бьякуран не доверил бы информацию ценой в собственную голову. Тсуна полагал, что в Японии находятся трое. Очевидное решение, упрощение и подстраховка. Классическое, как по учебнику для юных мафиози — Савада, возникни нужда, поступил бы точно также. Один боец, одна ищейка и третий лишний, тот, на кого никогда не подумаешь. Как минимум один из них был коренным японцем — если им окажется Торикабуто, Тсуна будет чертовски разочарован. Бьякуран хитёр, Бьякуран думает, что он переиграет всех — и именно поэтому Савада мог нарисовать ход его мыслей одним движением руки.
Он стоял, рассматривая неоновые вывески, изучая их цвет, размер и сложность языка. Куда он бы смотрел, если бы был японцем, спустя несколько лет вернувшимся домой? Если бы он не был японцем, но должен был им усердно притворяться? Или, возможно, иностранцем, вообще не знающим язык? Он будет следовать привычкам, полученным в Италии? Решит смешаться с толпой и довериться ей? Будет спешить, убегая от преследования, будет красться, надеясь, что никто не нападёт на след? Или, возможно, пойдёт явно, не таясь, думая, что он в безопасности, чувствуя себя, как рыба в воде?
Тсуна усмехнулся, выкидывая догоревшую сигарету и доставая ещё одну.
Когда всё начиналось, и Реборн раздавал им клички, он упорно пытался превратить своё творение в Льва. Савада Тсунаеши на всю жизнь остался Рыбой.
Тсуна бродил по Токио несколько часов. Останавливался, рассматривая людей через витрины, замирал в оживлённом потоке, буравя взглядом людей по ту сторону улицы. Курил, зажимая сигарету губами и не вынимая её изо рта, сдвигал плечи, чтобы костюм топорщится, и ни при каких обстоятельствах не вынимал руки из карманов. Весь его вид говорил — «я пришёл за тобой», и Савада отлично об этом знал. Он делал всё, чтобы его увидели, его тело кричало, чтобы оказаться замеченным. Больше всего пугает неизвестность, и он пугал — пугал так, как его учили.
Мафиози всегда начеку. Мафиози внимательны, мафиози ждут чужого взгляда, мафиози в любой момент готовы действовать или бежать. Покажи оружие, и они выстрелят, топни ногой, и они побегут. Главное — останься неизвестным. Минимум информации, максимум угрозы — твоя цель подумает, что ты уже её нашёл. Она придумает всё сама, она дёрнется, она потревожит воду — и тогда остаётся только рвануть вперёд и впиться в её бок.
Это самое базовое, самое простое. Проба пера, лёгкая разминка — Савада был уверен, что её будет достаточно. Бьякуран был старше его на шесть лет — Тсуна был гораздо опытнее. Бьякуран сделал себя сам — Тсуну хорошо учили. Бьякуран боролся с другими Семьями — Тсуна должен был ими повелевать.
Бьякуран был драконом — огромным, цветастым, с острыми зубами и смертельным огнём. Тсуна всегда оставался рыбой — мёртвыми глазами, отблеском чешуи в глубине. Кто знает, что скрывается за маленьким бликом — косяк сельди, бесценная форель или смертельная рыба-фугу? А может — чудовище, огромное настолько, что топит корабли?
Тсуна выкинул последний окурок и развернулся, направляясь к полицейскому участку. Кто знает, что скрывается в воде. Кто знает.
