Глава 50***
- В 1345 году в Уэльсе проходит первое заседание объединенного Визенгамота. Ульрих Знаменитый предлагает создать особое учреждение для контроля над смешанными маго-маггловскими семьями. Партия чистокровных во главе с Альфардом Малфоем требует строгого ограничения количества таких браков, но им не удается отстоять свое мнение в течение сессии Визенгамота… В следующем году Малфоя убивают на магической дуэли, и партия рассеивается сама собой. С этого момента… Алиса, ты меня слушаешь? Алиса!
Фрэнк Лонгботтом слегка шлепает девушку по руке свернутыми в трубочку листами конспекта, и та рассеянно откликается:
- Да, я… Фрэнк, я все слышала… Лестрейнджа убили на дуэли…
- Малфоя, - напряженным тоном поправляет Фрэнк.
- А я что сказала? – переспрашивает Алиса, все еще глядя куда-то поверх куста сирени.
- Ты сказала Лестрейндж, - с мученическим терпением повторяет Лонгботтом. – Послушай, ты же сама попросила прогнать билеты… Да что ты там такое увидела?!
Алиса вздрагивает, наконец возвращаясь к реальности, и испуганно смотрит на парня, а тот, вдруг что-то поняв, почти с отчаянием бросает, нервно смяв конспект:
- Ну и дура же ты, Алиса Грейн!
А вечером, после ужина, он вдруг останавливает, схватив за плечо, одного из мародеров:
- Блэк, вот объясни мне, что они все в тебе находят, а?!
И Сириус не находит слов, чтобы отшутиться.
***
Luchik Smart, не гет, конечно, так хоть понимание...
И с каждым шагом, с каждым словом Гермиона все лучше понимает, насколько изменила всех их эта война.
Ей едва удается скрыть удивление, когда на квиддичном матче между Гриффиндором и Слизерином Гарри делает резкий финт и упускает снитч, только бы не сшибить с метлы Забини.
И не удается, когда побледневший Малфой – до треска, до зубовного скрежета скручивая внутри себя вековую гордыню – подходит к ней в конце ноября.
- Грейнджер, у меня к тебе… просьба.
Гермиона кивает, понимая, как тяжело, должно быть, дались ему эти слова:
- По поводу?
- Святочный бал, - быстро произносит Малфой.
И замолкает, стиснув зубы.
Гриффиндорка терпеливо ждет, пытаясь справиться с давним предубеждением.
- В общем, Грейнджер, я, конечно, понимаю, что это будет праздник вашей победы, и что нас там не ждут, но хоть младшим курсам Слизерина вы разрешите поучаствовать?
Гермиона растерянно молчит – но собеседник, кажется, принимает ее удивление за отказ, и сухо объясняет:
- У большинства наших дома никакого праздника не будет, сама понимаешь. Послушай, Грейнджер, я... обещаю, что все обойдется без эксцессов.
И гриффиндорка, вдруг осознав, что тот самый Драко Малфой, которого они всегда считали непроходимым эгоистом, сейчас берет на себя ответственность за целый факультет, улыбается с какой-то грустной насмешкой:
- Не понимаю, почему ты меня об этом спрашиваешь…
- Не к МакГонагалл же мне идти, - горько бросает тот, но Гермиона спокойно продолжает:
- Да я не о том. Кто вообще сказал, что вас не пригласят? Это же школьный праздник, а Слизерин – такой же факультет Хогвартса, как любой другой… Кстати, я как раз думала попросить вас с Паркинсон помочь мне с оформлением зала.
Малфой смотрит на нее с недоверчивым изумлением, и впервые, кажется, гриффиндорка так близко видит его глаза – обычные, человеческие, а не затянутые мутью высокомерного презрения.
- Грейнджер, но другие вряд ли… - нерешительно начинает Малфой.
Гермиона серьезно обещает:
- Я постараюсь сделать так, чтобы конфликтов не возникало. Так вы поможете?
И Малфой, помедлив пару секунд, кивает:
- Конечно.
***
Для Estel_Dark. Все истоки - в семье.
- Оставь меня в покое! – выкрикивает худой паренек, выдергивая руку у пытающейся удержать его матери. - Я сказал, что пойду, куда хочу, ты мне не указ!
Маленькая женщина с каким-то странно обиженным видом выпускает сына, закрывает лицо руками, всхлипывает:
- Барти, сыночек… Я же только для тебя… Я же… Мы с твоим отцом…
- Да что ты вечно сцены устраиваешь, - то ли с досадой, то ли с беспокойством произносит тот. – Я и сам могу разобраться, с кем и куда ходить, нашла проблему!
И вздрагивает, услышав за спиной голос отца:
- Не смей так разговаривать со старшими, сын.
- Отец…
- Ты слышал, что я сказал? Извинись перед матерью, - Крауч-старший холодно кивает в сторону заплаканной жены.
Сын, дрожа от сдерживаемого гнева и ненависти к отцу, медленно разворачивается:
- Я прошу прощения, матушка.
Миссис Крауч виновато вздрагивает:
- Да я ничего… Только останься дома, пожалуйста…
Крауч-старший только пожимает плечами:
- Пусть идет, куда ему нужно.
И, обращаясь к сыну:
- Только имей в виду, если ты сейчас уйдешь, твой урок латыни в субботу увеличится втрое.
