Глава 53. Конец, для нового начало...Дом по адресу «Лондон, площадь Гриммо, 12», банковские ячейки 709 и 710 находящиеся в Гринготтсе, не считая титула, это был довольно скудный список того, что приобрёл новоявленный Лорд Блэк, но в тоже время, довольно внушительные счета могли обеспечить достойную жизнь не только ему, но и следующим поколениям. Единственным условием Андромеды, при передачи наследства, был категоричный отказ от присутствия Кикимера в поместье, и если с личной ячейкой Сириуса дела обстояли куда проще, то эльф считался имуществом, относящимся не посредственно к роду, а лишения наследника слуги, считалось нарушения его прав, и было практически пресечено, если бы несвоевременное невмешательство Малфоя старшего.
— Гарри, я кажется забыл поздравить тебя с твоим совершеннолетием?
— Но… но сэр, оно… — растеряна вглядываясь в лицо Снейпа, Поттер, опешив от неожиданности, резко замолк, стараясь ничего не испортить своим неведением. «Вот… что им мешало предупредить?! Спокойно, Гарри, не заводись, может они рассчитывали, что в этом не будет необходимости. »
— Питтс, Маккус!
— Да, хозяин Люциус?
— Что изволит господин?
Одновременно появившись по среди кабинета, двое молодых эльфов, почтительно склонили головы. Белые сорочки, опрятный вид, Гарри зразу отметил очевидную разницу между их внешним видом и тем, как был одет когда то Добби, от чего внутри заскрежетала обида.
— Держи себя в руках.
Юноша и не собирался что-либо высказывать, тем более на данный момент времени, возможно, потом и у Драко, но для Снейпа чувства, так явно отражающиеся на лице Поттера, были слишком знакомы, а лишние эмоции, пусть и немой укор в сторону Лорда, был ни к чему.
— С этого момента, вы двое навсегда переходите во владения Гарри Джеймса Поттера. Вы будите служить ему и его семье, так же верно, как до этого служили мне, до того момента, пока он не освободить вас или не сочтёт нужным передать другому хозяину.
Не понять этого тонкого намёка было очень сложно, практически нереально. Это был своего рода обмен: жизнь двух молодых домовых эльфов, на одного более опытного.
Прикрыв на секунду глаза, Гарри оставалось просто повиноваться, в глубине души радуясь, что эту драму не приходиться наблюдать Гермионе. Продажа и покупка невинных эльфов это часть Магической истории, и по всей видимости ей не будет конца. Что чувствовали эти два существа, и было ли им позволено чувствовать? «Не справедливо, неправильно. Всё это ужасно… Но что ты можешь?» Нет, конечно, он мог отказаться от такого дара, пойти наперекор., но кому? Люциусу? Нет, это значило бы усомниться в действиях Северуса, всё испортить, и как бы Поттеру не было бы жалко эльфов, он сделал то, что должен был, и в какой-то степени это пошло на пользу всем, тем более, что подслушав разговор о предстоящих планах, Кикимер был тем, кто рухнул на коленья перед молодым хозяином, умоляя казнить старого слугу, обезглавить, но только не отдавать, тем более осквернительнице крови…
Эльф остался, убитый тем, что ему навсегда пришлось проститься с любимым домом, с портретом Вальбурги Блэк, но разве он мог без боя оставить своего молодого и такого неразумного хозяина, едва ли, кто-то ещё кроме него мог о нём позаботиться, но решённый вопрос одного рода, никак не перекрывал другой. За юным Гарри ещё оставалось имение Поттеров в лесах Э́ксетера, и дом его родителей в Годриковой Впадине, и если первый он так и собирался оставить не тронутым, то со вторым определённо надо было что-то решать, но всё это благоразумно отодвинули на потом.
Каждый из свидетелей, пытаясь внести лепту, старательно брал на себя часть обязанностей, искренне стараясь помочь.
— Так значит, ты всё-таки сдался? А молодчина, парнишка, всё-таки добился своего. Хлопотно же тебе с ним будет…
— Словно до этого было как-то иначе.
Без капли раздражения, скорее даже с некой иронией, сказанная реплика была встречена Минервой, добродушной и всё же с некой лукавостью улыбкой, отразившаяся на ей лице.
— До этого, ты чуть что — сразу стремился ко мне, даже если Гарри просто осмелился при тебе дышать. Так что теперь, я думаю, будет гораздо спокойнее.
— Не преувеличивайте, госпожа директор.
— Полно тебе, Северус, лично я на память не жалуюсь, но если ты хочешь, я могу напомнить…
— Не стоит.
— То-то же…
Заслуженно принимая поражения, Снейп, покачав головой, в отличие от того же Дамблдора, еле сдержал смех, неистово рвущийся наружу. «Да, Минерва, язвительности тебе не занимать.» Кто бы мог подумать, что спустя столько лет он будет сидеть в этом ненавистном месте, в компании почти тех же людей, окончательно исправляя старую ошибку. Да, у судьбы свои причуды. Понадобилось двадцать лет, чтобы пройдя круги ада, шпиону снова вернуться к исходной точке, туда, где он однажды разрушил не только свою жизнь, но и лишил Гарри семьи и нормального будущего…
Как и стоило ожидать, Минерва была согласна, как и, собственно, старик Аберфорт, и если Люциус Малфой взялся помогать по всем юридическим вопросом, то Дамблдор, заручившись поддержкой МакГонагалл, собирались организовать пышный банкет по этому случаю, и судя по всему разрешения самого Снейпа им не требовалось.
— А кто будет со стороны Гарри? — помешивая сахар, женщина отложила чайную ложечку, обеспокоенно глядя на собеседника.
— Думаю, Драко и Грейнджер, они сейчас для него самые близкие друзья, не считая конечно его девушки, но думаю ей будет более благоразумно остаться в замке.
— Согласна, тем более она ещё несовершеннолетняя. Я так понимаю, они уже дали своё согласие.
— Думаю, да… «Надеюсь»
В свете последних событий, особенно поступка Рона Уизли, Северус с некой опаской относился к Гриффиндорцам, не взирая на видимость существенно изменившегося отношение к нему. В какой бы степени Гермиона Грейнджер не была бы умной и рассудительной, ровно в той же, она могла бы быть импульсивной и эмоциональной. Никто не может заранее предположить, как именно поведёт себя человек в той или иной ситуации, особенно молодые люди, имеющие свойства идти на поводу у собственных чувств. Как скоро девушка снова будет воспринимать шпиона как врага, или посчитает, что общение друга с таким неоднозначным человеком вредит его репутации? Вместе с чем-то важным и значимым, в нашу жизнь приходит страх. Боязнь, что кто то отнимет, лишит, нас того, кто нам дорог. Страх потери, он никогда не бывает разумным, но так или иначе он есть, и всегда остаётся…
— Гарри, спасибо! Ты даже не представляешь, как много это для меня значит!
Обнимая друга, девушка, казалось вот-вот засветится от счастья, но Малфой, театрально закатив глаза, облокотился на дерево.
Стоило ему только вернуться в замок после непродолжительной отлучки к отцу, как Поттер тут же вознамерился вытащить его, да и всю компанию, снова на улицу, а именно к озеру, подальше от лишних ушей. «И это герой Магического Мира! По-моему, на первом курсе он и то смелее был…» Драко даже не мог представить, что он когда-нибудь будет так рад за кого-то, но смотря, как его друг, краснея, сбивчиво пытается объяснить, что сам Снейп, наконец-то согласился его усыновить, Малфой, из последних сил старался выражать спокойствие.
— Драко, Блейз, вы как, согласны?
— Конечно, дружище, буду только рад.
— Драко?
— Ну не знаю, Поттер. Нужно посмотреть свой график, обдумать, как это скажется на моём имидже. — Оттолкнувшись спиной от дерева, аристократ, покачав головой, важно приблизился к берегу, задумчиво цокнув языком. — Я сообщу тебе о своём решение позже, через одного из своих эльфов.
— Скажите, никто не будет против, если я этого джарви столкну в воду?
— Как ты меня назвал, Забини? Это я-то хорёк переросток, ну всё, держись! — Направив палочку на воду, повернулся к друзьям, отправляя в сторону обидчика пару снежков приличного размера, и если от первого Блейзу ещё удалось увернуться, то второй угодил ему прямо в лицо.
— Так, стоп, хватит! Драко, я же серьёзно: так да или нет?
— Конечно да, Поттер, мог бы не спрашивать. Забини с тебя хватит или продолжим?
— Да ну тебя, Малфой, совсем чувство юмора потерял! — Наблюдая как слизеринец отплёвывается от снега, параллельно стряхивая его с головы, компания рассмеялась, медленно направляясь в сторону замка.
В какой-то степени это был неприятный момент. Выбрать из семи человек, только троих было тяжко. Меньше всего на свете он стремился кого-то обидеть. Спасало лишь то, что свидетели должны быть совершеннолетними, но как объяснить тем же Уизли, что он не выбрал никого из них? Как бы они не были ему близки, юноша прекрасно осознавал, что к Северусу подобной симпатии они вряд ли питают, а допускать риски, пусть и мизерные, что кто-то воспрепятствует ритуалу молодой человек не хотел.
— Осталось только до субботы поговорить с Уизли.
— Не просто поговорить Гарри, а помириться…
— Ага, конечно, а это вообще возможно?
— Вот сегодня и выясним.
Скептически оглядев друзей, Поттеру оставалось обречённо согласиться, тем более, что избежать этого было невозможно.
Изучив основательно расписания рыжей проблемы и удостоверившись, что юноша не перемещается по замку без сопровождения свиты, Гарри и вовсе потерял всякую надежду, тем более, что в запасе оставалось всего несколько дней.
— Может просто оглушим его и перетащим в подземелья?
— Гениально, Драко, как же мы раньше не догадались?! Вот только вопрос, кто первый нас покалечит Снейп или МакГонагалл?
— Не заводись, ладно, тем более, что по-хорошему он всё ровно не пойдёт. Он вот даже Грейнджер отказал.
— Потому что дурак, этот ваш Уизли! — Поддерживая подругу, Паркинсон была одной из первых, кто готов был проклясть бывшего парня подруги, тем более после того, как не меньше часа женский коллектив успокаивал Гермиону. Не удачная попытка разделить Рона с его защитниками под предлогом поговорить наедине, обернулась очередной грубостью и насмешками, что в свою очередь привело к небольшому, но неприятному скандалу.
Пусть не сразу, но постепенно Пенси прониклась к девушкам, сначала к Джинни, чей весёлый нрав был схож с её собственным, а потом и к самой Грейнджер. Их общая страсть к древним рунам и к науке в целом объединяла, периодически создавая головную боль остальным. «Нашли друг друга» — как любили повторять Гарри и Джинни.
— У кого-нибудь есть ещё какие нибудь здравые идеи?
— Извини, Гарри, но тут я вынуждена согласиться с Драко, кроме как силой, ты моего братца никак не притащишь. Прости.
— Я понял. Значит, у нас нет другого варианта.
Оставленный на крайний случай план, предложенный, как ни странно, Гермионой в порыве ярости, был совершенно прост, и в то же время грозил очередными санкциями, если, конечно, всё выйдет из-под контроля, а как раз в этом Поттер не сомневался. Возможно если бы у них было больше времени, и на них не давил страх, что о усыновление узнает кто-то, кроме уже посвященных лиц, они бы придумали что-то более приемлемое, но даже сама мысль общения с Роном угнетала.
Стоя посреди полупустой комнаты, в которой было лишь два кресла и стоящий между ними столик, герой нервно сжимал руку, то и дело поворачивая кисти руки, от чего палочка то появлялась, то снова исчезала под рукавом мантии.
— Я сказал отпусти меня! Ты мерзкое, гадкое существо!
— Рон прошу, не надо так. — Наблюдая как полусонный Уизли, в своей нелепой пижаме, бранясь, пытается освободиться от хватки эльфа, Поттер яростно сжал кулак, стараясь сохранить самообладание. «И как так получилось, что у таких родителей, он вырос настолько грубым. Нет, надо хотя бы попытаться с ним поговорить. Ради себя, ради Северуса, ему сейчас не лучше.» — Спасибо Кикимер, ты мне очень помог, извини, что тебе пришлось это выслушать. Ты можешь идти.
— Как прикажите сэр, но если этот… попытается навредить хозяину, старый слуга не будет стоять в стороне.
«А тебе и повод не понадобиться.» Ухмыльнувшись про себя, Поттер, кивнув, проводил исчезающего эльфа. Разве он мог его осуждать? Приверженец чистой крови, служивший в фанатично семье, Кикимер не то, чтобы пересмотрел свои взгляды, но любил своих новых хозяев, не смотря на их происхождение, был верен и проявлял уважения тем, кто оказался близок его дому, равно как и окружение Гарри относилось с уважением к домашнему эльфу, а на агрессию, которую излучал Уизли, едва ли можно реагировать спокойно.
— Это ты устроил? Что, не терпится от меня избавиться? Учти, я хоть и без палочки, но всё ровно буду драться!
— Уймись, пожалуйста, и не неси всякий бред. Я просто хочу поговорить с тобой.
— С чего это вдруг?
— Просто хочу, ясно?
— Ну конечно, великий Поттер снизошел до простых смертных, а папочка Снейп не отругает?
— А мы ему об этом не скажем. Садись, не бойся, тут кроме нас никого нет.
— А я и не боюсь.
«Ага, а что же ты так по сторонам-то озираешься?» Придержав язвительные реплики при себе, слизеринец, подавая пример, первым сел в кресло, рукой предлагая бывшему другу поступить аналогично.
— Ну и… Чего ты молчишь или мы так всю ночь сидеть будем?
Странно, Гарри был уверен, что будут приступы ярости, попытки сбежать, да что угодно, вплоть до того, что он действительно броситься с кулаками. Единственное, чем Гарри объяснял такое поведение — это осознания безвыходности, в прямом смысле этого слова, ведь именно в этом заключалась особенность Выручай комнаты. Она приобретает именно те свойства, которые необходимы волшебнику при определённых обстоятельствах. Ну и, конечно же, любопытства. Именно оно сейчас отражалось на лице Рона, даже не страх.
— Если понадобится будем. Я хочу с тобой помириться, ну или, скажем, свести нашу вражду на нет. — «Мерлин, что я говорю.?»
— Чего?
«Ага, сам в шоке… Как там было написано обретение мира, очищение души… Ну-ну, а если меня уже от его тупости тошнит, как это называется? Дьявол! Мы же были лучшими друзьями, а теперь… Теперь я даже в одной комнате с ним находиться не могу! Ну вот и как мне прикажите ещё начать? Ронни пожалуйста, перестань вести себя как упёртый баран или ополоумевшая гриндилоу?! Да уж… это будет трудно, очень трудно…»
Выдерживая паузу, дабы окончательно собраться с духом, Гарри склонившись, облокотился локтями на колени, закрывая ладонями лицо, в то время как Уизли продолжал, недоумевая, молча наблюдать.
— Рон, объясни мне спокойно, что произошло? Почему ты меня так возненавидел?
— Потому что ты выбрал Снейпа, вот почему! Этого предателя, Пожирателя…
— Успокойся, хорошо? Я не хочу снова ругаться, но если ты будешь оскорблять… профессора, я могу не сдержаться. — Давая собеседнику время обдумать сказанное, Поттер замолк, наблюдая за мимикой Уизли. «Вроде остыл, ладно, попробуем призвать к здравому смыслу. Хуже всё ровно не будет, ведь так?» — Рон, я прекрасно понимаю, твоё отношение…
— Нет, ни черта ты не понимаешь!
— Подожди, дай я договорю. Да, все эти годы, Снейп вёл себя с нами жестоко, и ты имеешь право злиться, но только мы уже не дети, Рон, и пора принимать реальность. Шла война. Да, пускай не такая, какой мы её понимаем, но она была. Снейп был вынужден прозябать в замке, отыгрывая роль, которую ему распределили, и знаешь ради чего? Чтобы в итоге спасти наши жизни. Задумайся, хоть на секунду, что сделал с ним Волан-де-Морт, как только возродился? Думаешь он погладил его по головке за то, что он всё это время торчал в Хогвартсе?
— Его никто не просил!
— А вот тут ты ошибаешься. Его просили, и просил Дамблдор. Он был вынужден оставаться, чтобы в случае чего успеть предотвратить появления лорда, как он сделал это на первом курсе. Он оставался чтобы защищать нас.
— Ага, и для этого обязательно было издеваться?!
— А как иначе? Как бы он ещё доказал свою преданность? Лояльность к слизеринцам и презрение ко всем остальным, так и должно было быть. Неужели ты забыл, как он закрыл нас троих от Люпина? Да если бы не он, на утро нашли бы только наши останки.
Услышав последнее, Рон осел, вжимаясь в кресло. В действительности, он никогда и не заострял своё внимание на поступки зельевара. Да и зачем?
— А как же Сириус? Он ведь…
— Он ведь что? Как только профессор услышал, что я тогда сказал в кабинете Амбридж, он тут же поспешил передать это Дамблдору. Он снова нас спас, рискуя, между прочим, собой.
— Ты ведь сам его ненавидел! Говорил, что он виноват во всём!
— Да, мне надо было кого-то обвинить, так было, наверное, проще. Я был глуп и слеп, а он был ненавистным профессором, чей предмет мне не давался. Чем не отличная кандидатура для злодея? Но факт остаётся фактом. Он всю свою жизнь посвятил борьбе с Томом, отдал её, чтобы защитить меня, и по-твоему он не заслуживает уважения? Он защищал тех, кто его ненавидел. Я не понимаю тебя, он ведь спас твоего брата, весь год защищал Джинни и совсем недавно снова проявил своё истинное лицо закрывая собой студентов. Как ты можешь быть настолько слеп? Он ведь и тебя не раз спасал…
— Я не знаю, что сказать…
В эту ночь не только Гарри приходилось превозмогать себя, но и Снейпу, разделившему все тяготы ритуала. Зная, куда именно отправился его будущий сын, мужчина, заперевшись в своих покоях, наложил несколько простеньких, но довольно мощных заклинаний на свою гостиную, избегая внезапных визитов.
— Отступать уже поздно. — Сжимая в руке воскрешающий камень, волшебник сделал три оборота, вновь погружаясь в знакомую обстановку, но на этот раз всё было иначе. Слабое дуновение ветра, постепенно нарастая, становилось болезненным, словно обжигая кожу, оно окулов волшебника внезапно отстранилось, а после был лишь знакомый голос, такой же ледяной, как и само появление гостя.
— Ну здравствуй, Снейп.
— Джеймс. — Кивая головой в знак приветствия, шпион оставался неподвижным. Как мраморное изваяние, он не моргая наблюдал за бывшим соперником. Тот же Поттер, точнее каким он был в свои двадцать один, и всё то же высокомерие, источающие презрение. «Хоть один из них, не изменяет своим привычкам. Значит земля по прежнему вращается, а я не окончательно спятил.»
— Никогда бы не подумал, что встречусь с тобой после своей смерти и при столь… неприятной ситуации. Знаешь, годы тебя не пощадили.
— Несомненно, но это отпечатки, наложенные жизнью, о которой ты ничего так и не узнал.
— Разве моя смерть не твоя вина, Нюнюус?!
— Моя, как и та, что я понадеялся, что такой глупец, как ты, всё же сможет защитить свою жену и сына!
— Ты отнял их у меня! Еще до того как всё это случилось! А теперь ты вызываешь меня и ждёшь, что я дам своё благословение. Лишу род Поттеров наследника, отдам свою кровь на усыновление, ведь так?
— Да, но разве великий Джеймс Поттер способен его дать? — Он не сдержался, снова, но даже осознавая, спокойно реагировать было не возможно. Они будто бы вернулись на двадцать лет назад, и перед ним вновь возник напыщенный юнец, уверенный в своей несокрушимости. Готовый рисковать, не думая о других кроме самого себя, чересчур самоуверенный, но вот только то, к чему это привело — известно. — К чему вся это бравада? Сразу откажешь или всё же пожелаешь, чтобы я тебя умолял?
— Я наверно никогда не пойму, что Лили в тебе нашла… — Призрак, или то, чем являл собой гость с того света затих, он словно устав от своего прибывания, поник, становясь прозрачнее, чем после появлениях в покоях врага. — Но одно знаю точно. Как бы я не любил своего сына, меня уже давно нет. Я не смог его защитить, не был рядом когда он рос, а ты… Знай, я ненавидел тебя за Лили, но всегда буду благодарен за сына. Давая своё благословение на ритуал, я прощаю тебя, Северус Снейп, и хочу, чтобы ты стал настоящим отцом для Гарри…
На следующий день, студенты Хогвартса были готовы устроить праздник. Это был, пожалуй, редкий случай, когда без объяснений и так неожиданно отменяли занятия по зельеварению. Пропустив завтрак, профессор не появлялся и в течение дня, вселяя многих надежду, что он всё же уволился, лишь вечером, директор Хогвартса сообщила, что ближайшие уроки, состоятся не ранее, чем на следующий неделе, а свободное время, студенты могут провести в своих гостиных, занимаясь самоподготовкой.
— Ты как?
— Нормально, а ты?
— Готов сбежать прямо сейчас.
— Ушам своим не верю. Профессор Снейп и такие изречения…
— Язвишь, Поттер, а у самого, ноги трясутся. Идём, пока нас никто не заметил.
Находясь неподалёку от небольшой церквушки Святого Иеронима, двое волшебников стали продвигаться вглубь кладбища, стараясь не создавать лишнего шума. Размытые после недавнего дождя тропинки были усыпаны пожелтевшей листвой, освящённые тусклой луной и светом волшебных палочек.
Давно заброшенные могилы, заросшие и неухоженные, точно помня, где именно покоятся его родители, Гарри уверенно двигался вперёд, ведя за собой Северуса. Пребывая в некой прострации, они почти не разговаривали с того момента, когда юноша под утро появился у декана в апартаментах. Безмолвное единодушие, в попытке прийти в себя после ночных «бесед»
— Здесь.
«Джеймс Поттер. 27 марта 1960 года — 31 октября 1981 года
Лили Поттер. 30 января 1960 года — 31 октября 1981 года
Последний же враг истребится — смерть.»
«Лили…» Северус не был здесь. Не мог, не хотел. С той самой ночи он так и не решился навестить её могилу. Слишком долго перед глазами всплывал образ её бездыханного тела и плач младенца. Сотни, тысячи дуэлей, сама смерть не страшила так, как это место, этот камень с выгравированным именем. Нет ничего страшнее потери близкого человека и нет ничего больнее, как осознание, что его больше не вернуть, что на том свете, где находится твоя душа, ее нет. Наверно, именно поэтому он не пришёл на похороны. Видеть, как тело любимой накрывает толстый слой земли, ощущать всю эту тяжесть на себе, и осознавать, что это конец, последний шанс её увидеть…
«Любимые нас не покидают, пока мы помним их…» Снейп слышал эти слова, видел их в воспоминаниях Гарри, но разве от этого легче? Когда ты не можешь ни услышать родной голос, ни снова прикоснуться — это мука, самая настоящая пытка, и лишь принятие дарует свободу, возможность двигать дальше.
Стоя перед могилами, мужчина был готов рухнуть на колени, как будто сама земля притягивала его вниз, а тело отказывалось слушаться.
«Ты должен жить дальше… должен отпустить…» Склонившись, шпион аккуратно положил небольшой кумушек на землю, взмахом волшебной палочки, скрывая его от посторонних глаз. «Я обещаю Вам, теперь всё будет иначе. Даю слово.» Сжимая руку в кулак, стараясь подавить крик боли, так неистово рвущийся наружу, волшебник вдруг ощутил на коже чьё-то тепло и, расслабляя свою кисть, обхватил ладонь.
— Мне кажется, нам пора.
— Да, Гарри, ты прав. — Держа за руку уже своего будущего сына, Северус кивнув, в последний раз взглянул на могилы и прошептав «Спасибо» крепче сжал ладонь, мгновенно трансгрессируя.
Это была своего рода точка для них обоих. Стоя там, рядом со Снейпом, Гарри окончательно понял, что всё закончилось, и пусть оставалось ещё много нерешённых вопросов, но та история, что началась в Годриковой Впадине подошла к финалу. Том Реддл мёртв, теперь уже навсегда, равно, как и тот Гарри Поттер, чья жизнь была посвящена борьбе с ним. Больше нет необходимости в шпионаже, всё изменилось. Теперь это только их жизнь и они должны бороться за своё благо, за свою семью, которая совсем скоро будет освещать первые полосы газет, а что рано или поздно усыновление станет достоянием общественности, ни Гарри, ни Северус не сомневались.
