55. Вновь одна, протри глазаОн рос среди долгов, ко всему готов,
И верил лишь в любовь и свободу он,
Но в мире, господа, можно все продать -
От папиросных фантиков до своей души!
Это грязные танцы одиноких скитальцев,
Беспокойные пальцы вечно ищут новое тело,
Это грязные танцы, это грязные танцы,
Если хочешь - останься, только, что тебе с нами делать?
Снег падал крупными белыми хлопьями, которые в свете хогвартских огней казались похожими на беззаботно порхающих мотыльков. «Мы все будем смеяться над позолоченными бабочками», – процитировала про себя Гермиона, бросив тоскливый взгляд за окно и невольно вспомнив шекспировского «Короля Лира». Однако в данный момент смеяться не хотелось совершенно. Да какое там смеяться – даже улыбку приходилось выдавливать. Искренней она выходила только во время коротких разговоров с Сириусом. Однако тот предпочитал особенно не распространяться о работе, отвечая, что нарушители спокойствия, прознавшие о прибытии подмоги, до сих пор так о себе и не заявили, поэтому спокойствия Гермионе эти беседы почти не приносили. Их хватало не более чем на час-полтора, а после в голову вновь лезли страхи, опасения и жуткие мысли. А вдруг Сириус просто-напросто не хочет волновать друзей и потому скрывает от них правду? А вдруг именно сейчас, именно в эту секунду происходит нападение и отряду грозит беда? А вдруг…
– Что, все так плохо? – окликнул Рон, и Гермиона, очнувшись, вновь склонилась над его сочинением:
– Нет, извини, это я задумалась…
Они сидели в гриффиндорской гостиной с Гарри и Джинни – и все корпели над домашней работой. Поттер перечитывал конспекты по трансфигурации; Рон, погрязший в долгах сразу по трем предметам, дописывал эссе по зельям, с ними же мучилась и Джинни. Гермиона единственная приготовила уже все уроки, а проверять чужую работу согласилась только потому, что надеялась, что это поможет ей отвлечься. Но Рон все равно ликовал: судя по всему, ошибок нашлось немало, и то, что обнаружила их Гермиона, а не Снейп, было большой удачей.
– Держи, – напоследок черкнув пером, она протянула исправленное сочинение автору.
– Спасибо, Гермиона, ты – сокровище! – с чувством воскликнул Рон и любовно разгладил пергамент.
– Да уж конечно, – благодетельница фыркнула и уронила голову на руки, мысленно перемещаясь в Портсмут. Мерлин, неужели так будет всегда? Ведь аврор – это не просто профессия, а образ жизни… И что же, выйдет она за Сириуса и потом всю жизнь – от встречи к встрече, от командировки к командировке? Бесконечно ждать и сходить с ума от беспокойства? А потом в конце концов стать подобием дотошной миссис Джексон, у которой единственная радость – перемывать другим косточки…
– … остаться хотя бы на праздничный ужин. Что думаешь? – обратился к подруге Гарри, и та, вздрогнув, вскинула на него усталые глаза:
– Ну, не знаю…
Нет, пожалуй, все-таки сплетницей она не станет: этого не допустят друзья, за которыми нужен глаз да глаз… Хотя рядом с ними вырастает в разы вероятность попасть в больницу Святого Мунго, и еще неизвестно, что хуже…
– Всего один день, – подключился Рон, – а потом поедешь к родителям… Ну, Гермиона, наши все остаются, и когтевранцы с пуффендуйцами тоже… На следующий-то год так уже не получится, разлетимся все…
– А вы-то сами с мамой уже все уладили? – уточнила Гермиона, зная, как ревностно миссис Уизли относится к проведению торжеств в семейном кругу.
– Мама с папой поедут к Чарли в Румынию, – возвестил Рон. – Так что мы с Джинни с вами. Надо только решить, сразу мы на Гриммо махнем или пока здесь побудем. Ну давайте…
– А со мной ты посоветоваться не хочешь? – вдруг подала голос его сестра. – Ты меня вообще спросил, хочу ли я туда ехать?
– А что, нет? – искренне изумился Уизли, и Гермиона обреченно закатила глаза. Ох, сейчас начнется…
– Представь себе, нет! Там же не Шангри-Ла, куда все сочтут за счастье попасть!
– Шангри-что? Где ты слов таких понабралась, Джин, и в чем дело? Ты же будешь с нами!
– О да, – язвительно отозвалась Джинни, – и с вашими расчудесными друзьями.
– А ты имеешь что-то против них?
– Да вы бы себя видели! Сириус у вас вообще центр Вселенной, все разговоры только о нем; на Джейн свою налюбоваться не можете и со сквибом этим носитесь, как с писаной торбой! Рон, не делай такие глаза, я помню, как ты сам бесился, когда был за бортом! С ума сходил, когда тебе предпочли этого бесполого дохляка!
– Хватит, – отчеканил Гарри ледяным, не терпящим возражений тоном, который оказался действеннее гневных окриков Рона и воззваний побледневшей Гермионы: Джинни тотчас умолкла. Ее брат довольно хмыкнул и уже открыл рот, чтобы как-то это прокомментировать, но передумал, наткнувшись на испепеляющий взгляд сестры. Выдержав паузу, она медленно поднялась с кресла и с гордо поднятой головой прошествовала к лестнице, ведущей к спальням девочек.
– Дружище, не бери в голову, – Рон ободряюще тронул застывшего Гарри за плечо, – у нее просто был тяжелый день.
Гермиона только покачала головой: она прекрасно понимала, в чем дело, даже несмотря на то, что они с Джинни общались уже гораздо реже и отчужденнее. Собственно, это и являлось одной из причин такого поведения: Гарри, Рон и Гермиона теперь почти все свободное время проводили в компании Сириуса и троицы, в которую входила Джейн – а к ней младшая Уизли питала особую неприязнь еще с тех пор, как Льюис начала встречаться с Фредом и Джорджем и полностью завладела их вниманием. Позже к этому прибавилось еще и то, что Джейни сблизилась с Гермионой, столкнув Джинни с пьедестала лучшей подруги. Последней же каплей стала влюбленность Гарри, пусть и безответная, безнадежная – ее оказалось достаточно, чтобы Джейн возглавила черный список. Конечно, в открытую Джинни своей неприязни не выражала: она была слишком умна, чтобы портить отношения с близкими, но адресованные невесте братьев косые взгляды говорили о многом.
Ричи же попал в опалу заочно. Невесть откуда взявшийся, он сделал то, что не удавалось ни Джинни, ни Рону: стал полноправным членом компании, строго державшей всех прочих на расстоянии. Вскоре после этого ушел и Рон. Ушел, воспользовавшись тем, что мать после смерти Перси находилась в прострации, ускользнув из-под ее опеки, с потерей одного из сыновей сделавшейся еще более навязчивой. А Джинни осталась последним птенцом в семейном гнезде, и все внимание Молли обращалось теперь на нее одну, в то время как Рон с близнецами были предоставлены самим себе и делали что вздумается. Понимающая это миссис Уизли уже не раз пыталась вернуть к себе под крыло хотя бы Гарри с Роном – но, так ничего и не добившись, уступила. Тем не менее, Джинни периодически выслушивала ее рассуждения о том, что Сириус, каким бы хорошим он ни был человеком, как опекун ничего из себя не представляет, совершенно не следит за своими подопечными и может подать им плохой пример.
Взвесив все «за» и «против», Гермиона отправилась следом за Джинни, надеясь поговорить спокойно. Да, она, безусловно, перегнула палку, но ее тоже можно понять… Они-то все вместе, а она одна…
– Джин?
Та лежала на кровати с выражением полнейшего безразличия на лице.
– Гермиона, я тебя умоляю, только не надо сейчас говорить, что я не права. Да, я не восторгаюсь Сириусом и не выношу вашу драгоценную Джейн, но я имею право на собственное мнение.
– Никто твоих прав не оспаривает, – резонно возразила Грэйнджер, – но все-таки ты рубишь сплеча. Я понимаю, что…
– Да ничего ты не понимаешь! И не поймешь, наверное. Все, Гермиона, уходи. Мы друг до друга все равно не достучимся, – и староста, не успев опомниться, оказалась в коридоре. Дверь захлопнулась буквально у нее перед носом.
– Я бы удивился, если бы тебе удалось, – заявил Рон, когда вернувшаяся подруга обессиленно опустилась на диван. – Она ж страсть какая упрямая. Так, ну а что мы с Рождеством-то решаем?
– Я уже спросила у Джейн, как они отнесутся к тому, чтобы собраться в Хогвартсе – ответ еще не пришел. А с Сириусом это обсудим утром, когда он выйдет на связь.
«Точнее, если выйдет», – мысленно закончила Гермиона, ощущая, как ею вновь завладевает волнение.
– Хорошо, – пробормотал Гарри, широко зевая. – Пойдемте спать, а…
Предложение было принято единогласно.
***
– Сириус! – узнав недвижимо лежащего на полу человека, Гермиона кричит что есть мочи и бросается к нему. Ноги словно наливаются свинцом, двигаться невообразимо тяжело, но она, захлебываясь рыданиями, все же преодолевает разделявшее их расстояние, падает на колени рядом с телом Блэка, сжимает холодные руки, зовет по имени, не желая верить в то, что ответа не будет...
– Сириус, нет, нет, пожалуйста! – она берет его лицо в ладони: в широко раскрытых глазах замерла, так и не успев погаснуть, лукавая искорка.
– Пожалуйста, нет… – Гермиона прижимает к груди его лохматую голову, баюкает, но он, всегда такой сильный, внушающий уверенность, повисает в ее руках тряпичной куклой… А она продолжает повторять его имя, в глубине души осознавая, что если бы он мог, то уже обязательно ответил на столь отчаянные крики.
– Пойдем, пойдем, девочка, – появившийся Грюм трясет ее за плечи, пытаясь оттащить от тела Блэка, – ему ничем уже не поможешь…
– Я его не оставлю! – вывернувшись, Гермиона вновь бросается Сириусу на грудь. Его сердце не бьется, и она воет, как раненый зверь, задыхается, а родившаяся в груди слева боль заполняет изнутри. Внешний мир сужается до размеров этой чертовой комнаты – ее же собственный со звоном разбивается на миллионы осколков, потому что без Блэка попросту не имеет права существовать…
– Нужно уходить, он этого и хотел, нельзя, чтобы он умер напрасно…
Умер. Сириус умер. Его больше нет…
– НЕЕЕЕ-ЕЕЕТ! – резко открыв глаза, Гермиона судорожно глотнула воздуха. Святые небеса, это был всего лишь ночной кошмар, но какой яркий, какой реалистичный! Он заставил поверить, что всё это взаправду, хотя Гермиона всегда отличала сны от действительности… Только что она потеряла Сириуса, и от одной мысли об этом вновь становилось трудно дышать. Ладонью вытерев слезы со щек, девушка подтянула к груди колени, перевернулась на бок и попыталась унять дрожь.
– Гермиона! – распахнувшаяся дверь с силой стукнулась о стену, и в комнату влетели заспанные Рон и Гарри с палочками наготове. – Гермиона, что такое?
– Н-ничего, – прошелестела та, – просто… мне приснилось, что он… что его… – закончить фразу она не смогла: даже озвучить жуткое слово, употребить его в отношении Сириуса оказалось выше ее сил.
– Мерлин, – на лице Рона отразилось облегчение, рука с палочкой безвольно опустилась, – а мы-то уж перепугались, ты так кричала…
– Ты не понимаешь, – Гермиона запустила пальцы в волосы, – это было так… правдиво…
– Нет, – твердо сказал Гарри и, присев на ее постель, заключил подругу в объятия: она благодарно прильнула к нему, обхватила за шею и шумно вздохнула, – это был только сон. Забудь и все. Сириус в порядке. Ну хочешь, мы сейчас вызовем его? Он же говорил, что в особых случаях…
– Не надо, – поспешно открестилась Грэйнджер. – Нечего из-за таких пустяков его беспокоить. Я просто переутомилась, вот и все.
– Ничего, – подбодрил ее Рон, – еще четыре дня – и каникулы. А сейчас мы можем остаться с тобой, если хочешь…
– Не стоит.
– А мы все равно останемся, – уверенно заявил Гарри и в подтверждение этому заерзал на кровати.
Гермионе оставалось лишь поблагодарить судьбу за таких чутких и внимательных друзей. Оставаться одной ей сейчас хотелось меньше всего на свете, но она ни за что бы в этом не призналась. Присутствие же Гарри и Рона обнадеживало, и заснуть удалось довольно быстро. Устроившийся в кресле Уизли тоже задремал, а вот его лучший друг никак не мог сомкнуть глаз: ему не давал покоя кошмар Гермионы. А если он действительно был вещим, если любящее сердце почувствовало грозящую опасность? Проверить эту версию стоило хотя бы ради собственного успокоения.
– Да, что у вас? – рыкнул появившийся в призванном зеркале Сириус. – Гарри?.. В чем дело?
– Ни в чем, – откликнулся крестник, ощущая, как все тревоги улетучиваются со скоростью света, – просто хотелось убедиться, что с тобой все нормально. У Гермионы нехорошее предчувствие…
– Женщины всегда паникуют, – миролюбиво проворчал Блэк и потер подбородок. – Что со мной сделается… Как вы все?
– Зависит от того, что ты скажешь о себе.
– Увы, порадовать нечем, – Сириус виновато развел руками. – На Рождество я не вырвусь. Мы здесь просто зашиваемся, с уродами этими никак справиться не можем. Представь вот: прямо на площади в центре города – единорог, на улицах полно корнуэльских пикси… Скоро тут вообще не останется магглов, которым не стирали память! А вчера буквально за пять минут до эфира изъяли у местной телекомпании кассету с записью колдовства и трансгресии… В общем, уже совсем не смешно. Смотрю на все это и думаю, что легализация Непростительных не такая уж и плохая идея.
– Да уж, – только и смог выдавить Гарри. Конечно, такие новости его не порадовали, но серьезность ситуации отодвигала личные чувства на второй план.
– В общем, я бы вам с Роном не советовал идти в школу авроров. Дело, конечно, ваше, но… оно вам надо? Подумайте как следует. А то вон даже Рождества нормального не светит.
– А хочешь, мы приедем? – Гарри озарился неожиданной догадкой.
– Еще чего! – возмутился Блэк. – Тут не курорт! Повеселитесь лучше все вместе в Хогвартсе – и за меня тоже. Кстати, Гермиона-то где?
Крестник развернул зеркало так, чтобы оно смогло поймать отражение спящей девушки и, глядя, как смягчается лицо Сириуса, как его губы трогает легкая улыбка, подумал, что если бы эти двое не сошлись по собственной инициативе, то их стоило бы свести друг с другом. Ради возвращения Бродяги к жизни, ради хрупкого счастья Гермионы, ради теплоты домашнего очага… Жаль только, что на главный семейный праздник он не сможет гореть в полную силу.
***
К удивлению друзей, на сообщение о задержке Блэка в Портсмуте Гермиона отреагировала спокойно. Судя по всему, она ожидала, что так будет, или же сдержалась намеренно – так или иначе, после этого Рон с Гарри могли с уверенностью рассчитывать на то, что она согласится остаться на Рождество в Хогвартсе, однако подруга не спешила давать однозначный ответ. Решилось все только через три дня, когда за завтраком ей пришло письмо от родителей, в котором они сообщали, что получили в подарок две путевки на курорт в Швейцарию, и спрашивали у дочери, как она к этому отнесется. Кажется, даже предлагали взять дополнительную путевку и для нее – но Гермиона заверила их, что в этом нет необходимости и, повернувшись к друзьям, объявила, что остается. А буквально через четверть часа прилетел Сычик с посланием от близнецов. Пока Рон изучал его, бедовый совенок умудрился опрокинуть кубок с тыквенным соком и с головы до ног перепачкаться в кетчупе. Впрочем, хозяину было уже не до проделок питомца: хотелось поскорее поделиться приятными известиями:
– Они будут тут послезавтра днем! – возвестил Рон, размахивая листком у себя над головой.
– Твои братья с подружкой? – влез Симус, планировавший провести в школе все каникулы. – Круто! А ваш приятель, с которым ты внешностью менялся, когда из замка удирал? Он будет?
Рядом с этой компанией о скуке можно было позабыть: они, такие яркие и притягательные, могли обеспечить незабываемое Рождество чуть ли не всему Хогвартсу (подробности вечеринки Гарри смаковались до сих пор), а на Гриффиндоре вовсе слыли героями. И, когда в прошлом году кто-то из слизеринцев распустил слух, что эти шестеро – тогда их еще было шестеро – только и делают, что трахаются между собой, а иногда и все вместе; разбираться отправилась добрая треть факультета. Макгонагалл в тот день едва не лишилась чувств, наткнувшись на толпу, состоящую из трех старших курсов Гриффиндора и Слизерина, уже воздевшую палочки и приготовившуюся к массовой дуэли. Помнится, и тем, и другим тогда пришлось заново набирать очки, а Филч целый месяц слонялся без дела...
– Да, кстати, – опомнился Гарри, – Ричи не объявился?
– Про него ни слова, – беспечно откликнулся Рон и наколол на вилку румяную картофелину.
– Не объявился, я спрашивала, – подала голос Гермиона, отгородившаяся от остальных свежим номером «Пророка» с фотографией министра на первой полосе. – И не факт уже, что объявится: я так поняла, что выступления его подружки уже закончились. В любом случае, Джейни его и на порог теперь не пустит.
– Суровая женщина, – вставил Симус, жуя пирожное, – зато справедливая.
– Не скажи, – возразил Рон, – это с ее стороны нечестно. Когда она ушла к Вуду, ей слова никто не сказал, а ведь по собственной же логике она тоже должна была предательницей прослыть!
Гермиона опустила газету и взглянула на него с уважением. В выражении ее лица смешались удивление и лукавство: похоже, глубокомысленных заявлений она не ожидала.
– Так-то оно так, но у Джейн своя логика, – Гарри подавил вздох. – Мне кажется, Ричи из-за этого и не вернулся. Он ведь ее знает куда дольше, чем все мы… Может, написать ему, сюда пригласить?
– А Джейн? Представляешь, что она ему устроит? И нам заодно…
– Ну не подерутся же они, в конце концов, – заметил Рон, однако прозвучало это не слишком уверенно: эти двое были слишком непредсказуемыми, чтобы касательно них делать какие-либо прогнозы.
– Потом это обсудим, – Гермиона закинула на плечо сумку и выжидающе воззрилась на друзей. – У нас сейчас зелья, итоговый зачет, если помните. Или кто-то хочет все каникулы корпеть над котлами?
Отказавшийся от снейповского предмета еще после пятого курса, Симус широко улыбнулся и показал обреченно переглянувшимся Гарри с Роном большой палец.
***
– Гермиона!
Рон звал уже не в первый раз, но на сей раз в его голосе звучала самая настоящая мольба, и сердобольная староста, уже догадываясь, чего от нее хотят, оторвалась от помешивания зелья и обернулась:
– Что?
– Помоги мне, – повторил Уизли и показал глазами на свой котел, в котором бурлило грязно-желтое варево. – Оно вон какого цвета, а должно быть голубым!
– Но я сама еще не закончила…
Гермиона нервно оглянулась на часы: до конца урока оставалось пятнадцать минут. Ее собственное зелье было почти готово, но кто знал, сколько времени потребуется на исправление ошибок Рона…
– Умоляю, помоги, – зашептал тот, перегнувшись через стол, – Снейп же мне «О» влепит за триместр и на все каникулы запряжет, я не выдержу…
Взглянув в его глаза, Грэйнджер обреченно вздохнула, понимая, что отказать не сможет. Снова. Все это повторялось раз за разом, не проходило и нескольких дней, чтобы кому-нибудь не понадобилась помощь. И хотелось надеяться, что в ней действительно нуждаются, а не пользуются проявляемой добротой…
Привести в порядок зелье Рона труда не составило: как оказалось, он вновь переборщил с ингредиентами. Несмотря на то, что Гермиона уже устала повторять ему одно и то же, эта оплошность была не самой серьезной из возможных, и помощница успела вернуться к своему котлу прежде, чем прозвенел звонок. Уверенная в том, что свое зелье сварила правильно, она готова была ответить на любой из возможных вопросов подошедшего Снейпа, однако тот решил действовать с другого фронта:
– Что ж, Грэйнджер, недурно… «Выше ожидаемого» за триместр вы, пожалуй, заслужили.
Выходящие слизеринцы победно переглянулись, а Рон и Гарри так и застыли на пороге опустевшего класса.
– Профессор! – ошеломленно выдохнула Гермиона, не веря своим ушам. Выше ожидаемого? За что? Почему?
– В чем дело? Разве не вы сами столь великодушно подарили один свой балл Уизли, оказав ему неоценимую помощь? Вашими стараниями ваш товарищ получает «Удовлетворительно», разве не этого вы хотели?
– Нет, профессор, – Рон бросился на защиту подруги, у которой уже начинали подозрительно блестеть глаза, – Гермиона не виновата, это я… Поставьте мне «О», а ей…
– Минус двадцать очков Гриффиндору, Уизли! Вы не смеете мне указывать!
Рон сверлил ненавистного профессора яростным взглядом, сдерживаясь из последних сил. О, с каким бы мстительным удовольствием он бы высказал сейчас этому мерзавцу все, что накопилось на душе…
– И будьте так любезны, покиньте класс, – бросил Снейп, поворачиваясь спиной к неразлучной троице, – иначе я решу, что вы изъявляете желание задержаться здесь на каникулы.
– Чертов козел, – выплюнул Рон, едва они свернули за поворот. – Да чтоб его приподняло и прихлопнуло, чтоб у него на пятке вырос…
– Рон! – срывающимся голосом осадила его Гермиона и усиленно заморгала, пытаясь справиться с подступающими слезами. Подумать только: «В», единственное не только за этот триместр, но и вообще за долгое-долгое время… И это за полгода до окончания! Будь на месте Снейпа любой другой преподаватель, с ним можно было бы договориться, но в данной ситуации не оставалось никаких шансов…
– Гермиона, прости меня, – опомнившись, забормотал он, – прости, пожалуйста, я не думал, что он так…
– Понятное дело, не думал, – она как бы невзначай прикрыла глаза ладонью. – Ладно, ты ни при чем…
– Нет, я как раз…
– Все, закрыли тему, – повысила голос Гермиона и вдохнула полной грудью – друзья с усилием кивнули, но продолжили смотреть на нее, как на бомбу замедленного действия, готовую вот-вот взорваться и разнести это треклятое подземелье. Признаться, они были не так уж и далеки от истины.
«Не реветь, только не реветь, – мысленно твердила самой себе Гермиона, – отвлекись, подумай о чем-нибудь еще, о чем-нибудь приятном…».
Воображение услужливо подсунула образ Сириуса, но осознание того, что он сейчас далеко и, возможно, в опасности, стало последней каплей: по щекам побежали предательские слезы.
– Ну не плачь, пожалуйста, – забормотал осунувшийся Рон, гладя подругу по спине, в то время как Гарри прижал ее к себе и что-то зашептал, – этот козел того не стоит… Слушай, а давай пойдем к Дамблдору, расскажем ему все… Он должен вмешаться, ты ж у нас на курсе единственная отличница!
– Еще не хватало! – возмутилась Гермиона. – Ты хоть представляешь, что нам потом Снейп устроит?
– Ну и что? Хуже относиться уже нельзя, а скоро мы с ним вообще простимся!
– Только нам еще аттестат получать, если помнишь, – язвительно заметила девушка. – Знаете, я уже даже начинаю понимать Сириуса в его отношении к Снейпу…
– Наконец-то ты созрела, – мрачно пошутил Уизли. – Это должно было когда-нибудь случиться.
– Почему это?
– Ну, когда люди долго и тесно общаются, то начинают перенимать друг у друга привычки, взгляды на жизнь…
– Вот как, – Гермиона смахнула слезинку и неожиданно улыбнулась, – в таком случае, если я когда-нибудь начну разбрасывать везде свои носки, присадите меня кто-нибудь сразу Конфундусом, хорошо?
***
Дом двенадцать в отсутствие хозяина буквально взбунтовался: на втором этаже стоял жуткий холод, с которым не справлялись даже многочисленные согревающие заклинания. Троица, однако, предполагала, что это может быть реакцией родовой магии на порчу фамильных ценностей: на днях близнецам удалось-таки избавиться и от ненавистного Сириусу гобелена с семейным древом, и от портрета несносной миссис Блэк. Решение проблемы оказалось на удивление простым: рассудив, что клин клином вышибают, Фред воспользовался все тем же заклятьем вечного приклеивания, и теперь точно на месте гобелена красовалось огромное фото Гермионы с Сириусом, а награжденную вечным Силенцио Валбургу закрыла собой вся честная компания, нежащаяся под ласковым сардинским солнцем, которого сейчас недоставало особенно. В поисках тепла троица перебралась в гостиную, к пылающему камину и елке с ее задорно мигающими гирляндами, и вот уже вторую ночь оставалась там ночевать. Предполагалось, что так будет и сегодня: Джейн на руках у Джорджа уже дремала, а близнецы негромко обсуждали производство приборов, позволяющих маггловской технике работать в Хогвартсе и прочих местах скопления магии, как вдруг ожил дверной звонок.
– Прислушайтесь! – призвал Фред, назидательно поднимая палец. – Как же круто, когда никто больше не орет…
Сняв запирающее заклинание, он распахнул дверь, но при виде стоящего на пороге недоверчиво присвистнул и даже сделал шаг назад, позволяя комнатному свету упасть на лицо гостя и убеждаясь, что глаза не обманывают. Но нет, это и вправду был Ричи, и выглядел он неважно: губы мелко дрожали, на щеках темнели следы от туши и размазавшейся подводки, а мокрые волосы потеряли всякий объем. Оглядев беднягу, Фред моментально проглотил так и просившуюся на язык язвительную реплику о возвращении блудного сына и посторонился, пропуская гостя.
– Можно, да? – жалобно переспросил Ричи и, получив в ответ кивок, несмело шагнул в дом. – Ох! – споткнувшись на ровном месте, он рухнул прямо на Фреда и неожиданно заключил его в объятия. Не успев опомниться и не определившись, как на это реагировать, тот вдруг различил едва слышные завывания, но не успел даже поинтересоваться, в чем дело.
– Фред, кто там, где ты заст…рял… – выглянувшая Джейн при виде Ричи запнулась, а последовавший ее примеру Джордж многозначительно приподнял брови.
– Ничего себе явление, – продолжила, враз посуровев, девушка, которую жалкий вид друга ничуть не тронул. – Кто бы только мог подумать… Фред, зачем ты впускаешь чужих к нам в дом?
– Джейни… – предостерегающе начал тот.
– Двадцать лет уже Джейни! По-твоему, я не права? Он сам ушел, по собственному желанию! И сам заявил, что него на первом месте личная жизнь! Так пусть идет и ею занимается, какого черта ему нужно здесь? Еще не хватало нам стать запасным вариантом!
– Солнце, ну перестань, – вмешался Джордж, разворачивая ее к себе. – Не можем же мы его выставить, в конце концов…
– Разве? Почему это?
– Но ведь… ему правда плохо, – братья озабоченно переглянулись.
– Ну да, когда плохо – сразу к нам, мы нужны только чтобы решать его проблемы!
Ричи, казалось, даже не слышал ее обвинений – или ему попросту было нечего сказать.
– Джейн, не усугубляй, пожалуйста… – почти взмолился Фред, в полной мере ощутивший, что значит находиться между двух огней. Огонь Джейн, несомненно, был любимым и значил гораздо больше, но сейчас он горел как никогда ярко, обжигая и больно жаля, в то время как огонек Ричи выглядел так, будто собирался вот-вот погаснуть. Поэтому волей-неволей приходилось быть объективным.
– Мы же друзья, в конце концов…
– Ну да, только когда ему это на руку… А впрочем, – Джейн резко стряхнула руки Джорджа и эффектным жестом отбросила на спину волосы, – делайте что хотите. В который раз убеждаюсь: сколько ни сражались феминистки за свои права – так ничего и не добились. В нашем мире все до сих пор решают мужики, – и она с хлопком трансгрессировала наверх.
– Если бы мне еще полгода назад кто-нибудь сказал, что мы будем цапаться с Джейни из-за него, – кивнув на «яблоко раздора», прошептал Джордж брату на ухо,– я бы пальцем у виска покрутил, вот честно...
– Я бы тоже, – второй близнец тяжело вздохнул, сочувственно глянул на Ричи и добавил, точно оправдываясь: – Но не выгонять же его, тем более в таком состоянии… Что у тебя случилось-то?
Ричи вскинул голову, жалобно глянул на него и, обняв себя руками, словно пытаясь таким образом защититься от внешнего мира, стал медленно оседать на пол. Худые плечи мелко затряслись, и живое воплощение безутешной скорби принялось раскачиваться туда-сюда.
– И что нам с ним делать? – шепотом осведомился Джордж.
– Пристрелить, чтоб не мучился, – мрачно отшутился Фред, но, противореча самому себе, приблизился к «жертве» и тронул за плечо: – Эй… Мерлин, ну за что нам это? Дожили ведь, а, – добавил он вполголоса. – Всё, хватит! Ты мужчина или нет?
– Не-е-е-е-ет, – прохныкал в ответ Ричи.
– Гм… Неплохое начало.
Весельчаки и балагуры, близнецы совершенно не умели успокаивать. Исключением в этом плане была Джейн, но ее обычно затыкали поцелуем, и применить это в отношении Ричи не представлялось возможным. Поэтому ни Фред, ни Джордж понятия не имели, что с ним делать. Джейн справилась бы лучше, но никто не осмелился бы предложить ей это в данном случае.
– Я… мы… ночь… я думал… Джерри… ушла… автобус… – бессвязная речь Ричи то и дело прерывалась душераздирающими всхлипами и завываниями.
– Твоя девчонка попала под автобус?
– Нет… они уехали, а я… один там…
– Так она бросила тебя, – осенило Джорджа.
– Д-да…
Прояснить все удалось только после того, как Ричи напоили успокоительным. Джейн оказалась права: Виола действительно вызвала его «на подмену» Джерри, рассчитывая вызвать ревность, а когда добилась своего, то разом позабыла о существовании заместителя. Тот, не знающий больше никого из труппы и уставший от постоянных насмешек и косых взглядов, попытался вызвать ее на откровенный разговор, но в ответ услышал лишь снисходительное: «Если хочешь – останься, только что тебе с нами делать?». Раздавленный ее предательством, Ричи ушел, хлопнув дверью, но это опрометчивое решение имело неприятные последствия: он остался совершенно один в чужом городе и вынужден был добираться до Лондона самостоятельно, потому и задержался в пути…
***
Не успев открыть глаза, Джейн уже поежилась от холода. В сотый раз посетовав, что сама ушла наверх, а не отправила туда Ричи, с которым не желала находиться даже на одном этаже, она передвинулась поближе к краю, надеясь прижаться к одному из близнецов, но вместо этого едва не рухнула на пол. Постель была пуста.
–Джордж! Фред! – недоумевающая Джейни высунулась в коридор, пересекла его, выглянула на лестницу, перевесилась через перила. – Мальчики?
– Они в магазин ушли, – сообщил Ричи, появившийся из кухни.
– А… а я? – опешила девушка, но уже в следующую секунду все поняла: братья намеренно оставили ее дома, наедине с Ричи, рассчитывая на их примирение. Ха, неужели они не допустили возможность, что она возьмет да и выставит нахлебника за дверь? Так, пожалуй, и стоит поступить… Ее не разжалобить трогательным рассказиком о злоключениях несчастного Ромео, покинутого своей возлюбленной.
– Будешь завтракать?
– Нет, – отрезала Джейн и начала спускаться: с каждой пройденной ступенькой становилось все теплее.
– Ты была права, – тихо проговорил Ричи и сел прямо на пол, – все получилось так, как ты и говорила.
– Я в курсе.
– А я и правда дурак. И повел себя по-свински по отношению к вам всем… К тебе…
– Рада, что ты это понял, – сквозь зубы процедила Джейни, не удостаивая его даже взглядом.
– Прости меня.
Планировавшая злиться на него еще долгое время, она не спешила сдавать позиции:
– Ты думаешь, все так просто? Захотел – ушел, захотел – вернулся? Извинился – и все забыто?
– На самом деле, многое в этом мире просто, но нашему брату очень нравится все усложнять, – Ричи шмыгнул носом и подтянул колени к груди. – Джейни, я знаю, ты всегда с трудом прощаешь… Я имел в виду не прямо сейчас – вообще когда-нибудь, – он поднялся. – Если нет – я уйду. Я уже думал об этом, но сразу не смог… Потому что больше всего я хочу быть с вами. Только вы знаете, кто я, только с вами я могу быть собой, и… и я к вам, ребята, привязался, – последняя фраза на фоне основной тирады прозвучала как-то совсем уж трогательно. Непоколебимость Джейн доживала последние минуты.
– На тебя злиться легко, – просто сказала она. – На Фреда с Джорджем – сложно, а на тебя…
– Злиться всегда сложнее на тех, кого любишь.
– Да, – согласилась Джейни. – Вот я и не понимаю, почему на тебя – все равно легко… – и, резко развернувшись, заключила друга в объятия. Издав восторженный возглас, тот стиснул ее в ответ. Нехитрый план близнецов сработал: все обиды остались в прошлом, шагнуть в новый, наступающий год им было не суждено.
– Только, – Ричи вдруг отстранился и, заметно волнуясь, заглянул Джейн в глаза; выражение его лица сделалось еще более серьезным, – есть еще… кое-что… Я хотел с тобой поговорить… Точнее, рассказать, – он кивнул на диван, приглашая присесть. Девушке оставалось лишь понадеяться, что это связано не со сногсшибательностью известия, а с тем, что беседа, вероятно, затянется…
коллажи от K@ty@, за что ей огромнейшее спасибо:
http://s02.radikal.ru/i175/1108/8a/ff430fd0f632.jpg
http://i065.radikal.ru/1108/61/32f2ec4579a3.jpg
http://s46.radikal.ru/i113/1108/18/73c78550762e.jpg
http://s49.radikal.ru/i126/1108/b7/c9891cdadae4.jpg
http://s58.radikal.ru/i159/1108/6a/4683e8626a79.jpg
http://s003.radikal.ru/i203/1108/b2/839afc5aebe9.jpg
http://s48.radikal.ru/i121/1108/a8/844ec2dba45a.jpg
Эти и многие другие иллюстрации, а также клипы по фанфику, можно посмотреть в группе: http://vkontakte.ru/club15136735
