Глава 56: Учитель РизыУжин у доктора Беллы был самой замечательной частью недели для Роя. Каждую пятницу они с Ризой умывались, расчесывались, надевали свежее белье и праздничную одежду и шли в город. На столе в доме доктора Беллы их всегда ждала самая вкусная еда – гораздо лучше приготовленная, чем получалось у Роя и мистера Хоукая. Но еще лучше самого ужина была компания: доктор Белла всегда оставалась жизнерадостной, заботливой и ободряющей, а еще никогда не злилась. К тому же, с ними ужинала ее стажерка.
Риза любила Сару: та была красивой, смешной и относилась к Рою как к равному, хотя даже доктор Белла так не делала. После ужина, когда врач усаживала Ризу на колени, чтобы почитать ей историю, Рой и Сара проводили какое-то время вдвоем. Они говорили о науке и алхимии, или она рассказывала о своем обучении в Восточном городе и о планах открыть совместную практику с будущим мужем. Сара была очень милой, а ее хорошее настроение оказалось заразительным. Чем больше проходило недель, тем больше Рой соглашался с ее оптимистичным взглядом на будущее, полное потенциала.
Но, конечно, думать так получалось не всегда. Например, сейчас не получилось. Рой стоял на улице сразу за рыночной площадью, держа Ризу за руку. Они вдвоем смотрели на темные окна закрытого и пустого дома.
Парень в конюшне сказал, что доктор Белла уехала: кто-то умирал на далекой ферме. Видимо, в экстренной ситуации она попросту забыла предупредить, что не сможет принять их сегодня.
В другой день это не стало бы проблемой. Рой просто вернулся бы обратно домой вместе с Ризой и соорудил ей какой-нибудь бутерброд: это не горячий ужин с мясом, овощами и всякими лакомствами на десерт, но тоже вкусно. Однако сегодня кашель вконец замучил мистера Хоукая, а вместе с трудностями в его исследовании это вылилось в ужасное настроение. Он целый день орал на Роя и раздавал ему тумаки. Когда Риза вернулась из школы, ее единственный мягкий комментарий вывел мистера Хоукая из себя, и он кинул в нее тяжелой книгой. Рою удалось вовремя встать на ее пути, и теперь под его глазом красовался черный фингал. Вскоре после инцидента мистер Хоукай выгнал их из дома со словами о том, что «эта проклятая старая дева» может забрать их, если так хочет. И хотя ни Рой, ни Риза не сознались бы в этом, они просто боялись возвращаться домой.
— Кушать хочется, — прошептала подруга, стыдливо разглядывая собственные туфельки.
Рой почувствовал себя плохо. Он должен был заботиться о Ризе, а теперь она застряла на улице, да еще и без еды.
— Не волнуйся, — смелее, чем чувствовал себя, ответил Рой. — Я что-нибудь придумаю.
Подруга посмотрела на него с восхищением в глазах.
— Хорошо.
Ее твердая вера делала все только хуже. Рою не нравилось стоять на улице вот так, он чувствовал себя странно уязвимым. Старые инстинкты все еще жили где-то в темных, полузабытых уголках его сознания. Он помнил одинокие времена на пустых улицах и ужасное, несчастное осознание того, что в мире не существует места, где безопасно... это пугало.
Хотелось спрятаться в каком-нибудь темном местечке, но это даже не обсуждалось. Ради Ризы Рой должен был вести себя так, словно все под контролем. Поэтому он просто пошел вперед.
В одном из переулков Рой почти столкнулся с незнакомцем в длинном черном плаще. Видимо, тот был настолько поглощен своими мрачными мыслями, что не смотрел, куда идет.
Незнакомец отступил в сторону, слегка улыбнувшись.
— Осторожнее, сынок. Куда вы так торопитесь?
Рой уже был готов пробормотать извинения, но Риза вдруг улыбнулась.
— Мистер Ранье! — радостно сказала она.
Незнакомец поднял левую руку – Рой припомнил, что у учителя Ризы не было правой – и коснулся полей шляпы.
— Риза. Что вы делаете на улице в такой поздний час?
Риза слегка покрутилась на месте, еще крепче взявшись за руку Роя.
— Мы должны были поужинать с доктором Беллой, но ее нет дома.
Мистер Ранье посмотрел на Роя, щурясь в наступающей темноте.
— А вы... ученик мистера Хоукая.
Рой неловко кивнул: взгляд мистера Ранье впился в фингал под глазом, и что-то подсказывало, что он или угадал, или просто знал суть их дилеммы. Это пугало и смущало.
Мистер Ранье улыбнулся, отводя взгляд.
— Ну, из меня точнее не лучший повар, чем из доктора Беллы, но если вы хотите испытать мою стряпню на себе, то добро пожаловать ко мне домой. Не знаю, как вы, а я умираю с голоду.
Первой мыслью Роя было отказаться, но Риза, казалось, доверяла своему учителю. Она слегка ослабила хватку и кивнула.
— Спасибо. Это было бы очень мило с вашей стороны.
Мистер Ранье вновь улыбнулся.
— Я рад, но что мы с вами обсуждали на прошлой неделе? Вы такая умная девушка, могли бы придумать слово поинтереснее простого «мило», не так ли?
На мгновение Роя захлестнула ярость. Неужели этот человек собирается заставить Ризу вымаливать ужин? Да он лучше украдет для нее, чем позволит унижаться, лучше попадется, будет выпорот и отослан в государственный приют... и тут Рой заметил задумчивое выражение лица подруги, словно она решала какую-то загадку. Это было не вымогательство похвалы, а часть непрекращающегося урока словесности.
— Вежливо, — ответила Риза, видимо, поняв, какой смысл вкладывала в слово «мило». — Приятно. Щедро.
— Надеюсь, и правда вежливо и приятно. Но точно не щедро. У меня свой резон: мне нынче очень одиноко, и вы окажете мне большую услугу, если составите компанию за ужином.
Маленькая улыбка на лице Ризы стала еще шире, и она окончательно отошла от Роя, взяв за руку мистера Ранье.
Они прошли дальше по улице к зданию, где располагался офис местного нотариуса. Мистер Ранье поднялся по лестнице, крепившейся к стене, и открыл дверь, ведущую на второй этаж. Рой и Риза последовали за ним. Он зажег спичку о подошву ботинка, и маленькая комната потонула в теплом оранжевом свете свечи.
Комнатка была малюсенькая и загроможденная. Рядом со стеной у двери стояла раковина и столик с двумя расшатанными стульями. Узкая кровать расположилась в противоположном конце комнатки, рядом с небольшой печкой. У подножия кровати стояла странная коробка – наверное, это и было радио, о котором так восторженно рассказывала Риза. Полки из досок, поддерживаемые положенными друг на друга кирпичами, заполнили оставшееся у стен пространство: на них стояла куча потрепанных школьных учебников, перемежающихся с любопытными безделушками и фотографиями в рамках. Замызганная штора отделяла дальний угол от остальной комнаты.
— Вы живете здесь? — спросила Риза, оглядываясь вокруг.
— Да, мне повезло, — радостно ответил мистер Ранье. Он открыл шкафчик над раковиной и достал оттуда консервную банку, буханку хлеба и корзиночку со свежими овощами. — Молодым учительницам полагается оставаться у кого-то из местных семей. Но мне обычай позволяет найти себе жилье самостоятельно, — он посмотрел на Роя. — Извиняюсь, не знаю вашего имени.
— Это Рой, — последовал неожиданно нетерпеливый ответ Ризы. Рой уже давно не видел ее такой общительной. — А почему вы спите на кухне?
— Потому что тут только одна комната. Я давеча проходил мимо вашего дома, наверное. Такой большой на краю города?
Она кивнула.
— Моя комната как раз над входной дверью.
— Гм. Ваш отец не слишком-то любит стриженые лужайки, да?
У мистера Ранье был веселый тон, но Рой почувствовал себя неловко. Заниматься садом входило в его обязанности, но об этом легко забывалось за прочими домашними делами и учебой.
— Папа очень занят, — тихо сказала Риза. У Роя потеплело на душе, когда верная подруга добавила: — И Рой тоже.
Мистер Ранье пытался открыть консервную банку одной рукой, но не слишком успешно. Рой подошел к нему и, без разрешения взяв открывалку, продолжил пробивать дырки по окружности вместо него.
— Спасибо, — произнес мистер Ранье. — Признаться, никак не привыкну к своей однорукости. Риза, не хотите ли помочь мне почистить морковку?
Вот так, втроем, они смогли приготовить ужин: печеные в черной патоке бобы, жареные овощи со специями и вкусный свежий хлеб. Стульев было всего два, поэтому Рой и мистер Ранье подвинули стол к кровати: учитель Ризы устроился на ней, а самому Рою и его подруге достались стулья.
Когда они поели, Риза тут же поднялась с места, чтобы помыть посуду, но мистер Ранье покачал головой.
— Вы мои гости. Не надо.
Риза явно удивилась. В доме доктора Беллы ей не надо было мыть посуду, но мистер Ранье – мужчина, и Рой догадался, что подруга ожидала от него того же поведения, как и от мистера Хоукая.
Мистер Ранье подошел к полкам и отыскал на них книгу, которую передал Ризе.
— Я знаю, вы любите читать, и уже давно хотел одолжить вам её. Это коллекция заметок о важных исторических личностях. Некоторые слова могут показаться вам сложными, но я думаю, что вы справитесь.
«Она-то справится», – с завистью подумалось Рою.
Риза отлично читала. Никогда не спотыкалась на словах и просто пожирала книги пачками. Рой не мог ничего поделать со своей завистью: он все еще с трудом читал, и изучение греческого и латыни никак ему не помогало.
Мистер Ранье сложил посуду в раковину, а потом жестом попросил Роя помочь передвинуть стол обратно. Риза, которой не терпелось взяться за книгу, забралась на кровать и устроилась там, скрестив ноги. Она даже не щурилась в неверном свете единственной свечи, но мистер Ранье все равно зажег еще одну и поставил ее на радио, чтобы у Ризы было больше света.
— Вы изучаете алхимию, — сказал он Рою, усевшись и вытянув худые ноги. — И что вы планируете делать потом?
— Учитель говорит, что алхимию нужно использовать во благо людям.
Мистер Ранье кивнул.
— Это очень высокая цель. Вам придется хорошенько подумать, чтобы понять, как ее достичь, — он поднял единственную руку и пару раз задумчиво сжал и разжал пальцы. — Алхимия – очень могущественная вещь. Вам нужно быть осторожным, чтобы действительно использовать ее во благо.
— Учитель тоже так говорит.
Мистер Хоукай очень ясно объяснил свою позицию. Его огненная алхимия – из которой Рой видел всего ничего – настолько могущественна, что может принести много зла, если использовать ее неправильно. Поэтому она и хранилась в секрете, и поэтому Рою нельзя ее учить, пока мистер Хоукай не убедится, что он готов.
— Интересно, а что ваш учитель делает с помощью своей алхимии? Как он использует ее во благо людей?
Рой не знал, что ответить, и это удивило его. Он уставился на мистера Ранье, встревоженный и слегка обиженный. Злиться не было смысла: учитель Ризы был прав. Мистер Хоукай не использовал алхимию – разве что для простых домашних целей. Рой никогда не видел, чтобы она как-то изменила чью-то жизнь.
— Видите дилемму? Очень просто сказать, что алхимию нужно использовать во благо. Конечно, ее не следует использовать во зло, но давать таланту залеживаться, прятаться – это тоже грех. Вы учитесь вещам, которые могут сделать мир лучше, и через несколько лет придет время решать, действительно ли вы станете этим заниматься.
— Но как я могу это сделать? — тревожно спросил Рой.
Слова мистера Ранье звучали так, будто все его обучение бесполезно! Рой не знал, как от высоких слов перейти к практике!
— И это вам тоже надо будет решить, — мистер Ранье скрестил ноги и почесал плечо без руки. — Вы знаете, что другие алхимии делают со своими знаниями?
— Кто-то работает на фабриках или на железных дорогах. Еще есть алхимики в университетах. Очень многие живут как учитель – по-тихому работая над исследованиями и набирая учеников.
— А как насчет государственных алхимиков? — мистер Ранье склонил голову к плечу, криво улыбнувшись.
Рой покачал головой.
— Только не армия. Государственные алхимики – не больше, чем живые орудия.
— Понятно. Рой, позвольте показать вам кое-что.
Мистер Ранье прошел к полкам и взял одну из рамок, которую потом передал Рою.
Из-за стекла на него смотрел молодой и целый, но без сомнения все тот же мистер Ранье. У него было торжественное, гордое выражение лица, а выглаженную форму фотограф отретушировал, так что она стала голубой. Рой глянул на учителя Ризы, словно желая убедиться, что это один и тот же человек.
— Вы были в армии?
— Десять лет отслужил, — кивнул мистер Ранье. — Это фотография с моего выпуска из Западной академии. К тому моменту, как меня уволили, я был уже капитаном.
— В-вы тогда потеряли руку?
К удивлению Роя, его голос звучал тверже, чем он думал.
— Я потерял ее в битве на западной границе, — кивнул мистер Ранье. — Я работал под началом государственного алхимика по имени Исмаэль Барклай в то время. Он специализировался на водной алхимии. Делал вещи, которые я даже представить себе не мог, хотя, наверное, вам они показались бы обычными. Я знаю, звучит странно, но это «живое оружие», как вы его называете, спасло больше жизней, чем хирург, ампутировавший мою руку. Майор Барклай защищал своих подчиненных и помогал удерживать весьма большую часть границы. Вы знаете, что это значит?
Рой помотал головой. Он не смыслил в военных стратегиях: мистер Хоукай считал это пустой тратой времени.
— Это значит, что он не давал кретонской армии войти в Аместрис. Местность, которую закрепили за нашим батальоном, была фермерской – не слишком-то отличающейся от здешних мест. Люди были точно такие же, как и в Хамнере. Школы, магазины, семьи, живущие в домах и фермах, почта. Если бы Крета перешла границу, они бы сожгли все здания, вытоптали поля и убили людей – или взяли бы их пленниками. Майор Барклай не давал им сделать этого. Он защищал этих людей. И использовал для этого алхимию.
На мгновение Рой утратил дар речи. Он никогда не думал о соседних странах в таком ключе и не понимал, что существует и другое мнение. Да, государственные алхимики убивали. Как говорил мистер Хоукай – использовали свои навыки для жестоких целей. Но люди, которых убивали алхимики, пытались захватить их страну. Пытались навредить невинным людям, простым обывателям, как Риза или доктор Белла.
Рой глянул на пустой рукав мистера Ранье.
— Почему людям надо страдать? Почему вам пришлось потерять руку?
Мистер Ранье на пару мгновений задумался над вопросом, а потом серьезно посмотрел в глаза Рою.
— Ваш фингал. Откуда он?
— Это была случайность, — пристыжено пробормотал Рой.
— Правда?
Ему невозможно было соврать: он смотрел сквозь маску собранности и взрослости Роя – прямо в его тревожную, неуверенную душу.
— Да. Он не хотел, чтобы она попала в меня.
— Кто «она»? — мистер Ранье тоже перешел на шепот, чтобы Риза, все еще поглощенная книгой, их не услышала.
— Книга. Мистер Хоукай кинул ее, а я оказался на пути.
Мистер Ранье нахмурился.
— Он кинул ее в Ризу?
Рой ничего не сказал, но, видимо, ему и не требовался ответ. В конце концов, он каждый день работал с Ризой в школе. Конечно, мистер Ранье подозревал, что что-то происходит с ней дома, но видимо был бессилен что-либо сделать.
— Видите? — он откинулся чуть назад. — Кто-то должен был пострадать. Книга должна была кого-то ударить. Она могла ударить или Ризу, или вас. Вы
пострадали за нее. Солдаты несут ранения, калечатся и даже умирают, чтобы остальные люди Аместриса могли вести спокойные, мирные жизни.
Рой понял.
— Равноценный обмен.
Он пострадал сегодня, чтобы Риза была в безопасности. Солдаты умирали, чтобы простые люди жили. Все встало на свои места.
— Именно. Поэтому мне пришлось потерять руку и место в армии. А теперь, — мистер Ранье чуть улыбнулся, — а теперь я сам простой житель и довольствуюсь той защитой, которую некогда давал сам.
— Но разве это не сложно? Жить с одной рукой, в смысле...
Мистер Ранье пожал плечами – жест вышел странным из-за увечья.
— Это непросто. У меня теперь ужасный почерк.
— А почему вы не поставите автопротез? — спросил Рой. — Стажерка доктора Беллы собирается выйти замуж за человека, чья мама – автомеханик. Сара говорит, они помогают людям.
Мистер Ранье мрачно рассмеялся.
— Автопротез тяжелый. И неудобный, а главное – дорогой. Армия не выгнала бы меня из своих рядов, будь я все еще офицером, но видите ли, меня выгнали без всяких почестей. Ни объявления благодарности, ни пенсии, ни автопротеза. Вместо этого я работаю учителем в школе и пишу левой рукой, — он добродушно улыбнулся. — Но это история уже для другого вечера. Мне нужно отвести вас домой, пока папа Ризы не начал волноваться.
Далекий от всяких волнений мистер Хоукай замуровался в кабинете и все еще был там, когда они вернулись. Рой закрыл дом и заглянул к Ризе, чтобы пожелать приятных снов и напомнить не засиживаться допоздна с новой книгой. Оказавшись в постели, он долго лежал, обдумывая разговор с мистером Ранье. Уже почти провалившись в сон, Рой подумал, почему учителя – бывшего капитана Ранье с запада – так безвестно уволили, если он служил в такой успешной кампании.
