Глава 57: Лебединая песньНаконец, настал тот день, когда на дороге заскрипели колеса телеги, послышалось ржание ломовых лошадей, и в город приехали цыгане.
Риза была в школе, а Рой как раз работал в саду. Он выронил мотыгу и шумно поприветствовал приезжих через забор.
Обе повозки были на месте, как и обычно, и телега вместе с ними, но что-то изменилось. Рою потребовалась пара мгновений, прежде чем он понял, что рядом с Полом шла новая лошадка, а Дот степенно следовала за процессией. На ее широкой спине возвышался Маэс, чем-то похожий на принца в седле, со слегка болтающимися поводьями.
Завидев Роя, друг широко улыбнулся, потрепал кобылку по шее и соскочил на землю. Рой удивленно отпрянул.
Друг всегда был высоким и нескладным, и в его письмах часто говорилось, что он «растет как сорняк», но тем не менее Рой оказался не готов. Маэс возвышался над ним – в нем теперь, наверное, без двадцати сантиметров два метра! Лицо друга потеряло последние остатки детской пухлости, так что стал особенно заметен длинный нос и линия челюсти, покрытая тонкой черной щетиной.
Рой с отчаянием подумал, как вырос Маэс. Уезжал еще неуклюжим подростком, а вернулся взрослым мужчиной. Внезапно собственное щуплое тело показалось Рою еще менее нормальным, чем обычно. Он все еще ребенок, а Маэс... Маэсу восемнадцать. Он больше не мальчишка и не захочет иметь дела с детьми.
Но друг выжидающе вытянул сжатую в кулак руку. Рой помедлил, а потом ударил своим кулаком поего.
— Здорово, наконец, увидеться! — Маэс перекинул руку ему через плечо. — Я думал, ты будешь в доме, учиться быть великим алхимиком!
— Нет. — Рой большим пальцем ткнул себе через плечо. — Сад.
— О, это пришло мне в голову вторым. Пап? Можно я...
— Иди, — крикнул Абсалом со своего места в самом начале каравана. — Вернешься к ночи.
— Вернется, когда проголодается, — заметил Тиаф. — Этот скряга-алхи...
— Цыц, Тиа! Ты говоришь про учителя Роя, — прервал его Гарет.
Добродушный спор сошел на нет, когда повозки удалились, оставив Роя, Маэса и старую кобылку стоять на дороге.
— У вас новая лошадь, — заметил Рой, когда Дот боднула его руку.
Маэс поцокал языком на нее, беря за поводья и гладя лошадь по носу.
— Хулиганка, никакого попрошайничества, — любовно отчитал ее он. — Да, ее зовут Нэнси. Мы надеемся, они с Квойтом родят нам жеребят в следующем году. Дот становится слишком старой для всех этих тяжелых телег, да, Дот?
Маэс достал из кармана горстку овса, и Рой чуть сморщил нос. Носить еду, даже для лошади, в кармане казалось ему негигиеничным. Но он все равно с завистью проследил за тем, как лошадь съела угощение и тихо заржала, потершись гладкой мордой о плечо Маэса.
— Могу я провести ее на задний двор? Не люблю оставлять ее одну. Мы слышали, тут конекрады завелись.
Рой ничего такого не слышал, но весь его круг общения сводился к доктору Белле и ее стажерке, а еще время от времени – учителю Ризы, так что ничего удивительного. Он открыл калитку и дал Маэсу провести кобылку во двор.
— Ого, а тут неплохо! — одобрительно осмотрел сад друг. — Что-нибудь уже можно есть?
И не дождавшись ответа, выдернул пару редисок, очистил их от земли и откусил.
— Маэс! Они еще не созрели!
Уже целую неделю Рой старался держать Ризу подальше от новых овощей. Он и подумать не мог, что придется быть таким же осмотрительным и с Маэсом.
Тот засмеялся.
— Ладно-ладно. Извини.
Доев редиски, он кинул ботву в сторону компостной кучи и уселся на траву, с наслаждением вытянув ноги.
— Чем хочешь заняться?
— У меня еще куча домашних дел, — заметил Рой, взяв мотыгу и направившись к грядке с картофелем.
— Я помогу.
Маэс принялся пропалывать ровные ряды морковки.
— Как дела-то?
Рой заготовил убедительную ложь, но одного взгляда на лицо друга хватило, чтобы отмести ее. Ему нужна была поддержка от кого-нибудь, кто не станет его осуждать и не разочаруется в нем.
— Дела неважно, — сознался он.
Но смелость покинула его, и продолжить рассказ Рой уже не смог. Говорить правду было тяжко. Радостно лгать, делая окружающих счастливыми, оказалось гораздо проще.
Маэс поднялся на колени и подполз к Рою, который присел рядом с другом.
— Что не так? — Маэс взял его за руку. — Ты можешь рассказать мне. Сам знаешь.
Рой пожал плечами.
— Ничего... правда. Просто...
Все полилось из него нескончаемым потоком: и ветрянка Ризы, и длительная болезнь мистера Хоукая, и невероятные усилия, чтобы содержать дом в порядке, и нескончаемые домашние дела, и огород, за которым невозможно становилось уследить, и учеба – такая захватывающая, но такая требовательная, и глупые, ненавистные книжки...
— Я так устал, — тихо закончил Рой и вздохнул.
Маэс как-то странно на него смотрел: его приятное, честное лицо омрачилось тревогой, а светло-зеленые глаза остекленели.
— Я... Я не знаю, как тебе помочь, — беспомощно признался он. — Я поговорю с Гаром и Эли. Они обычно...
Рой помотал головой.
— Все в порядке, — стоически сказал он, не без усилия взяв себя в руки. — Мистеру Хоукаю уже гораздо лучше, и я уверен, что вскоре все наладится.
Маэс скептически выгнул бровь.
— Я все равно поговорю с Гаретом...
— Пожалуйста, не надо, — торопливо прошептал Рой. Последнее, что ему нужно – это чтобы старшие братья друга посчитали его глупым мальчишкой. — Просто... если бы ты помог мне закончить с прополкой огорода...
— К-конечно, — судя по голосу, Маэс был рад сделать хоть что-то конкретное.
Это было странно. Рой чувствовал себя почти как взрослый.
— Какому ремеслу ты учишься теперь? — он постарался изобразить жизнерадостность, надеясь, что это поможет разогнать мрачное настроение из-за его глупого, детского признания.
— Никакому. Я просто не создан для них. Поэтому последнее время я занимался торговлей – вот это у меня получается. И охотился еще. Бен... он какой-то грустный последнее время.
— Риза будет рада увидеться с ним. Он очень ей понравился.
— Я знаю, — улыбнулся Маэс. — Она ему тоже понравилась. Остальные думают, это какая-то шутка: никто не знает, что она видит в нем, и тем более, что он видит в ней.
— А ты тоже думаешь, что это шутка? — с легкой тревогой спросил Рой.
Маэс покачал головой.
— Я думаю, что они оба тихони и немного отшельники. Они подходят друг другу.
— Я тоже так думаю.
В дружбе, которая так озадачила братьев Маэса, Рой не видел ничего особенного. Почему бы тихому, мрачному Бену и тихой, замкнутой Ризе не быть друзьями?
— Кроме того, я думаю, Бену просто непривычно без детей вокруг. Он на пять лет старше Гарета: не было и дня, чтобы вокруг него не бегал ребенок. Жаль, дочка Эли умерла. Наверное, тогда Бену бы полегчало.
Маэс смахнул грязь с кончиков пальцев и вернулся к прополке, улыбнувшись Рою.
— Боже, как же хорошо вернуться сюда! Этот год будет очень хорошим: я чувствую это!
Инстинкт не подвел Маэса. Как ни удивительно, первую пару недель мистер Хоукай с радостью выгонял Роя прочь из дома на пару часов в день, которые они проводили в окрестностях Хамнера. Старые игры стали неинтересными, но всегда было что-то новенькое, что хотелось попробовать. Они ходили охотиться на диких куриц с ножами Бена, которые так ловко метал Маэс, а Рой едва мог закинуть на пару метров, не сбив линию огня. Еще они сделали пару доставок в близлежащие фермы. Один раз они даже отправились в старый затопленный карьер, чтобы поплавать в ледяной воде. Когда об этом узнал Абсалом, он резко отругал Маэса и велел ему неделю мыть посуду.
Этот случай поразил Роя. Как выяснилось, играть в карьере было очень опасно, и услышав об этом, он потупился, не желая видеть, как Абсалом выпорет Маэса. Но тот только обстоятельно отругал друга и назначил отработку. Рой был в шоке: мистер Хоукай бы за такое отлупил его ремнем.
Риза приходила в лагерь цыган после школы. Они с Беном много времени проводили вместе, играя с нитью или ухаживая за лошадьми. А еще Риза читала ему книги. Маэс объяснил Рою, что Бен никогда не ходил в школу, и хотя достаточно хорошо умел считать, с чтением у него были проблемы. Риза не возражала: чтение служило подарком ее другу. К тому же Бен никогда не уставал от историй из книги мистера Ранье, несмотря на то, что Риза прочла их уже по нескольку раз каждую – особенно историю Тринити Сноу, первую аместрийскую женщину-генерала. Рой уже невольно выучил ее наизусть.
А вот третья неделя оказалась не такой радужной. И все по вине Маэса.
В среду вечером, когда Риза как раз закончила мыть посуду, Рой складывал чистые вещи, сортируя их на стопки по одной для каждого и четвертая – для той одежду, которую нужно было зашить. Доктор Белла все еще занималась этим, к его радости. Он не думал, что сможет научиться еще и шить.
От кухонного окна отскочил камешек, и Риза ахнула от неожиданности. Рой, догадавшийся, кто за этим стоял, отложил рубашку и поторопился к задней двери.
Во дворе стоял Маэс, выделявшийся на фоне темно-синей восточной ночи. Увидев Роя, он улыбнулся.
— Слушай, ты можешь пойти со мной? Бен считает, сегодня будет метеоритный дождь.
— Метеоритный дождь?
— Ну, знаешь, падающие звезды. Папа проверил календарь, и судя по всему, Бен прав. Сегодня будет здорово, и смотри! — Маэс указал наверх. — Ночь чиста как никогда. Пожалуйста, Рой? Можешь хотя бы спросить его?
Умоляющее выражение лица друга было и смешным, и странным образом убедительным. Рой оглянулся на Ризу, которая наблюдала за ним, широко раскрыв глаза. Подумал о мистере Хоукае, заточенном в кабинете с книжкой – кто бы мог подумать – о чернилах. Конечно, ничего страшного не случится, если просто спросить...
— Наверное... Подожди.
Он закрыл дверь и прошел мимо Ризы, не вслушиваясь в ее тревожный вопрос. Взявшись за ручку двери кабинета, Рой собрался с духом и осторожно открыл ее.
— Учитель?
Мистер Хоукай сидел на диване у камина, который, несмотря на теплые летние ночи, был полон дров. Учитель поднял голову от книги.
— Что?
Рой сглотнул и расправил плечи. Он знал по своему опыту, что мистер Хоукай не терпит трусов и любит решительность, но не нервничать было сложно.
— Маэс пришел. Мы хотим пойти... сегодня будет метеоритный дождь.
— Метеоритный дождь, — сухо повторил учитель, подняв бровь.
— Ну, знаете, падающие звезды? — пискнул Рой, пав духом.
— Я знаю, что такое метеоритный дождь, — раздраженно ответил мистер Хоукай и прищурился: — Полагаю, вы, хулиганье, хотите провести всю ночь, глядя на небо, а?
— Я... — губы Роя беспомощно двинулись, но выдавить что-то еще у него не получилось.
Учитель махнул на него рукой.
— Иди. Повеселитесь. К завтрашнему дню напишешь сочинение об этом дожде, понял? И чтобы без ошибок.
— Хорошо, учитель! — Рой едва не засмеялся. Он мог пойти с Маэсом! И плевать, что придется написать глупое сочинение потом. Об этом придется волноваться завтра, а сегодня можно посмотреть на падающие звезды вместе с другом. — Спасибо!
— Выметайся, пока я не передумал, — проворчал мистер Хоукай и вернулся к книге.
Рой неуклюже поклонился и вышел, чтобы забрать из коридора ботинки и поторопиться на кухню.
— Ты куда? — тревожно спросила Риза.
— Мы идем смотреть на метеоритный дождь! — нетерпеливо ответил Рой: у него тряслись пальцы от радости, так что он едва мог завязать шнурки. — Я с Маэсом.
— Мы с Маэсом, — тихо поправила его она. — А как же одежда?
Рой посмотрел на полный стол стираных вещей и поник. Нельзя было оставлять их вот так: если мистер Хоукай увидит, то ему несдобровать...
Риза коснулась его локтя.
— Не переживай, я закончу, — заверила она, кивнув. — Повеселитесь там.
— Непременно! — улыбка вернулась на его лицо. Он нагнулся и быстро поцеловал подругу в щеку. — Пока!
И поспешил на улицу.
— Разрешил? — радостно воскликнул Маэс, когда Рой закрыл за собой дверь. Он кивнул.
— А куда мы пойдем?
— Бен говорит, что лучше убраться подальше от города, или тупые газовые лампы нас ослепят. Нам повезло, что луна еще даже не взошла. Давай, если поторопимся, то доберемся дотуда быстрее, чем стемнеет.
— Но куда...
Маэс, недослушав его, переступил через забор – с его длинными ногами это было несложно. Рой перебрался следом за ним и отправился вместе с другом через степь.
Рядом со старой мельничной дорогой они свернули, и он встал как вкопанный. Их путь лежал к карьеру.
— Эй? — спросил Маэс, заметив, что Рой стоит на месте. — Что такое?
— Нам нельзя играть в карьере. Твой папа сказал, это опасно.
— Нет, он сказал, что в карьере нельзя плавать! Он боится, что дно может провалиться или что-то вроде того. Иногда старые карьеры окружены очень плохими шахтами.
— Но...
— Но что? Мы же не плавать идем, а смотреть на метеоритный дождь. Если мы заберемся на большой выступ, утес закроет нас от огней города. Иначе нам придется идти еще пять-шесть километров, чтобы найти достаточно темное место. Там нет ничего опасного!
Как и всегда, было сложно противостоять харизме и оптимизму Маэса. Рой пожал плечами и пошел следом, стараясь не обращать внимания на нехорошие предчувствия.
«Утес» оказался совсем не утесом. Над степью возвышалась гора песка и шлака, собравшегося за годы работы карьера. Сам он был примерно овальной формы и спускался вниз на двенадцать метров – сплошные стены гранита, который некогда добывали тут. На полпути ко дну находился выступ, заворачивавший за угол и шедший до самых подземных вод, которые натекли обратно после отключения насосов. Они походили на странное средиземное озеро, смотрящее в чистое небо и окруженное каменистым пляжем.
Дорога, по которой руду поднимали из карьера, была на противоположном конце, и Маэс заметил, что до нее идти еще примерно полкилометра, так что вместо этого они перебрались через кучу шлака.
Подниматься было просто, а вот спускаться – нет. Шлак осыпался и скользил под ногами, и Рою приходилось нагибаться к склону, чтобы поспевать за по-козьи шустро спускающимся Маэсом. Наконец, Рой прыгнул на узкую гранитную дорожку – он приземлился на колени и разодрал штаны, оцарапав кожу.
— Жив? — спросил Маэс, помогая ему подняться на ноги.
— Да, — соврал Рой, отряхивая штаны.
На самом деле, с каждой минутой он все больше и больше нервничал, а теперь еще и злился, что разорвал одежду. Рой очень сильно старался держать свои вещи в приличном виде. Потрепанная одежда ассоциировалась у него с бедностью и нуждой, и заодно с проблемами, которые их сопровождали. Последние месяцы он стал весьма озабочен собственным внешним видом.
— Отлично, — жизнерадостно ответил Маэс. — Следи, куда ступаешь, тут полно плохо дер...
Он пошатнулся. Ступил ли друг на плохо державшийся камень или по ошибке решил прогуляться по самому краю, Рой не знал, но в следующий момент он с криком упал. Куда именно тот исчез, ударившись напоследок о каменную стену темного карьера, Рой не увидел.
— Маэс! — крикнул он и кинулся вниз, забыв о собственной безопасности.
С каждым метром кожа на руках и коленях стиралась все больше, а одежда рвалась все сильнее, но ему было все равно. Вновь и вновь Рой выкрикивал имя друга. Карьер был опасен, Абсалом Хьюз говорил об этом – а теперь Маэс упал.
Рой добрался до широкого выступа, но друга нигде не было видно. В глубину карьера совсем не проникал свет из-за высоких каменных стен и горы шлака, закрывавших его от последних лучей солнца.
— Маэс!
Его голос вернулся эхом, отражаясь от всего вокруг:
— Маэс, Маэс, Маэс, аэс, аэс, аэс, аэссс...
У Роя сердце ушло в пятки. Он развернулся, и из-под его ноги вдруг раздался хруст. Рой тут же присел: оказывается, он наступил на очки друга! Стоило ему поднять их, как разбитая линза с легким звоном выпала из оправы.
— Маэс? Маэс!
— Маэс, Маэс, Маэс, аессс... — откликнулся карьер.
Так и не вставая, Рой пополз вперед, шаря руками по земле и молясь о том, чтобы наткнуться на друга. А что, если Маэс скатился с выступа? Рой не слышал всплеска, но что, если Маэс все-таки в воде? Рой умел дрейфовать на спине и грести по-собачьи, удерживая голову над водой, но этого будет недостаточно, чтобы вытащить старшего товарища из воды. А если Маэс ушел под воду... он никогда его не найдет, никогда...
Откуда-то из темноты раздался дезориентированный стон. Это был самый прекрасный звук на свете.
— Маэс! — вырвалось у Роя, и он тут же замер, чтобы определить, где находится друг.
— Гарет?
— Нет-нет, это Рой, — ответил Рой, пробираясь вперед на карачках. Нащупав плечо друга, он схватился за него, словно за спасательный канат. — Ты в порядке?
— Наверное... — Маэс повернул к нему лицо и прищурился. — Наверное, я отключился ненадолго.
Хриплый смех сорвался с губ Роя. Его глаза потихоньку привыкали к бледному свету месяца, и он наконец разглядел лицо друга. У того откуда-то из-под волос текла кровь, а щеку разодрало, но он был в сознании и жив!
— Ты упал, — Рой надел разбитые очки Маэсу на нос: по крайней мере, одна линза все еще держалась на месте. — Сможешь встать?
— Конечно.
Маэс поднялся на локтях и попытался подняться на ногах, но с хриплым криком боли упал обратно.
— Что такое? — Рой испугался, услышав устрашающий крик друга.
Маэс не смог ответить. Он плотно зажмурился и тяжело дышал, пытаясь взять себя в руки. То и дело сквозь сжатые зубы прорывались хныкающие звуки, а его рука шарила в воздухе, пока не нащупала плечо Роя, за которое схватилась так крепко, что тот едва не вскрикнул от боли сам.
— Я тут, — прерывисто произнес Рой, не зная, что еще сделать или сказать. Он коснулся рукой щеки друга, пытаясь успокоить его. — Все хорошо, Маэс. Я рядом. Что такое?
— Моя нога... — выдавил Маэс, слегка изменив положение. Он вздрогнул, ахнул, а затем печально кивнул на ногу: — Она сломана.
Рой взглянул на нее, и действительно: левая нога друга была неестественно вывернута, а голень припухла как раз над щиколоткой. Роя начало слегка подташнивать, и он решительно отвел взгляд в сторону.
— Я схожу за помощью. За Гаретом и твоим папой. Мы донесем тебя до доктора Беллы.
Маэс не ответил, но когда Рой попытался подняться, схватил его за запястье с испуганным всхлипом.
— Рой, нет...
Друг боится попасть в неприятности, подумалось Рою. Он знал, что сам на месте Маэса был бы в полном ужасе: со сломанной ногой или нет, но страшно представить, как среагировал бы мистер Хоукай на нарушение четкого запрета.
— Тебе не стоит об этом сейчас волноваться. Ты ранен. Может, они и рассердятся, но нам нужно доставить тебя до доктора.
— Н-нет, — Маэс отчаянно хватался за рубашку Роя. — Я... Я не про это...
Друг глянул в сторону темной, плотоядной пустоты карьера.
— Я... Мне страшно, — прошептал Маэс неожиданно несчастным голосом, который было так непривычно слышать от обычно сильного и уверенного человека. — Пожалуйста... н-не оставляй меня здесь одного.
— Но я не могу! Нужно пойти за помощью: никто не знает, где мы!
— Они... они разберутся. Бен разберется... он умеет. Пожалуйста, Рой, пожалуйста, не оставляй меня одного!
Голос друга очень походил на голосок Ризы после ночных кошмаров: такой же испуганный, беззащитный и слабый. Это пугало Роя, но он не мог уйти. Нужно было взять себя в руки ради них обоих. Рой по привычке сложил губы в ободряющую улыбку.
— Я не уйду. Я здесь, рядом. Никуда не ухожу.
Маэс издал звук, видимо, означавший благодарность, но слишком уж походивший на всхлип, и прижал руку Роя к своей щеке.
— Спасибо.
— Не за что.
Рой не мог больше ничего сказать, боясь расплакаться. Прикрыв глаза, он попытался пораскинуть мозгами: наверняка Маэсу неудобно лежать на голом камне, но двигать его было страшно. А ночь становилась все холоднее...
Сняв рубашку, Рой бережно замотал босые ноги друга, стараясь не потревожить рану. Потом, не переставая болтать о том и о сем, убрал все мелкие камешки из-под спины Маэса, чтобы быть уверенным, что того ничто не колет снизу.
— Так хоть немного лучше? — вернувшись к голове друга, спросил он.
— Гораздо. — Маэс постарался улыбнуться в ответ, но получилось криво. Его трясло. — Ч-черт, холодает. Не-непредсказуемая погода...
Воздух действительно становился холоднее.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошел за помощью? — тихо спросил Рой, стараясь не выказать собственного страха.
За его словами последовал безошибочный всхлип. Маэс напрягся всем телом и потянул Роя за руку с такой силой, что едва не вывихнул тому сустав.
— Все хорошо, все хорошо, — торопливо сказал Рой, гладя друга по перепачканным в крови волосам. — Мы подождем. Они нас найдут. Бен найдет, куда ты пошел.
Маэс тихо захныкал.
— Рой, — произнес он. — Рой, мне нужно...
Маэс не договорил: отвернулся, и его вырвало. Ошеломленный Рой помог другу перевернуться на бок, несмотря на задушенные стоны боли. Когда тот со стоном упал обратно на спину, Рой как мог рукой вытер рвоту с его рта.
— Звини... болит... — сокрушенно произнес Маэс.
— Ни-ничего страшного, — как можно увереннее ответил Рой.
Он перебрался на другую сторону и отгреб рвоту подальше от лица друга. Руки стали грязными – слишком грязными, чтобы касаться Маэса, поэтому Рой добрался до края выступа и, улегшись на живот, сполоснул их в озере. Набрав полные ладони воды, он попытался донести ее до друга. Когда тот оказался рядом, влаги в руках Роя едва хватило бы на столовую ложку, но тем не менее он намочил ею губы Маэсу.
Тот попытался слабо улыбнуться.
— Спасибо... — сказал он и задрожал всем телом, поддаваясь запоздавшему шоку.
Рой раздумывал всего мгновение, прежде чем принять решение. Улегшись рядом с другом, он прижался к нему всем телом. Аккуратно приподняв голову Маэса, положил под нее свою руку, стараясь выбрать как можно более удобную для друга позицию. Другой рукой Рой накрыл его, отыскав руку Маэса и ободряюще сжав ее.
— Все будет хорошо.
Друг кусал губы, но все-таки сумел чуть кивнуть.
— Д-да, — он уткнулся лицом в плечо Рою. — Я рад, что ты рядом...
Рой не стал упоминать, что если бы он ушел за помощью, братья Хьюзы уже были бы здесь и пытались бы придумать, как донести Маэса до города. Друг нуждался в нем, и Рой не мог покинуть его... даже ради того, чтобы помочь. Он положил голову на каменистую землю выступа и кивнул.
— Я тоже рад.
Последовала длительная тишина, и Рой уже было подумал, что Маэс уснул под действием эндорфинов, но тот вдруг пошевелил головой.
— Смотри, — смутно сказал он, кивая на небо, на которое мог смотреть сквозь одну хорошую линзу. — Падающие звезды.
Рой поднял взгляд, и действительно, с неба сыпались звезды. Метеор мелькнул через все небо в мимолетных лучах славы. Потом еще один пересек вельветовые просторы небес. И еще. Вскоре вся ночь была освещена краткосрочными лебедиными песнями межзвездных странников.
Они смотрели космический спектакль в полной тишине, и он отвлекал Роя от страхов, а Маэса от боли. Спустя какое-то время после того, как последние метеоры прочертили небо и исчезли, Маэс уснул, и его голова потяжелела на руке Роя. Он теснее прижался к другу, разделяя с ним жалкие крупицы тепла. В конце концов, Рой и сам погрузился в сладкое забытье сна.
Братья Хьюзы нашли их перед рассветом, ведомые, как и предсказывал Маэс, одиноким Беном, которого так любила Риза.
