6.
Глоток дождя попал мне в горло,
Я захлёбываюсь счастьем,
Я живу, я плачу снова,
Я как роза на песке в своей тоске,
В твоей любви я раскрываюсь,
Я вишу на волоске, я потеряюсь без тебя.
Так странно стоять на вытоптанной, мертвой земле и думать о вечности. Каково это - умереть? Ответа нет, ведь никто еще не вернулся, не пересек в обратном направлении эту зыбкую грань между жизнью и смертью, жизнью и пустотой или, может быть, жизнью и бесконечностью.
Упивающиеся хватаются за спрятанные под одеждой метки. Ты не видишь этого, но их кровь бежит по венам и артериям, разнося яд впитавшегося в кожу Черепа. Люди кричат, в панике срывают маски, пытаются скинуть черные плащи. Они не понимают, что происходит. Какая-то странная ломящая боль распространяется по их телам.
Кровь циркулирует, совершая большой круг кровообращения, и достигает сердца, пульсирующий мешочек мышц начинает беспорядочно сокращаться. Кровь бежит по малому кругу и омертвляет легкие. Люди в черных масках хватаются за грудь, хрипя, падают на землю, по телам пробегают судороги, ноги конвульсивно дергаются, бьются о землю, изо рта капает кровь, руки скребут по ребрам, пытаясь заставить расправиться легкие, вдохнуть кислород.
Ты в ужасе смотришь на их агонию, отступаешь, пятишься назад, спотыкаешься о скорчившегося на земле Северуса. Его сальные черные волосы растрепаны, лицо блестит от пота, глаза невидяще вращаются. Он пытается схватить тебя за мантию, но ты отталкиваешь его и ползешь назад.
Отчаянный женский стон. Беллатрис Лестрейндж пытается порвать одежду на груди, царапает кожу, а потом начинает захлебываться идущей изо рта кровью.
Где-то здесь бьются в предсмертной агонии Люциус Малфой, старшие Крэбб и Гойл, Нотт, все, у кого на руке есть Череп-метка.
Ты ползешь назад, потом поднимаешься, но вновь спотыкаешься о кого-то и скатываешься по небольшому склону вниз. Склон покрыт травой, а внизу грязь. Но ты облегченно выдыхаешь. Все это такое живое.
Волдеморт решил забрать Упивающихся Смертью с собой – создавая метку он особым заклятьем заключил в нее яд. Когда Том Реддл умер, связь прервалась, и яд убил каждого с черным магическим Черепом на руке. Все-таки мания величия Волдеморта не знала границ. Как фараоны в Древнем Египте забирали на тот свет все, что принадлежало им, включая верных слуг, заживо похороненных вместе с ними, так и Темный Лорд позаботился о том, чтобы не остаться без компании в аду.
Скатертью дорога, "повелитель".
Сердца остановились, прекратилась агония, замерли тела, лишившиеся жизни.
Из разжавшейся ладони Петтигрю вылетели блестящие бумажки и закружились над площадкой. Ветер подхватил их, разметал по долине.
Все замерло.
Ты остался один. Ты победил.
Ты плачешь? Да, спасительные слезы счастья текут по твоим щекам. Волдеморт мертв, война закончилась, ты жив и лежишь в грязи, но с таким наслаждением сжимаешь в кулаках влажную землю, что, кажется, ничего больше и не нужно, только вдыхать этот неповторимо-свежий воздух, ощущать под пальцами грязь и задыхаться от света, наполняющего грудь, от всеобъемлющей любви. Тебе ничего сейчас не нужно, никакой зверь не рычит в твоем животе и не требует никого целовать, ты просто хочешь увидеть или хотя бы воскресить в памяти непослушные каштановые волосы, тонкие руки, большие карие глаза, услышать ее голос. Ты счастлив, потому что есть человек, которого ты любишь. На губах расползается улыбка, а на душе безумно легко. Небо просто прекрасно: это второй восход счастья в твоей жизни, и он наполнен самыми простыми красками. Солнце – огромный светящийся шар, медленно поднимается из-за горизонта, по небу расплескались пятна и потеки голубого, желтого, оранжевого. Перистые, рваные облака неподвижно приветствуют солнце. И ты улыбаешься им всем. Легкий ветер теребит твои волосы, ласкает горячие щеки, путается в складках мантии, он напоминает тебе о непрекращающемся движении жизни. Когда край солнца отрывается от горизонта, ты встаешь, стряхиваешь землю со своей одежды и понимаешь, что испытания не закончились, что нужно найти путь домой.
Ты поднимаешься на площадку: вокруг перекошенные лица, замершие тела, остекленевшие глаза. Ты в ужасе отворачиваешься и уходишь прочь от этого места.
Твоя любовь хранит твой рассудок.
Палочка навсегда исчезла вместе с твоим врагом, но даже в мыслях не промелькнуло взять те, которые принадлежали Упивающимся, орудия пыток не для тебя. Ты должен сам справиться, сам найти дорогу. Несмотря на усталость, ноги идут, упрямо отдавая попеременное лидерство друг другу.
Что за магия поддерживает твое тело? Что не дает тебе сдаться и умереть от голода среди незнакомых холмов? Это то страстное, горячее желание жить. Все эти три дня ты питаешься только этими чувствами. Рассветы и закаты сменяют друг друга, а у тебя только одна цель - выжить ради нее. Скудные съедобные растения, дожди и редкие ручьи помогают тебе, и ты идешь вперед.
Ты ломаешь в кровь ногти, царапаешь пальцы, ноги дрожат от усталости, когда ты поднимаешься на один из самых крутых холмов. Глаза слезятся из-за ветра, но ты видишь небольшой городок, раскинувшийся перед тобой. Последний рывок, последнее усилие, и ты обессилено падаешь возле городских ворот.
Борьба за жизнь, как и понимание своих чувств, сложная штука. Но одно у тебя уже получилось, а значит, ты снова справишься. Старенькая миссис Смит приютила тебя, три дня помогала перетерпеть жар и выходила истощенное тело. Она вытирала испарину с твоего лба, кормила с ложки, осторожно поддерживая подбородок, поила. Иногда ты бредил и звал Гермиону, а молоденькая внучка миссис Смит успела влюбиться в тебя. В пятнадцать для влюбленности нужно совсем немного: тебя нашли у городских ворот, ты никогда раньше не был в этом маленьком маггловском городке, здесь практически не бывает новых людей, ты явился, как таинственный принц, твой образ занял пустующее место ее идеала. Девочка сочинила для тебя стихотворение, капая на бумагу слезами, выводя на белом листке слова о еще неведомой ей страсти, о уже проснувшейся ревности к некой Гермионе, которая наверняка ветрена и просто разбила твое сердце. Девочке снились сны, наполненные тобой, она грезила о счастье и любви. Но в этой жизни часто сны остаются снами, а грезы, являющие собой наше мнимое представление о реальности, разбиваются о настоящую жизнь. Зачем падать с воображаемых вершин, когда даже не вкусил наслаждения от достижения цели, а разбил сердце по-настоящему? Но в своем порыве Хоуп была искренней, и это главное.
Спустя семь дней ты полностью вылечился, тело набралось сил для пути домой. Ты от всего сердца поблагодарил семью Смит, они даже не расспрашивали тебя о том, почему на тебе такая одежда, откуда ты, они были слишком рады твоему присутствию. А ты был им просто благодарен, ты не интересовался их жизнью, их скучным бытом в этом крошечном городке, не спросил, почему они живут только вдвоем с внучкой. Тебе это было не нужно.
Старушка очень расстроилась, когда ты сказал, что уезжаешь. Ты попросил денег на автобус до Лондона, миссис Смит, кряхтя, встала на табуретку, приставленную к серванту, и из сахарницы достала смятую купюру.
Отсутствие ярких эмоций заставляет людей ближе к сердцу воспринимать любые события из их жизни. Ты стал для нее сыном, который утонул пять лет назад. Просто лодка перевернулась в реке, его ударило бортом по голове, а его жена запуталась в веревке, лежавшей на дне. В тот день не было ни сильного ветра, ни тумана, просто у той реки очень неспокойное течение и они, заговорившись, натолкнулись на какой-то камень в воде или попали в воронку, точнее ничего так и не узнали.
Старушка сунула измятую пятидесятифунтовую бумажку в твою руку. Стало стыдно? Еще бы. Ты все вернешь, она может не сомневаться, но сейчас безумно стыдно брать деньги у человека, спасшего тебе жизнь.
Пятьдесят фунтов в кармане и раздобытая миссис Смит маггловская одежда, и этого было достаточно, чтобы верить в свои силы. Ты прощаешься с девочкой, обнимаешь и целуешь в щеку, но не замечаешь, как она вздрагивает от этого. Прощаешься со старушкой, тоже обнимаешь, потом благодаришь, обещаешь вернуться. Уже шуршат по асфальту колеса автобуса, свистит ветер за окном, начинает накрапывать дождь. Дорога навевает сон. Твои веки медленно опускаются, ты дремлешь, прислонившись щекой к стеклу, по которому стекают капли. Ты видишь легкий и красивый сон о Гермионе, о ее волнистых волосах, чуть длинном вздернутом носе, карих глазах, пальцах, испачканных в чернилах. Ты чувствуешь ее присутствие, и тебе уже хорошо.
Легкий весенний дождь закончился. Ты стоишь на автобусной станции, но не знаешь, что тебе делать. Ты впервые в этой точке Лондона. Как искать Гермиону или вход в магический мир? Ты даже не можешь вспомнить название той улицы, где находится паб «Дырявый котел». Ты подходишь к мужчине в сером плаще и спрашиваешь о том, не знает ли он, как тебе добраться до этого паба. Он не знает, ты подходишь к другому, третьему, к какой-то женщине с собакой, к еще одному мужчине. Никто не знает. Все они магглы, тебе не встретился никто, хоть чем-нибудь напоминающий волшебника.
Ты садишься в городской автобус и едешь куда-то, спрашиваешь о пабе там, но никто опять не может тебе помочь. И снова шуршание колес, и свист ветра за окном. Дождь косыми потоками хлещет в стекло, ты выходишь возле какого-то дома с красивым фасадом, напомнившим тебе соседнее с «Дырявом котлом» здание. Это не то место. Дождь усиливается, он давно намочил твою куртку, а ты все идешь куда-то. Пахнет мокрой листвой и свежестью, небо затянуто серыми тучами, ветер шелестит кронами деревьев. Люди, стараясь спрятаться от дождя, бегут по лужам, прячутся под крышами домов, укрываются зонтиками или газетами, а ты просто идешь и наслаждаешься холодными каплями, проникающими в твои непослушные волосы, скользящими по коже, впитывающимися в ткань куртки. Все бегут куда-то, а ты спокойно идешь по влажной мостовой.
Как найти крошечный невзрачный бар в огромном Лондоне? Ты помнишь, что «Дырявый котел» прячется между книжным магазином и магазином компакт-дисков. Осталось лишь найти его.
Кто ты без помощи других?
