Эпизод 5. Чашка холодного чая«Кому-то покажется удивительным, но в доме дяди и тети я никогда не чувствовал себя ущербным. Сначала потому, что не знал другой жизни, потом – потому что научился изменять ситуацию в свою пользу при помощи невинного шантажа. Угроза применить магию или вскользь оброненное имя крестного делали всех троих Дарсли шелковыми. Какие-то перемены начались после четвертого года обучения, когда на нас с двоюродным братом напали дементоры.
Мне было уже почти семнадцать, когда я с удивлением обнаружил, что Дадли относится ко мне не как к «занимающему место» моральному уроду. К сожалению или к счастью, но после этого я с братом практически не общался, и понять, насколько глубоко овладел им гуманизм и прочие человеческие проявления, не сумел.
Наша единственная встреча с того момента произошла полгода назад и была случайной: я возвращался с патруля, усталый, грязный, практически спящий на ходу. Неожиданно возле меня притормозила довольно дорогая магловская машина пронзительного ярко-желтого цвета. К моему удивлению за рулем сидел никто иной, как Дадли. Он не то чтобы похудел, но как-то подкачал мышцы и из-за этого вид имел совсем бандитский.
«Садись, – сказал брат, не здороваясь, как будто мы расстались четверть часа назад. – Куда тебе?» Я назвал адрес, и Дадли нажал на газ. Возле самого моего дома он как-то нерешительно посмотрел на меня и спросил: «Может, съездим куда-нибудь, выпьем?» Я постарался как можно более убедительно объяснить, что я после работы, и поэтому усну, выпив первую же рюмку. Лицо Дадли изменилось, и он больше не сказал мне ни слова.
Мы встретились, не поздоровавшись, и расстались, не попрощавшись. Пожалуй, я об этом даже жалею».
Утро началось для Вернона Дарсли сразу с трех плохих новостей. Во-первых, из престижного колледжа, где обучался оболтус Дадли, пришел счет за обучение с приложенным списком провинностей сына. Порчу имущества колледжа (рисование на партах), списывание на зачете и ночевку в одной из комнат женского общежития мистер Дарсли еще мог простить сыночку. Но вот то, что в пьяном виде он бегал по лекционной аудитории, размахивая указкой из слоновой кости, и орал «Я волшебник! Да, детка, я волшебник!», было уже чересчур. Во-вторых, с утра обнаружилось, что, пока он завтракал, его любимый, ухоженный, консервативный Метрокэб обгадили птицы. В-третьих, выяснилось, что это сделали еще и не голуби.
На идеально прямой, художественно подстриженной яблоньке расселись две совы, одна порыжее и побольше, другая посерее и соответственно поменьше.
- Кыш! – сказал мистер Дарсли, замахиваясь на сов.
Совы, понятное дело, никуда не улетели. Зато та, что покрупнее, издала неприятный клекочущий звук и украсила лобовое стекло «любименькой машиночки» еще одним белым пятном.
Разменяв шестой десяток, Вернон Дарсли твердо понял, что все, кроме машины, – ерунда. До глубокой мысли, что машина – тоже ерунда, он еще не дошел. Поэтому он вернулся в дом, под непрекращающееся ворчание миссис Дарсли залез в кладовку и минут десять копался там в поисках старого охотничьего ружья. Разумеется, ничего он там не нашел, вооружился потрепанной метлой и вышел обратно в сад.
Совы по-прежнему сидели на яблоне, более того, гостей в саду прибавилось. Ворота гаража были распахнуты настежь, перед ними стоял вульгарно-желтый «японец» сына. Обе двери были подняты так, как будто машина собралась взлететь, оттуда истошно орет музыка, которую слушают обычно немытые подростки и вообще моральные уроды.
- Привет, па! – крикнул, тщетно стараясь переорать музыку, сын. – Как жизнь?
- Плохо, – прорычал разгневанный мистер Дарсли. – Сегодня я наконец узнал, чем ты, оболтус, занимаешься в колледже!
- Доброе утро, мистер Дарсли. Это ведь твой отец, милый?
Происходящее выбило мистера Дарсли из колеи настолько, что он даже забыл на какое-то время о гадких совах, испачкавших бедненькую машинку.
Из машины сына выбралось неземное создание: длинная и узкая девица лет двадцати во всем черном, с очень коротко остриженными иссиня-черными волосами, вся в металлических кольцах, цепочках и клепках.
- Джейджи, это папа, папа, это Джейджи, – быстро проговорил поганец Дадли и ринулся к машине, заводить ее в гараж.
- Джейн Григ, – представилась девица, явно самым светским тоном, на который была способна. – Мы с Дадли учимся вместе.
Из этого выходило, что девицу зовут не Джейджи, а скорее, J-G, что мистера Дарсли почему-то успокоило, впрочем, как выяснилось, зря.
Дадли наконец приглушил динамики, выбрался из гаража и счастливым тоном заявил:
- Па, мы с Джейджи решили провести у нас уикенд. Вы же с мамой не против?
Разумеется, мистер Дарсли был против. Еще чего не хватало! Его ненаглядный сыночек в колледже и так, кажется, встал на скользкую дорожку и связался со всяким отребьем, так он его еще и в дом будет тащить…
- А что это с твоей машиной? – наконец обратил внимание на бедняжечку Дадли.
В этот самый момент сова поменьше, будто бы поняв человеческие слова, ухнула и в очередной раз обгадила ни в чем не повинную малютку. Мистер Дарсли побагровел, схватился сначала за сердце, потом за метлу и наконец за яблоню и принялся со всей силы трясти последнюю.
- Это! Все! Наследство! Твоего! Ублюдка-кузена…
Он понял, что такая техника не даст никаких результатов и прекратил раскачивать деревце. Совы сонно прикрыли глаза.
- Па, по-моему, Гарри здесь уже сто лет не было, – заметил Дадли и, потянув девушку за руку, направился в дом.
Вскоре оттуда донеслось больше похожее на полупридушенный вопль ужаса приветствие миссис Дарсли.
- Петуния, с этим надо что-то делать! – истерически закричал мистер Дарсли в ухо жене.
Можно было кричать и еще громче, потому что из комнаты Дадли доносился чудовищный гром, по недоразумению названный кем-то музыкой.
- Вернон, это только один уикенд! – точно так же закричала миссис Дарсли. – Потом я поговорю с Дидди, я уверена, этот черный кошмар – случайное увлечение. А пока надо просто перетерпеть. Что скажут о нас соседи, если мы выгоним из дома собственного сына и его девушку?!
- А что они скажут об этой музыке?! – взъярился мистер Дарсли.
- О ней они скажут в любом случае, – разумно предположила его супруга. – И нам надо постараться, чтобы они не сказали еще чего-нибудь. Нас же звала на уикенд твоя сестра?
Мистер Дарсли вспомнил, что Мардж действительно приглашала их полюбоваться на маленьких щеночков. По крайней мере, щеночки не могли обгадить машину так, как неизвестно почему обосновавшиеся на яблоне совы.
- Хорошо, – сдался он. – Едем к Мардж. Но потом, Петуния, ты поговоришь с этим оболтусом!
- Конечно, милый, – пробормотала его жена.
Как только тщательно отмытый Метрокэб отъехал достаточно далеко от Тисовой Аллеи, музыка в комнате Дадли немедленно смолкла.
- Ты настоящая актриса, Джейджи! Я у тебя в долгу.
- Просто познакомь меня со своим удивительным кузеном, и будем квиты, – усмехнулась та, снимая с себя многочисленные дешевые украшения. – Ну, и мое солнышко, конечно, тоже.
- Куда же без Джулии, – расхохотался парень. – Моих родителей чуть инфаркт не хватил, когда они тебя увидели. Да и совы эти как чувствовали, что отец на что угодно готов, чтобы вывести свою «ненаглядную машинку» из-под обстрела!
Словно чувствуя, что говорят люди, обе совы влетели через раскрытое окно в комнату. К ноге у каждой было привязано по письму. Джейджи восхищенно распахнула глаза: однокурсник рассказывал ей о волшебной почте, но одно дело – услышать, а совсем другое – увидеть.
Письмо, привязанное к ноге большой совы, было написано на самом обычном листке писчей бумаги синей шариковой ручкой.
«Гарри, на этот уикенд мои родители уедут. Думаю, нам надо наконец нормально пообщаться, как братьям. Буду очень рад видеть тебя у меня в гостях. Еще будут мои однокурсники и, надеюсь, получится веселая вечеринка. Если захочешь, можешь взять с собой твоих друзей и девушку. Дадли».
Ниже черными чернилами была сделана приписка:
«Спасибо за приглашение. Неожиданно, но приятно. Мои друзья Рон и Гермиона решили полететь со мной и тоже поржать (тщательно зачеркнуто) повеселиться. Гарри».
- А это от кого? – удивилась Джейджи, снимая письмо с ноги маленькой совы.
Это было написано на плотной, чуть желтоватой бумаге небесно-голубыми чернилами. Почерк был четким, хотя и не лишенным изящества.
«Привет, Дадли! Меня зовут Гермиона. Гарри написал тебе, что пригласил меня и Рона вместе с ним на вечеринку. Рон ехать почему-то отказывается: ты, наверное, помнишь его братьев, которые накормили тебя ирисками «Гиперъязычки». Я попытаюсь его уговорить, но, скорее всего, он откажется. Надеюсь, ты будешь не против, если вместо него поедет наша общая с Гарри подруга Луна. С уважением, Гермиона Грэйнджер».
- Правда, тактичные люди?! – восхитилась Джейджи.
- Очень, – согласился Дадли, вспомнив ириски.
Он еще не знал Луну, но помня характер Гарри, мог точно сказать, что вечеринка получится веселой
