Глава 6. Общество для Снейпа*глава временно небечена
________________________________________________
- …а потом мы выходим из-за угла дома, строим удивленные физиономии и орем во все горло «Профессор Снейп, вы ли это?! Какими судьбами?!», а у него делается такой вид, знаешь… - Фред задумчиво огляделся вокруг, - словно, мы ему по…ой, блин! – словив удар локтем и предупреждающий взгляд брата, Фред продолжил, уже выбирая слова, - между ног кактусом долбанули. Мы ведь безумно обаятельные, как можно так страдать при виде нас?
Гермиона слабо улыбнулась хохочущим близнецам и опустилась на пенек. Блиц-криг выполнен – профессор Снейп задержан. Вон он – там, в доме, рвет и мечет. Осталось всего ничего: пойти к нему и заставить на себе жениться. Или не пойти и не заставить. Или пойти, но не заставлять… Особенно душу грел вариант – заставить, но не пойти, но техническая возможность его осуществления вызывала серьезные нарекания.
- Милая, - интимно заметил Джордж, - мы тебе, конечно, по гроб жизни обязаны и все такое, но все-таки – зачем тебе Снейп?
- Замуж хочу, - задумчиво обронила Гермиона и, тяжело вздохнув, поплелась к дому.
**********
- Снейп? Северус Снейп? Тот самый?
- Много их знаешь? – Люциус тщательно застегнул мантию, и повертел головой, одновременно оттягивая обеими руками тугой воротничок. – Действительно, мало ли в Британии сэров Снейпов.
- Так ведь его с тех самых пор никто и не видел, говорят, он вообще на континент уехал.
- Он не уехал. Живет себе где-то в глуши, здесь, в Англии и, кажется, жаждет покоя и тишины, что неудивительно. Увы, но мне придется его потревожить. Вряд ли, Северус будет мне дико рад…
Тед скользнул по Малфою цепким взглядом. – Ты с ним хорошо знаком, правда?
- Правда, - усмехнулся Люциус, палочкой левитируя стопку документов на книжный шкаф, - и не делай вид, что не в курсе, я тебе плачу за то, чтобы ты все и обо всех знал. И ты знаешь.
Строго говоря, - подумал Тед Уайтли, - ты мне платишь совсем не за это, но когда Малфои упускали возможность получить больше за те же деньги?
- Ты наверно…удивился, когда выяснилось, на чьей он был стороне.
Осторожное предположение, осторожное ожидание.
Вообще говоря, вся магическая Британия стояла на ушах после того процесса, когда о прошлом Северуса Тобиаса Снейпа, правой руки Вольдеморта и убийцы Альбуса Дамблдора, стало известно чуть больше. Например, что в действительности он был правой рукой Альбуса Дамблдора и убийцей Вольдеморта. Последнее – не впрямую, но все же…все же Снейп был героем, а не последней мразью, и, пожалуй, далеко не всем заядлым театралам пришлась по душе столь внезапная смена его амплуа.
Но Люциус лишь безмятежно улыбнулся.
- Конечно, нет. Мы с ним всегда были на правильной стороне. Я буду позже, проведи совещание без меня.
За громким хлопком аппарации Малфой мог и не услышать тихого смешка своего помощника.
*********
Бывают в жизни совпадения.
Например, когда в одной комнате оказываются три человека, и совершенно случайно всем троим в голову приходит одна и та же мысль.
Например, такая:
«Нет», - подумал Люциус Малфой, только что по заданию Министерства аппарировавший в дом Северуса Снейпа, дабы под ручку сопроводить ценного зельевара в наиболее нуждающийся министерский отдел. Не сказать, чтобы Люциусу Малфою чрезвычайно импонировало это поручение, но в ситуации, когда надо заручиться максимальным количеством соратников и полезных знакомств, выбирать не приходится. И отклонять просьбы – тоже. В конце концов, как заметил Грибуль Борру, куратор избирательной комиссии, «кому как не мистеру Малфою можно поручить приватную беседу с такой же жертвой Вольдеморта, как и он сам». Пожалуй, именно после этой фразы, произнесенной донельзя учтивым тоном, будущее куратора было решено будущим министром. Люциус Малфой не любил ни насмешек, ни неожиданностей. Именно поэтому, при виде застывшей на пороге Гермионы Грейнджер он и подумал: - «Нет. Не может быть».
«Нет», - подумала Гермиона Грейнджер, только что по собственной инициативе заставившая себя прийти к порогу дома Северуса Снейпа, дабы переступить его и за ручку сопроводить ценного бывшего шпиона к своим ни разу не нуждающимся в этом родителям. Не сказать, чтобы ей чрезвычайно импонировала эта мысль, но в ситуации, когда нужно выбирать между своими желаниями и долгом, выбор очевиден. В конце концов, как заметила сама про себя Гермиона Грейнджер, она ведь все-таки гриффиндорка. Пожалуй, именно после этой мысли на нее нахлынула огромная потребность спасать нуждающихся и, желательно, без лишних терний на ее непростой дороге. Гермионе Грейнджер довольно было и тех, что уже имеются. Именно поэтому, при виде застывшего на середине комнаты Люциуса Малфоя она и подумала: - «Нет, не может быть».
«Нет», - подумал Северус Снейп, только что давший себе категорическую клятву плевать на чужие задания и чужие инициативы, дабы сохранить при себе последние остатки душевного покоя и некоего подобия гордости. Не сказать, чтобы Северусу Снейпу чрезвычайно импонировала надобность до скончания века путать следы как какому-нибудь зайчишке в диком лесу, но в ситуации, когда любой ценой нужно избежать возможности столкновения с вестниками проклятого прошлого, нельзя быть разборчивым. В конце концов, как заметил один из магловских идолов - поступать с другими людьми нужно так, как хочешь, чтобы они поступали с тобой. Если от них почаще бегать, то рано или поздно они перестанут догонять. Именно поэтому при виде застывших в разных концах комнаты Люциуса Малфоя и Гермионы Грейнджер он и подумал: - «Нет, не может быть».
Возможно, он подумал не это, возможно, они все этого не подумали, не подлежит сомнению лишь тот факт, что три находящихся в одной комнате человека испытывали друг к другу искреннюю и глубокую антипатию.
По традиции, первым нашелся Снейп.
- Люциус… Мисс Грейнджер… Чем обязан? – Мрачный голос всеми своими интонационными оттенками и звуковыми вибрациями свидетельствовал о том, что о каких бы то ни было обязательствах по отношению к озвученным лицам, обладатель голоса не помнил категорически.
Нежданные визитеры переглянулись. Обоих грызла досада – Гермиона не могла в присутствии Малфоя навязать зельевару руку и жалостливое сердце, а Люциусу не улыбалось выяснять отношения с бывшим «коллегой» в компании своей пронырливой «возлюбленной».
- Рад тебя видеть, Северус, - Люциус Малфой открыл рот на долю секунды раньше Гермионы. – Я хотел с тобой поговорить, но если мисс Грейнджер здесь с той же целью я, несомненно, уступлю ей пальму первенства.
«Нужна мне твоя пальма», - подумала гриффиндорка, равномерно покрываясь испариной. Что делать, а? Что же делать… Если она сейчас не станет говорить, ее выпроводят дожидаться своей очереди наружу, и Снейпа она, скорее всего, больше никогда не увидит. Антиаппарационный барьер, воздвигнутый близнецами, не устоит против мощи двух сильных магов, а Малфой вряд ли откажет Снейпу в такой малости как совместная аппарация. Эх, черт, не догадались Фред и Джордж установить лимит и на «входящие». Вечно этот Малфой не вовремя.
Снейп, который приблизительно догадывался, с какой именно целью пожаловала к нему неутомимая подружка славного Поттера, глядя на ее мучения, начинал снова верить в Мерлина. «Поплясать, что ли, на костях», – мелькнула у него в голове сладкая мысль.
- Мисс Грейнджер знает, что я не удовлетворю ее чаяния, - по-свойски поделился он с Люциусом, не сводя холодных глаз с Гермионы, - в чем бы они не состояли. И пришла она именно за тем, чтобы это услышать.
Даже мудрейших не учит жизнь. Вот и Северус Снейп напрочь забыл о простейшем жизненном постулате «не провоцируй гриффиндорца на действия».
В голове столь грубо отвергнутой мисс Грейнджер засветил сигнальный маячок духа противоречия.
- Не за этим, - решительно ответила девушка и шагнула вперед. – Профессор Снейп, мне нужно переговорить с вами наедине.
Снейп скривился. Малфой приподнял бровь аж на одну десятую дюйма, что знаменовало собой крайний интерес к происходящему.
- Во-первых, - процедил зельевар, - я вам уже не профессор, во-вторых, мне с вами, мисс Грейнджер, разговаривать не о чем, тем более, без свидетелей. Вы на редкость навязчивая молодая особа, и у меня нет совершенной уверенности в том, что мне не угрожают какие-либо пафосные диверсии с вашей стороны.
Холодный пот сменился горячим возмущением, робость – решимостью, скромность – желанием насолить посильнее. В рамках спасательной операции, конечно. Гермиона Грейнджер всегда выполняла свои миссии до конца.
- Да, так о том предложении, что вы мне сделали… - нарочито небрежно продолжила она, по возможности растягивая слова, чтобы не успеть сказать лишку до того, как Снейп ее прервет. А что он прервет – она не сомневалась. Или она исключительно плохо разбирается в людях, или Северус Снейп не захочет, чтобы кто-то знал о его минутной слабости. О нем и так все слишком много всего знают.
Сработало.
- Я вас не понимаю, - совершенно хладнокровно прервал ее зельевар, но, как и ожидалось, повернулся к Малфою.
- Люциус, оставь нас, будь любезен. Мисс Грейнджер, кажется, не в себе, и мой долг, как ее бывшего профессора, помочь ей в себя вернуться.
Люциус Малфой, любопытство которого с каждой минутой всё возрастало, безмолвно кивнул и выскользнул за дверь. Заклинание подслушивания и заглушающие чары они со Снейпом наложили одновременно.
**********
- Что вам надо? - устало выдохнул Северус, когда поле боя покинул представитель нейтралитета. – Грейнджер, вы окончательно обнаглели? Что дало вам право подсылать ко мне своих дружков, врываться в мой дом, мешать моим гостям? Зачем вы меня преследуете?
- А зачем вы меня тогда позвали? – не осталась в долгу Гермиона. - Тогда? Зачем? Извиниться за еще несказанное? Извиниться за свои мысли? Нет, мистер Снейп, вы подсознательно хотели, чтобы я сама бросилась на защиту ваших нужд и желаний, чтобы ваше статус-кво осталось при вас, а я бы действовала решительно и напористо. Я и действую. Вам только кажется, что вы меня видеть не хотите, а на самом деле ждете, и ждали моего прихода все это время.
Потемневший лицом Снейп процедил сквозь зубы:
- Ваша правда, мисс Грейнджер, ждал. Еще бы не ждать – вы, гриффиндорцы, тупоумные ослы, предсказуемые, как гадания Трелони, и неудержимые, как рев раненого гиппогрифа. Конечно же, я ждал вашего визита, именно поэтому и решил уехать подальше, что, разумеется, никоим образом не убедит вас в моем нежелании домогательств с вашей стороны. А что вас убедит, кстати? Самоубийством, с вашего разрешения, кончать не буду, есть подозрение, что вы меня достанете и на том свете.
Гермиона внезапно почувствовала себя очень несчастной. Боевой задор не угас, но проснулась девичья стыдливость, пробралась колючим ростком через пласты безрассудной гриффиндорской отваги, по которой так грубо проехались сейчас слова Снейпа, проклюнулась и почти зацвела. Вот стоит она сейчас – молодая миловидная девушка – и предлагает себя мужчине, который еще с нее, одиннадцатилетки, баллы снимал. И не просто мужчине, а – Снейпу! Таблоиды захлебнулись бы такой сенсацией, но дело даже не в этом, дело не в посторонних, дело не в насмешках и удивленных вздохах. Просто надо быть человеком, лично знакомым с Северусом Снейпом, чтобы понять, почему она ужасалась своей же смелости. И почему ей было так бесконечно стыдно.
Но еще не поздно. Еще можно забрать обратно свою вздорную отчаянность, взять назад слишком смелые слова и убраться ко всем чертям в упорядоченную молодую жизнь, выскочить бегом, провожаемой презрительным взглядом Снейпа. Еще можно. Но нельзя.
Она подняла на мужчину смиренный взгляд.
- Давайте просто сделаем это. Сэр, я не знаю, насколько вы этого хотели, я не имею права рассуждать, что послужило тому причиной, но вы защищали нас, всегда, и против нашей воли, в том числе, если разрешите напомнить. Вы столько для нас сделали, столько раз спасали, и пусть ваши мотивы не отличались гриффиндорской безрассудностью, которую я так глупо, по-вашему, сейчас демонстрирую, но в сухом остатке имеются наши жизни, и мне не все равно, кому мы ими обязаны. Наверное, я могла бы провернуть это как-то по-другому, наверное, я могла бы замутить какую-нибудь сложную интригу, наверное я могла бы притвориться, что я тоже нуждаюсь в помощи, или что давно люблю вас, или еще что-нибудь, неважно что, просто, чтобы вы не чувствовали себя обязанным мне. Но я гриффиндорка, я дура, если хотите. Зато я готова пойти на все во имя людей, которые этого заслуживают.
Снейп стоял, прислонившись к стене и не глядя на Гермиону. По всей его позе и застывшему профилю можно было безошибочно угадать, что он взбешен. Охвачен той холодной короткой яростью, которая выплескивается быстро, как укус змеи, и так же больно жалит. Но пока он молчал, и, казалось, готов был молчать бесконечно.
Гермиона помялась и сделала робкий шаг вперед. Потом еще. Остановилась совсем рядом со Снейпом, так, что стали видны крохотные петли, охватывающие десятки пуговиц, кончики пальцев на сгибе локтя и почему-то бледно-зеленая кожа вокруг ногтей – зелья, наверное… Лицо отвернуто, лица не видно. Неровно остриженные волосы безжизненной тонкой соломкой падают на плечи и сливаются с черной тканью. Она далека от того, чтобы чувствовать жалость, но почему-то так неудобно, когда так близко…
- Сэр? – позвала она.
Ни движения, ни звука. Только по вздымающейся груди понятно, что это не изваяние, не темная статуя, а человек, и что он дышит.
А вообще Гермиона сильно удивилась бы, узнай она, о чем в этот момент думает опасный профессор. А он боролся с искушением. Борьба была почти равной, и поэтому Снейп бесился: он должен был, должен был отказаться, и он откажется, но, черт побери, если Грейнджер не насыпала ему на раны отборной соли, мерзавка патлатая. Он задушил уже змея-искусителя, растоптал греховное яблоко и послал к Вольдеморту свои бедовые сладкие планы, он все решил. А теперь опять приперлась эта вечно обязанная вечноспасительница и строит вокруг него очередное Г.А.В.Н.Э. Как там бишь эльфа, который ходил по Хогвартсу, словно альпинист с прибабахом – в куче шапочек и перчаток? Мда, энтузиазмом Грейнджер можно топить айсберги, вот оно – биологическое оружие маглов… Связался черт с младенцем, что называется.
Еще больше Гермиона удивилась бы тому, что младенцем в данной ситуации Снейп считает себя.
**********
Стоявшие на стреме близнецы Уизли мгновенно засекли выходящего из дома Люциуса Малфоя. В течение ближайших после этого приятного события пяти секунд каждому из них пришло в голову не менее полусотни веселых и капитальных забав, которые можно провернуть с надменным белесым аристократишкой. Значительно переглянувшись, близнецы двинулись к цели.
