Глава 6В семье Снейпов никогда не было домашних животных. Северус подозревал, что в Паучьем Тупике редко, кто мог позволить себе держать в доме лишнего едока даже если это всего лишь кот или пес. Отец Северуса не был исключением. Принеся домой первый табель Северус, наслушавшись разговоров одноклассников о подарках, ожидаемых ими за хорошие оценки, рискнул попросить у отца зверька. В принципе ему было все равно, кого заводить. Для себя он решил, что лучше заводить кого-нибудь маленького, чтобы не занимал много места и мало ел. Просить кого-то конкретного Северус считал неразумным – закажешь, к примеру, мышь или бурундучка, а потом выяснится, что можно было рассчитывать на морскую свинку, или даже ежика. Лучше, решить вопрос в принципе, а потом ориентироваться по месту. Так он и поступил.
В один из воскресных летних пыльных дней, когда отец, вернувшись домой после встречи с друзьями, сидел в кухне, потягивал пиво и читал газету, Северус решил, что момент подходящий. Он взял книгу потолще, притащил ее в кухню и устроился у окна на табуретке. Свет из окна был уже довольно скудный, а хорошо освещенное для чтения место занимал Тобиас. Минут десять мальчик вертелся на табуретке, все ниже и ниже склоняясь к книжным страницам. Первой не выдержала Эйлин, хлопотавшая у плиты: «Северус, не ломай глаза! Иди с книгой к себе и включи лампу». Момент явно был выбран подходящий, так как отец, видимо настроенный мирно и благодушно неожиданно поддержал жену: «Нечего тут торчать, мать права. Много не нажжешь. Да и вообще, шел бы ты на улицу». Эйлин, видимо, такой поддержкой была не весьма довольна, но решила пока промолчать, недовольно сдвинув брови. Северус продолжал осуществлять задуманный план. Он осторожно вздохнул и начал: «Да нечего делать на улице. Нет там никого. Обоих Роджерсов оставили заниматься на лето. А Купера забрали в… забрали, короче. А его брата теперь просто на улицу ни пускают. Вот если бы у меня зверек был…»
Эйлин, сосредоточенно глядящую на сына во время его моноспектакля, последние слова заставили скупо улыбнуться: «Хитер. Интересно, долго он готовился к этому?» Тобиас не улыбался, но и не протестовал. Он бросил на сына короткий взгляд, а затем, свернув газету, повернулся к мальчику.
- Зверька, говоришь? Что ж, это ясно неплохо – зверек. Заводи, коли есть охота. Но только это будет ТВОЙ зверек. Раз завел, привел в дом, приласкал, пригрел, обнадежил – изволь беречь и блюсти. Корми, содержи – отвечай за ВСЕ, короче. И все – САМ! Правильно я говорю, Мать? – неожиданно резко обернулся мужчина к жене.
Эйлин была застигнута врасплох. Она замерла, переводя глаза с мужа на сына, и совершенно не знала что сказать. Наконец, она не глядя на сына и не заботясь, видит он или нет, молча кивнула мужу. Эйлин была уверена, что Тобиас не отрывал от нее глаз, да и говорил он все это видимо именно ей. Мужчина удовлетворенно склонив голову набок, еще некоторое время понаблюдал за женой и сыном, потом тяжело поднялся и побрел к двери. Он не чувствовал себя правым или виноватым, он давно уже не чувствовал себя никак в этом доме, просто привык говорить, что должно. А мальчишка, все-таки – его сын, значит – должен знать, как думает и поступает Снейп.
***
С тех пор Северус ни разу даже в мыслях не вознамерился завести себе домашнего питомца. В школе в тех редких случаях, когда писал домой, пользовался хогвартской совятней. Слова отца прочно засели в голове, а уж когда прочитал маггловскую книжку, почти сказку, одного летчика и вовсе укрепился в мысли, что одиночество – правильная и достойная позиция, если не в силах, а главное – не в желании взять на себя ответственность за кого-то. Именно поэтому он почти поддался панике, когда слова бабушки Принс материализовались посреди его комнаты в виде лопоухого и улыбчивого Свинни. Однако, отослать эльфа обратно он не смог. Уж очень жалобно тот заскулил на предложение Северуса вернуться обратно в дом Принсов. Он долго пытался объяснить ушастой бестолковщине причины, по которым он не может оставить у себя домовика. На все слова ушастик кивал, улыбался и тер кончик носа. В итоге – Северус сдался. Определяющим фактором явились слова бабушки Принс, всплывшие в памяти и перевесившие отцовские доводы об ответственности: «Дом не должен быть пустым, Северус. В дом надо возвращаться к кому-то, иначе – это не дом».
Теперь Северус был даже рад тогдашнему своему решению. Свинни оказался вполне разумным существом – он не путался под ногами, в доме было чисто и почти уютно. Он с удовольствием возвращался домой из Академии.
***
«Вам, Мистер Снейп, следует всерьез задуматься над Вашим графиком индивидуальных дополнительных занятий», - скрипел рядом въедливый голос куратора. Будто Северус сам этого не знал. «И жужжит и жужжит. Пять раз уже повторил, что у меня нездоровый вид и он будет вынужден поставить вопрос о сокращении лекционного и курса и практических занятий», - нервно потирая пульсирующий висок, думал Снейп. Последние три недели вымотали его окончательно. Близилась очередная проходная работа по спецкурсу общемедицинских зелий. Он еще имел глупость взяться за ассистирование одному молодому профессору с бредовой, но очень интересной темой исследования - «Аппаратная диагностика с использованием зелий группы «А». Стоит ли говорить, что группа «А» включала в себя бесконечный, постоянно обновляющийся список. Короче - каторга! Зато, интересно до невозможности, и Северус с этим профессором ночи просиживал в лабораториях, по нескольку дней не видя ничего, кроме булькающих котлов, да пергаментов. Очень кстати пришлась настырность Свинни, который точно знал, что хозяин Снейп должен кушать. Домовик упрямо приносил еду и скребся в дверь, скромно зажимая уши и смущенно улыбаясь, пока молодые люди говорили ему много «незлых тихих» слов. Однако, порядок быстро установился, здравый смысл и потребности организма возобладали и исследователи пристроились прерываться на прием пищи, размещаясь рядом в лаборантской. Свинни тоже скоро понял, что молодой хозяин все равно делит принесенное с профессором, и не долго думая, стал приносить еду на двоих.
Было немного голодно, страшно хотелось спать, усталость валила с ног, но было до дрожи интересно, почти здорово, если бы не…рука, начинавшая сначала тихо зудеть, потом покалывать, а затем и просто гореть. В таких случаях он стискивал зубы, морщился, терпел ровно столько, сколько уходило на поспешное прощания и поиск предлога, чтобы исчезнуть. Врал всегда виртуозно, ни у кого, ни разу не возникло мысли о чем-то подозрительном. Вероятно, думали, что юноша слаб здоровьем, переутомился, плохо питается, и вежливо предлагали средства от неврозов, переутомления и желудка. Оказавшись дома и собираясь явиться на «призыв», Северус скрипел зубами, бранился, один раз даже отшвырнул Свинни с дороги, когда тот попытался навязать ему пирожок и какао «на дорожку».
***
В который уже раз, возвращаясь домой от своих «смертельных друзей», Северус проваливался в бездонную пучину отчаяния. Оно накатывало медленно, постепенно, деликатно, как мудрый и изощренный враг, уверенный в своем превосходстве. Садился ли он на стул, тупо глядя перед собой, безучастный ко всему на свете, мчался ли в ванную комнату с остервенением отскребать с рук и лица увиденное и содеянное в «кругу друзей и единомышленников», отчаяние терпеливо ждало своего часа, снисходительно улыбаясь понимающей улыбкой. Не важно, были его движения и мысли вялыми и волочащимися, или истерично рваными и стремительными, все они вели к одному – к панике. Она представлялась Северусу маленьким безобидным котелком, в котором варили холод. Котелок закипал и медленно, переползая через край, холод заливал, сковывал, замораживал все вокруг. Появлялась зябкость, как горячечный озноб, делающая тело и мысли лихорадочными, рваными, резкими. Раздражало все: запахи, звуки, слова, мысли, весь мир, и, в первую очередь, собственное бессилие. И уже совсем скоро душу охватывала истеричная паника с метаниями по дому, неспособностью сосредоточиться, заняться, отвлечься, успокоиться. До бешенства доводило сознание того, что зацепиться было не за что, обратиться не к кому, обвинить некого. Северус, всегда выбирался из этой жути, уверен был, что сил достанет выбраться рано или поздно. Только вот с каждым разом погружался он в этот холод все глубже, душа стыла все больше, а оттаивала все медленнее, и что-то скорее всего так и оставалось навечно замерзшим.
***
У Малфоев он почти не бывал с того самого нелепого чаепития с Нарциссой. Тогда же, уходя из малфоевской гостиной, Северус твердо решил чаще посещать Их Темное Лордство. Снейп был раздосадован, так как чувствовал себя виноватым. Действительно, он предпочитал не задумываться, отчего ему так необременительна метка и принадлежность к приверженцам Сами Знаете Кого. Его призывали раз в месяц, не чаще, и почти всегда ему удавалось, не мелькая перед «красны очи», тихо слинять, не привлекая внимания и не вызывая гнева. Стоило бы Северусу задуматься раньше, не отводит ли кто внимания от его скромной персоны, в то время как практически все молодые Упивающиеся были активно задействованы. Сколько раз он привычно ловил насмешливый взгляд Люциуса, который удивленно вскидывал красивые брови, спрашивая: «Что, друг мой, тебе срочно вспомнилось недоваренное зелье?». И столько же раз он равнодушно пожимал плечами, отвечая: «Можешь не сомневаться, занятий предостаточно. И поверь, они…». И всегда в этом месте его прерывал укоризненный насмешливо-предостерегающий взгляд, нахмуренный лоб и укоризненное покачивание головой.
- «Не забывайтесь, мистер будущий Профессор зельеварения. Тут, к Вашему сожалению, у стен не только уши, но и глаза. И не только у стен».
- «Согласен. Виноват. Исправлюсь».
- «Иди уже. Толку от тебя тут – как от флобберчервя. И попробуй только, не стать великим зельеваром!» - уже откровенно насмехался Малфой, а Снейп, незаметно уходя с безразлично – непроницаемым лицом, тихо хмыкал, восхищаясь изящным покровительством Люциуса.
***
Теперь все изменилось. Северус спешил «на зов» сразу, едва почувствовав знакомое жжение в руке. Он появлялся на собраниях раз, а то и два в неделю, участвовал во всех «мероприятиях», в дискуссии не вступал, «в первые ряды» не лез. Молча кланялся, отвечал на вопросы и сам ни о чем никого не спрашивал. «Высочайшего Темного Внимания» удостаивался только дважды: круциатуса – в первый раз, когда недостаточно поспешно поднял палочку и оборонялся, вместо нападения; вопроса о свойствах Зелья Забвения – во второй. После второго раза, когда Северус максимально лаконично постарался изложить не только общеизвестные сведения о зелье, но и коротко рассказал о своих идеях об усовершенствовании, Темный Лорд стал изредка выделять его из числа сподвижников, удостаивая кивком, вопросом или замечанием.
Общение с Малфоем практически свелось к минимуму. Регулярное появление Северуса в «окружении» вызывало недоуменный взлет бровей и безразличное пожимание плечами. Дружбы, которой никогда и не было - было не жаль. Приятельство трещало по всем швам, чему Северус тоже особо не огорчался. Жаль было библиотеки, да изредка мелькавшего понимания в глазах Нарциссы Малфой. С Люцем они теперь смотрели друг на друга, как равные и Северус был уверен, что оба они это понимают. Сознание выполняемого долга проблем не решало, ни коим образом «не грело», но придавало сил и уверенности в себе.
Сней точно не знал кто, но кто-то его видимо берег. «Мерлин – не иначе», - горько усмехаясь, порой думал Северус. Служение Лорду было вполне терпимо, уж точно не в ущерб учебе. Трудно было, в смысле времени, и сил не хватало, а так – ничего, терпимо. Тошно было иногда. Тошно до слез, до спазмов, до рвоты, когда, возвращаясь домой, он корчился на полу возле унитаза. Северус вовсе не был чистоплюем, неврастеником, или кисейной барышней, просто тяжело «переваривал» особо дикие, явно назидательного характера экзекуции. А самое тяжелое было то, что, решив с самого начала не копаться в «морально-этических» проблемах, он ощущал, как умирают его собственные мораль, душа, мысль. Единственное, что он мог сделать, он сделал – пообещал ничего от себя не утаивать, не замалчивать, не забывать.
Тот вечер был необычным с самого начала. Это был день рождения Сами Знаете Кого, на который Северуса удостоили приглашением. А еще большей чести удостоили чету Малфоев, осчастливив их жилище праздником по этому великому поводу. Снейпа, от чего-то прибывшего одним из первых, домовик озираясь попросил пройти в малую гостиную Госпожи Хозяйки, что он и сделал без лишних слов и догадок. Северус был с лихвой вознагражден за ранний приход вспыхнувшим благодарностью, взглядом лихорадочно блестящих глаз Цисси. Ловко маневрируя среди дам, Северус направился прямо к ней, не тратясь на лишние приветствия и ненужные фразы со стороны «лучшей половины» Темнейшего окружения. Нарцисса Малфой с «наклеенным» радушием на бледном лице, «дежурно» улыбаясь гостям, вцепилась в руку молодого мужчины увлекая его в сторону огромного окна.
- Сев, как же давно ты к нам не заглядывал! Разве так добрые знакомые себя ведут? Неужели ты так занят в своей зелеьварне, что даже наша библиотека не может завлечь тебя к нам в дом?
- Цисси, - Северус было хотел ответить ей вежливой колкостью, но памятуя о ее состоянии, вовремя себя одернул. – Перестань нервничать во-первых, а во вторых, если первое невозможно, попытайся хотя бы делать это не так явно. Сейчас ты говоришь со мной. Стоит ли тратить силы, изображая то, чего нет – радушие, безмятежность и радость от происходящего?
Нарцисса испуганно глянула в черные глаза собеседника и не найдя в них ни тени насмешки, глубоко вздохнула, опустила взгляд и кивнула.
- Я просто рада тебя видеть. Сев, пожалуйста! Мне так тревожно! Мне кажется, я делаю и болтаю одни глупости. Я боюсь все испортить, навредить!
- Успокойся, Миссис Малфой. У вас тут прекрасное место, просто «цвет серпентария». Если что, можешь вполне прибегнуть к помощи своей сестрицы. Она с радостью поделится ядом, лишь бы не «уронить» семейный престиж. Так что, имей это в виду! - ухмыльнулся Северус. – А я пойду, посмотрю, как обстоят дела в «гадюшнике», то есть в «мальчишнике». Уверен, твой супруг – прекрасный хозяин, так что потороплюсь учиться светским манерам. С этими словами он, кивнув дамам, покинул гостиную, с удовольствием заметив, оглянувшись, что Нарцисса уверенно направилась к гостям с гордо поднятой головой и надменной улыбкой.
Мужчин она нашел в бильярдной. Там, и в примыкающих к ней двух салонах, расположились гости и Сам, Все Знаете Кто. Северус, как положено (не зря же он прослушал месячный курс ПХТвВО*), раскланялся с Люциусом, и отвесил общий поклон собравшимся. Затем поспешил преклонить колена перед «виновником» Всего, протянув Ему подарок, на который угрохал стипендию и половину месячного заработка за проданные зелья. Это был изящный хрустальный флакончик с притертой пробкой, в котором переливалось тусклым нефритовым цветом «Эйфурос Моментус», давно забытое «веселящее» зелье на основе экстрактов наркотических травок. Северус щедрой рукой добавил в него изрядную порцию пряных специй, что удовлетворило бы любой, самый придирчивый вкус.
Чинность и традиционность происходящего мероприятия длились недолго. Когда дамам вежливо, но настойчиво предложили заняться светской беседой о нарядах, детях и прочей ерунде, мужчины, еще не преподнесшие подарков, выстроились в очередь из желающих особо отличиться. И отличились-таки! Северус, все силы которого ушли на сохранение невозмутимого бесстрастного внимания к общему «веселью», не смог сдержать разочарованного возгласа, когда Герой Сами Знаете Чего провозгласил свое намерение оказать милость Хозяину дома и Гостям, приготовив им сюрприз в знак признательности за устроенное в его честь торжество. Тут же он получил ощутимый толчок в бок от Малфоя, неизвестно как оказавшегося рядом. Слава Мерлину, никто не услыхал его голоса в гуле других одобрительных восклицаний, а Снейп поблагодарив про себя Люца за быстроту реакции, поспешил примкнуть к бурно ликующим.
***
Конечно, ничего нового, или особо сверхъестественно не произошло. Практически, все, как всегда. Ну, может чуть более мерзотно, из-за всеобщего слишком явного ликования. Северус мог думать только об одном: когда ему наконец удастся попасть домой и провести время, обнявшись с унитазом, а потом смыть с себя все это Сами Знаете Что. Он краем уха слышал, как с облегчением выдохнул рядом с ним Малфой, когда Их Лордство изрекло афоризм о необходимости знать цену и веселью и труду и предложило завершить праздник. Были бы силы, Снейп вероятно ехидно пошутил бы с Малфоем на эту тему, но сил не было. А Люц в который раз за день удивил его, спросив вдруг: «Не пригласишь к себе выпить?»
***
Устало передвигая ноги, Северус медленно спускался в подвал. «Ну и денек сегодня выдался. Пожалуй, на завтра придется придумывать убедительное вранье, наглотаться зелья и проспать весь день. Только бы с дозировкой не напутать, хотя это тоже выход», - вяло размышлял он. Машинально разжигая огонь под котлом, он «на автомате» снял с полки нужные коробочки с ингредиентами. То, что он собирался дать Малфою несколько отличалось от имеющегося готового зелья. Там, наверху в его незатейливой комнате валялся на диване сваленный ступефаем «обломок» одного из самых аристократических чистокровных семейств Магической Британии. А он – недодипломированный профессор Зелий, полукровка собирался сварить ему зелье, способное поднять его на ноги и отправить домой к беременной жене в приличном виде.
***
- У меня нет такого разнообразия спиртного, как в Малфой-меноре. Что же тебе предложить?
- Все равно.
- Спирт?
- ????
- Хороший коньяк мне не по карману, дешевый – не по вкусу. Виски просто не нравится. А спирт – это спирт. И в деле пригодится, и для тела и для души. – бесстрастно объяснил Северус.
Люциус не стал «выделываться», просто молча кивнул. Также молча, не дожидаясь, пока выпьет хозяин, разом опрокинул «огненную воду», не поморщившись, не запивая водой, только прикрыв заслезившиеся глаза. Снейп, вытянув ноги, поглядывал на приятеля. Он не торопил Люца, просто ждал и вспоминал…как тот появился в его доме в первый раз. Тогда Северус, окончательно обустроивший «родное гнездо», сидел над древней книгой по заживляющим составам, одновременно поглядывая в оказавшиеся очень полезными «Советы молодым Ведьмам». Он пытался найти способ справиться с отвратительным «фонарем», сбитыми кулаками и выбитым зубом. Если с зубом решение было принято сразу – колдомедик, то синяк и разбитые руки должны были быть исправлены в первую очередь и самостоятельно.
Малфой прошел в комнату сопровождаемый оторопевшим Свинни, который видимо не предполагал увидеть у Хозяина Северуса таких шикарных гостей. Шикарный гость насмешливо оглядел Северуса, усмехнулся и, в «полщелчка» поправил фиолетовую часть физиономии приятеля.
- По поводу рук, друг мой, ничего кроме мази посоветовать не могу. Она есть в каждой аптеке, названия не помню, но могу прислать с совой. Да и саму мазь, впрочем, тоже. Я здесь собственно не за этим, - осторожно садясь в старое кресло, промурчал Люциус. Устроившись, словно призывая признать, что он украсит собой любой интерьер, Малфой довольно улыбнувшись, протянул хозяину длинный конверт. Он был затейливо украшенный двумя гербами и еще какими-то каллиграфическими изысками.
– Как ты уже догадался, это приглашение на свадьбу. Я помню, что говорил тебе раньше и по-прежнему пойму и приму любое твое решение. Ты же, надеюсь, знаешь, что мы с Нарциссой всегда тебе рады. – вставая закончил Малфой. Пока Северус разглядывая приглашение, придумывая, что бы ответить, гость, прохаживаясь по комнате, остановился у окна и взял с подоконника такой же конверт, только без гербов. Повертев конверт в руках, Люциус понимающе нахмурился и повернулся к Снейпу. Тот, уже поднявший глаза на гостя, собирался отказаться от приглашения, когда увидел конверт в руках Малфоя. Глаза Снейпа моментально сузились в недобром прищуре, и он вскочил на ноги. Люциус же, напротив, совершенно невозмутимо положил злополучную бумагу на место, явно демонстрируя то, что он не любопытен и не читает чужой корреспонденции. Минуту или две длилась неприятная тишина. За это время Северус, привыкший прежде думать в любых ситуациях, сообразил, что читать гостю было необязательно, конверт явно свадебный, об отношениях Снейпа со своими сокурсниками в Хогвартсе не знал только ленивый, а мир – тесен до тошноты.
- Значит, приглашение тебе вручили лично, я полагаю? – насмешливо спросил гость. Можно не сомневаться, что ты не преминул поблагодарить посредника и рукопожатие ваше было крепким. Кто же это, интересно? Сам жених? Может быть этот …Их староста?
- Блэк. – коротко ответил Северус.
- Оооо! Приятная новость. Северус, да тебе цены нет. Чтобы ты не делал, ты делаешь на пользу – хохотнул Люц, - Цисси будет страшно рада, что самый любимый кузен точно не придет портить ей праздник.
- Не сомневайся! – уже весело улыбаясь, заверил Снейп, вспоминая ошарашенное лицо Блэка, когда Северус просто съездил ему в челюсть в ответ на глумливые намеки и ернический тон.
Тогда, час спустя после ухода Люца в Тупике Прядильщиков появилась сова, нагруженная коробкой, в которой была бутылка отличного коньяка и мазь от ссадин, порезов и прочих «бытовых травм»…
Люциус не дожидаясь, пока гостеприимный хозяин снова предложит ему выпить, встал и сам плеснул спирту себе в стакан. Снова залпом осушив его, он на этот раз закашлялся, но быстро справился и торопливо сказал, будто боясь растерять решимость: «Цисси ждет ребенка».
- Поздравляю! – поднимая свой стакан, сказал Северус и осторожно глотнул спирту, предварительно задержав дыхание. Будто не слыша его слов, Малфой продолжал.
- Мы с Нарциссой недавно были в Гринготсе. Я хотел показать ей фамильные украшения. Там мы с ней встретили кое-кого. – Малфой говорил короткими, рубленными фразами. Голос - мягкий, властный и значительный, манера растягивать гласные исчезли, как и не было. Да и вел он себя странно – нервно меряя шагами небольшую гостиную Снейпа. Люциус на минуту замер, собираясь с мыслями и заговорил снова:
***
- Абигайль! Как я рада Вас видеть!
Голос Нарцссы прозвучал радостно и звонко, заставив Люциуса отвлечься от разговора с гоблином и обернуться к жене. Цисси стояла в пол оборота к нему, разговаривая с какой-то незнакомой дамой и маленькой девочкой. Не найдя ничего, заслуживающего вмешательства, Мистер Малфой вернулся к делам. Спустя какое-то время он почувствовал легкий дискомфорт, затем беспокойство и быстро закончив разговор, обернулся, пытаясь понять причину совей тревоги.
В вестибюле банка все было по-прежнему. Дама и девочка все еще беседовали с Нарциссой. Люциус облокотился о конторку и стал разглядывать собеседниц жены. Дама была явно в годах, хотя держалась прямо. Статная, дорого одетая, с потрясающими волосами цвета шоколада. Он перевел взгляд на девочку, смотревшую в пол. Ей было вероятно около семи-восьми лет. Она явно скучала рядом со взрослыми, но вела себя, как подобает ребенку из «хорошей семьи». Люциус улыбался про себя, думая, что он знает, как надо воспитывать детей в хороших семьях, когда девочка подняла на него взгляд. Несколько мгновений малышка и молодой волшебник смотрели друг на друга через весь зал. Мерлин знает, сколько это длилось… На лице Малфоя одно за другим сменились интерес, удивление, недоумение, растерянность, досада, пока, наконец, странная решимость не сдвинула красивые брови.
Как сквозь вату, услышал Люциус голос незнакомой дамы: «Регина! Девочка, все в порядке?». Нет, теперь точно не все в порядке, то есть совсем наоборот, все не в порядке.
- Регина???!!!! - Дама, повернувшись к девочке, положила руку ей на плечо.
- Бабушка, смотри, это…
- Люциус! - позвала Нарцисса, помахав ему рукой, мягко и весело улыбаясь. - Абигайль, Регина, знакомьтесь – это Люциус Малфой, мой супруг, и …моя семья. Про крестную я тебе рассказывала, а Регина – внучка Абигайль.
Мальфой склонил голову, затем выпрямился, и, не глядя ни на кого и говоря всем одновременно, церемонно произнес: «Я рад, наконец, познакомиться с Вами, Миссис Тоттенхэм».
Нарцисса что-то говорила. Люциус ее не слышал и, Мерлин знает, откуда у него эта уверенность, не слушала и девчонка. Он не просто знал, он это видел, потому, что чувствовал на себе внимательный взгляд Регины. Глаза девочки были распахнуты, в них плескались и переливались через край боль, обида, непонимание. Казалась, будто все, что она чувствует, готово выплеснуться и затопить все вокруг.
Серые, почти прозрачные глаза и глаза синие … Что-то произошло. Маленькая девочка и вполне взрослый волшебник глядели в глаза друг другу. Несколько секунд два незнакомых волшебства, как в зеркале видели себя в глазах своего vis-a-vie. И снова, как несколько минут назад, когда Люциус впервые увидел девочку, повернувшись от конторки, на лице его промелькнули одно за другим удивление, недоумение, растерянность, досада и, наконец, странная решимость. Он отвел взгляд, собрался, и включился в беседу с женой и ее Крестной.
Когда он снова отважился взглянуть на ребенка, слезы будто замерзли в ее глазах, так и не выплеснувшись наружу. Вся эта тяжелая соленая лавина теперь замерзнув, окрасила глаза девочки в непроходимо синий, как застывшая гуашь, цвет. Спустя мгновение, воспользовавшись паузой в разговоре, Люц обратился к ней: «Раз я был представлен юной Мисс Ризергам, поспешу заверить Вас, что почту за честь, быть Вам полезным. Люциус Малфой – к Вашим услугам!» - и он серьезно, как перед равной склонился в почтительном поклоне перед маленькой волшебницей.
- Благодарю Вас, Мистер Малфой. Я тоже рада нашему знакомству и признательна Вам за расположение.
- Если Вы позволите, я стану считать себя Вашим другом. – Люциус пытался «проглядеться» сквозь эту неестественную, неживую синеву, понять, уловить хоть намек, оценить реакцию.
- Спасибо, Мистер Малфой. – бесцветный, звенящий голос Регины, царапнул слух, как упавшая сосулька.
Нарцисса поспешила закончить с Абигайль свой прерванный разговор о чем-то очень важном, связанном с младенцами. Все было обсуждено, проговорено, нужные пожелания сделаны, а советы даны.
- До свидания, Крестная.
- До свидания, дамы.
- Люциус, Нарцисса, рады были вас повидать.
Люциус предложил Нарциссе руку, и они покинули холл Гринготса.
***
Малфой стоял посреди гостиной в Тупике Прядильщиков, тяжело дыша и сжимая кулаки.
- Теперь ты понимаешь, что это значит? – его голос звучал хрипло и надтреснуто.
Северус поспешил кивнуть, чтобы не раздражать товарища, но с ответом не спешил. Еще во время рассказа Люца, Северуса охватило неприятное ощущение беды. Он еще не понимал, что, где и как, но уже чувствовал, был уверен, что неприятности начались. Предательский холод распространялся внутри, заставлял сердце неровно пропускать удар или пускаться вскачь.
- Не совсем, пожалуй. – наконец проговорил он, стараясь выговаривать слова четко и спокойно. – Ничего особенно, кроме того, что в банке, вы с Цисси встретили ее Крестную с внучкой. Да, еще, кажется, была какая-то история с этой семьей. Я точно не помню, но, кажется об этом много сплетничали и даже писали. – осторожно закончил Снейп.
- История с семьей, - взревел Малфой, подлетая к Северусу и выхватывая палочку, - Сплетничали и писали, говоришь? Да всю их семью вырезали под корень!!! – палочка Малфоя уткнулась сидящему на стуле Северусу в щеку.
Снейп не почувствовал страха, просто чуть поморщился, у Люца была слишком остроконечная палочка. Не двигаясь, он продолжал смотреть на свой, уже пустой стакан не говоря ни слова. «Глупо же мы выглядим со стороны», - вяло подумал Северус, - «хорошо, что Свинни приучен не совать свой нос, куда не следует». Он осторожно, почти нежно отвел острие палочки от своей щеки и медленно поднялся со стула. Обойдя напряженно замершего Малфоя он положил руку ему на плечо. Люциус постоял секунду, затем медленно опустился на стул Снейпа.
***
Зелье весело булькая, закипало. Еще пара минут и все будет готово. Снейп загасил огонь под котлом и устало прикрыл глаза. Постояв чуток, он принялся аккуратно серебряным черпаком наливать зелье в колбу. Он снова мысленно вернулся к их разговору с Люциусом.
- Да. Я помню. Тогда много об этом писали. Я хоть и был еще мелким, но помню, видел у мамы «Пророк». Да и в школе потом обсуждали долго. Но ты не слишком ли все драматизируешь? Конечно, Нарцисса тоже наверняка в курсе, но ее Крестная дама благоразумная. В теперешнем положении Нарциссы никто не позволит себе тревожить ее подобного рода разговорами и подробностями. Так что опасаться нечего, я думаю.
- Возможно. - Голос Люциуса, тусклый, совершенно лишенный эмоций, напугал Снейпа. – Все так, только Цисси, когда говорила мне о своей последней встрече с Крестной, спрашивала меня, в курсе ли я того, что произошло с Ризергамами.
- И что ты ответил?
- Я ответил, что в курсе.
- Так и правильно. Все были в курсе. В том числе и ты. Разве нет?
- НЕТ! Нет, слышишь ТЫ? – снова взвился Малфой.
- Погоди, Люц! Все пока понятно, все слышали, все читали. В чем проблема?
- В том, что я ТАМ БЫЛ!!!!!
Секунду они стояли рядом сверля друг друга глазами. В следующую секунду Северус вскинул палочку, пробормотав: «Извини, Люц» и уже в голос: «Ступефай». Северус не мог позволить Малфою истерику.
* ПХТвВО - Правила "Хорошего Тона" в Высшем Обществе
