Слабость

Глава 6

6. Том

Вот и сейчас сердце Беллы трепещет от предвкушения долгожданного события, внутри с новой силой, помня рыдания и самозабвенные, можно сказать, лишенные смысла мольбы злополучной «Гермионы Грейнджер», вспыхивает азарт сродни инстинкту власти, причастности и смерти. Мысль и возможность увлекают настолько, что Белла уже не чувствует ни ноющей боли в ногах – эти туфли не столь уж и важны, ни тошнотворного самочувствия от только что развернувшейся перед ней картины, ни родственничков, ни подчинения.

Есть цель. И есть способ. Есть прямой – длинною в жизнь – коридор, запахи, еле слышно отвлекающие внимание, черное платье, туго стягивающее тело, метка, для которой душа залог, и сама Белла, почти лишенная сна, разума и потребностей. Есть лишь путеводная звезда и блик надежды. В последнее время он становится все отчетливее и отчетливее. Беллу это несомненно радует, хотя и пугает одновременно. Но коридор заканчивается, превращаясь в неминуемый тупик, и шаткие суеверия разрушены…

Почти все главы семей чистокровных магов и волшебниц были собраны в столь малой зале – Гойлы, Блэки, Пьюси, Нотты, Монтегю, Булстроуды, Крэббы, Забини, Флинты, Паркинсоны, Уоррингтоны, Гринграссы - еще несколько единиц и круг вокруг Темного Лорда замкнется. Центр – мальчишка в порванной одежде, израненный, безмятежно спящий под действием заклятия. И еще один круг – внешний – каменные, ничем не отличающиеся от предыдущих, липкие и холодные, отрезвляющие стены темницы - именно тот замок, что сдержит их тайны внутри, сдержит не только силой и страхом, но потребностью к существованию.

Белле очень хочется жить. Она толком не знает зачем – нет явных удовольствий, нет пагубных привычек или же стремлений, у неё не бывает сомнений или же предположений, словом, у неё нет и минуты, чтобы всерьез задуматься над этим – Том занимает все её мысли. Вот и сейчас, едва она переступает порог, как в память и сознание Беллы врывается, не встречая ни сопротивления, ни неприязни, Том.

Том. Белла уже прошла несколько метров, встала на указанное место, огляделась – поймала чужие взгляды и немые приветствия, рассмотрела мальчишку, а заклятие legilimens все ещё держит её.

Белла не может сосредоточиться, не может понять, что именно ищет Том в её голове. Перед глазами встают забытые некогда воспоминания и чувства. Белле тяжело двигаться. Она плохо различает звуки.

Медленно. Очень медленно, секунда за секундой пробегает перед ней её же жизнь. Белла даже думает, что во всем этом должно быть что-то неприятное, но сил - да и желания - злиться и протестовать нет. Нет ни эмоций, ни возмущения. Рельеф жизни распрямляется в бесконечную прямую, еще чуть-чуть - и наступит вечность.

Время кажется чем-то смешным. Она ловит на себе бессмысленный взгляд Люциуса, скользящий с одного Упивающегося на другого – и вновь по кругу. У Беллы кружится голова, хочется смеяться. Через некоторое время она уже перестает замечать движения, жесты других людей. Она может фокусировать свой взгляд лишь на мальчишке и на калейдоскопе смешанных чувств, выпотрошенных из её памяти…

…

Белла приходит в себя уже наверху. Том постепенно, одного за другим втягивает в безмятежную беседу – абсурдные темы сменяют одна другую, а идеально вызубренные уроки этикета и вежливости автоматически срабатывают при любых ситуациях или же людях. Осушаются бокалы за кровь, за Лорда, за хозяина дома, вносят первое, второе блюда, несколько пар танцуют – Белла точно не может вспомнить последовательность происшедшего. Постепенно приходят образы пыток мальчишки – Белла ничего не чувствует – ни азарта, ни отвращения, ни жестокости, ничего… Том благополучно лишил их всех победы, выбора, права – и, тем не менее, все они счастливы, вращаются в том кругу, в котором и должно - те же напитки и манеры, та же роскошь и магия, те же лица, те же разговоры.

Белла забывает вздохнуть. Еще мгновение - и она с шумом втягивает в себя воздух. Голова гудит, все перемешалось – что-то стерлось, что-то забылось, что-то разорвалось, но горькое ощущение обмана осталось. Белла тщетно пыталась уловить ускользающее от нее сомнение, говорящее о лжи, попеременно вглядываясь в постепенно пустеющую залу и изредка поддерживая беседу. Лица и слова собеседников остались глухи к её мольбам.


Тома нигде нет, Белла не может его найти или же почувствовать. Он лишь показал им часть представления, часть правды… Белла не хочет чувствовать себя игрушкой, которой дозволено лишь косвенно учувствовать в насильственной смене декораций. Белла пытается просчитать, сколько на это потребовалось времени, сколько уже они здесь сидят, через сколько он их отправил? Предположение настолько огорчает Беллу, что она самозабвенно отправляется в постель. Слабость клонит в сон.