Глава 6Глава 6. Самая новая традиция
"Ну и ну,- подумала Алиса вскоре,- они как-то странно играют в
крокет!"
Льюис Кэррол. Алиса в Стране Чудес (перевод Б. Заходера)
С неопределённым положением Аль Хаджри вскоре было покончено. Дабл-Ди наконец придумал, что с ним делать: учебные часы он должен был проводить в чьём-нибудь классе, делая заметки о поведении учеников, а в свободное время анализировать свои записи и подготавливать рекомендации по воспитанию. Дабл-Ди обещал встречаться с практикантом и разбирать результаты его изысканий не реже раза в неделю.
Первые дни Аль Хаджри провёл в классе профессора Снайда. Декан Скиннера отвечал в школе за программы естественных наук. По причинам, не поддававшимся пониманию Аль Хаджри, профессор начинал каждый из своих курсов с серии сложных и временами опасных лабораторных работ. Запутанные инструкции приводили в трепет не только учеников, но и практиканта, которому было велено им помогать. Задача его осложнялась тем, что у каждого стола было своё задание. Пока Аль Хаджри метался между рядами, туша спиртовки или ловя отлетающие пружины, Снайд сидел на своём возвышении, непроницаемый, как Сфинкс, и безмолвный, как изваяние Сфинкса. Из-под полуопущенных век он наблюдал за мучениями своих студентов с живейшим интересом, хотя они этого и не замечали.
О курсах Снайда в школе ходили легенды; ими пугали младшеклассников, но к концу года выяснялось, что почти все, будто по волшебству, получали удовлетворительные оценки.
За неделю они едва ли обменялись десятком фраз - объяснять что бы то ни было профессор считал ниже своего достоинства - однако, Аль Хаджри и сам разобрался в подходе Снайда, подглядев, сколько времени у того уходило на подготовку уроков. Небрежность инструкций была иллюзией - на самом деле, все задания были тщательно продуманы и подогнаны, так, чтобы ученики могли самостоятельно прийти к решению, но не раньше, чем проведут полтора часа в священном ужасе. Макгиллиган следовало бы привлечь Снайда к делу калибровки труб для подсчёта очков по колледжам - он был несомненным виртуозом постановки ускользающих целей. Аль Хаджри не мог не проникнуться к нему уважением, хотя постоянная смесь скуки и презрения на лице великого методиста раздражала его с каждым днём всё больше и больше.
В то утро, когда ему предстояло оставить Снайда и стать тенью профессора Хатч, впервые за десять дней выглянуло солнце. Истомившиеся ученики брели от спальных корпусов к столовой, загребая ногами сырые листья и стремясь подольше понежиться в робких лучах. Главная физкультурница Ястребиного Двора стояла на ступеньках у центрального входа и, прищурив пронзительные жёлто-зелёные глаза, следила за приближением Аль Хаджри. Стальной свисток на её шее отражал свежевымытое небо.
- Идёмте скорее, - скомандовала она, когда практикант подошёл на расстояние десятка ярдов. - Доброе утро.
Одного взгляда на её красно-белый спортивный костюм, ослепительный в своей безупречной чистоте, было достаточно, чтобы уразуметь, что эта женщина не нуждалась в будильниках и не знала пощады к не успевшим позавтракать. Аль Хаджри обречённо последовал за ней. К его удивлению, они не пошли в сторону стадиона, а обогнули главное здание и направились к сараю, находившемуся в некотором отдалении. Профессор Хатч открыла дверь и нырнула в темноту. Через минуту она появилась снова, прижимая к правому боку с десяток разносортных граблей и мётел. Свободной рукой она толкала перед собой ржавую садовую тачку.
- Возьмите там сколько унесёте, - распорядилась она, - и за мной.
Аль Хаджри подумал, что отсутствие физического труда в его беззаботной юности было с лихвой компенсировано за прошедший месяц, а к концу года ему предстояло наработаться на всю оставшуюся жизнь. Видели бы его клубные приятели, чем он тут занимается! Однако, на этот раз оказалось, что орудия пролетариата предназначались не ему.
- Побегать по стадиону они всегда успеют, - объяснила свои намерения профессор Хатч на обратном пути. - А уборка территории приближает к природе, укрепляет товарищеские отношения и вносит разнообразие в учебную рутину. Прекрасная школьная традиция, не правда ли?
Аль Хаджри представил себе Дру Мэллори, сгребающего листья, и согласно хмыкнул.
- Да, это я отлично придумала, - удовлетворённо подвердила Хатч. В её тоне не было ни тени хвастовства, а только убеждение в правильности здорового образа жизни, который обеспечивал работу профессорского мозга в оптимальном режиме.
Через полчаса лужайку перед главным зданием было не узнать. Подсохшие листья кружились над ней хаотическими вихрями, а школьники, размахивая граблями, вприпрыжку носились между ними. От радостных воплей звенело в ушах. На небольшом расчищенном участке перед главным входом двое старшеклассников фехтовали мётлами, а ещё полдюжины азартно спорили о правилах поединка. Маленькие первоклашки с видом заправских сыщиков копались в кустах у кромки парка. Капитан футбольной команды Галтона, внушительных размеров парень по фамилии Вуд, отдавал отрывистые указания своим товарищам, рывшимся в притащенных откуда-то ящиках видавшего виды спортивного инвентаря. Если кто-нибудь и сгребал листья в кучу, то только ради того, чтобы с разбегу прыгнуть в неё самому или толкнуть соседа. Невозмутимая профессор Хатч, стоя одной ногой на сидении парковой скамейки, а другой - на её спинке, из-под руки наблюдала за этим столпотворением своими неподвижными кошачьими глазами.
- Отлично! - резюмировала она наконец. - То, что доктор прописал в такую погоду.
Аль Хаджри воспринял это, как команду “вольно”, и ноги сами понесли его в направлении столовой, где ещё, вероятно, не остыла утренняя овсянка. Однако, едва успев покинуть пределы звуковой досягаемости профессора Хатч, он столкнулся с Флинчем, тащившим за тощие запястья упиравшуюся Гарднер и долговязого мальчишку с медно-рыжими волосами.
Сообразив, что встреча с ним была единственным шансом пленников на освобождение, Аль Хаджри постарался придать своему голосу максимально возможное дружелюбие:
- Какой чудесный день, мистер Флинч!
- Пожароопасность! - рявкнул комендант вместо приветствия, - Развели костёр! Кто должен за ними смотреть, а? Чуть профессора Флетчера не подожгли, он только присел газету почитать.
- Просто ужасно, - согласился Аль Хаджри. - Мне очень жаль! Давайте, я отведу их к профессору Хатч - вам, наверное, некогда...
Ничего подобного он бы делать не стал, даже если бы Гарднер и её рыжий приятель спалили половину общежития, и Флинч об этом явно догадывался, но неизвестное срочное дело перевесило его желание лично проследить за расправой над хулиганами. Комендант недоверчиво прищурился, потом посмотрел на часы (Гарднер, которую он при этом дёрнул за руку, от неожиданности споткнулась и пробежала несколько шагов, восстанавливая равновесие), и его добыча перешла в распоряжение Аль Хаджри.
- Мисс Гарднер, объяснитесь, - произнёс он строго. - Почему вы развели огонь?
- Потому что он, - девочка бесцеремонно ткнула пальцем в грудь своего сообщника, - всё делал неправильно! У него бы никогда не загорелось! А я нашла сухую газету!
- А я лупу зато нашёл, - буркнул рыжий.
- Скажи лучше “стащил”, Уэсли!
- А вот и нет! Это та, что Мэллори отнял у Нила и в кусты закинул.
- Не вернул Нилу - значит, стащил, - заявила Гарднер, и только тут вспомнила о том, что инцидент с поджогом ещё не был исчерпан. - Я, честное слово, не знала, что это газета профессора Флетчера, - затараторила она. - И вообще, он не должен был быть в парке, по расписанию у него факультатив по...
- Вы хорошо усвоили главу по оптике, - перебил Аль Хаджри. - Пойдёмте, расскажем профессору Снайду - он вас похвалит.
- Не надо, - хором отозвались оба. Снайд был известным поборником дисциплины, особенно если предоставлялся случай снять у конкурирующего колледжа очков пятьдесят.
Остаток дня прошёл без происшествий, если не считать того, что Дадли Дурсли, введённый в заблуждение запутанными правилами изобретённой Вудом новой игры, чуть не проглотил воланчик для бадминтона.
