Глава 6Этой ночью Питер не мог уснуть.
Внизу на ночь глядя было слишком шумно. Судя по громким голосам, в поместье Малфоев ввалилась целая толпа, и очень взволнованная. Кто-то произнес имя Поттера. Первым порывом Питера было – сорваться и помчаться вниз, но он остановился у самой двери. Спустится он – и что скажет? «Здравствуй, Гарри, давно не виделись»? А потом полюбуется, как его будет убивать Темный Лорд, которого, несомненно, вызовет Люциус или Беллатриса.
Подумав об этом, Питер медленно отошел от двери. Ему совсем не хотелось смотреть на это. Пусть такие развлечения обходятся без него.
Он открыл окно, хотя было еще совсем холодно, и уставился в темный малфоевский сад. Ночной ветер приносил мартовскую сырость и слабый аромат каких-то первоцветов, которые упорно пробивались сквозь мерзлую почву.
С самого вечера Питер чувствовал странную ледяную тяжесть в груди – как будто он выпил слишком много холодного пива или объелся мороженым в кафе у Фортескью. Он думал, что это пройдет само, но не проходило – только разрасталось все больше, и уже, казалось, холод распространился по венам до самых запястий.
Питер открыл деревянную шкатулку с табаком и рассеянно начал сворачивать самокрутку. Он купил этот табак в Косом переулке у какого-то сомнительного типа, который хриплым голосом уверял его, что это – «самый лучший, Мерлин мне свидетель!» Попробовал однажды и решил, что жуткая гадость. Но все-таки не выбросил, а запрятал до поры до времени. И вот теперь решил попробовать снова. Быть может, это уничтожит ледяной комок в груди, а заодно и тяжелые, не к месту навалившиеся мысли.
Кольца едкого дыма поплыли по комнате, несмотря на открытое окно, и Питеру подумалось: Нарциссе наверняка это не понравится. Но сейчас ему было все равно.
Внизу становилось все громче, кажется, состоялось уже и небольшое сражение – донеслись протестующие крики, вопли
«Остолбеней!» и глухой, еле слышный отсюда стук, будто на пол свалилось сразу несколько тел. Беллатриса вне себя… Интересно, почему, если Поттер все-таки пойман? Или это очередная ошибка?
Питер уже было решил спуститься и самому все-таки посмотреть, что там происходит, но тут раздались дикие крики. Питер вздрогнул и чуть не выронил самокрутку. Девчонка… кричит какая-то девчонка. Вот снова…
- …Где вы взяли меч? Где?!
- Нашли… Мы его нашли… Пожалуйста, не надо!
Крик, сотрясающий стены… Питер так и не привык к этому, хотя работал с Беллатрисой бок о бок… а в последнее время и жил с этой фанатичкой в одном поместье…
Кажется, это подружка Поттера, Гермиона Грейнджер. Перед мысленным взором Питера нарисовалось испуганное, бледное лицо в обрамлении встрепанных волос – такой он видел Грейнджер в ту ужасную ночь в Визжащей Хижине, когда Сириус и Римус едва не убили его… Она была такой умной, она задавала вопросы… Но она не вступилась, нет, не вступилась за Питера, когда он умолял ее о помощи, только отступила к стене… Так что у него, Питера, нет оснований жалеть ее…
Питер потряс головой, но тяжелые мысли сгущались, подобно дыму в комнате. Рядом с лицом Гермионы нарисовалось в его памяти лицо Сириуса, страшное, исхудалое, почти утратившее свою былую красоту, с мертвенным, застывшим взглядом…
Почему он не может не думать о них? Просто не думать. Почему лица нельзя выбросить из памяти, как фотографию – в тот холодный осенний дождь?
Самокрутка не приносила облегчения, ледяная тяжесть в груди не уменьшилась, только теперь еще стало саднить в горле. И он кашлял, жадно глотая промозглый воздух сада, словно дышал в последний раз…
Тени от ветвей метались по стенам, и там, над глухим черным садом, висела огромная луна, взиравшая на все холодно и безучастно.
Ей было все равно, что еще затеяли эти беспокойные человеки и как они опять мучают друг друга… Она наблюдала это многие тысячи лет и успела устать.
Питер представил, что он сейчас быстро спускается по лестнице, быстро выходит в тишину сада и идет по дорожкам – и напролом сквозь кусты – быстро, не останавливаясь, - туда, где нет ни шума, ни криков, ни назойливых лиц, встающих в памяти, только мартовский холод и эта луна…
Тут он вдруг осознал, что больше не слышит никаких звуков снизу. Почему они все затихли?
Хотя нет, не все. Чьи-то шаги, торопливые и не слишком уверенные, приближаются по коридору… все ближе и ближе. Питер не сомневался, что идут к нему.
Так и вышло.
- Хвост, - выпалил Драко Малфой, распахнув дверь и театрально поморщившись от витавших в комнате клубов дыма. Питер заметил, что мальчишка очень взволнован и даже испуган, хотя и старается это скрыть. – Хвост, отец велел, чтобы ты спустился в подвал и проверил, как там пленники. Думаю, ты слышал: мы наконец-то поймали Гарри Поттера и его дружков, - прибавил Драко нарочито равнодушным тоном.
- Это правда Гарри Поттер? – спросил Питер, и этот простой вопрос отчего-то привел Драко в сильное замешательство.
- Я… не знаю. Кажется, он. На нем Жалящее заклятие, не понять… В общем, спускайся поскорее, - грубо оборвал мальчишка сам себя, очевидно, решив, что проявил недостаточно твердости.
Питер вздохнул.
- Я сейчас, Драко.
Юный Малфой исчез. Рука Питера с самокруткой на какое-то мгновение замерла над пепельницей. Другая рука – серебристая, искусственная, подарок Темного Лорда – крутила на столе волшебную палочку.
Хвост. И семнадцатилетний мальчишка зовет его так. И все зовут. Питер привык к этому настолько, что уже иной раз сомневался, было ли то, другое имя – настоящим.
Сколько лет прошло в этой кровавой круговерти… Шпионские игры в Первую войну, смерти орденцев, Фиделиус… Всего несколько слов шепотом во тьме, и Поттеры мертвы, а у Питера – Черная Метка, которой он тогда так и не успел порадоваться… Игра в прятки с Сириусом и улица, превратившаяся в магловский ад… Двенадцать с лишним лет в облике крысы, Албания, мучения на кладбище, мучения потом – сколько бы он ни сделал для Темного Лорда, повелитель все равно больше ценил других, даже пальцем не шевельнувших, чтобы его найти… Тех, кто не жертвовал собственной рукой, чтобы помочь Лорду снова воплотиться! Тех, кто не хранил столько лет его волшебную палочку, чтобы вернуть в целости и сохранности… Особенным расположением повелителя пользовался этот Снегг, при одном взгляде на которого Питер буквально вспыхивал от давней ненависти… И как этот наглый тип посмел так обращаться с ним, Питером, возродившим Темного Лорда, весь прошлый год! Заставил его выполнять работу домового эльфа… Питер до сих пор зубами скрипел от злости, когда думал об этом.
И вот сейчас он живет в поместье Малфоев, следит за пленниками – как бы при событиях, в штабе, и в то же время бесконечно далеко от них. Темный Лорд не исключает его из общих собраний, но много ли от этого проку? С одного из них, в самом начале, Питера отправили присматривать за пленником Олливандером… И все обошлось без него, как всегда обходилось. Он чувствовал себя призраком, который бесцельно бродит по дому, или камнем, на который смотрят лишь тогда, когда случайно натыкаются. Темный Лорд отсутствует по своим загадочным делам уже чуть ли не год, а Малфои и Беллатриса замечают Питера лишь в случае крайней необходимости. Другие Пожиратели, наведываясь в поместье, в лучшем случае здороваются с ним, в худшем – всем своим видом выражают удивление, что такое бесполезное существо, как Питер, все еще здесь, в штабе…
Питер растер в серебристых пальцах остаток самокрутки, почти не замечая, что делает. Внезапно он почувствовал сильную усталость. Такую усталость, что, казалось, не сможет встать и спуститься вниз…
А надо идти.
Питер поднялся на внезапно ставшие свинцовыми ноги. В последний раз вдохнул едкий дым, медленно рассеивавшийся по комнате. Надо идти, но почему он медлит?
…А ведь как все начиналось. Какие были надежды. Их отголоски до сих пор звучат в ушах, как сладкая музыка. Они горят, как огоньки, но это – как иллюзия болотного фонарника, которая ведет в трясину…
Казалось, что все будет прекрасно, стоит только найти себе яркую звезду, за которой можно пойти, сильный костер, у которого можно согреться,
правильную сторону. И наступит локальный рай, его личная победа длиной во всю оставшуюся жизнь. Победа над всем и всеми сразу. Сила. Уверенность. Власть…
Но нет. Нет. Никто не прилетит за тобой, как пришелец с далекой счастливой планеты, и не принесет рай на блюдечке. Кто бы ни победил в этой войне – ты все равно проиграл, Питер. Потому что можно быть на стороне победителя – и в то же время проигравшим. Вечной пешкой, которая не станет ферзем, даже если спасет короля.
Жизнь - это очень странные и жестокие шахматы.
Но надо идти. Они ждут. Все вокруг замерло, дожидаясь, пока Питер Петтигрю соизволит выйти из своей комнаты и спуститься в подвал к пленникам.
Пустяковое дело. Заглянуть, проверить, отчитаться. И вернуться обратно, к противной самокрутке, к колеблющимся теням и огромной луне по ту сторону сада. Лечь спать поскорее, скрывшись от Беллатрисы, от Гарри Поттера, от Темного Лорда, который, несомненно, вскоре явится сюда. А когда он, Питер, завтра встанет, все будет кончено. Уже все будет кончено – то, что не завершилось тогда, в Годриковой Впадине…
И может, наконец отпустит эта ледяная тяжесть и удушающий кашель. Проклятый табак. Проклятые, никчемные мысли…
Надо идти.
Питер произнес это вслух, словно это могло придать сил, и вышел из комнаты, сжимая в руке волшебную палочку. Темный коридор почему-то показался длиннее, чем обычно, - ночь причудливо искажает очертания… Огромные, странные растения в кадках, которые так любила выращивать Нарцисса, и их метелки цветов качались в тусклом свете из единственного окна, слегка напоминая лошадиные гривы.
Все молчали – и в гостиной, и в подвале.
Питер не заглядывал в гостиную, где, судя по всему, собрались все обитатели и гости поместья. Кроме пленников, конечно. Он сразу прошел к крутой лестнице, ведущей в подвал, и медленно, ступенька за ступенькой начал спускаться.
Какая одышка от этого табака.
И какая тишина там, за дверью.
Питер вдохнул еще раз, подавляя кашель, и выставил волшебную палочку перед собой.
- Отойдите! – крикнул он через дверь, в глухую неизвестность по ту сторону. – Я вхожу!
...................................................
КОНЕЦ
