Глава 6Северус Снейп несся в подземелья и раздумывал над тем, что может принести внезапно открывшийся дар прорицания у Трелони. И вообще, действительно ли это было прорицанием? Хотя, выдумать такое специфическое нападение на Дамблдора трудновато. И Драко, опять же, в больничном крыле... Очень даже натурально стукнутый. И что же это он, интересно, задумал? Чертовы подростки, столько таинственности, а потом расхлебывай за ними, и из этой таинственности вытаскивай...
Профессор с облегчением зашел в свой кабинет и снял мантию. Наконец-то, тишина и покой. Несколько часов покоя, когда никто ничего от него не хочет. Если повезет, конечно, и красноглазому уроду (сожри его соплохвост) не приспичит узнать последние Хогвартские новости.
«Что-то я совсем расслабился. Нельзя Лорда такими словами поминать, да еще к ночи. Хорошо хоть зелья варить нет необходимости. Грейнджер в лаборатории — не такая уж плохая идея. Надо будет сказать Поппи “спасибо”».
Снейп просмотрел уже готовые зелья, прикинул, сколько еще должно быть сделано, взял несколько непроверенных еще домашних работ и устроился поудобнее за письменным столом. Где-то на четвертом абзаце первого эссе профессор снова был свиреп как квинтолап. Судя по комментариям, незадачливому автору этого «шедевра» придется променять не один веселый вечер с друзьями на общество книг и конспектов, чтобы хоть как-нибудь реабилитироваться. К концу шестого абзаца профессор еле сдерживался, чтобы писать литературным языком, а к середине восьмого серьезно задумался над тем, кого бы посадить проверять этот бред.
«Мечты иногда сбываются», — пронеслось в снейповой голове, когда раздался робкий стук в дверь.
— Мисс Грейнджер! Вам настолько сильно понравилось в подземельях, что вы никак уйти не можете? — Профессор так быстро пересек кабинет и с такой силой рванул двери, что девушка от неожиданности отпрыгнула. — Что же вы так дрожите? Заходите, раз пришли.
От вкрадчиво ласковых интонаций Гермионе стало страшно, сразу вспомнились все мелкие и не очень нарушения и все истории, в которые она вляпывалась за всю свою бытность ученицей этой школы. Однако Гермиона собрала всю волю в кулак и уверенно, как ей самой показалось, сделала шаг в учительский кабинет. И тут, как назло, коварный порог каким-то образом стал выше, чем обычно, и прямо-таки подлез под ногу девушки. И она, конечно же, по закону подлости, споткнулась и упала. И, разумеется, по тому же закону подлости, она упала прямо на профессора Снейпа. «Мерлиновы яй... штаны! Второй раз на него падаю... Точно выгонит!»
Снейп, скептически скривив рот, наблюдал, как мисс Грейнджер неуверенно топчется за дверью, потом делает все-таки шаг в кабинет («Чего еще ждать от Гриффиндора?») и в следующее мгновение летит на него. «Тысяча акромантулов! Что за день такой?»
— Мисс Грейнджер! Вы, конечно, весьма вовремя и ваше рвение к работе меня радует, но, во-первых, это лишнее, а, во-вторых, вы меня сейчас задушите, — его язвительное шипение отрезвило Гермиону, она медленно и аккуратно отцепилась от профессора и быстро отдала ему записку от Дамблдора.
Снейп едва заметно улыбнулся, забрал пергамент и задумчиво посмотрел на переминающуюся с ноги на ногу Грейнджер.
— Насколько я понимаю, сон — не самое важное для вас занятие, мисс Грейнджер. Поскольку в ЗОТИ вы также неплохо ориентируетесь, как и в зельях, будьте столь любезны, проверить несколько домашних работ этих бездарей со второго курса — у меня сейчас есть более важные дела.
Оставив ошарашенную ученицу приходить в себя, Северус развернул записку от директора и нахмурился. «Не имей привычки каркать, а то докаркаешься, — хмуро подумал профессор. — Вот уж поистине более важное дело! Это же до утра варить придется! А сам, скорее всего, чаи в обществе милых дам распивает!»
«Северус! Дело обстоит более серьезно, чем я думал. Сивилла, действительно, начала предсказывать. И если раньше она ничего об этом не помнила, то сейчас у нее остаются неявные эмоциональные отпечатки. Если в ближайшем будущем ее ново обретенный дар продолжит развиваться, боюсь, она сможет своими словами влиять на будущее, а не только заглядывать в него. Я думаю, ты понимаешь, чем эта возможность может грозить, если использовать ее будет наша многоуважаемая профессор Трелони.
Поэтому считаю необходимым сварить зелье, которое может ограничивать силы — ты мне рассказывал о нем на днях. Понимаю, что процесс трудоемкий, поэтому разрешаю тебе задействовать мисс Грейнджер. Она способная ученица и ответственная девушка, лишние разговоры нам ни к чему.
Сообщи о результатах, я буду в больничном крыле — за Сивиллой нужно присмотреть.
P. S. — Минерва просила предупредить, что завтра не сможет провести Трансфигурацию у четвертого курса Хаффлпаффа, поэтому мы решили, что их можно объединить со Слизерином и Гриффиндором на первом уроке, лишний час ЗОТИ им не повредит, ты ведь как-то говорил, что практики им недостаточно. А уж на втором они точно превзойдут твои ожидания!»
Шестым чувством Снейп понял, что отдохнуть не удастся — зелье варится сорок восемь часов, в три этапа. И за ним постоянно нужен присмотр. А этот узурпа... директор не то что не освободил его от уроков, но еще и добавил работы! Да к тому же и великодушно помощницу дал — единственную возможную, у которой тоже завтра уроки, и которой тоже надо спать. Хотя, конечно, уроки для этой заучки не так уж важны — если один день она пропустит занятия, мир от этого не рухнет. И, справедливости ради, стоит отметить, что помочь она все-таки может.
Снейп тяжело вздохнул и направился в лабораторию делать необходимые приготовления для зелья. Сосредоточенно отбирая ингредиенты, профессор успел забыть про Гермиону, которая тихо сидела за учительским столом и старательно вчитывалась в домашнюю работу очередного ученика. Вернее, тихо она сидела только сначала — вся необычность ситуации выбила ее из колеи. Ей было одновременно приятно, что профессор признал ее успехи, причем сразу в двух предметах: Зельеварении и ЗОТИ, ну, и немного страшно не оправдать доверия.
Поэтому она читала очень внимательно. Где-то до второго предложения. Потом начала сердито сопеть, потом очень по-снейповски пофыркивать. В конце концов, она не выдержала и обиженным тоном поинтересовалась:
— Профессор Снейп, я думала, что могу вам быть полезной... зелье помочь варить... Что это за проверки? Даже последний идиот не мог написать такого бреда! Тем более, вы утверждали, что это работы второкурсников!
— Да что вы говорите, мисс Грейнджер! А я думал, что вся школа абсолютно справедливо на меня жалуется. Ведь я так так зол на студентов, постоянно придираюсь и ставлю низкие оценки. Сегодня их счастливый день — разрешаю вам оценить их работы по заслугам. Можете не стесняться и дать волю своей врожденной доброте и гриффиндорскому благородству, — на слова про «сальноволосого ублюдка» Гермиона поморщилась и еле заставила себя замолчать, чтобы не ляпнуть лишнего. Хотя профессора, похоже, совсем не расстраивало мнение общественности. Поэтому Гермиона просто улыбнулась и продолжила проверять эти художества.
— Спасибо, сэр. Я ценю ваше доверие.
— И не сильно вчитывайтесь. Мне, действительно, нужна ваша помощь в приготовлении зелья.
***
Гарри ничего не оставалось делать, кроме как подойти к Малфою. «Надо же, прямо друга лучшего пришел проведать. Что же случилось с хорьком? Какой-то он слишком бледный». При всем желании он не мог позлорадствовать — уж слишком жалко Малфой выглядел.
Гарри оглянулся и увидел, что мадам Помфри с улыбкой неотрывно за ним наблюдает, профессор Дамблдор («Да, с Гермионой лучше не ссориться!») бросает заинтересованные взгляды, и только Трелони всецело поглощена своим чаем. «Так, уйти сейчас точно не получится. Ну, не буду же я стоять над белобрысым как скорбящий родственник!» С этой здравой мыслью Поттер подвинул к кровати больного белый стул, стоящий неподалеку, устроился поудобней и начал внимательно разглядывать своего врага. Его взгляд задержался на левой руке, которая лежала на одеяле так близко... «Сейчас я всем докажу, что он за гад!»
Гарри осторожно, как можно менее заметно переместился поближе, изобразил на лице вселенскую скорбь и взял Малфоя за руку. Колдомедик чуть не лишилась чувств от восторга и забормотала что-то о том, что дети все-таки выросли и оставили былую вражду. Поттер тем временем незаметно приподнял рукав мантии и... и едва смог подобрать свою челюсть с пола — рука Драко была абсолютно чиста, никаких меток на ней точно не было. Гарри не поверил глазам и поднял рукав еще немного выше. Но там ничего не было. Со вздохом разочарования он уже хотел отодвинуться, как вдруг Драко с невероятной силой вцепился в его руку и потяну на себя.
На резкое движение среагировал Дамблдор и мгновенно оказался рядом. А юный Малфой потянул Гарри еще сильнее, простонал «Нет...» и очнулся.
***
«Это самый ужасный день в моей жизни... по крайней мере, за последний месяц. Мало того, что треклятый шкаф никак не желает работать, так еще профессор Снейп не оставляет в покое. Как будто мне это все доставляет удовольствие! Я прямо горю желанием заслужить почетное право носить клеймо этого маньяка чешуйчатого... мурашки по коже...» — жаловался самому себе на жизнь отпрыск благородного рода Драко Малфой. Пытаясь успокоится, он бесцельно бродил по коридорам, по возможности избегая чьего бы то ни было общества. Попытки были не то чтобы совсем успешными, но общее ощущение безысходности все же отступило, страх на время убрал свои цепкие когти.
Драко решил уже вернуться в гостиную Слизерина, когда его внимание привлек непонятный силуэт в боковом коридорчике. Не успев толком обдумать свои действия, он свернул туда, на мгновение остановился, прислушиваясь, и тихо-тихо пошел дальше. Сделав буквально шагов пять, Драко понял, что ничего интересного тут не было — наверное, просто померещилось. И, как назло, как раз в этот момент рыцарские доспехи с неведомо откуда взявшейся яростью наотмашь его ударили. Свет померк перед глазами Драко
Следующим, что помнил Малфой-младший, было пробуждение в больничном крыле. Вернее, еще до этого он испытывал какое-то чувство невесомости, почти полета, которое могло бы ему понравиться, если бы не жуткая головная боль.
Когда Драко открыл глаза на больничной койке, ощущение реальности было очень зыбким. Сначала он увидел множество ярких пятен, которые складывались в силуэты. Потом пришел нарастающий гул. Звук все усиливался и усиливался, ввинчиваясь в мозг. Когда гул достиг критической точки, Драко перестал видеть силуэты, но почувствовал множество запахов. Это почти оглушило его. И, наконец, чувства его немного успокоились. Драко смог разглядеть обеспокоенную мадам Помфри и директора. С удивлением он понял, что все еще может говорить – ему удалось ответить на вопрос Дамблдора с первой попытки. После этого все закрыла серая уютная пелена.
Через некоторое время в его уютное состояние полусна-полузабытья начали врываться какие-то ощущения. Далекий шорох голосов, осторожные взгляды, оставляющие горячие следы на коже, и осознание, что кто-то сидит рядом. Чувство смутной тревоги, опасности и странное ощущение тепла и участия... И жуткий страх, когда кто-то прикоснулся к его левому предплечью.
Драко еле удержался, чтобы не крикнуть «Нет!», вместо этого схватил противника покрепче и резко сел на кровати. Глаза открывались с трудом, сил было мало, но это было неважно. Он не разрешит ставить на себе метку. Не сейчас. Он еще совсем не готов к этому.
Но первым, кого увидел Малфой, был директор Дамблдор, вернее, он увидел чудище, которое завладело нелепой мантией директора, его длинной бородой и очками-половинками. От такого жуткого зрелища Драко зажмурился и решил все же посмотреть, кто это хватал его за руки. Он медленно повернул голову в другую сторону и снова открыл глаза.
«Интересно, чем меня таким опоили, — думал Малфой, крепко зажмурившись и сползая вниз на подушках. — Бред, насколько я знаю, может быть следствием ядов. Или просто высокой температуры. Но я абсолютно точно помню, что меня ударили доспехи. Это, конечно, тоже странно — наши рыцари никогда не нападают на учеников, — но понять можно. Мало ли чьи шуточки. Но монстр в мантии Дамблдора... неправдоподобно. Никакой монстр по собственной воле не напялил бы на себя этот ужас. Значит, точно бред. Да еще и Поттер, обеспокоенно ухвативший меня за руку... Проведать пришел, тоже мне, дружок. А сколько тревоги в зеленых глазах! Бред. Сейчас полежу еще несколько минут с закрытыми глазами, но эту галлюцинацию со шрамом не отпущу. Вот просплюсь, и посмотрим, кто же это на самом деле!»
Радуясь простоте и логичности своего вывода, Малфой-младший устроился настолько удобно, насколько это возможно, когда приходится сжимать руку неизвестного злоумышленника, и снова погрузился в свою уютную серую пелену, заменяющую одновременно и сон, и обморок.
***
Пребывающий в состоянии близком к шоку, Гарри наблюдал за сбитым с толку Малфоем и лихорадочно искал объяснений своему присутствию. Затем он облегченно выдохнул, когда хорек не изъявил желания полностью приходить в себя и снова заснул. Тогда Поттер попробовал высвободить свою руку... и не смог. Этот блондинистый выродок так крепко в нее вцепился, что, наверняка, оставил синяки, и даже в расслабленном состоянии не ослабил хватки. Гарри ничего не оставалось, кроме как сесть обратно на стул и ждать, когда он сможет вернуть себе свою руку. Растерянный взгляд на директора, конечно же, не помог. Тот только пробормотал: «Отлично, мальчику нужна поддержка», — и удалился пить чай в компании колдомедика и прорицательницы.
Время тянулось, сидеть было неудобно, Гарри уже жалел об этой вылазке и раздумывал о том, что, возможно, хорька и впрямь лучше оставить в покое. «Как-то странно все получилось... И профессор Дамблдор нес какую-то чушь, когда мы пришли, — начал вспоминать он. — Да и мадам Помфри выглядела не совсем здоровой. Кого они близнецами-то назвали? И кто про доспехи рассказал? — Гарри стало не по себе от того, что кто-то стал свидетелем его нервного срыва. — «О вашем, мисс Грейнджер, приходе нас не предупредили» — так это значит, что о его, Гарри, приходе предупредили? Но кто об этом мог знать? Ведь решение созрело внезапно, да и про мантию-невидимку только несколько человек знают. Да, и, кстати говоря, о Гермионе — ее снова отправили к этому сальноволосому гаду! Хотя она, вроде бы, не выглядела расстроенной. Но это же бред! Как можно добровольно идти в подземелья?!»
Мысли роились в голове Гарри, как пчелы, но внезапно он почувствовал, что что-то увлекает его вниз и в сторону. За последние четверть часа, когда он сначала разглядывал трещины на потолке, а потом вспоминал недавние события, Поттер как-то позабыл о причине своих несчастий — сладко спящем Малфое. А сейчас вышеозначенный виновник всех бед решил повернуться на левый бок, не выпуская при этом руку Гарри, которую подложил себе под щеку и только что слюни не пускал (Слава Мерлину!).
После этого маневра Поттер оказался в весьма незавидном положении. Он фактически обнимал Драко упершись коленом в кровать, чтоб окончательно не потерять равновесия, но при этом держаться от ненавистного Малфоя как можно дальше. Затравленно оглянувшись на директора, Гарри попробовал еще раз высвободить свою руку, но Малфой только крепче ее сжал. «Ну, все, с меня хватит», — решил он тогда и сначала почти шепотом, а потом совсем громко позвал:
— Профессор Дамблдор! Мадам Помфри! Кто-нибудь, отцепите его от меня, он же мне руку сломает!
Вид разгневанной медсестры подействовал на Гарри сильнее «Силенцио».
— Мистер Поттер, — гневно зашипела она, — вы что, не видите, что мистер Малфой спит? Ему сейчас нужен отдых! А с вашей рукой, думаю, ничего не случится. Не дергайтесь так. И нечего на меня бросать гневные взгляды. Здоровье пациента превыше всего. Уж вам ли не знать, вы с друзьями самые частые гости здесь. И вам всегда предоставлялся надлежащий уход. А сейчас, когда ваш товарищ на больничной койке, вы могли бы проявить немного больше заботы!
У Гарри было ощущение, что с мадам Помфри сейчас начнут сыпаться искры. Когда он открыл рот, чтобы что-то возразить, колдомедик уже отошла от кровати и задернула за собой ширму.
«Просто замечательно! Ну не стоять же мне всю ночь в этой позе!», — решил Гарри и как можно более удобно примостился на кровати рядом с Малфоем. Как ни странно, довольно скоро он заснул.
