Глава 6Видимо, Дамблдор здорово напугал дементоров - больше они не приближались ни к школе, ни к квиддичному полю. Седрик немного отпустил вожжи и не гонял команду до седьмого пота, как раньше, что не могло не радовать - появилось больше свободного времени. Папа по-прежнему исследовал яд василиска, буквально разложил на составные, но к разгадке противоядия не приблизился ни на йоту. Естественно, это не могло не сказаться на его настроении: он лютовал больше обычного и так придирался к студентам, что сам Дамблдор уже просил его быть помягче. Он совсем бросил нас учить чему-то сверх или вперед программы, но Люпин с удовольствием взял эту заботу на себя. Кажется, он оттаивал в обществе моих друзей, забывал о своей "мохнатой проблеме" и становился просто человеком. Чем дальше, тем больше я убеждалась, что эта самая проблема в большей степени надуманная, но так и не могла сообразить, что с этим делать. Из Северуса, само собой, помощник был никакой, а друзья могли только делать то, что и делали: зная о его оборотничестве, спокойно и дружелюбно с ним общаться.
Как и следовало ожидать, Грейбека не нашли. Министерство предлагало удвоить количество дементоров возле Хогвартса и в Хогсмиде, но Дамблдор уперся рогом и добился компромисса: охрану удваивают, но пополнение будет состоять из курсантов-авроров. Теперь под моросящим дождичком стояли хмурые фигуры в форменных мантиях винного цвета, а вокруг них носились серебристые призрачные патронусы, сводя к минимуму влияние дементоров. Авроры не жили в Хогвартсе, и студенты-младшекурсники, страстно желающие поглядеть на них хоть одним глазком, были страшно разочарованы: на боевом посту стражи правопорядка были молчаливы и неприветливы, а после дежурства немедленно аппарировали домой, отогреваться чаем (ну, или что там кому по душе...).
Папа с Люпином лично запечатали все потайные ходы, кроме ведущего в Тайную комнату, сведя к нулю возможность повторного проникновения Грейбека. Каким образом он забрался в школу, так и не выяснили - эльфы не видели его лично, только чувствовали присутствие.
Гнетущая обстановка напрягала: все ходили взвинченные и недовольные, приходилось тщательно обдумывать слова прежде чем обратиться к кому-то, иначе был риск нарваться на грубость. Даже всегда веселый Драко стал непривычно меланхоличным, а Гермиона так попросту с головой закопалась в книги. Папа выдал ей пропуск в Запретную секцию, и Астории приходилось насильно вытаскивать ее в Большой зал, иначе девчонка попросту уморила бы себя голодом. Вообще Гринграсс зарекомендовала себя хорошей подругой, несмотря на первое впечатление. Я больше не сочувствовала Драко, только недоумевала, почему он не хочет узнать ее поближе - мне, например, было бы любопытно подружиться с тем, с кем меня обручили с детства. Астория была нежной и трогательной, но вместе с тем обладала недюжинной стойкостью и твердостью, совсем как Нарцисса. По-моему, в свое время Люциус принял верное решение, выбрав сыну в жены именно ее, а не старшую Дафну - та была пустоголовой безобидной болтушкой, интересующейся только тряпками и взахлеб читающей "Ведьмополитен". Она дружила с Паркинсон и во всем старалась ей подражать, хотя, слава Мерлину и всем основателям, никогда не занималась самодеятельностью - с ее куриными мозгами результат мог получиться сногсшибательным. Астория же не слишком любила старшую сестру-слизеринку и дружила с Гермионой и Луной Лавгуд, своей одногодкой-рейвенкловкой. Луна была весьма странным, но безобидным созданием, живущим в собственном мире по законам собственной странной логики. Она верила, что в омеле водятся нарглы, а на многих преподавателях и студентах паразитируют мозгошмыги, мешающие им мыслить непредвзято. Она умела и любила читать вверх ногами, и частенько ходила босой - уверяла, будто ее обувь воруют какие-то домашние вредители. По-моему, обувь воровали ее соседки по спальне - для смеха, но Луну было не переубедить. Ее отец выпускал "Придиру" - странную газетенку, в которой на полном серьезе описывались исследования морщерогих кизляков и прочих несуществующих тварей, но, как ни странно, ее даже кто-то покупал. Неизвестно только, читал ли - может, в "Придиру" было удобно заворачивать сандвичи...
Как бы там ни было, даже в такой обстановке Луна умудрялась сохранять спокойствие и присутствие духа - казалось, ее вообще невозможно выбить из колеи. Равно как и Невилла - он все свободное время проводил с Мимбулус Мимблетонией и прочими растеньицами, ни капельки не тревожась о Грейбеке. А вот Рон Уизли не только был взбешен невозможностью попасть в "Сладкое королевство" и прочие хогсмидские лавочки, но и всерьез обеспокоен болезненным состоянием своей крысы Коросты (вот имечко, а?). Она почти ничего не ела, резко похудев почти в два раза, шерсть лезла из нее клочьями и вообще, по моему скромному мнению, гораздо гуманнее было бы попросту усыпить несчастную тварюшку. Мне, правда, хватило такта не предлагать такого Рону, а вот Драко предложил и немедленно получил кулаком в живот. Завязалась безобразная драка (хорошо хоть за палочку никто не схватился), и Филч был просто счастлив заполучить обоих забияк в свое распоряжение на две недели. После этого Рон с Драко не разговаривал и вообще делал вид, что друг друга не существует. Сколько там живут крысы, года три? А его Коросте уже около двенадцати, так что мог бы и смириться. В последнее время он даже стал уверять, будто мой Косолапус выслеживает это несчастное животное - хотя от нашей гостиной до гриффиндорской пять коридоров, три движущихся лестницы и четыре этажа. Скорее я поверю, что мой кот заделал Миссис Норрис котят, чем в то, что он соблазнился облезлым хвостом Коросты. Но Рон был упрям, и в своей непрошибаемости и логичности перестал разговаривать и со мной тоже.
В общем, дела шли гаже некуда, да еще Дамблдор повадился зазывать меня на чай с мармеладками и разглагольствовать о жизни, то ли прощупывая почву, то ли просто вешая лапшу на уши. Он болтал о моей избранности и о предназначении, о силе любви и добра, и о том, что я должна спасти весь магический мир. Хотя интересно, с чего бы - неужели во всей Англии не найдется колдуна, способного взять на себя этот труд, что приходится надеяться на тринадцатилетнюю соплю? Взять того же Дамблдора, к примеру... Я кивала, как китайский болванчик, и окольными путями пыталась выведать что-нибудь о хоркруксах, но светлячок держался стойко и ловко обходил в разговорах все подводные камни.
Ближе к Хэллоуину дела испортились вконец. Началось с того, что один из авроров, патрулирующих Хогсмид, (а точнее - странная аврорша с розовыми волосами) приволокла за шкирку алого от стыда Рона. На счастье, я встретила их первой и немедленно повела к папе - уж лучше он, чем МакГоннагал.
- Тонкс, - папа узнал авроршу и скорчил кислое лицо. - Тебя все-таки приняли в академию.
- Профессор Снейп, - аврорша явно забавлялась. - Моей карьере не помешало даже "Выше ожидаемого" по зельям, которое вы столь любезно мне поставили.
- Аврору стыдно не уметь варить Костерост, - вздернул бровь Северус. - Но перейдем к делу. Что натворил мистер Уизли?
- Я отловила его в "Сладком королевстве".
- Что? - в один голос вскрикнули мы с папой.
- Ты что, совсем идиот? Где-то там шастает Грейбек, а ты готов рискнуть жизнью за пару конфет? Убить тебя мало!
Рон готов был сквозь землю провалиться от стыда.
- Полностью согласен с Гарри, - зло бросил папа. - Мистер Уизли, я немедленно извещу ваших родителей. Выверните-ка карманы.
Рыжий неохотно выложил на стол пачку "Берти Боттс" и сложенный вчетверо пустой пергамент, сразу показавшийся мне подозрительным. Папе, впрочем, тоже.
- Что это? - вкрадчиво спросил он.
- Просто пергамент, - пролепетал Рон.
- Просто пергамент. Значит, вы не слишком расстроитесь, если я... - папа сделал вид, будто бросает его в камин, и Рон против своей воли вскрикнул:
- Нет!
- Ага, - протянул папа. - Значит, это не просто пергамент. Открой свой секрет!
Пергамент никак не отреагировал. Аврорша заинтересовалась и тоже занесла над ним свою палочку:
- Откройся!
Ничего.
- Может, это действительно пустой пергамент? - неуверенно предположила девушка.
- Не может! Я, профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин, приказываю тебе поведать мне свой секрет! - папа зло ткнул палочкой в пергамент и на нем медленно стали проявляться буквы.
"М-р Луни приветствует профессора Снейпа и нижайше просит не совать длинного носа не в свои дела."
Папа остолбенел. Рон так и вовсе смотрел на послание как громом пораженный, но пергамент на этом не остановился.
"М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снейп урод и кретин."
- Со смеху умрешь, будь ситуация не столь серьезной, - Тонкс едва сдерживалась. А пергамент между тем строчил свое:
"М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот вообще стал профессором."
Рон в ужасе зажмурился и сжался, пытаясь стать как можно меньше. Когда он открыл глаза, на пергаменте успела появиться еще одна надпись:
"М-р Хвост кланяется профессору Снейпу и советует ему, чертовому неряхе, вымыть, наконец, голову."
Рон замер в ожидании грозы, которая вот-вот должна была разразиться. Первой не выдержала я, и бросилась к камину:
- Покои профессора Люпина!
Сунув голову в зеленое пламя, я увидела удивленного Ремуса, спокойно пьющего чай.
- Ремус, ты нам срочно нужен! Иди в папин кабинет!
Когда Ремус вышел из камина, папа, сжав пальцы до побелевших костяшек, сидел в кресле, Рон стоял у самого порога, словно надеясь сбежать, а Тонкс расположилась на подоконнике.
- Что случилось?
Я сунула ему под нос пергамент, на котором все еще были глумливые строки:
- Это ты нам объясни, Луни!
- Луни? - вскинулась Тонкс. Ремус смутился:
- Это мое школьное прозвище. Рад видеть тебя, Нимфадора. С нашей последней встречи ты несколько... м-м-м, выросла.
- Прошло пять лет, Люпин. Это естественно.
- Гхм, - напомнил папа. - Пергамент.
- А, да-да. Ну, я вас оставлю, - Тонкс поспешила откланяться. Минуя меня, она вгляделась:
- Так ты - та самая Гарри.
- Единственная и неповторимая, - хмуро подтвердила я. Если бы не Рон, я бы с удовольствием с ней познакомилась, но сейчас меня куда больше занимал провинившийся друг.
Тонкс фыркнула и ушла. Люпин проводил ее взглядом и вздохнул:
- Северус, эту штуку мы сделали на пятом курсе. Ты же понимаешь, какими идиотами мы тогда были.
- Вы-ы? - удивленно протянул Рон. Ремус кивнул:
- Мы. Где ты нашел эту карту?
- У Филча, - шмыгнул носом Рон.
- И как оказался в Хогсмиде?
- Разобрал завал на пятом этаже, за зеркалом.
Папа что-то сердито буркнул себе под нос и объявил:
- Будете мыть котлы до конца учебного года. Без магии. И Молли я все-таки напишу. Свободны.
Рона как ветром сдуло. Я была полностью согласна с Северусом: это же надо было додуматься до такого! Не пожалеть времени и сил, разобрать завал, рискнуть жизнью - и все ради пакетика "Берти Боттс"! Иногда я просто не понимаю мотивов чужих поступков.
Оставшись втроем, мы некоторое время помолчали, а потом Ремус пояснил:
- Эта карта показывает всех, кто в данную минуту находится в школе. Смотрите, - он прикоснулся палочкой к пергаменту и произнес:
- Торжественно клянусь, что замышляю шалость!
На пергаменте проступил подробный план Хогвартса со всеми коридорами и закоулками, флажками с именами были отмечены студенты и преподаватели. В комнате с пометкой "Кабинет Северуса Снейпа" находились три точки, чье положение полностью соответствовало нашему. Глядя на точку, подписанную "Гарриэтт Снейп", я спросила:
- Она показывает настоящие имена? Если бы я все еще называлась Поттер, как бы отразила меня карта?
- Думаю, как Снейп, - пожал плечами Ремус. - Ладно, раз мы все выяснили и я вам больше не нужен, то я, пожалуй, заберу карту себе.
- Ну уж нет, - фыркнул папа. - Карту я возьму себе.
- На здоровье, - пожал плечами Люпин. - И прости за насмешку: ты же прекрасно понимаешь, что сейчас я вовсе не имел в виду ничего такого.
- Понимаю, - буркнул папа. - Иди, Люпин, пока я добрый.
- Шалость удалась, - оборотень коснулся палочкой карты и вышел из кабинета.
- Вот уж действительно, шалость удалась, - буркнул папа, пряча карту в карман.
