Башня - Джордж Уизли Там, в синеве, мы встретим наши зори,
Все наши сны продлятся наяву.
Я за тобой, поверь, мой милый, вскоре
За тем же сном в безбрежность уплыву.
Александр Блок
Чиновник расписал новую ручку в помятом блокноте, открыл черновые листы дела и принялся строчить, монотонно бубня себе под нос:
- Самолет ближнемагистральный пассажирский Дорнье 228-212, девятнадцатиместный, экипаж – два человека, максимальная грузоподъемность 2661 кг… Потерпел крушение 24 сентября 1999 года в 80 км к югу от Бери-Сент-Эдмундс, в результате отказа левого двигателя и последующей разгерметизации салона… Жертвы… Вы в курсе, что вам грозит разбирательство, герр Кольт? – спросил он как бы между прочим, не меняя интонации и не повышая голоса, у усталого человека лет сорока, сидевшего напротив и разглядывавшего то ли пол, то ли свои грязные ботинки.
Фридрих Кольт, пилот авиалиний Кондор Флюгдинст, отец двух сыновей и дядя двух… одной племянницы, кивнул и невесело усмехнулся.
- Мои соболезнования по поводу вашей сестры и племянницы, - отозвался чиновник таким голосом, каким мог бы поинтересоваться «Не пора ли пообедать?». - Далее… жертвы…
***
- Ненавижу летать, - сказала Грета Хофмайер, и отрешенно хлебнула минеральной воды из бутылки.
- Недолго. Уже скоро дом, - отозвался Фридрих, шаря глазами по приборной панели.
Младшая дочь фрау Хофмайер, шестилетняя Хильденберг, играла в электронный тетрис. Старшая Линдсей, двенадцати лет, которой посчастливилось занять место у иллюминатора, с интересом разглядывала далекие поля внизу, маленькие кубики деревенских домов, и с помощью своего воображения лепила из проплывавших мимо кучевых облаков плюшевых мишек и воздушных змей.
- Что-то там стучит, не слышишь? – тихо спросил у Фридриха его напарник, Дерек.
Он покачал головой.
- Может, что-то из груза. У них там с собой много всего… лекарства, сыпучие продукты… Игрушки. Не нервничай.
- Нет, мне кажется, в двигателе какой-то стук… Вот! Сейчас опять было. Не слышал?
- Дерек, этой машине три года, последний техосмотр был пару недель назад, что ты нервничаешь почем зря? Даже если что-то не так – долетим и спокойно сядем. От силы полчаса осталось.
Дерек вздохнул, поняв, что спорить бесполезно.
Линдсей между тем, заслонив собой иллюминатор, продолжала наблюдать. Она, разумеется, никакого постороннего стука не слышала, для нее шум двигателей самолета был звуком чуждым, незнакомым и потому носившим лишь один эпитет «громко».
Внезапно она встрепенулась, уловив краем глаза промелькнувший словно бы прямо за стеклом кусочек чего-то красного и развевающегося. Неужто один из ее облачных воздушных змей воплотился в жизнь? Или у какого-то ребенка внизу из рук выскользнул надутый гелием шарик и сейчас лопнул у нее на глазах? Но перебрать все возможные варианты ей не довелось, потому что прямо за иллюминатором, в ярко-красной развевающейся одежде… Нет, этого не может быть. Она протерла глаза. Видение не исчезло. Вровень с их самолетом, в паре метров от него, прямо на том уровне, где она и сидела, летел молодой человек в красном верхом на метле.
Линдсей получала в школе только высшие оценки по физике и потому знала, что спокойно держаться в жутко холодном воздухе, на такой высоте и прямо за бешено крутящимися лопастями винта невозможно. Даже если у тебя есть крылья, ни говоря уже о летающей метле.
Но человеку за окном – теперь она, избавившись от первого шока, сумела разглядеть и его довольно длинные рыжие волосы, и веснушчатое лицо, и блаженную улыбку, с которой он подставлял лицо струям ветра (немыслимо!), – законы физики как будто бы совсем не были помехой. Он весело помахал и сделал мертвую петлю на своей метле, словно выпендривался перед Линдсей.
***
- Имя.
- Джордж Уизли.
- Возраст.
- Двадцать один год.
- Не судим?
- Нет.
- Родственники… так… это впишу сам.
Джордж невольно улыбнулся.
- Как я понимаю, сейчас вам грозит судебное разбирательство. Допущенную вами оплошность можно было спокойно замять, а вас – отпустить с Богом, если бы ни одно обстоятельство: вы направили в наш отдел петицию о том, чтобы запланированное стирание памяти не производилось.
Джордж кивнул.
- Именно так.
- Из уважения к вашему отцу мы действительно еще не приступили к заметанию следов… Но я хотел бы выслушать объяснение, с тем, чтобы по возможности смягчить наказание, которое Вы понесете. Рассказывайте.
- С чего начать?
- С начала.
Он с готовностью заговорил:
- Сначала был спор, - но тут же был перебит чиновником Министерства:
- Какой еще спор?
- Вы дадите мне рассказать? – с едва скрываемым недовольством вопросил Джордж. Чиновник, к его удивлению, не возмутился, а махнул рукой – мол, продолжайте.
- Я проспорил моему брату Рону Уизли. В уплату он потребовал у меня появиться на глазах у магла и дать ему понять, что… проявить свои магические способности.
- Безрассудство, - пробубнил чиновник.
- Не отрицаю, - усмехнулся Джордж. - Для того, чтобы выполнить это, я выбрал следующий способ. Сев на свою метлу и, использовав в том числе заклятье барьера, я поравнялся с магловским летательным аппаратом и был замечен одним из летевших на нем маглов… девочкой…
Чиновник поправил очки, порылся в своих бумагах и прочел:
- Фрекен… мисс Линдсей Хофмайер. Подданная Германии, 87-го года рождения, магла.
- Да…
***
Линдсей как зачарованная смотрела на удивительного незнакомца, выделывавшего кульбиты на своей волшебной метле. Раньше она читала о длинноносых ведьмах, которые, надев свои остроконечные шляпы, через печную трубу вылетали верхом на метлах на шабаш в Ночь Всех Святых. Но, во-первых, был разгар дня, а до Хеллоуина больше месяца, во-вторых, юноша на метле совсем не был похож на ведьм с картинок. Он выглядел как самый обычный человек, если не считать вот этой самой метлы.
Линдсей встрепенулась, и принялась трясти свою уж было задремавшую мать за руку:
- Мама, мама, смотри, там…
Однако «ведьма» исчезла. Мама пожала плечами и погладила старшую дочь по голове.
- Что такое?
Линдсей помотала головой.
- Ничего, - и снова повернулась к иллюминатору.
И, разумеется, юноша в красном снова был тут как тут. Он недовольно пригрозил ей пальцем – мол, никому меня не показывай. Линдсей заулыбалась и, порывшись в своем рюкзачке, что стоял в ногах, достала альбом для рисования. Открыв его на чистой странице, она написала красным маркером два слова:
«Кто ты?» - и прислонила альбом к иллюминатору. Отняв его от стекла через секунду, она заметила, что незнакомец достал из-за пазухи что-то, напоминающее деревянный сучок, из которого немедленно вырвались яркие буквы и выстроились во фразу на английском:
«I don’t understand»
Линдсей понимающе кивнула, перелистнула страницу альбома и, слегка покопавшись в памяти, выудила скудные школьные уроки английского языка. На тот же вопрос, заданный на английском, молодой человек ответил незамедлительно, тем же способом, что и раньше:
«I’m your Guardian Angel»
Буквы тут же растаяли в воздухе, едва она успела их прочесть.
Ангел-Хранитель. Ух ты. А ей казалось, что Бог понимает молитвы на немецком, выходит – она зря молилась и ходила в церковь по воскресеньям? Впрочем, если у нее есть Ангел-Хранитель (это объяснение появления человека верхом на метле на высоте нескольких километров над землей ей пришлось по вкусу), то, значит, Боженька все-таки не такой лентяй и решил что-то предпринять, чтобы понять ее и оградить от беды.
Увлеченная необыкновенным зрелищем и своими волнующими мыслями, она не обратила внимание, как дядя Фридрих ухватил за плечо Дерека и тревожно произнес:
- Теперь и я слышу.
- Что такое? – встрепенулась фрау Хофмайер.
- Не волнуйтесь, все под контролем, - сказал ей Дерек, впрочем, таким голосом, что сомнений не осталось – что-то не так. - Пусть Линдсей пристегнется.
Но она не успела.
На лице незнакомца за иллюминатором улыбка вдруг сменилась тревогой и он, ткнув пальцем в сторону кабины пилотов, резко спикировал вниз и исчез из поля зрения. Линдсей чуть не крикнула ему – «Куда ты?» - но вместо этого ойкнула и запнулась, когда шум слева вдруг сменился треском, а затем что-то оборвалось и с грохотом ударилось о прошивку. Самолет тряхнуло, и он резко накренился. А желудок ухнул куда-то в пятки.
Мать дрожащими руками нащупывала ремни безопасности и попыталась пристегнуть старшую дочь, но бешеная тряска ей мешала.
- База, прием, прием! Повторяю, отказ левого двигателя, отказ левого двигателя! – орал дядя Фридрих в микрофон, но никто не отвечал ему. - Повторяю! Прием! Как слышно!
Самолет трясло. Снова грохот и снова удар о прошивку. На этот раз образовалась внушительная вмятина, которую было заметно и изнутри. Пилоты пригнулись. Хильденберг заплакала.
Дерек кивнул Фридриху и тот, цепляясь за все, что только можно, шагнул к родственницам. Потом упал на пол и выудил из-под сидений несколько плоских рюкзаков странного вида.
- На всякий случай наденьте, - процедил он сквозь зубы.
- Что это, Фридрих? О Боже правый… парашюты? Ты что, предлагаешь нам прыгать?
- Я сказал – на всякий случай, Грета! – почти выкрикнул он и, не без труда, даже не пытаясь подняться с накренившегося пола, натянул свой. Линдсей с готовностью выхватила парашют и надела его.
- Так. Слушайте меня. Если придется прыгать… Хильденберг, ты слышишь?
Она отняла руки от лица и заплаканными глазами посмотрела на дядю.
- Так. Ты, Хильденберг, цепляйся за мать. Грета! Держи ее! Черт подери… я не знаю, как еще поступить. Линдсей, слушаешь меня?
Она кивнула. Ничего же не случится, ведь Ангел-Хранитель ее убережет?
- В воздухе дергайте вот за это кольцо. Если не откроется - вот запасное. Поняли меня?
Внезапно салон наполнил дым, а следом за еще одним ударом о прошивку – ветер.
- Святые угодники. Фридрих, держись!
В стенке самолета, напротив пассажирских сидений, зияла дырка. Со страшным скрежетом оторвался еще один кусок обшивки, и дыра стала больше. Ветру становилось все сложнее сопротивляться, он вжимал в сиденье и заполнял глаза песком. Линдсей не без труда сползла под сидение и, держась за то, что попадалось под руку, проползла между ногами мамы и дрожащими ножками Хильденберг, не достававшими до пола, и через пару секунд попала в железную хватку рук дяди.
- Что ты делаешь, Линдсей? – обреченно вопросил он.
Она крепко вцепилась в него и прижалась к полу. Ее мутило.
Дерек оставил попытки связаться с базой и теперь тщетно пытался выровнять самолет. При текущей разгерметизации салона и полном выходе из строя одного из двух основных двигателей это было практически невозможно. Фридрих пополз в его сторону, увлекая схватившуюся за его одежду племянницу за собой.
Снова скрежет, и на этот раз за ним последовал вопль Хильденберг – кусок металла полоснул ее по лицу. В голове Линдсей перепутались все мысли, а в ушах – все звуки: крики сестры и мамы, завывание ветра, треск разваливающейся обшивки самолета, извергаемые дядей Фридрихом проклятья…
- Слушай меня, - закричал он ей на ухо. - Нам придется прыгать. Ты должна дернуть за это кольцо, поняла меня? Линдсей, ты поняла?
Она растерянно кивнула. Только бы не закричать.
- Грета! – взвыл Фридрих, пытаясь перекричать вой ветра. - Грета, ты надела парашют?
Но мама не ответила. Все остальные звуки перекрыл ее вой, когда еще один кусок серебристого железа навсегда оборвал плач Хильденберг. Об заднюю часть салона что-то шлепнулось. Кровь.
- О боже… Боже!!! – кричала мама.
- Грета, прыгай! Оставь, мы должны прыгать!
- Нееееет! Доченька! Хильденберг!
Еще один порыв – и раздался вскрик уже с другой стороны. Дерека сбросило с сиденья и выкинуло из самолета, будто он ничего не весил.
Дядя цепко ухватил Линдсей за шкирку, как котенка.
- Кольцо, в воздухе не забудь дернуть кольцо!!!
Потом – рывок, и ощущение, будто все органы внутри сместились и перемешались. Ее подхватило в воздушным потоком и перевернуло. Над собой, на фоне голубого неба, Линдсей увидела кренящийся самолет, неумолимо терявший высоту, как и она.
«Я не дернула кольцо» - спохватилась она, прежде чем вздрогнула от жуткого взрыва, и на нее полетели раскаленные обломки.
Потом – совсем внезапно и резко до ужаса – падение превратилось в плавный полет.
«Этого не может быть» - подумала Линдсей, ощутив, как ее обхватили чьи-то руки.
«Дядя Фридрих?». Но это был не он. Это ее Ангел-Хранитель. Это Он, тяжело дыша, обхватил ее руками за талию, и заставил перевернуться и оседлать свою метлу.
А что было после - Линдсей уже не помнила…
***
- Герр Кольт, - чиновник перебил его и издал тихий смешок, - Я правильно вас понял? Вы хотите сказать, вашу племянницу подхватил в воздухе некто, летевший верхом на метле, и таким образом она спаслась?
- Я понимаю, это звучит безумно, но…
- Именно что безумно! У вас был шок!
- Но вы же слышали. Она не сумела раскрыть парашют, и, тем не менее, после приземления на ней не было ни царапины.
- Мы занимаемся изучением этого вопроса, - пространно отозвался чиновник.
Фридрих Кольт вздохнул и снова уставился на свои ботинки.
***
Линдсей прятала лицо в подушке и плакала. Она не могла перестать плакать, снова и снова вспоминая грохот и взрыв, в котором навсегда исчезли и мама, и маленькая сестра. И даже не сразу почувствовала, что кто-то теребит ее за плечо. Поначалу дернулась, будто отмахнулась от внешнего раздражителя. Потом перевернулась на спину и вперила напуганные и до красноты заплаканные глаза в… него. Ангел-Хранитель. Ей хотелось задать ему тысячу вопросов, но она не смогла сказать ни слова, и просто сидела и смотрела на него, одетого во все ту же странную красную одежду, похожую на робу священника, и слушала кожей, как он тихонько гладит ее по руке кончиками пальцев.
Потом он поднес палец к губам и тихо прошипел:
- Тсс.
Он поднял руку, разжал ладонь и на ней вдруг появился маленький светящийся поросенок с ангельскими крылышками. Поросенок оттолкнулся и пустился в полет по комнате. За ним последовал яркий белый пегас размером с котенка, и дивная птица, похожая на павлина, только с ярко-красным хвостом и оперением. Поросенок и пегас парили вокруг ее постели, Линдсей завороженно следила за их полетом; а красный павлин приземлился у нее в ногах и запел… Линдсей никогда не слышала такой дивной песни. Даже соловьиные трели по сравнению с ней казались какофонией. Эта музыка умиротворяла, заставляла забыть все беды и горести, и через минуту ей совсем уже расхотелось плакать.
Потом Ангел-Хранитель махнул рукой, призрачные животные исчезли, оставив в воздухе лишь тонкие полоски разноцветных искр, и комната погрузилась в темноту. Легкий шорох у подоконника, заскрипели створки, и Линдсей увидела в сумрачном свете фонарей, как Он, помахав ей рукой на прощанье, вылетел в окно.
Она опустила голову на подушку и сразу же уснула.
***
Министерский работник снял очки, дохнул на них, и протер рукавом поношенной мантии. Потом усталыми глазами посмотрел на Джорджа.
- Это все?
- Все.
- И вы больше не встречались с этой маглой?
- Нет, сэр. И не собираюсь.
- Понятно… понятно, - он снова надел очки и принялся строчить что-то на стандартном бланке служебной записки.
- Отнесите в отдел Ликвидации Случайной Магии.
Стоя в жужжащем лифте Министерства, Джордж не сдержался и прочел записку:
«Сим уведомляю, что Джордж Уизли выразил глубочайшее раскаянье в содеянном и потому я считаю нужным на сей раз, ввиду отсутствия у вышеупомянутого серьезных проступков и судимостей, полностью оправдать его. Направьте прошение в Визенгамот. Также в течение получаса вы получите от меня официально оформленный приказ о коррекции памяти господина Фридриха Кольта. Что касается мисс Линдсей Хофмайер – убедительно прошу вас не предпринимать никаких действий по отношению к ней. Глубоко убежден, что в данном случае это не понадобится: мисс Хофмайер получила достаточное оправдание увиденному и не свяжет появление мистера Уизли с действиями магического общества, о котором она по прежнему не подозревает». Далее – число, подпись и печать.
Джордж Уизли облегченно вздохнул и убрал упавшую на лицо прядь волос за ухо.
Чиновник оправдал его ожидания. Он не догадался, что никакого спора не было, и не стал отнимать у девочки то, что высшие силы год назад отняли у самого близкого Джорджу человека: право на Чудо.
