Много шума из ничегоК чему вздыхать, красотки, вам?
Мужчины — род неверный:
Он телом — здесь, душою — там,
Все ветрены безмерно.
Роуз шли по коридору, когда чья-то рука вдруг втянула ее в купе.
– Скучала? – раздалось у нее над ухом.
Она рассмеялась и обняла его за шею.
– Еще как! – сказала она, и зарылась лицом в его груди, вдыхая его запах. И нахмурилась – запах был несколько не тот.
– И как прошло твое лето?
– Ох, прекрасно. Франция восхитительна. А твое?
– Просто кошмар, – он теребил выбившийся из ее прически локон. – Во-первых, со мной не было тебя, – они улыбнулись друг другу, и он продолжил. – Во-вторых, помнишь, я поругался с бабушкой?
Роуз кивнула, нахмурившись. Это случилось как раз до ее отъезда во Францию. Нарцисса Малфой что-то неодобрительно сказала о манере Скорпиуса носить маггловскую одежду, и Скорпиус, которому перед этим пришлось разбираться с очередной проделкой Тодда, сорвался и наорал всяких глупостей. О чем потом страшно жалел, потому что многого и правда, наверное, не стоило говорить.
– Ну и меня наказали. Сослали к подруге моей тетки. К мадам Булстроуд на ферму.
– Мадам Булстроуд?
– Угу. Эта старая су...
Роуз пронзила его взглядом. Она не выносила, когда Скорпиус ругался.
– ...дарыня. Эта старая сударыня выращивает на своей ферме гре... гремучих огненных змей.
– Гремучих огненных смей? – Роуз с трудом прятала улыбку.
– Ну просто огненных змей. Эти дол... долгохвостые создания постоянно горят, и жрут не переставая. И Миллисент, эта старая су... ровая женщина, пахала на мне весь месяц. У меня просто не осталось места, которое я бы не обжег. То есть, самое важное, конечно, не обжег, уж хре... бет свой я берег как мог.
– Хребет? – у Роуз уже болели щеки, но улыбку на лицо она не пускала.
– Ну и не только его.
Она наконец рассмеялась и встала на цыпочки, чтобы как следует его поцеловать. Снова этот запах...
– Кстати, знаешь, мне только что сказала Шивон, знаешь эту твою однокурсницу? Ну эту, фанатку Стрел? Макдермот? Та которая в прошлом года Поттера с Лайлой в туалете заперла?
– Ну конечно! – вскрикнула не слушающая его Роуз. – Духи Шивон.
– Что? – не понял Скорпиус, который как раз начал говорить о чем-то там про Дженни Макдермот.
– Духи Шивон, – Роуз сузила глаза. – Я все не могла понять, чем же от тебя пахнет. Только она душится этой пошлой французской дрянью.
– О нет, – тяжело вздохнул Скорпиус. – Роуз, не начинай...
– О да, конечно, конечно. От моего парня пахнет другой женщиной, а я должна молчать. Чудесно. Что дальше? Запрешь меня на кухне и будешь ходить по борделям?
– Роуз, ты же знаешь, мы с ней патрулировали.
– О, это теперь так называется! Ну конечно, вы так близко патрулировали, что ты весь насквозь маггловскими духами! Так себе духами, кстати, так ей и передай!
– Роуз!
Но Роуз уже вылетела из купе, кипя от злости.
Скорпиус прижал ладонь ко лбу. Может просто из-за обычно сдерживаемого уизлевского буйного темперамента, может из-за того, что им приходилось скрывать отношения, и Роуз чувствовала себя незащищенной, но обычно рассудительная и спокойная Роуз бешено ревновала Скорпиуса даже к птицам. Не говоря уже о каждой девушке, случившейся перемолвиться с Малфоем словом. Черт, она даже к парням его ревновала, в прошлом году она даже специально напросилась в парный проект по Чарам с Чарли Томпсона, просто чтобы не дать тому выбрать себе напарника самому. И к своему ужасу, узнал Скорпиус, среди девчонок Гриффиндора давно ходили слухи, что Чарли играет за другую команду, и в эту команду отчаянно хотел бы Скорпиуса задрафтовать.
И вот теперь из-за этой глупой ревности, которую даже Роуз, поостыв, всегда признавала глупой, он не успел рассказать ей о плане Макдермот. А хотя... Может и не надо?
Возьмите ж дочь обратно, Леонато.
Гнилым плодом не угощайте друга:
Ее невинность - видимость, обман.
Они не разговаривали уже больше месяца. Нет, они ругались, и ругались много, и они говорили друг другу «Передай нож» и «Мешай по часовой» на зельях, но они не разговаривали. И если бы не настоящая гриффиндорская гордость, Роуз уже давно бы его простила, потому что ей было без него плохо. Но она его не прощала. Потому что он оскорбил ее, на глазах у всех, и заигрывал потом с Финниган, и с Забини, даже с этой идиоткой Монтагю. Мерлина ради, да он даже с Дженни Макдермот и Лили заигрывал, у него просто нет никакого стыда, никакой совести, никакого чувства приличия!!!
Роуз завелась так сильно, ручка метлы в ее руках чуть не треснула. Как помощница школьной медсестры (Роуз собиралась стать целителем, и для этого иногда практиковалась в медицинском крыле), сегодня было ее дежурство во время квиддичной тренировки, и как назло тренировались чертовы слизеринцы. Роуз сидела на рейвенкловской трибуне и не смотрела, нет, ни капельки не смотрела, как тренируется слизеринский ловец. Да кому он нужен, этот слизеринский ловец? Тоже мне, выделывается, финты крутит, бабочек ловит... Ну конечно, конечно, выделывается, думает, все тут на него смотрят. Да кому он нужен? Тут и кроме него есть на кого посмотреть, как красавчик Лайл Беддок работает битой! А какой у брутального Кристиана Флинта мощный бросок! А как Пэдди Риордан защищает ворота... Хотя нет, она не настолько отчаялась. Ну так вот, как Лайл Беддок работает битой! Кому нужен ловец, когда тут такая картина! Хоть зафинтуйся там насмерть!
Сердце Роуз пропустило удар, когда ей показалось, что Скорпиус сейчас, увлекшись финтом, влетит в гриффиндорскую трибуну, но тут же отмерло, когда он в последнюю секунду свернул.
Она закрыла глаза и перевела дыхание, а потом снова открыла... И увидела, кто сидит на трибуне Гриффиндора. Перед кем этот бесстыжий негодяй сейчас так выделывался! Лили и Дженни! Этим бесстыжим потаскухам было мало, что Скорпиус и так вокруг них вечно вьется, так теперь они еще и на тренировку приперлись! Роуз заскрипела зубами, когда увидела, как Скорпиус приземлился на гриффиндорской и встал перед девочками. Роуз едва не на руки пришлось сесть, чтобы не выхватить палочку и не пальнуть в них парочкой проклятий, в всех троих!
В скором времени Скорпиус взлетел, но не начал тренироваться, а полетел к трибунам Слизерина.
– Потрясающе, – зашипела, не выдержав, Роуз, – он притащил сюда весь свой гарем!
На слизеринской трибуне сидела Шивон, и это уже было совсем за гранью. Все знали, что Злобная Ши ненавидит квиддич, и то, что она сюда пришло означало одно – она пришла пялиться на этого... Кобеля!
Ши и Скорпиус как будто о чем-то жарко спорили, время от времени поглядывая в сторону гриффиндорских трибун.
– Давай, Шивон, – ядовито сказала Роуз. – Устрой ему ад, потаскуну этому!
Но вместо этого Ши повернулась к Малфою, потрепала того по руке, взъерошила волосы и легким толчком отправила назад на поле, который послушно взлетел и продолжил тренировки, как ни в чем не бывало.
Роуз в эту секунду уже жаждала крови. И кровь вскорости пролилась – когда Тибериус Коллинс ни с того ни с сего влетел в ворота. Сам Тибериус потом утверждал, что в него кто-то запустил помеховой порчей, кто-то даже говорил, что это была Шивон, но Роуз было наплевать. Она оказала Тибериусу первую помощь, отлевитировала в медицинское крыло, и даже взглядом не удостоила этого бабника, Скорпиуса Малфоя.
Насколько лучше плакать от радости, чем радоваться слезам!
Роуз плакала. Она сидела в Выручай-комнате и плакала после пережитого стресса. Снова и снова вспоминала она, как тряслась под ней метла, и как ей казалось, что она сейчас упадет, и как же это было высоко. Никто, кроме Скорпиуса, не знал, как Роуз боится высоты. Она никогда никому в этом не признавалась, и назло своему страху играла в квиддич, и назло своему страху пошла в гриффиндорскую команду. И только Скорпиус знал, как ее трясло после каждого полета, и как ей иногда снилось, как она падает. И когда метла под ней сегодня так ужасно затряслась, Роуз перепугалась до смерти, и ей казалось, что сбывается ее страшный сон.
И вдруг к ней подлетел кто-то, и схватил ее, и она почему-то сразу подумала, что это он, и когда она подняла голову, ей снова показалось, что это он, потому что иногда во снах, когда она падала, именно он подхватывал ее, и она даже крикнула в тот момент, или скорее проскрипела:
– Скорпиус!
– Не, это Лайл, – хмыкнул парень и ухмыльнулся. – Держись, и я доставлю тебя Малфою в сохранности.
Потом все шумели и суетились, а потом поймали метлу, а потом на метле нашли вредилку УУУ, и Скорпиус с Алом чуть не убили Хьюго и Тодда, а кошмарные мальчишки чуть не плакали и клялись, что это не они, а Роуз все это время стояла в сторонке и пыталась не зареветь от пережитого страха.
А теперь Роуз ревела от всей души.
Дверь хлопнула.
– Ты здесь, Мерлин, я знал, что ты будешь здесь.
Его руки обхватили ее, развернули, он прижал ее к груди и начал укачивать, целуя ее в макушку.
– Все хорошо. Все хорошо. Как же ты меня напугала. Все, все хорошо. Я с тобой. Я никуда не ухожу, я здесь. Все хорошо.
Но Роуз все плакала и плакала, и не могла остановиться. Она плакала от радости и облегчения. Все хорошо. Они снова вместе. Теперь все будет хорошо.
Бенедикт:
Синьор мой, наконец-то на меня
Взглянула благосклонно Беатриче.
Леонато:
Ей одолжила дочь моя глаза.
– Знаешь, а твой план ведь может и по тебе ударить, – Роуз по-девчоночьи захихикала. – Мои родители Малькольма уже обожают. Маму он потряс своим знанием законов магглов, а с папой они полчаса поговорили об автомобилях, и папа уже у него с рук есть готов.
– Это Малькольм, – ответил ей на это Скорпиус. – Он любого очарует, сладкоголосый демон. Пи... анист чертов.
– Он еще и пианист?
– Ну он же у нас гений гре...
– Мучий? – подсказала она, и они хором рассмеялись.
Они обнявшись сидели в Выручай-комнате. В их гостиных шли вечеринки после бала, и на этот раз они были проспонсированны, мистером Забини с одной стороны и Джорджем Уизли с другой, так что сейчас все там должны были быть слишком пьяны, чтобы заметить их отстутствие.
– Ты знаешь, мне Шивон сегодня сказала... Помнишь, я говорила, что Дженни и Лили странно себя ведут.
– Угу, – смутно сказал Скорпиус.
– Ну, вот, Шивон сказала, что я права. Они действительно пытаются свести меня с каким-нибудь слизеринцем.
– С какими-нибудь? – переспросил Скорпиус. – Финниган так и сказала?
– Угу. И теперь это очередь Малькольма. Будет весело, когда они решат взяться за тебя, правда?
– Еще как, – мрачно ответил он.
– Так смешно было, когда они подошли ко мне и начали расхваливать Малькольма... Я сижу, думаю, что за ерунда, а они все «Малькольм такой, Малькольм сякой». Пока ты не сказал, что Забини собирается меня пригласить, я уж решила, что это они в него дуэтом влюбились.
Скорпиус фыркнул.
– И не они бы первые.
– Угу, – кивнула она, и положила голову ему на плечо. – Но ты ведь знаешь, я вижу только тебя.
– Так этим бешеным не удастся раскрыть твои глаза на других слизеринцев, – она не видела его лица, но чувствовала, что Скорпиус улыбается.
– Никогда.
Беатриче:
Да простит мне господь!
Бенедикт:
Какой грех, прелестная Беатриче?
Беатриче:
Вы вовремя перебили меня: я уж готова была поклясться, что люблю вас.
– Это я распустила слухи про Странники.
– Я так и знал! – сообщил Скорпиус загривку Фредди Гастингса.
– На хрена это ей? – удивился Фредди.
– Она дура, – озвучил очевидное Скорпиус, и услышав со стола Гриффиндора шипение «Дуууура!», махнул вилкой. – Вот, и Финниган подтверждает.
– Она не одна это сделала, я помогала!
– О, а у малютки Поттер неплохая задница! – сделал стойку Лайл Беддок.
Скорпиус оглянулся. Лили Поттер перегнулась через стол, что-то доказывая своему брату, так что у слизеринцев и правда был неплохой вид на ее тыл. Тыл был действительно ничего так
– Зачем ты это сделала? – тихо спросила Роуз. – Зачем вы это сделали? Ах, ну, конечно, – она покачала головой. – Ваш идиотский план. Примирение факультетов, боже мой, – она схватилась за голову. – Вы спятили, девочки, просто спятили! Я все надеялась, что вы угомонитесь, а вы? Подослали любовное зелье Флинту, прокляли Коллинса, чтобы я его лечила, Деррик с кошкой, Беддок на квиддиче, боже, вы пытались свести меня даже с Куин! А потом переключились на бедную Элис! Да что с вами, почему вы не поймете, что силой людей друг с другом свести нельзя?
Перечисленные слизеринцы хором подавились.
– Для такой умной ты поразительно тупа, Уизли. Я еще тогда хотела дать тебе понять, но думала, ты сама разберешься. Шевели мозгами, Уизли, подумай сама, зачем им твоя пара с Куин? Ну, думай же! Малфой, Уизли. Они весь год пытались подкинуть тебя Малфою, но скажи спасибо мне и твоим счастливым звездам, что вы с Малфоем в итоге не выглядели идиотами. И да, кстати, требую занести в протокол: я говорила им, какая это тупая идея.
Теперь подавились все слизеринцы. Малфой принялся со сосредоточенным видом терзать омлет.
– Ни чуточки не тупая! – заверещала идиотка Макдермот. – Не тупая! Ну, неужели вы все слепые! Неужели вы не видите, они же созданы друг для друга! Ну, почему кроме меня никто этого не понимает? Неужели никто не чувствует, как в воздухе просто электричество искрит, когда они рядом. То, как они напрягаются, когда видят друг друга? Как они друг на друга смотрят?
Теперь подавился Скорпиус. Какой-то черный день Слизерина.
Он смотрел прямо перед собой, обеими руками вцепившись в кубок. Ему до безумия хотелось встать и сказать, что идиотка Макдермот совершенно права. А потом пойти и утопиться со стыда.
– Довольна, Мак? Вот, пожалуйста, довела Уизли до слез.
Скорпиус резко развернулся. Да, Роуз сидела положив руки голову на стол, и ее плечи тряслись. А потом она вдруг подняла голову и простонала.
– Идиотки. Ой, дурочки...
Скорпиус напрягся. Почем-то сейчас он был совсем не в настроении выслушивать, как она ненавидит его и как ни за что в жизни не будет с ним. Ему даже захотелось встать и проорать, что они уже два года вместе, так что все остальные могут валить к дракклам.
– Довольно, – вдруг сказала Роуз. – С меня хватит. Я сказала, с меня хватит!
Он скорее почувствовал, чем услышал, что она идет к нему. Идет, подходит, хватает его за локоть и вытягивает из-за стола.
– Хватит, – сказала она и поцеловала его.
На глазах у всего гребаного Большого Зала.
Когда она оторвалась от него, Скорпиус несколько раз обалдело сморгнул и оглянулся на однокурсников. Глаза у каждого были размером с галлеоны.
– Мы вместе с четвертого курса, и если у кого-нибудь с этим проблемы – катитесь к черту. С меня хватит!
Вот теперь слизерницы точно все до единого выглядели потомками домовых эльфов, почему-то подумал Малфой, но тут Роуз снова поцеловала его, и мысль испарилась.
Когда она второй раз оторвалась от него, она уткнулась лицом ему в плечо и прошептала:
– Ой, они сейчас все умрут.
Скорпиус рассмеялся и погладил ее по спине. Он посмотрел на гриффиндорцев, застывших в невообразимых позах, и фыркнул:
– Так, гриффиндорцы, можете выдыхать.
Эй, музыка! У вас, принц, унылый вид. Женитесь, женитесь! Плох тот посох, у которого на конце нет рога. 
