Глава 6«Да, я одержим. Наверное, это какая-то древняя магия, древнее проклятье, древний яд, к которому я не найду противоядия… Я изучил тебя наизусть, но я ничего не знаю о тебе. Мне родна каждая твоя черточка, но ты чужое существо, которое мне, наверное, не суждено никогда в лицо назвать своим. Хочу ли я увидеть тебя? Достаточно ли мне твоей фотографии? Привязан ли я к тебе, или к этому клочку бумаги?..я всю жизнь любил призраков. Наверное, когда так долго любишь призрака, потом тебе необходимо выбрать себе новую недостижимую цель. Лили никогда не была моей и не могла бы быть. Я знал это. И меня это устраивало. Любовь к настоящему человеку – слишком большая ответственность, которую я не готов был на себя взять. Готов ли я сейчас?.. Черт! Конечно, нет! Идиот! Привязался к колдографии! Да что творится со мной?! Совсем уже умом тронулся от своей никчемной жизни?! Или тьма мстит мне за предательство, насылая это наваждение?!»
Профессор Снэйп метался по своему кабинету как загнанный зверь. С диким ревом он сбросил со стола все книги и студенческие пергаменты, оперся на стол и, тяжело дыша, уставился в точку на стене перед собой. Пламя свечи дрожало, тени плясали на зеленоватых холодных стенах…
«К черту! Мне нужен воздух! К черту!» профессор выпрямился, сделал глубокий вдох и презрительно ухмыльнулся. Как он мог быть таким слепцом? Как он мог позволить себе быть настолько слабым?! ОН! Который столько преодолел и столько вынес! «Ты жалок, Северус Снэйп!» Он бросил колдографию на пустой стол и решительно вышел из кабинета.
Он поднялся из подземелий, которые слишком давили на него своим мраком, и пошел по первому подвернувшемуся коридору. Идти было невыносимо тяжело. Его душа, его сердце, все его существо умоляло вернуться к столу и прижать колдографию к щеке, вдохнуть сухой бумажный запах, взглянуть еще хоть раз на это такое родное и такое неизвестное лицо. Да! Пусть он слаб, но почему он должен лишать себя единственного источника тепла и счастья?! Довольно! Он слишком долго был черным, он может позволить себе немного света, пусть даже он исходит от простой колдографии. Это его свет, он никому его не отдаст и никогда с ним не расстанется. С каждым шагом, отдалявшим его от подземелий, он все больше хотел вернуться и обнять своими тонкими холодными пальцами эту светлую теплую бумажку. «Я слышал твой смех. Мне не могло показаться. Я слышал, как ты смеешься! Где ты была? В большом зале во время утренней трапезы? Среди болельщиков на поле для квиддича? Или ты приходила, когда я чуть не упал в обморок тогда, на трибуне? Я выдумал тебя? Я выдумал звук твоего голоса? О нет! Он был настолько настоящий, ты была такая настоящая!.. где я слышал тебя?.. Господи, не сойти бы с ума…»
Он остановился, поколебался долю секунды и, повернувшись на каблуках, двинулся в обратный путь. Он уже дошел до середины коридора, как вдруг, в самом его конце зажегся свет и замаячила стройная высокая фигура. Он быстрым шагом приближался к ней.
«Кто из преподавателей сегодня на ночном обходе?.. ааа, Минерва.»
- Северус, это вы? – сухой шероховатый голос гулко отразился от пустого каменного коридора.
- да, Минерва, добрый вечер.
Он приблизился к ней и только сейчас заметил, насколько она устала. Худые плечи склонились вперед, руки плетьми висели вдоль тела. Крупные серые глаза были наполовину прикрыты и подернуты какой-то пеленой безразличия. Под ними залегли глубокие тени, уголки губ опустились. Незнакомое чувство зашевелилось в груди у Северуса. Зашевелилось и заскребло, задело так давно молчавшую самую тонкую струну в солнечном сплетении.
- Минерва, вы в порядке?
«Что я несу? Зачем я это спрашиваю? Что за лживый политес? Она никогда не поверит, что я интересуюсь искренне…искренне… пожалуй, я впервые за долгое время интересуюсь чем-то искренне… столько лет я держал лицо, столько лет отталкивал от себя свет, ради чего? К черту! Надоело сдерживать себя! Надоело прятать эмоции! Где-то там, внизу, на столе, лежит фотография моей любимой девочки. Мне тепло. Я счастлив. Я отпускаю себя!»
- Минерва? Вы выглядите усталой… хотите, я завершу обход за вас?.. Минерва?
Женщина вздрогнула от неожиданности разрезавшего воздух звука. Она медленно подняла на него свои серые глаза. Она смотрела сквозь него. Взгляд был не просто усталый. В нем была невероятная горечь и обреченность.
- вы что-то сказали, Северус? Извините, я прослушала. – голос тоже был усталый. Низкий, шероховатый, какой-то болезненно глухой. За нее хотелось откашляться.
- с вами все в порядке?
- да, спасибо. – она слегка дернула уголки губ наверх и они тут же упали обратно.
«Не надо, Минерва. Пожалуйста. Не притворяйтесь больше со мной. Я впервые в жизни за кого-то волнуюсь. Сейчас это вы. Да, это мог быть кто угодно. Но сейчас это вы и я хочу вам помочь».
- я могу помочь вам с обходом, вы выглядите уставшей.
- спасибо, Северус, не нужно, обход завершен. – она снова опустила глаза.
- Минерва, - прошептал Снэйп и приблизился к ней, насколько только мог себе позволить. Теперь их разделяли всего двадцать сантиметров. Она снова подняла свои серые глаза и доверчиво посмотрела на него. Он никогда не чувствовал тепло от живых людей. По нему прошла горячая волна, заставившая его слегка откинуть голову назад. «Господи! Она теплая. Она такая теплая!». Он вспомнил о колдографии, и ему захотелось немедленно вернуться к ней. Стоять здесь становилось почти невыносимо, несмотря на те теплые волны, которые захватывали его одна за другой и струились из ее взгляда.
- Я.., - она запнулась, сделала глубокий срывающийся вздох, - вся эта ситуация… с Квиррелом. Вы уже в курсе. Профессор Дамблдор взвалил на меня слишком много работы по охране …кхм… камня. – она отвела взгляд в сторону, вероятнее всего, проклиная себя в этот момент за непрофессионализм, за несостоятельность, малодушие и слабость. Ему хотелось ее ободрить. Радость от скорой встречи с колдографией наполняла его душу энергией, которой так хотелось с кем-то поделиться. Ей сейчас нужно, чтобы с ней поделились. Он отпустил себя. Он стал готов делиться.
Он пустил эмоции себе в голову, он разрешил себе не обдумывать поступки, не ковыряться в их причинах и не рассчитывать их последствия. Он вышел из игры. Он наплевал на механизм. Он протянул руку и крепко сжал ее локоток.
Она повернула голову и посмотрела на него растерянными и такими наивными глазами. Он не знал, что делать, ему хотелось, чтобы эта усталая, изможденная львица вновь смеялась и язвила, чтобы у нее вновь были силы бросать в его стороны колкости.
- Я помогу вам…Нет-нет, даже не возражайте! Я сделаю все, что в моих силах, Минерва. Не волнуйтесь, прошу вас.
Он нежно провел своей рукой по ее руке до плеча и обратно. Он снова сжал ее острый локоток, потерянный в складках мантии. Какой он тоненький, какой хрупкий. Он отпустил его. Развернулся и быстро пошел в сторону подземелья.
Одним движением палочки порядок в кабинете был восстановлен. «Где же она? Вот! Хвала Мерлину! Прости, что бросил тебя здесь так надолго!» Он лилейно смотрел на колдографию. «Я не хочу любить призрака. Я найду тебя. Клянусь!»
