Глава 6Глава 6: «Все зашло слишком далеко»
Робин проснулся далеко не в лучшем настроении – шумело в голове, а на душе было мерзко. Хорошо хоть товарищи по борьбе догадались не будить его. Разошлись тихо по своим делам, и проспал Робин почти до полудня. Интересно, удалось ли выспаться Гаю…
Именно с Гизборном он пил почти всю ночь. Если бы кто раньше сказал Робину, что он будет в Локсли пить вино с помощником шерифа, как с другом, он бы, не задумываясь, хорошенько ему врезал. А ведь именно так все и произошло. Более того, Робин в Локсли проник вовсе не для того, чтобы доставить Гизборну неприятности. Наоборот, чтобы помочь их избежать.
Тогда, в лесу, Робин на миг забыл их с Мэриан легенду. Он не сразу понял, что Гай пытается его спасти. Когда он вышел с ним драться, один на один, Робин увидел перед собой помощника шерифа, каким его знал до потери памяти. И страшно представить, что было бы, если бы он вовремя не сообразил, что Гай ему подставляется, и не ослабил удар. Незаметно для шерифа удар, нацеленный в бок, только слегка задел руку. Но все равно Робин почувствовал угрызения совести, когда Гай, побелев, выронил меч (хоть и предполагал, что тот намеренно преувеличивает силу удара). А когда Робин осознал, что для помощника шерифа это может иметь далеко идущие последствия, не смог остаться в стороне.
Поэтому следил за Гаем, в Локсли пробрался. Но ведь потом, когда шериф ушел, и стало ясно, что спасать Гая от его гнева не требуется, Робин вполне мог бы направиться в свой лес, отдыхать после тяжелого дня. Но нет, он внезапно почувствовал себя обязанным поговорить с Гаем.
Это все чувство вины – умом Робин понимал, что все прошло по плану Гая, но все равно чувствовал какой-то неприятный осадок. И решил извиниться. За что на самом деле? За нанесенную рану? За то, что поверил, что Гизборн желает ему смерти? За свой обман? Робин не знал, решил извиниться просто так, вдруг легче станет…
Легче не стало. Зато Гай предложил с ним выпить. Робин согласился – ему только напиться и осталось, настолько все запутано и безвыходно.
Они с Гаем прекрасно провели время, Робин не помнит, чтобы с кем-то еще было так здорово пить, не думая ни о чем. Только Робину повезло, что он может контролировать себя в любой ситуации, даже когда в стельку пьян. Он чуть было не рассказал Гаю правду об их с Мэриан обмане. Как-то он стал сам себе противен – считается благородным героем, а сам заставляет человека следовать его идеалам с помощью низкого обмана. Да, это идея Мэриан, но ей простительно, она же женщина…
Итак, в последний момент Робин прикусил себе язык. Ну скажет он Гаю правду, кому от этого лучше-то будет? В конце концов, пока что никому от обмана нет особого вреда. Робин решил лучше следить, чтобы Гай не слишком подставлялся. Конечно, он будет вне себя, когда вспомнит все. Но ведь все равно ненавидеть сильнее, чем он уже ненавидит Робина, невозможно.
Так что Робин промолчал. А пьянка удалась на славу.
От этого мерзкое состояние души Робина только усугубилось. Все зашло слишком далеко, он даже представить этого не мог, соглашаясь на авантюру Мэриан. Думал – ну разыграют они немного Гизборна, никому от этого плохо не будет, кроме самого помощника шерифа. А уж судьба Гая на тот момент Робина не занимала. А возможность того, что шериф заподозрит первого помощника в предательстве, казалась скорее плюсом.
А вот теперь не кажется. Вейзи – мужик ушлый и опасный. И проницательный, когда не надо. А ну как, действительно, начал что-то подозревать? Может, он сделал вид, что простил Гаю выходку в лесу, просто чтобы усыпить его бдительность. А на самом деле будет следить за ним? А может, у Робина начинается паранойя…
В любом случае, как бы судьба не повернулась, когда Робина говорил, что не забудет, что Гай его спас, он не врал. Действительно, если во все предыдущие разы Робин и мог спастись самостоятельно, получилось бы в этот раз, он совсем не уверен. Значит, теперь он Гаю должен. Как минимум, жизнь. А долги рыцарь привык отдавать.
Весь день прошел как-то, словно в тумане. Даже не ограбили никого. По крайней мере, по приказу Робина. Заходила Мэриан. Они гуляли по лесу, как девушка неожиданно спросила:
- Робин, ты уже придумал, как будешь использовать Гизборна?
Вот от Мэриан, такой честной и благородной, Робин такого вопроса просто не ожидал. Он даже остановился. Леди, заметив неладное, тоже остановилась и обернулась на спутника. В ее глазах плескалось искреннее недоумение. Робин же, надеясь, что неправильно понял, переспросил:
- Что ты имеешь в виду, Мэриан?
- Ну мы же не просто так легенду сочиняли. Да и тебе наверняка очень сложно притворяться его другом. Ты, конечно, хочешь что-то взамен. А Гай, как помощник шерифа, мог бы помочь.
- Он и так помогает. Он спас мне жизнь, Мэриан.
- Да, но он мог бы попробовать узнать у шерифа его планы.
- Мэриан, а тебе не кажется, что подобный интерес может для Гизборна стать смертельно опасным?
- Мы все рискуем.
- Только одно дело, когда это делается добровольно. И совсем другое, если человека заставляют обманом.
- Мне казалось, раньше это тебя мало волновало.
- Теперь волнует. И мне жаль, что это не заботит тебя.
Робин не лукавил – ему действительно было обидно за Гая. Казалось бы, он радоваться должен, что Мэриан ставит интересы его борьбы выше безопасности помощника шерифа. Но ведь Гай ее так искренне любил, что заслуживает хотя бы уважения. Почему-то Робин это понимает, а Мэриан нет…
Свидание расклеилось, и вскоре Мэриан уехала домой разочарованная. Робин тоже пребывал в скверном расположении духа. Но главное он для себя решил – он не будет Гая специально подталкивать к какому-либо решению. Захочет помочь – поможет. Нет – его право.
Пока готовился ужин, Робин бродил по лесу. Заметив шуршание в кустах, сразу поднял лук. Кусты раздвинулись, и на встречу вышел Гай с поднятыми руками. Робин сразу опустил лук. Спросил:
- И что ты тут делаешь? Рейд проводишь?
- Ага, очень неофициальный. Я один.
- Неужели Вейзи тебе выходной дал?
- Не поверишь. Да.
- С чего бы он так расщедрился? Был бы ты, Гай, осторожнее.
- Не волнуйся, буду. Между прочим, я полдня не ел.
- Да, извини. Пошли к костру.
Гай вообще на удивление быстро нашел общий язык с лесной компанией, Робин не уставал этому удивляться. Он же помнил, как все возмутились, услышав идею Мэриан. Кричали, перебивая друг друга, что ничего путного из этого точно не получится. А теперь сидят рядом с Гаем, как ни в чем не бывало.
Первой, попытавшийся нормально разговаривать с помощником шерифа, была Джак. И это Робина совершенно не удивило – сарацинка всегда была мудрее и рассудительнее остальных. Возможно, она разглядела в Гае то же, что и сам Робин. А может быть, просто решила для пользы дела поддерживать видимость дружеских отношений, дабы не вызвать подозрений. Какими бы ни были причины, результат состоит в том, что они с Гаем общаются вполне непринужденно.
Вторым оказался Алан. Робин сам не понял, почему именно он. Может, решил показать Джак, что и он тоже может поддерживать со вчерашним врагом нормальные отношения? Все же ни для кого не секрет, что ему нравится Джак. В любом случае, они с Гаем сейчас почти что друзья. И Робин хотел поговорить об этом, все же слишком сближаться с помощником шерифа небезопасно, а ну как память вернется… Но, в конце концов, решил, что раз сам не может дружить, но не до конца, нечего этого требовать от других. Пусть все идет своим чередом, а там, по ходу дела, разберутся.
Остальные держались напряженно, но и они больше не испытывали к Гизборну такой жгучей ненависти, как раньше. Настороженность никуда не делась, но они хотя бы теперь не уходят сразу, как замечают появление Гая.
Вообще, Робин прекрасно понимал, что помощник шерифа, сидящий у одного костра с лесными разбойниками, выглядит, по меньшей мере, странно. С другой стороны, не страннее, чем лорд, ставший предводителем этих самых лесных разбойников.
Так что посидели они замечательно, до позднего вечера. Робин сам пошел провожать Гая до опушки. И тот предложил:
- Робин, а почему бы тебе не заходить в Локсли почаще? Одному там так скучно…
- Но это опасно, Гай. Представляешь, что с тобой будет, если Вейзи узнает, что я захаживаю к тебе в Локсли с дружескими визитами?
- Думаю, будет не хуже, чем, если он узнает, что я с дружескими визитами хожу в Щервудский лес, - невозмутимо парировал Гай.
Возразить на это Робину было нечего. Да и, честно говоря, не хотелось.
И с той поры Робин стал регулярно захаживать к Гаю. Так странно – ходить в свое родовое поместье в гости. Да еще и к человеку, которого ранее считал заклятым врагом. Еще более странно получать от этого удовольствие.
Но Робин заходил и получал. Они говорили обо всем – о Вейзи, принце Джоне, короле Ричарде, политике… А также о женщинах, турнирах, об их общем детстве.
А потом, Робин сам не понял, когда и как это получилось, он стал рассказывать Гаю о собственном прошлом. Настоящим, безо лжи и прикрас. Он говорил о походах, о борьбе. О том, почему он верен Ричарду и почему до последней капли крови будет бороться против прихода к власти принца Джона. Рассказывал обо всем, что повидал за свою насыщенную жизнь.
Зачем он это делал? Для себя Робин придумал складную отговорку – чтобы отвлечь Гизборна от возможных скользких вопросов. Мол, если он будет сам все рассказывать, у того не возникнет мысли, что от него что-то скрывают.
Об истинной причине Робин старался не думать. А заключалась она в том, что в глубине души он хотел, чтобы Гай его понял. Потому что настоящий Гизборн никуда не делся, и вернется с возвращением памяти. Но, хоть Робин и отказывался себе самому в этом признаваться, в нем жила надежда на то, что Гизборн все же не до конца конченый человек. Да, он жесток, корыстен, мелочен и очень опасен. Но это все потому, что знает только одну правду. О том, как мир жесток и несправедлив. Поэтому Робин хотел показать, что это не всегда так. Что в мире есть место и добру, дружбе, самоотверженности.
А зачем он все это делает? Нет, было бы понятно, если бы заблудшую душу Гизборна пыталась спасти Мэриан, это в ее стиле. Но и она умыла руки. А уж Робин-то тут при чем, казалось бы? Да, он решил для себя, что не сможет убить Гизборна. Но наставлять его на путь истинный… Тем не менее, как ни пытался Робин убедить себя самого в том, что это невозможно, все равно продолжал рассказы и таил в душе надежду.
Само интересное в том, что Гаю, похоже, рассказы интересны. Сначала его реакция была слишком практичной, и это несколько разочаровывало. Но где-то через неделю он начал слушать с интересом и задавать правильные, на взгляд Робина, вопросы.
Они много времени вместе проводили, и их вражда уже и самим Робином воспринималась как веселая шутка, как уловка, призванная одурачить шерифа. Он забыл, как сам же говорил Мэриан, что, мол, Гиборна и могила не исправит. Он больше так не думает.
А вот сама Мэриан просто ставит Робина в тупик. Она почему-то стала очень остро реагировать на то, как Робин проводит свободное время. Чем-то ей не нравится, что они с Гаем попивают вечерами вино и беседуют за жизнь. Недавно вот отловила его в чаще Шервудского леса и сразу, без предисловий, спросила:
- Робин, это правда, что ты Гая вечерами рассказами о своей настоящей жизни развлекаешь?
- Он тебе рассказал?
- Да. Поведал любимой сестре о том, какой достойный человек ее жених.
- А тебя что-то не устраивает?
- Робин, это опрометчиво. Пойми, Гай – помощник шерифа. Ты – благородный разбойник. Как только к нему вернется память, вам друзьями не быть.
- А не ты ли все пыталась мне доказать, что для Гая не все потеряно? А когда я сам в это поверил, взялась разубеждать?
- Робин, я же о тебе забочусь. Ты создал придуманный образ и веришь в него. А потом жестоко разочаруешься.
- Мэриан, а давай я позабочусь о себе сам.
Леди обиделась и ушла, а у Робина до самого вечера было дурное настроение. Потому что в глубине души он понимает, что в чем-то она права.
И понимает, что Мэриан просто о нем заботится. Это приятно, конечно. И Робин по-прежнему любит свою даму сердца. Но в последнее время все это как-то отошло на второй план. С Мэриан-то все ясно – она всегда хочет как лучше, а уж получается, что получается…
Плохо то, что Робин сам признавал, что разочарование вполне возможно. Более того, он прекрасно понимал – Гизборну, каким он его знал и терпеть не мог, его рассказы о мужестве и воинской доблести совершенно до лампочки. Он и Гай, с которым Робин пьет по вечерам, два совершенно разных человека.
Робин даже спрашивал у Джак, возможно ли, что память к Гизборну вообще не вернется. И поймал себя на мысли, что хотел бы этого.
Но сарацинка сказала, что обязательно вернется, весь вопрос в сроках. Более того, просила Робина быть осторожнее, потому что память может вернуться в самый неподходящий момент.
Но Робин не может быть осторожнее, он, каждый раз предполагая, что его может встретить Гай не один, а с солдатами и шерифом, и это будет конец его жизни, все равно почти каждый вечер приходит в Локсли на ставшие привычными посиделки. Потому что в глубине души, нет смысла себя обманывать, он надеется, что Гизборн, даже если вспомнит, как обстоят дела на самом деле, все равно сможет их с Мэриан… Нет, не простить, конечно… Хотя бы понять.
Эта надежда подпитывается порой и тем, что рассказывает во время вечерних посиделок сам Гай. Конечно, он ничего не может поведать о прошлом – сам не помнит. Но вот о том, как провел день, что в очередной раз задумал Вейзи, что волнует солдат Ноттингема, что думает элита о политической ситуации… Обо всем этом Гай рассуждает с удовольствием, высказывая свое мнение и выслушивая мнение Робина.
И Робин понял, что мнение Гая по большей части бывает справедливо. Ну да, в его рассуждениях всегда присутствуют практичность и расчет. Ну это же Гизборн… В этом он, конечно, не изменится, да и зачем… Многие люди корыстны, кто-то больше, кто-то меньше. И это не критично, если они при этом не забывают о других.
Гай помнит. Пусть он говорит по большей части о выгоде. Но уже не только о своей. О выгоде для себя, Мэриан, Робина и его лесных друзей. Даже о солдатах и стране в целом! Главное, Робин понял, Гизборн не злобный урод, мечтающий убить короля для того, чтобы уничтожить Англию. Вовсе нет, дело в другом. Просто он и правда был убежден, что Ричард – плохой король. Потому что он вместо того, чтобы находиться в Англии, раз ее народ голодает, а принц Джон творит беспредел, воюет где-то на краю света, рискуя жизнями английских граждан. Гай сам Робину это рассказал, во время не таких уж и частых горячих споров. И Робин понял, что он и до потери памяти думал точно также. Если бы Робин знал об этом раньше, возможно, вел бы себя по отношению к помощнику шерифа не так жестоко и агрессивно. Потому что такая точка зрения означает, что Гизборн не злой и жестокий негодяй, а запутавшийся человек, которому надо просто кое-что объяснить.
И Робин постарался. Он рассказал Гаю, что было время, когда он сам сомневался. Но потом понял, что есть вещи, важнее сиюминутной выгоды. Объяснил, зачем нужны крестовые походы и почему он и большинство подданных готовы отдать жизнь за короля. Рассказал о самом короле, справедливо рассудив, что, если Гай будет знать, что за человек Ричард Львиное Сердце, ему будет тяжелее замышлять против него дурное.
Главное, Робину кажется, Гай проникся его словами. Наверняка он сказать, конечно, не может, но, по крайней мере, Гизборн его услышал и сделал выводы. Это все, о чем можно мечтать на данный момент.
С тех пор Гай больше не позволял себе язвительных замечаний в пользу короля. А однажды даже заметил, что то, что Робин, услышав его точку зрения, не полез сразу драться, а стал доказывать правильность своих убеждений, говорит в его пользу. На это Робин ответил, что многие люди в чем-то заблуждаются, это не критично. Главное уметь признавать ошибки.
Теперь он действительно думал так. Потому что сам далеко не идеален. Есть много вещей, за которые ему стыдно. Но он не повторяет ошибок. А те, которые совершил, будет стараться исправить по мере сил. Правда, пока не знает, как. Но, пока он жив, у него есть право на второй шанс.
Так почему же он отказывал в этом праве Гизборну? Считал, что помощник шерифа подлец, и таковым навсегда останется. Как будто не знал его с детства, причем с лучшей стороны. Впрочем, теперь шанс у Гая будет. А использовать его, или нет, решит он сам.
