Глава 6ГЛАВА 6.
В Годриковой Лощине все шло своим чередом. Джеймс и Сириус, решивший некоторое время побыть у своего старого друга, продолжали очень весело проводить вечера, и утренняя головная боль стала для них теперь непременным приложением к общему комплекту ощущений.
Поэтому прибытие на вокзал Кингс-Кросс первого сентября в обществе одного только Люпина не стало для Гарри неожиданностью. Против такой компании Гарри ничуть не возражал, особенно учитывая тот факт, что им было по пути, так как Люпин намеревался отправиться в Хогвартс на поезде, но в глубине души Гарри сознавал: пусть он сейчас проявляет ту самостоятельность, как в прошлом году, приходя на вокзал без родителей, но сейчас он гораздо больше был бы рад перед отправлением в Хогвартс услышать наставляющий, но в то же время ласковый голос мамы и шутливые прощания папы и крестного.
Гарри прогнал из головы эти мысли. Как ни печально, но сейчас такие надежды были абсолютно бессмысленными: Джеймс продолжал находиться в глубоком унынии, но о поездке в Лондон с целью упасть перед Лили на колени, казалось, больше не помышлял. От Лили – и того хуже! – не было ни одной весточки. Конечно, Гарри узнавал кое-что от Люпина, который неизвестно почему стал довольно часто бывать у Тонксов, но из этих новостей нельзя было извлечь много пользы… Гарри подумывал, не стоит ли разузнать чего-либо у Нимфадоры Тонкс, или просто – Тонкс, как сама девушка просила себя называть. Она, видимо, не разделяла любви матери к длинным и звучным именам, поэтому везде и всюду, всякому, с кем знакомилась, говорила: "Зовите меня просто Тонкс".
Дочери Андромеды и Тэда было лет двадцать или даже чуть мешьше, и Гарри не застал ее в Хогвартсе. Однако знакомы они были, – правда, не очень близко, – поэтому Гарри не сомневался, что энергичная, веселая и слегка неуклюжая девушка помогла бы ему…
Хотя, откровенно говоря, Гарри настолько отчаялся помирить родителей, что он обратился бы за помощью даже к злейшему врагу, Драко Малфою, или отвратительному, сальноволосому, желтолицему придурку Северусу Снейпу, широко известному в узких кругах под кодовым наименованием "Нюниус", если бы знал, что им ведома тайна примирения.
А на платформе 9 ¾ все было как обычно: суета, крики, прощальные возгласы, красный "Хогвартс-экспресс", готовящийся к отправлению. Казалось, никому не было дела до того, что в жизни Гарри Поттера произошли пренеприятные перемены…
Такие пессимистические мысли были до того нехарактерны для Гарри, что он не переставал удивляться себе: как сильно, оказывается, на него может повлиять ссора любимых людей…
Кстати, о любимых людях, – не о родителях, конечно, – вот они спешат навстречу ему, вместе толкая тяжеленную тележку с чемоданами. При этом Гермиона одной рукой обхватила Живоглота, а у Рона в кармане, Гарри знал наверняка, беспокойно – из-за близости кота – спала Короста.
Гарри даже стало немного легче, когда Гермиона повисла у него на шее, при этом Живоглот недовольно зафырчал, так как оказался придавлен, и когда Рон с широкой улыбкой похлопал его по плечу. Да, по крайней мере, в отношениях друзей ничего не переменилось…
Троица вместе с Люпином нашла свободное купе и с удобством там разместилась. Вскоре после отъезда поезда Люпин пошел поговорить с машинистом, но Гарри догадался, что тот всего лишь хотел дать друзьям наговориться.
Гарри без промедления поведал друзьям о побеге Хвоста, но так как с этой темой в последнее время была связана еще одна, неприятная Гарри, мальчик некоторое время сконфужено молчал.
Гермиона, хоть и ужасно испуганная, не утратила своей наблюдательности, поэтому еще больше смутила Гарри вопросом.
– Возможно, это не мое дело, Гарри, но у вас в семье что-то произошло, я чувствую это. Могу я спросить тебя?
– Можешь, – неохотно ответил Гарри. По правде говоря, иногда ему хотелось чтобы подруга была менее проницательна: ничего от нее не скроется!
– Твои родители поссорились? – помедлив, спросила Гермиона.
Гарри не удивился, нет, ему просто стало очень интересно, как Гермиона узнала об этом.
– Разными способами, – ответила Гермиона так же хмуро, как и Гарри. – Во- первых, Меркурий приносил мне письма от миссис Поттер из Лондона, а не из Годриковой Лощины. Во-вторых, ты думаешь, даже если человек не пишет о чем-то в письме прямым текстом, значит, этого нельзя понять? В-третьих, в последнее время ты появляешься в обществе профессора Люпина, хотя мы трое знаем, как ты привязан к родителям. Ну, и, наконец, ты хоть видел, какое у тебя пасмурное выражение лица?
– А о чем писала мама? – с волнением спросил Гарри. – Там было что-то о… ну, ты понимаешь…
– Нет, – ответила Гермиона. – Только намеки. Вместо "я и Джеймс" она начала писать "я", и знаешь, что мне кажется – что больше всего ее обидел не твой папа, а ты…
Гарри понурил голову. Ведь, если разобраться, все так и было… Он, как маленький, раскапризничался из-за того дурацкого разрешения… Как там мама сказала? "Ты променял меня на бутылку сливочного пива и пакет сладостей"?
– Гарри, – подал голос Рон, – так что же, все-таки, произошло?
Ну что ему оставалось делать? Пришлось рассказать все, как было…
После того, как Гарри закончил, Гермиона шокировано на него уставились.
Да-а, так он и думал…
– Знаешь, Гарри, – прохладно сказала девочка, – миссис Поттер поступила так, как должна была. Будь я твоей мамой…
Рон прыснул, Гермиона смерила его строгим взглядом.
– Я бы поступила точно так же, – закончила она.
– Ага, – хмыкнул Рон, – а будь я твоим папой, я бы с удовольствием подписал бы разрешение, как твой отец и сделал.
Гарри на минутку даже сделалось смешно: будь его родителями Рон и Гермиона…
– И что, Гарри, – Гермиона продолжала сверлить его строгим взглядом, и Гарри пришлось отвлечься от забавных размышлений и перестать представлять себе свою семью с папочкой Роном и мамочкой Гермионой, – несмотря на все, что случилось, ты по-прежнему собираешься ходить в Хогсмид?
– Собираюсь, – пожал плечами Гарри, – говорят, там здорово…
Гермиона, казалось, сейчас могла бы испепелить его взглядом не хуже, чем сам Василиск, Король Змей, с которым Гарри довелось встретиться в прошлом году…
– И… и это после того, что ты натворил? – Гермиона от возмущения начала легонько дрожать. – После всего того, что случилось из-за этого дурацкого разрешения, ты все еще хочешь пойти в Хогсмид?
– Почему бы и нет, – сказал Гарри. – По крайней мере, все, что случилось, будет не зря.
– Ну и правильно, – сказал Рон, чем еще больше рассердил Гермиону. – Нужно же тебе как-то развеяться…
– Ты мог бы хоть когда-нибудь поддержать меня? – раздраженно спросила девочка, одарив Рон взглядом, пылающим праведным возмущением.
– Нет, – лаконично ответил Рон.
Гарри не дал Гермионе возможности ответить Рону. Ему и так приходилось несладко, а если уж и его лучшие друзья поссорятся, то ему вообще ничего другого не останется, как всласть побиться головой об стенку…
– Только не надо ссориться, ладно, – встрял он. – Этого мне только не хватает.
Гермиона даже передумала ругаться, вероятно, она настолько умилилась его трогательной заботе о них, что даже забыла, что именно хотела сказать…
Поезд все ехал и ехал, мерно раздавалась дробь колес. Когда в проходе появилась тележка со сладостями (разумеется, не сама собой, а направляемая пухленькой волшебницей), ребята взяли себе несколько шоколадных лягушек, предпочтя их тыквенным кексам.
– Фу ты, опять Дамблдор, – пробормотал Рон, рассматривая карточку, вложенную в упаковку. – У меня их уже… я и сам не знаю, сколько точно…
– У меня Парацельс, – сказал Гарри, – тоже не редкость.
– А у меня, – начала Гермиона, и в глазах у нее заплясали чертики, – Агриппа…
–Что? Агриппа? Да я его я с первого курса ищу! Гермиона, – Рон, как нашкодивший щенок, посмотрел на Гермиону, – мы ведь с тобой друзья, и вообще… Поменяемся, а?
Меняться Гермиона не стала – видимо, карточек с Дамблдором у нее тоже было в достатке, поэтому Рон получил карточку с неуловимым Агриппой даром.
Когда тема шоколадных лягушек себя исчерпала, Гермиона вернулась к обсуждению семейных проблем Гарри.
– Гарри, ты будешь не ты, если не помиришь своих родителей, – сказала она прямо.
Гарри обрадовался, что Гермиона перестала нудить и перешла к действительно важной теме, он и сам только и делал, что ломал над этим голову и надеялся, что с помощью Гермионы ему удастся найти способы для примирения. Гермиона правильно сказала, для него это дело чести – помирить родителей.
Через некоторое время вернулся Люпин, наверное, решив, что ребята успели обсудить все свои секреты.
Гарри не удержался и произнес:
– Иногда пятиминутный разговор может сильно затянуться, правда?
