Глава 5. Авроры и "Хогвартс-Экспресс"Семья - вот что важнее всего, вот что заставляет биться моё сердце.
Филиппа Грегори
Жаркое и душное лето медленно приближалось к концу. На горизонте неумолимо маячили первое сентября и поездка в Хогвартс. Последние дни августа выдались особенно жаркими. К полудню улицы буквально вымирали, оставляя под палящим зноем только плавящийся на солнце асфальт да пожухлую траву. Опрятные газоны соседей семьи Принстоун к началу осени превратились в жёсткую сухую солому. Уходящее лето словно стремилось таким образом оставить о себе как можно больше неприятных и неизгладимых воспоминаний.
Сёстры Принстоун откровенно скучали. Все учебники давно были куплены и прочитаны, необходимые вещи найдены, выстираны и выглажены и потому делать было совершенно нечего. От экспериментов пришлось отказаться: у девушек не было времени, чтобы подготовить некоторые ингредиенты, которые они собирались добавить в новое зелье. Единственным, что спасало от полного безделья, был разговор Гарри и Гермионы. Дженнифер уже жалела о том, что подслушала его в кафе. Информация была интересной, волнующей, но, увы, абсолютно бесполезной. Конечно, первые несколько дней после той встречи сёстры провели, пытаясь понять, как магические книги могли попасть к маглорождённой Грейнджер. В конце концов, Джен предположила, что Гермиона может быть если не чистокровной, то, по крайней мере, полукровкой. Элизабет сильно в этом сомневалась, но другого объяснения не предвиделось, потому что гораздо больше сестёр Принстоун занимало кольцо. Правда, тут дело обстояло ещё хуже. Даже если предположения Джен правдивы, и кольцо матери близняшек находится в руках Тёмного Лорда, то девушки всё равно не смогут ничего сделать. Не придут же они, в самом деле, к Волан-де-Морту с просьбой вернуть кольцо? Насчёт своих способностей у сестёр не было иллюзий. Пожиратели убьют их раньше, чем они увидят Лорда. Поэтому близняшкам ничего не оставалось, кроме как ломать голову над тем, зачем тёмному магу могло понадобиться кольцо Принстоунов. Судя по тому, что говорил Гарри, Лорд хотел собрать целую коллекцию колечек, похожих на кольцо мамы сестёр. Зачем? Волан-де-Морт не производил впечатления человека, мирно собирающего какие-то вещи. Тогда для чего ему это понадобилось? Этот вопрос не давал покоя Элизабет, любящей поломать голову над разнообразными загадками, и угнетал деятельную натуру Дженнифер. Младшая Принстоун никак не могла смириться с тем, что что-то необычное и интересное проходит мимо неё и её сестры. Сейчас девушка была согласна даже на ночные кошмары, способные, как ей казалось, хоть как-то пролить свет на происходящее. Но странный сон, приснившийся ей лишь однажды, больше не повторялся. Более того, конец лета прошёл довольно тихо и мирно, слишком тихо и чересчур мирно, на взгляд девушек. Даже Селеста Принстоун, периодически ворчащая на племянниц за отсутствие порядка, стала более терпимо относиться к творчески разбросанным вещам.
Тридцать первое августа принесло долгожданное облегчение. В воздухе чувствовалось приближение осени с её прохладой и дождями. Дышать стало намного легче, хотя тёмные тучи, лениво ползшие откуда-то с востока, заставляли некоторых прохожих устало хмуриться и торопливо проверять наличие зонтика.
Этот день не задался у сестёр с самого утра. Они проснулись в семь утра от крика тёти. Селеста никогда не позволяла себе будить девушек подобным образом. Даже если сёстры опаздывали в школы или на какие-то важные мероприятия, тётка не будила их, справедливо полагая, что опоздав один раз, племянницы станут более пунктуальны. Но накануне первого сентября Селеста внезапно изменила своим привычкам. Громкий окрик тётушки безжалостно резанул по ушам, вырывая сестёр из сладких объятий Морфея.
- Что случилось? – поинтересовалась Дженнифер, выскакивая из комнаты. Она ожидала увидеть, что угодно: горящий дом, воров, потоп, но не обнаружила никого и ничего, кроме сердитой тёти.
- Ничего особенного, - пожала плечами Селеста, хмуро глядя на племянницу. – Просто я решила, что вам пора вставать.
- В семь утра? – скептически спросила Элизабет, потягиваясь и пытаясь пригладить всклокоченные волосы. – В последний день каникул? Тётя, что случилось?
Старшая Принстоун оставила реплику Лиз без внимания. Вместо этого она велела:
- Одевайтесь и спускайтесь на кухню. У нас много дел. А у меня много вопросов, на которые вам придётся ответить максимально правдиво, юные леди.
Девушки недоумённо и растерянно следили за тем, как тётушка спускается вниз. Когда Селеста скрылась на кухне, Дженнифер негромко спросила у сестры:
- Что это было? Какая муха её укусила? Мы же вроде нормально себя вели.
Лиз только неопределённо дёрнула плечами. Её, как и младшую близняшку, удивило странное поведение женщины, но объяснить его девушка пока не могла. Постояв немного возле комнаты, Элизабет вздохнула:
- Ладно, давай вставать.
- В семь утра? – на лице Джен отразился ужас вперемешку с мольбой. Лиз мысленно улыбнулась. Она знала, как её сестра ненавидит ранние подъёмы.
- Да. И советую тебе поторопиться. Ты же ведь не хочешь рассердить тётю?
С этими словами Элизабет скрылась в своей комнате. Дженнифер ещё некоторое время постояла в коридоре, с грустью глядя на закрытую дверь, а затем пошла переодеваться.
Через полчаса одетая и умытая Элизабет взяла в руки щётку и подошла к зеркалу. Оставалось только навести порядок на голове. В стекле отразилась худенькая высокая девушка с вороньим гнездом вместо волос. Лиз вздохнула и начала причёсываться. Внезапно за её спиной раздалось тихое, но довольно явственное шипение:
- /Не нравится мне всё это, госпожа/.
Элизабет не обернулась. Она прекрасно видела королевскую кобру, отражавшуюся в зеркале. Алессандра находилась на кровати, раскрыв капюшон и покачиваясь, как перед броском. Лиз, уже успевшая достаточно хорошо узнать змею, успела заметить в её янтарных глазах предчувствие чего-то нехорошего.
- /Что именно тебе не нравится?/
- /Настроение Вашей тётушки, госпожа/.
Старшая Принстоун поморщилась. Она не любила, когда Алессандра называла её госпожой. Лиз постоянно повторяла это змее, однако та с поистине ослиным упрямством продолжала обращаться к девушке только так.
- /Что такого странного в поведении моей тёти, Сэнди? То, что она сердится? Но ведь она человек, она имеет на это право!/
- /Это странно/, - невозмутимо повторила змея, неподвижно глядя на хозяйку. Лиз отложила в сторону расчёску, удовлетворившись видом своих волос, и повернулась к Алессандре.
- /Послушай, Сэнди, мы всего лишь люди. Это нормально, когда мы злимся или расстраиваемся. Конечно, это не самые наши лучшие эмоции, но я ещё не видела ни одного человека, который никогда бы не кричал или не плакал. Так уж мы устроены. Может быть, тётя Селеста просто устала, или у неё проблемы на работе, или неприятности в магическом мире. Да мало ли причин может быть у её плохого настроения! Так что не стоит драматизировать/.
- /Мне это не нравится/, - спокойно и медленно повторила кобра. Элизабет застонала. Алессандру невозможно было переубедить.
- /Хорошо/, - немного раздражённо ответила девушка. - /Пусть будет по-твоему. Что ещё тебя не устраивает?/
- /Честно говоря, госпожа, я не знаю/, - помолчав, ответила Сэнди. - /Но моя интуиция подсказывает мне, что что-то происходит, а я привыкла доверять своим чувствам. Знаете, мне кажется, Вам не стоит ехать в Хогвартс/.
- /Вот что я тебе скажу, Сэнди/, - вздохнула Лиз. - /Это больше похоже на паранойю. Ну, что со мной может случиться? Кому я нужна? Я же ведь не Гарри Поттер, чтобы за мной охотились толпы Пожирателей во главе с Тёмным Лордом. Всё будет в порядке. Надо просто успокоиться/.
- /Как скажете, госпожа/, - покорно откликнулась Алессандра, чуть наклонив голову. Однако в глазах кобры не было ни тени покорности.
Когда Элизабет спустилась вниз, Джен уже сидела за столом и торопливо поглощала яичницу под строгим тёткиным взглядом. Лиз, пожелав сестре и тётушке приятного аппетита, села рядом. Слова пожелания неподвижно повисли в воздухе. В столовой царила гробовая тишина. Казалось, протяни руку и почувствуешь её ледяные колкие иглы под пальцами. Селеста сидела во главе стола и молча потягивала мелкими глотками остывающий чай, осторожно, словно боясь обжечься, держа фарфоровую чашку двумя пальцами. Несмотря на то, что тётушка старалась держать себя в руках, в каждом её движении сквозило беспокойство. Оно же плескалось в глубине глаз, старательно замаскированное строгостью. Женщина волновалась из-за чего-то, стараясь не показывать этого при племянницах. Элизабет, сидевшая справа от тёти, внешне казалась самой невозмутимостью. На лице и в глазах не отражалось ни малейшего признака волнения. Но за ледяным зеркалом карих глаз скрывалась напряженность. Будучи внешне спокойной и расслабленной, внутри девушка была собрана и натянута, как тугая тетива. Дженнифер несколько нервничала, понимая, что странное поведение тётушки ничего хорошего не предвещает. Джен не умела так же хорошо скрывать свои эмоции, как сестра, но сейчас её волнение почти никак не проявлялось. Младшая близняшка сидела спокойно, глядя в тарелку на унылые остатки яичницы и лишь изредка нервно прикусывая нижнюю губу. Молчание становилось невыносимым, но сёстры прекрасно знали, что не им начинать разговор, а потому терпеливо ждали, когда Селеста заговорит. Наконец, женщина не выдержала:
- Я хотела бы кое о чём с вами поговорить, юные леди. И кое о чём вас спросить.
Девушки быстро переглянулись. Когда тётушка называла племянниц юными леди, обычно не происходило ничего хорошего. Скорее, появлялись проблемы.
- О чём, тётя? – в голосе Лиз послышался осторожный интерес. Селеста мрачно посмотрела на старшую племянницу, а затем произнесла:
- Вчера вечером, когда вы гуляли….
Джен собиралась, было, возразить, что они не гуляли, а искали в близлежащем лесу ингредиенты для зелий, но промолчала, заметив холодный взгляд старшей сестры. Селеста с неудовольствием покосилась на девушек, после чего продолжила:
- Так вот, вчера вечером ко мне пришли авроры.
Дженнифер почувствовал холодок, пробежавший между лопаток. Что аврорам нужно от них? С тех пор, как они с Лиз побывали в Лютном переулке, прошло больше месяца. Не из-за того же случая к тётушке наведались министерские?
- Они спрашивали вас. Не слишком настойчиво, впрочем, - тем временем, говорила тётка. – Я сказала, что вас нет, и я не знаю, когда вы будете. Тогда авроры сказали, что у них нет времени вас ждать, и пообещали вернуться сегодня утром. Не думаю, что им нужно от вас что-то важное, иначе они дождались бы вас. И всё же, я хочу, чтобы вы мне объяснили, что это значит? Может быть, вы знаете причину, по которой вас искали?
Селеста сурово посмотрела сначала на Джен, а затем на Лиз. То, чего женщина боялась больше всего на свете, произошло. По каким-то непонятным для неё причинам дочери её кузины оказались в поле зрения Министерства. Зачем приходили эти авроры? Что таково натворили её племянницы? Как опекун близняшек женщина была склонна в первую очередь подозревать самое худшее. А что если Элизабет и Дженнифер колдовали без палочек? Или при маглах? Мало ли, что они могли сделать. В шалостях и проказах девушки были непредсказуемы. От волнения и переживаний у Селесты Принстоун голова пошла кругом. Всю ночь женщина обдумывала сложившуюся ситуацию, не в силах заснуть. Её мучил страх перед Министерством, перед проблемами, которые могли возникнуть у неё и её племянниц. Разумом Селеста понимала, что ничего особенного пятнадцатилетние девчонки натворить не могли. Вряд ли авроры приходили по какому-то серьёзному делу. Но рациональная сторона заглушалась волнением и беспокойством. Сегодня должны снова вернуться те люди, которые приходили вчера. Что она будет делать? И что будут делать девочки? Селеста посмотрела на сестёр. Дженнифер сидела спокойная, но странно бледная, будто догадывалась, зачем приходили авроры. Элизабет, всё такая же невозмутимая, смотрела куда-то перед собой, озабоченно хмурясь.
- Я жду, - поторопила близняшек Селеста. Джен открыла рот, чтобы всё объяснить, но её опередила Лиз:
- Мы не знаем, зачем они приходили. Единственным логичным объяснением могут быть только события почти месячной давности. Дело в том, тётя, что когда мы с Дженни ходили в Косой переулок покупать учебники, произошло кое-что, о чём мы Вам не сказали. Мы потеряли мамино кольцо, которое Вы нам дали. Вернее, его у нас украли.
Элизабет говорила медленно, тщательно подбирая слова. В голове девушки тем временем калейдоскопом сменялись мысли. Действительно ли, авроры придут, чтобы поговорить о том случае с Лютным переулком? Если да, то почему только сейчас? Какой смысл осуждать её и Дженни за то, что произошло довольно давно? А если нет, то зачем они придут? Что они хотят? Что им говорить? Что сейчас говорить тёте? Хотя с тётей всё понятно. Ей придётся сказать правду. Теперь уже бессмысленно что-либо скрывать. Все эти размышления кружили в голове старшей из сестёр, однако внутренняя борьба никак не отразилась на её лице.
- У нас украл его человек по имени Наземникус Флетчер. Не знаю, настоящее ли это имя. Чтобы вернуть колечко, мы пошли в Лютный переулок. Не падайте в обморок, тётя. Ничего особенного не произошло. Так вот, мы с Джен пошли в Лютный переулок. Но мы его так и не нашли, вместо этого случайно оказались замешаны в какой-то операции, устроенной аврорами в Лютном переулке. Мы сумели оттуда выбраться, как нам показалось незамеченными, купили всё необходимое, а затем вернулись домой. Вот и всё.
Лиз замолчала, вспоминая, всё ли она сказала. Вроде всё. Джен посмотрела на сестру. С одной стороны младшая Принстоун была бесконечно благодарна старшей сестре за то, что она ни разу не упомянула, кто был инициатором этой сумасшедшей идеи. С другой – сам факт того, что Элизабет рассказала тёте про их приключения, несколько злил Дженнифер, ведь Лиз обещала ничего не говорить.
Селеста молчала. Она была обескуражена этим признанием и просто не знала, что ответить. Женщину больше удивляло не то, что племянницы скрыли от неё свою прогулку по Лютному переулку, а то, что им удалось выжить. Она испытывала одновременно облегчение и раздражение.
- Вы с ума сошли, - только и вымолвила старшая Принстоун. Элизабет лишь пожала плечами, а Дженнифер отвела взгляд.
- Но это было давно, - вдруг сказала Лиз. – И я сомневаюсь, что приходили из-за этого. Хотя больше не из-за чего, - ответила девушка на немой вопрос в глазах тёти. – Мы больше ничего предосудительного не сделали.
Тётка собиралась, что-то сказать, но в дверь позвонили. Резкая пронзительная трель дверного звонка разлилась в тишине дома. Селеста встала и пошла к двери, провожаемая взглядами одинаковых карих глаз.
На пороге стояли двое мужчин с сердитыми и немного усталыми лицами. Один из них, который был постарше, был облачён в строгий серый магловский костюм, белоснежную рубашку и серый галстук. Он мог сойти за небольшого предпринимателя, если бы не внимательные цепкие и какие-то бесцветные глаза, мгновенно обежавшие коридор дома и выискивающие возможную опасность. Второй аврор, совсем молодой, был одет в длиннополую мантию светло-сиреневого цвета. Он явно нервничал и постоянно оглядывался на пустынную улицу. Селеста укоризненно посмотрела на него, словно напоминая взглядом о том, что этот район заселён исключительно маглами и мантии здесь неуместны.
- Доброе утро, - негромко поздоровался тот, что был постарше. – Мы к Вам приходили вчера.
- Я помню, - сдержано ответствовала Селеста, не делая никаких попыток пригласить гостей в дом. Однако мужчину это, похоже, не смутило.
- Я ещё не имел чести представиться. Меня зовут Эдвард Браун. Я из Аврората Министерства.
- Очень приятно, - холодно произнесла женщина, всем своим видом давая понять, что ей совершенно неприятно лицезреть этих людей на своём пороге. Но маги опять проигнорировали подобное поведение.
- Мы бы хотели, - спокойно продолжал мистер Браун. – Поговорить с Вашими племянницами, Элизабет и Дженнифер. Я полагаю, сейчас они дома.
- Вы совершенно правы, сэр, - раздались девичьи голоса, и из-за спины Селесты вышли две девушки. Элизабет быстро окинула взглядом пришедших. Мужчины не вызывали у неё доверия. Внутренне девушка заранее подготовилась к пренеприятному диалогу. Дженнифер смотрела на авроров с подозрением и холодностью. Взгляд карих глаз скользнул по фигурам авроров, а затем Джен посмотрела на сестру, надеясь, что та возьмёт инициативу в свои руки. Влипать в неприятности Дженнифер умела превосходно, но выпутываться из них было коньком Элизабет. Лиз мельком глянула на сестру, ободряюще пожала ей руку и снова перевели взгляд на авроров.
- Я рад, мисс и мисс Принстоун, - невозмутимо ответил мистер Браун, делая вид, что не заметил взглядов близняшек. – Ваша тётя наверняка вам сообщила, что у нас есть пара вопросов, на которые мы бы хотели услышать максимально правдивые ответы.
Девушки кивнули.
– Тогда скажите, мисс и мисс Принстоун, вы бывали в Лютном переулке?
- Да, - после некоторого раздумья ответила Лиз. – А что случилось? Разве мы что-то нарушили? Насколько я помню, законов, запрещающих заходить туда, не существует.
Спокойный голос сочетался с тяжёлым ледяным взглядом карих глаз, которым старшая сестра наградила авроров. Под таким взглядом многим её одноклассникам, да и некоторым учителям, становилось не по себе, но мистер Браун проигнорировал его.
- Вы совершенно правы, мисс, - помолчав, ответил он. – Такого закона нет. Лютный переулок успешно защищает себя от посторонних сам. Вы ничего не нарушили.
- Тогда в чём дело? – холодно поинтересовалась Дженнифер.
- Дело в том, мисс Принстоун, что около месяца назад из Лютного переулка пропала торговка краденным, Мери Дженна Смит. Как видите, мы просто ищем хоть каких-нибудь свидетелей, знающих, или подозревающих что-то о её местонахождении, или просто бывших в день её исчезновения в непосредственной близости.
- Уж не хотите ли Вы сказать, сэр, что Министерству Магии есть дело до неизвестной торговки краденным? – язвительно поинтересовались сёстры, одновременно насмешливо выгибая левую бровь. Это был неосознанный жест, своеобразная реакция девушек на откровенную глупость или ложь.
- Неужели Министерство заботиться о жителях Лютного переулка? – ядовито спросила Дженнифер.
- Совершенно верно! Министерство Магии заботиться о всех жителях магической Британии! - возмутился молодой аврор, но тут же смолк, ощутив всю бессмысленную напыщенность своей речи. Мистер Браун хмуро покосился на своего напарника, взглядом приказав тому не встревать в разговор.
- Что заставляет вас думать иначе, мисс и мисс Принстоун? – поинтересовался мужчина у близняшек, чуть нахмурившись.
- То, что мы увидели, когда нам довелось там побывать, - сухо ответила Элизабет. – Когда ваши люди устраивали облаву, на жителей этой улицы, мы с сестрой не увидели никакой заботы в их действиях. Вы ведь наверняка видели условия жизни. Там невозможно жить! Там сплошная грязь и зараза! Не то, чтобы нам было очень жаль преступников, которые нашли приют в этом переулке, но там есть и самые обычные люди. Почему бы не помочь им? Не улучшить их быт, например?
- Я понимаю Вас, мисс Принстоун. Когда мне было пятнадцать, я сам был таким. Мне казалось, что я знаю, как лучше. Думал, что всё в мире должно быть справедливо. Это всё юношеский максимализм, - терпеливо произнёс мистер Браун, но в бесцветных глазах появилось жёсткое выражение. Ему начинал надоедать этот пустой разговор. Почему он вынужден обсуждать с пятнадцатилетними соплячками программу Министерства? Его интересуют только ответы на конкретные вопросы.
- Поверьте, мисс и мисс Принстоун, люди, живущие в Лютном переулке, сами виноваты в том, что они живут в грязи, как крысы. Министерство старается им помочь, но бессмысленно помогать тем, кто не хочет принимать помощь.
- Мы понимаем, - произнесла Дженнифер. – Разумеется, наше прекрасное Министерство прилагает все усилия, чтобы помочь несчастным из Лютного переулка. Извините нас, сэр, за то, что мы с сестрой отняли у Вас время глупой болтовнёй.
Аврор пристально посмотрел на девушку, словно пытаясь понять, не издевается ли она над ним. Но Джен была невозмутима, и прочитать что-либо по её лицу было невозможно.
- Извинения приняты, - наконец, сказал он. – Возвращаясь к моей изначальной цели визита: не знаете ли вы, мисс и мисс Принстоун, где может быть Мери Смит?
- Нет, - ответила Лиз, встречаясь взглядом с мистером Брауном. – Честно говоря, мы никогда её не видели. Но у нас есть предположения, кто может знать о её местонахождении.
- Интересно, и кто же?
- Вор по имени Наземникус Флетчер. Он украл у нас кольцо. Вполне возможно, он был у Мери в день её исчезновения, - ответила Дженнифер. – У Вас есть ещё вопросы? Нам с сестрой надо собирать вещи, мы завтра уезжаем.
- Да-да, конечно. Мы узнали всё, что хотели, - мрачно сказал мистер Браун. С этими словами авроры вежливо раскланялись и удалились.
Едва за мужчинами захлопнулась дверь, как молодой аврор возмущённо воскликнул:
- Почему ты не стал дальше допрашивать этих девчонок?! Они наверняка что-то знают о Мери! Я в этом уверен!
Мистер Браун тяжело взглянул на напарника, и тот затих под ледяным взглядом равнодушно-бесцветных глаз.
- Они ничего не знают о Мери, - медленно и весомо выговаривая слова, произнёс Браун. – Да и откуда им знать? Обычные девчонки из вполне обеспеченной семьи. Зачем им водить знакомство со скупщицей краденного?
- В тихом омуте черти водятся, - немного спокойнее заметил молодой мужчина. – Спросил бы у них про кольцо. Вдруг это нам как-нибудь поможет? Да и кому, как не моей сестре могли его продать?
- Кому угодно, - парировал пожилой аврор, щурясь на яркое солнце. – Тому же Горбину. Ты же знаешь в последнее время дела Мери шли не очень хорошо. Надо искать этого Наземникуса. Я слышал о нём. Ловкий вор, но с трудом сходится с людьми, что неудивительно при его профессии.
Мужчина тяжело вздохнул, а потом посмотрел на поникшего напарника.
- Не переживай, Джейсен. Мы найдём Мери, чего бы нам этого не стоило. Один раз я уже бросил дочь в трудную минуту. К чему это её привело? Нет, больше я этой ошибки не повторю. Я отправляюсь в Министерство, а ты попробуй найти Наземникуса. Он должен что-нибудь о ней знать. Хотя бы раз, но он наверняка бывал в лавке Мери.
С этими словами мистер Браун трансгрессировал в Лондон. Джейсон некоторое время постоял на улице, глядя, как просыпается магловский пригород, после чего исчез с негромким хлопком.
***
Несмотря на то, что незваные гости уже ушли, семейство Принстоун расходиться не торопилось. Селеста с племянницами всё ещё стояла в коридоре и смотрела на закрытую дверь.
- Какие-то они... странные, - наконец, вынесла вердикт Дженнифер. – Особенно молодой. Молчал весь разговор. Один раз сказал пару слов, и всё. Интересно, кто эта Мери и зачем они её так ищут?
- Наверное, она убила кого-нибудь или ограбила. Не верю я в добрые намерения Министерства относительно неё. Тут явно что-то не так, - откликнулась Элизабет.
- А меня больше всего поражает ваша беспечность! – резко сообщила Селеста, отрывая сестёр от размышлений. – Как вы могли отправиться в Лютный переулок! Вы же обещали, что ни за что не пойдёте туда! Вам уже пятнадцать лет, а ведёте себя как пятилетние! Неужели вы не понимаете, что это опасно, что вы могли погибнуть? А обо мне вы подумали? Как вы считаете, что бы чувствовала я, если бы вы погибли? Я обещала вашей матери беречь вас, а вы делаете всё, чтобы попадать в разные передряги! Вы очень меня разочаровали, юные леди! Отправляйтесь в свои комнаты, живо! Надеюсь, вы сумеете собрать вещи без приключений?
На протяжении тётушкиной тирады девушки молчали, поджав губы. Да и что они могли сказать? Селеста была права: они поступили по-детски глупо. Они могли умереть, если бы тогда не появились авроры. Поэтому когда тётя велела им отправиться в свои комнаты, Лиз и Джен молча поплелись к себе. Уже наверху Элизабет наградила сестру красноречивым взглядом.
- Кто говорил, что тётушка ничего не узнает?
- Она и не узнала бы! – возмутилась Дженнифер. – Она не должна была узнать. Это ты ей всё рассказала! Кто тебя просил?!
Девушка почти кричала, а в её глазах сверкало негодование.
- Успокойся, - тихо посоветовала Лиз. Если Джен, когда злилась, повышала голос, то Элизабет напротив начинала говорить очень тихо, едва слышно.
- Никто не виноват в том, что тётя Села всё узнала, - так же негромко продолжила старшая близняшка, убедившись, что сестра её слушает. – Да, я рассказала ей про наши приключения, но поверь, если бы она узнала об этом от авроров, было бы намного хуже. А так всё будет в порядке. Или может быть, мне следовало рассказать ей ещё и о том, кто был организатором этой, с позволения сказать, прогулки? Иди в свою комнату, собирай вещи. Ты знаешь тётю: к вечеру она остынет.
Сказав это, Лиз резко развернулась и скрылась в своей комнате. Дженнифер постояла немного, перекатываясь с носка на пятку, после чего ушла к себе, громко хлопнув дверью.
***
После ссоры близняшек прошло около часа. Всё это время Алессандра бесстрастно наблюдала за тем, как Элизабет кружит по комнате, собирая вещи и перекладывая их с места на место.
«Всё-таки люди – странные существа, - подумала Сэнди, кладя голову на тугие кольца. –
Всё время волнуются, переживают, нервничают. Может, поэтому они живут не так долго, как мы, змеи?».
- /Госпожа, остановитесь хоть на секунду/, - попросила кобра, не отрывая глаз от Лиз. Девушка устало опустилась на стул, сжав виски руками и прикрыв глаза.
- /Что случилось?/ - поинтересовалась змея.
- /Ничего особенного/, - сухо ответила Элизабет, не поворачивая головы.
- /Если бы «ничего особенного», то Вы бы так не переживали/, - резонно возразила Алессандра, сползая с кровати.
- /Отстань, Сэнди. Поверь, это совсем не твоё дело/, - вяло огрызнулась в ответ старшая Принстоун. Она терпеть не могла, когда лезли к ней в душу. Рассказывать о своих переживаниях, раскрывать перед кем-то свои тайны, откровенничать о чём-то личном? Нет уж, увольте. Особенно сильно Элизабет ненавидела, когда её после этого начинали утешать. Видеть жалость в чьих-то глазах – как это противно! В такие моменты Лиз всегда ощущала себя слабой. А позволить себе быть слабой она не могла. Поэтому предпочитала замыкаться, выставляя вперёд невозмутимость, спокойствие и отталкивающую холодность. Поэтому к окружающим её людям относилась с подозрением и недоверием. Конечно. Элизабет понимала, что так нельзя, что нужно быть более общительной, но ничего поделать с собой не могла. Временами Лиз слегка завидовала сестре, более открытой и легче идущей на контакт. Тётя Села, глядя на младшую племянницу, любила говорить: «Своей коммуникабельностью ты мне напоминаешь мою кузину. Она тоже была такой. Доверяла людям, тепло к ним относилась». Обычно после этого тётушка переводила взгляд на Лиз и недовольно хмурилась, роняя как бы про себя: «И в кого ты такая нелюдимая?» Девушка не знала ответа на риторический вопрос Селесты, а потому со временем научилась пропускать его мимо ушей, смирившись с тем, что она такая, какая есть.
Увлёкшись своими мыслями, Элизабет не заметила, как Алессандра подползла к ней вплотную, продолжая что-то говорить. Старшая из сестёр виновато посмотрела на питомицу:
- /Извини, Сэнди, я задумалась. О чём ты говорила?/
Девушке показалось, что змея испустила тяжёлый вздох.
- /Я говорила, госпожа, что может, конечно, Ваши переживания не моего ума дело, но Вы расстроены, и мне это не нравится/.
Лиз неопределённо пожала плечами.
- /Вы поссорились с сестрой?/ - спросила Алессандра, пристально глядя в лицо хозяйке.
- /С чего ты взяла?/ - поинтересовалась Элизабет, продолжая неподвижно смотреть перед собой и думать о чём-то своём.
- /Я просто слышала ваш разговор/, - ответила кобра, свиваясь кольцами возле стула. - /Вот и подумала, что причина Вашей меланхолии в ссоре. Если вы повздорили, то помиритесь. Не стоит лишний раз трепать себе нервы. Поверьте, у Вас будет ещё немало более весомых поводов для волнений/.
- /Проблема не в этом, а…. Впрочем, неважно. Ты права. Надо помириться с Дженни/.
С этими словами старшая близняшка вышла из комнаты, провожаемая немного печальным взглядом Алессандры.
***
Дженнифер прекрасно понимала, что в их с Элизабет споре она не права. Но это не помогало. Напротив, от ощущения ошибочности собственных суждений Джен злилась лишь сильнее. Она злилась на себя за излишнюю вспыльчивость и резкость, на Лиз за её правоту, на тётушку, которую угораздило так не вовремя обо всём узнать. Раздражение бурлило внутри, ища выход. Дженнифер хотелось что-нибудь сломать, на кого-нибудь прикрикнуть, лишь бы выплеснуть наружу свою досаду и бессмысленную злость. Чтобы хоть как-то успокоиться, девушка принялась убираться в комнате. Джен никогда не любила уборку. Сам факт того, что необходимо раскладывать вещи так, как надо, а не так, как хочется, приводило младшую Принстоун в негодование. Кто и по какому праву решил, что книги обязательно должны стоять на полках или в шкафу, а не лежать под столом или под кроватью? Тем более что под кроватью их проще найти….
Однако сейчас уборка пришлась как нельзя кстати. Однообразная, скучная работа позволяла отвлечься от ненужных мыслей. Надо только сосредоточиться на монотонных движениях и раз за разом повторять ненавистную последовательность действий. Это всегда помогало Джен. Стоило ей приняться за какую-то неприятную, не требующую размышлений работу, как раздражение, злость или просто плохое настроение улетучивались, уступая место спокойствию. Этот раз не был исключением. Усталая, но окончательно успокоившаяся Дженнифер села на кровать. Теперь она могла обдумать ссору с сестрой объективно.
«Нравится мне это или нет, но Лиззи всё-таки права. Не стоило мне на неё кричать. Тётка бы так и так всё узнала. Близняшка поступила правильно. Добросердечное признание уменьшает вину и наказание, и всё такое. К тому же во всей этой истории я виновата. Если бы не была такой растяпой, у нас не украли бы кольцо. Сохранила бы кольцо, не пришлось бы идти в Лютный. В конце концов, если бы я не настояла на этой идиотской идее, мы бы не оказались в такой ситуации. Если бы…. Жаль, что история не терпит сослагательного наклонения. Как бы я хотела всё исправить! А так, как ни крути, я кругом виновата. Всё из-за моей глупости и упрямства. Как ни печально это признавать, но, наверное, Лиззи права, когда говорит, что моя отчаянность граничит с безрассудством, а упорность с ослиной упёртостью. Надо пойти перед ней извиниться».
Стоило Джен об этом подумать, как в её комнату быстрым шагом вошла Элизабет.
- Прости меня, близняшка. Я вела себя, как дура! – одновременно сказали сёстры, обнимая друг друга.
***
Вечером того же дня девушки сидели на диване в гостиной, выслушивая суровые наставления тётушки. Селеста всё ещё сердилась на племянниц за поход в Лютный переулок, но уже значительно меньше.
«В конце концов, Лиз и Джен сами себя наказали, - решила женщина, глядя на виноватые лица сестёр. –
Они решили развлечься с огнём, но обожглись. В следующий раз они сто раз подумают, прежде чем идти туда, куда не следует». Поэтому, наставляя Элизабет и Дженнифер, Селеста ни разу ни словом, ни намёком не упомянула об утреннем происшествии.
- Я надеюсь на ваше
благоразумие, девочки, - строго произнесла мисс Принстоун, особенно подчеркнув «благоразумие». – Колдовать
только при помощи палочек! Вы меня слышите? Вообще забудьте о том, что когда-то умели колдовать без них! Ни мне, ни вам не нужны лишние проблемы, к которым подобное баловство приведёт, поэтому постарайтесь вести себя, как следует. Не нарушайте школьные правила! Я не требую от вас неукоснительного соблюдения каждого из них, – это невозможно – но постарайтесь не нарушать каких-либо особо непреложных правил. Как вы понимаете, я имею в виду прогулки в Запретный лес и иже с ними. Туда ходить нельзя не потому, что так хочется учителям, а потому, что там опасно находиться. Не прогуливайте уроки! Вы обязаны получить достойное образование и не позорить меня и всю нашу семью. И, разумеется, никаких экспериментов с зельями и химическими реагентами. Вы меня поняли? Ни-ка-ких. Особенно если учесть, что до того, как вы добиваетесь необходимого результата, ваши смеси не меньше десяти раз успевают взорваться.
- Неправда! – возмущённо возразила Джен, поднимая на тётушку глаза. – Когда мы с Лиззи готовили модификацию ранозаживляющего ускоренного действия, оно получилось с первого раза. А зелье, стимулирующее память, – со второго. И оно, кстати, в первый раз не взорвалось, не прожгло стол, не наполнило дом удушливым газом. Оно просто подействовало не совсем так, как надо.
- О, да, - мрачно ответила Селеста, жестом прерывая племянницу. – Я помню, КАК оно подействовало. И прекрасно помню, что после этого вы попали в больницу с острым пищевым отравлением. Кто из вас первой додумался
это выпить?! Как вам вообще подобное могло прийти в голову?! Вам просто невероятно повезло в тот раз. Всё могло закончиться намного хуже!
- Зато мы узнали, что клевер четырёхлистный в соединении с эвкалиптовой эссенцией и порошком из нижнего отростка мандрагоры даёт токсичное вещество, - пожала плечами Элизабет, и в её глазах вспыхнул знакомый Селесте огонёк научно-исследовательского задора. – Кроме того, когда мы заменили порошок мандрагоры на жучьи глаза, а свежевыжатый эвкалиптовый сок развели водой в соотношении не 3:1, а 2:1, то зелье не просто подействовало. Результат превзошёл наши ожидания! Память улучшилась на 40%, вместо ожидаемых 20%, а….
- Так, всё, хватит! – оборвала рассуждения Лиз тётушка. – Меня абсолютно не интересуют результаты ваших изысканий! Всё, что меня волнует, – это ваша безопасность. Поймите вы, я не хочу, чтобы в один далеко не прекрасный день вы вдруг выяснили, что какое-нибудь растение с чем-нибудь толчёным или раздавленным приводит к летальному исходу или превращается в оружие массового поражения! Поэтому пообещайте мне: никаких экспериментов в школе. Обещаете?
Девушки с явной неохотой кивнули. Неудовольствие и неприятие подобного решения тётки сквозило во взглядах внимательных карих глаз.
- Вот и славно. И ещё одно, - на этот раз Селеста смотрела только на Элизабет. – Никакого парселтанга в школе. Не знаю, зачем ты купила эту змею, но я прошу тебя, не разговаривай с ней. Ты всегда была умной и дисциплинированной девочкой, а значит, не будешь вести себя так же безрассудно, как твоя сестра или твоя мать. Ты мне обещаешь?
- Обещаю, - тяжело вздохнула Лиз и, пристально глядя на Селесту, добавила:
– Не переживайте, тётя. Всё будет в порядке.
- Вы говорили тоже самое, слово в слово, когда обещали не ходить в Лютный переулок, - не удержавшись, язвительно заметила тётя. Сёстры виновато промолчали. Крыть было нечем.
- Ладно, - удовлетворённо сказала тётушка. – Забыли. Просто постарайтесь вести себя поосторожнее в следующий раз. Меня рядом не будет, и выгораживать вас будет некому.
- Мы знаем, тётя. И мы Вас не подведём. Честное слово.
- Хорошо-хорошо. А теперь проверьте, всё ли вы собрали, и ложитесь спать. Завтра вас ждёт трудный день.
Близняшки, пожелав тёте спокойной ночи, удалились в свои комнаты. Селеста проводила их грустным и взволнованным взглядом. С самого утра сердце женщины ныло и тоскливо щемило. Плохое предчувствие одолевало её, не давая забыть о себе ни на минуту. Селеста села на диван. На плечи усталостью навалились последние годы с их бедами и проблемами. С магической фотографии, стоявшей на каминной полке, на женщину и одновременно сквозь неё смотрела её кузина. И впервые в жизни Селесте почудилось, что глаза погибшей сестры расширились, будто она увидела какое-то чудовище. В зрачках мелькнули боль, невыразимая грусть и нечеловеческая страх, перемешанный с усталостью. Казалось, что девушка хочет и не может крикнуть: «Помогите мне! Спасите меня и моих дочерей! Спасите нас и спасайтесь сами!». Селеста Принстоун прикрыла глаза и помассировала веки кончиками пальцев. А когда она снова посмотрела на фотографию, видения уже не было. Юная девушка-шатенка как всегда безразлично и безмятежно улыбалась чему-то своему. Обычная фотография. Такая же мёртвая, как и человек, изображённый на ней.
«Это всё нервы. Я просто устала. Просто надо успокоиться, отдохнуть, и всё пройдёт. Визит авроров совсем выбил меня из колеи», - подумала мисс Принстоун. Однако предчувствие чего-то дурного не желало её покидать. И, несмотря на все увещевания внутреннего голоса, женщина ещё долго не могла уснуть, с горечью глядя в чернильное небо последней летней ночи.
***
Северус Снейп устало опустился в кресло, вытянув ноги к весело трещащему огню в камине. Педсовет, созванный Дамблдором в преддверии первого сентября, затянулся до поздней ночи, совершенно вымотав зельевара.
«Старик из кого хочешь душу вытянет своим умением переливать из пустого в порожнее. И своими лимонными дольками», - мрачно подумала Северус, небрежным жестом призывая к себе стакан и бутылку коньяка. В голове уютно гнездилась тупая ноющая боль и вместе с усталостью монотонно пульсировала в висках. Завтра первое сентября – самый чёрный день в календаре. Слизеринский декан поморщился от понимания, что уже к вечеру Хогвартс будет напоминать гудящий улей. Сюда битком набьётся орава бестолковых студентов, у которых после летних каникул всегда пусто и пыльно в мозгах. Северус готов был поклясться, что на первых уроках слышит, как свистит ветер в головах учеников. Снейп тяжело вздохнул, наливая себе коньяк и прикрывая глаза. Бестолковое и гомонящее стадо, которое все называют студентами, – это ещё не самая большая проблема. Завтра вечером здесь снова будет Золотой Мальчик-который-умудрился-выжить-и-теперь-достаёт-всех-вокруг со своей абсолютно бесшабашной гоп-компанией в лице прилипчивой всезнайки Грейнджер и вечно-рыжего и крайне недалёкого Уизли. Северус сделал глоток и сдавил виски руками. Как его угораздило пообещать защищать этого несносного мальчишку? Мужчина снова взял стакан и задумчиво повертел его в руках. Когда он клялся стать защитником Поттера-младшего, он думал лишь о том, что это Её сын. Её плоть и кровь. Её продолжение. Её дитя. Тогда он даже помыслить не мог, что мелкий паршивец станет настолько точной копией своего несносного папаши. Что внешне, что по характеру….
Мастер зелий отогнал напоминающие назойливых мух мысли. Хватит об этом думать! В конце концов, сегодня ещё можно посидеть у огня, расслабиться, выпить коньяка. Дамблдор уже сказал всё, что хотел, вызова от Лорда в ближайшее время не предвидится. Его Темнейшество занят какой-то сверхсекретной операцией, в детали которой его, Северуса, посвящать не намерен. Ну, и чёрт с ним! Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. И сегодня, когда оба проклятых манипулятора оставили его хоть на какое-то время в покое, можно позволить себе драгоценные часы отдыха.
За стенами замка начинался дождь. Редкие капли ударяли в оконное стекло, а затем отскакивали миллиардами ледяных осколков. Небо, и без того чернильно-чёрное, как бездонный колодец, быстро заволокло громадами грозовых туч. Сначала дождь стучался в комнату робко и неуверенно, но потом стихия, вдруг почувствовав себя полноправной хозяйкой, настойчиво забарабанила в окно крупными каплями. Ветер безжалостно рвал в клочья серую вату туч и, надрывая душу, завывал в щели каменной кладки стен. Но в гостиной Северуса уютно гудел огонь в камине, заглушая унылую песню ветра, а по телу зельевара разливался жидким огнём выпитый коньяк. Мужчина потянулся, было, налить себе ещё, но потом передумал. Если он сегодня напьётся, то завтра голова будет раскалываться от боли. И хотя у него есть зелье от похмелья, несколько «приятных» минут ему всё равно будет обеспечено. Северус откинулся на спинку кресла, вспоминая, о чём ещё говорил господин директор на педсовете. Кажется, с этого года в Хогвартсе будут учиться новые студентки на пятый курс. Снейп насмешливо хмыкнул. Хотел бы он посмотреть на этих, с позволения сказать, учениц. Если та больше похожая на стадо баранов толпа, которую он лицезрит несколько лет подряд, ничего не способна выучить или запомнить, то, что можно говорить о девушках, начавших обучение с пятого курса и до этого живших среди маглов и не посещавших магических школ? И, хотя Дамблдор утверждал, что новые ученицы были не совсем оторваны от магического мира и имели представление о предметах, которые теперь будут изучать, Северус всё равно считал, что будет забавно посмотреть на них на первом занятии. Интересно, почему они начинают обучение только сейчас? И почему не с первого курса? Конечно, учиться никогда не поздно, но всё-таки…. Всё-таки проще начать с более простого материала. Северус покачал головой. Либо новые студентки и их опекунша не ищут лёгких путей, либо…. В чём ещё может быть причина столь странного поведения, Снейп понять не мог, но длительная шпионская деятельность не позволяла мужчине забыть об этом. Кроме того, было ещё кое-что, что не давало ему покоя. Как там звали этих девчонок? Элизабет и Дженнифер Принстоун, кажется. Принстоун…. Почему-то эта фамилия назойливо вертелась в голове, тупой свербящей болью вгрызаясь в мозг. Почему? Попытка напомнить ему о чём-то? Но о чём? Северус был абсолютно уверен: он никогда не был знаком с человеком, имеющим подобную фамилию. Не встречался, не общался. И среди Пожирателей людей с такой фамилией точно не было. Возможно, он просто когда-то где-то слышал её. Да, скорее всего так и есть. Принстоун – не такая уж редкая фамилия. Но всё равно её отголосок продолжал эхом отдаваться в голове, настойчиво звучать в ушах, а ехидный внутренний голос неустанно твердил, что он что-то упускает.
Северус встал с кресла и не спеша подошёл к окну. Стихия за окном бушевала всё сильнее и сильнее. Гром разрывал раскатами тишину ночи, ветер сгибал могучие деревья. Окна подземных апартаментов мастера зелий находились вровень с землёй, однако это не мешало дождю разбиваться на мелкие осколки о стёкла. Яркая ветвящаяся молния разделила небо напополам и осветила школьный двор. И в то краткое мгновение, в которое свет заливал всё вокруг, Северус вдруг увидел стоящую неподалёку женскую фигуру, закутанную в чёрный длинный плащ. Но не успел зельевар разглядеть незнакомку получше, как темнота поглотила её. Женщина словно растворилась в ночной мгле, потому что когда следующая молния осветила двор, там уже никого не было. Северус потёр виски ладонями. Незнакомка ему померещилась. Это всё из-за усталости. Он слишком много работает в последнее время. Вот и всё. Зельевар отвернулся от ливня и ветра за стеклом и пошёл в спальню, на ходу расстёгивая мантию. А с каминной полке ему вслед тихо тикали часы – безмолвные и единственные свидетели минут слабости этого всегда сильного человека.
***
Утро первого сентября – чёрного дня календаря – выдалось на удивление пасмурным. И это было тем более поразительным, что ещё днём раньше лучи испепеляли землю, заставляя людей изнемогать от жары. А сейчас серая вата туч лениво ползла по низкому серому небу, загораживая серое унылое солнце, льющее ровный серый свет. Прохладный ветер трепал верхушки деревьев и рвал ещё зелёные листья с живых изгородей. Такое утро вполне соответствовало настроению школьников, которые, проснувшись спозаранку, с сожалением осознали, что лето не вечно, и в школу идти придётся.
Пожалуй, во всём мире существовал лишь один подросток, искренне радующийся началу учебного года и с трепетом ожидающий первого сентября с начала летних каникул. Этот юноша жил в Лондоне, был волшебником и гордо носил шрам в виде молнии на лбу. Разумеется, это был Гарри Поттер.
Но в это серое и хмурое утро он проснулся в дурном настроении. Обычно близкая поездка в Хогвартс вызывала в душе Гарри радостное и волнующее предвкушение. Но не в этот раз. Несмотря на то, что конец лета прошёл в относительном спокойствии и странные ночные кошмары перестали сниться, предчувствие чего-то плохого не оставляло юношу с встречи с Гермионой. Гриффиндорцу казалось, что всё это только затишье перед буре, которая может оказаться намного страшнее Волан-де-Морта и его Пожирателей Смерти.
С того разговора в магловском кафе подруга прислала ему всего одно письмо. Даже не письмо, а лаконичную записку, в которой было всего пять слов:
«Всё исчезло. Осталось одно кольцо».
Гарри чувствовал исходящее от записки недоумение, испытываемое Гермионой. Каждое слово было пропитано им. Он и сам ничего не мог понять. Куда могли исчезнуть ценные вещи и древние книги из подвала Грейнджеров? Что могло с ними случиться? Единственный логичный ответ, приходивший юноше на ум, – книги и ценности были украдены. Но кем? И не значит ли это, что теперь Гермионе угрожает опасность? Остаток лета Гарри с замиранием сердца читал «Ежедневный Пророк», боясь в один прекрасный день наткнуться на известие о гибели подруги или её семьи. Несколько раз юноша порывался бросить всё и поехать к Гермионе, чтобы хоть как-то её защитить, но порыв приходил, и Гарри осознавал, что таким образом он не поможет, а наоборот только навредит подруге. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как напряжённо ждать известий. Но всё обошлось. Кто бы ни похитил вещи Основателей, он не собирался убивать грязнокровку, по воле рока оказавшуюся хранительницей целого состояния.
Не только волнение за Гермиону составляло дурное предчувствие Гарри Поттера. Куда больше юношу занимало происходящее с Роном. С того памятного дня его лучший друг ничуть не изменился. Он всё так же избегал смотреть в глаза окружающим его людям, стараясь делать это так, чтобы никто не догадался. Говорил Рон медленно, будто с трудом проталкивая слова через горло, слегка растягивая гласные и шипящие согласные. Но, что самое удивительное, за последние две недели никто, ни одна живая душа, кроме Гарри, не заметил изменений произошедших с Роном. Члены Ордена были слишком заняты, чтобы обращать внимание на подростков, чаще всего только путающихся под ногами. Даже Фред, Джордж и Джинни, проводившие с братом и Гарри всё свободное время, не увидели ничего странного в поведении младшего сына Уизли. Лишь Кикимер стал относиться к Рону неуловимо иначе. Гарри не раз замечал, как старый домовик, проходя мимо рыжего парня, позволял себе какую-то странную и несколько презрительную улыбку, в которой, тем не менее, причудливо смешивались подобострастие и жалость. Да ещё миссис Блек иногда обрывала тирады, чтобы проводить гриффиндорца задумчивым колким взглядом. Но можно ли было доверять чутью давно умершей склочной женщины и старому, выжившему из ума домовому эльфу? Гарри не знал и поэтому просто продолжал наблюдения, изнывая от бездействия и от невозможности помочь другу.
На первое сентября в доме на площади Гриммо, 12 царило радостное возбуждение. Взволнованное кудахтанье миссис Уизли смешивалось с бесконечными шуточками Фреда и Джорджа, получивших возможность использовать магию без ограничений, бессмысленным спором мистера Уизли и Джинни, из которого нельзя было понять ни слова, и истошными воплями вновь разбуженной миссис Блек. Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на своё отражение в большом зеркале, обрамлённом дорогой рамой. На мгновение юноше почудилось, что за спиной его зеркального двойника мелькнули чьи-то алые огоньки глаз. Гарри тут же вспомнил рассказ Гермионы. У неведомых существ, напавших на неё, были красные глаза. Парень впился взглядом в зеркало, но алые огоньки исчезли. Гриффиндорец так пристально всматривался в зеркальную гладь, что старое зеркало смутилось:
- Я что-то не так сделало?
Гарри с трудом удержал себя от желания осмотреться в поисках говорящего.
«Наверное, я никогда не привыкну к этому. Как ни старайся, а я всё равно словно чужой в магическом мире», - с грустью подумал юноша, в последний раз приглаживая непослушные волосы.
- Гарри, милый, иди, покушай блинчиков, - послышался откуда-то снизу ласковый воркующий голос матери Рона.
- Иду, миссис Уизли, - откликнулся Гарри, закинул последние вещи в чемодан и спустился на первый этаж.
В самом тёмном уголке под кроватью зажглись голодные красные глаза. Комнату наполнило недовольное утробное рычание и тихое шипение. Лакомая добыча снова выскользнула из лап хищников. Надо было ждать. А охотники не любили ждать.
***
Элизабет и Дженнифер стояли на вокзале Кингс-Кросс. Тёти с ними не было. Селеста к своему огорчению была вынуждена отлучиться по делам и потому попрощалась с племянницами ещё рано утром, напомнив им об осторожности и хорошем поведении. Девушки оказались предоставлены сами себе. Оставаться в доме они, снедаемые предвкушением поездки в самую знаменитую школу магии, не могли. Поэтому через полчаса после отъезда тётушки близняшки прихватили вещи и деньги и отправились в Лондон. До отправки поезда Лиз и Джен бродили по заполненным маглами улицам, бесцельно разглядывая яркие витрины магазинов и развлекательных центров. За полчаса до отправки поезда сёстры оказались на вокзале и тут же были оглушены непрекращающимся шумом вокзала. Кингс-Кросс был наполнен той жаждой движения и спешки, какая всегда присутствует на вокзалах и в аэропортах. Вокруг сестёр лихорадочно метались люди, стремясь попасть в свой вагон вовремя, а потому увлечённо отдавливая друг другу пятки, толкая соседей в спины и громко крича. Девушек уже не один раз пихнули и пару раз чуть не скинули с тележки клетку со старенькой совой по кличке Молли. Она жила в семье Принстоунов с давних пор. Древняя птица являлась в своё время питомицей матери близняшек, а до неё их двоюродного деда. Вполне возможно, что до него сова-старушка принадлежала ещё кому-то. Молли с огромным трудом переносила письма, летала натужными рывками и издавала усталые хрипы, отдалённо напоминающие уханье. Тётя, вручая древнюю птицу племянницам, долго сетовала на то, что из-за глупости Лиз не может обеспечить сове достойную и спокойную старость. Сейчас Молли, нахохлившись, словно воробей, дремала, время от времени равнодушно взирая на изумлённых маглов, а иногда неодобрительно кося жёлтым глазом очередных представителей семейства Принстоун.
Элизабет и Дженнифер приблизились к барьеру, разделяющему мир маглов и мир магов. Сёстры переглянулись. В карих глазах одновременно отразилось нетерпеливое предвкушение, смешанное с предчувствием чего-то необычного, волнительного,… волшебного. Что ещё могли чувствовать девушки, которые хоть и слышали о магическом мире, хоть и колдовали, но прожили всю свою сознательную жизнь среди маглов?
- Пойдём на платформу, - произнесла Лиз, беря Джен за руку и крепко сжимая ладонь сестры, словно ища поддержки. – А то уже без десяти одиннадцать. Скорее всего, все свободные купе уже заняты.
Дженнифер неуверенно кивнула, и, глубоко вздохнув, как перед погружением в воду, близняшки шагнули сквозь барьер.
На платформе 9 3/4 было не менее шумно, чем на вокзале маглов. Вся платформа утопала в пепельно-белых клубах дыма, испускаемого алым поездом с каждым протяжным свистом. Вместо людей мимо сестёр проходили зыбкие тени, растворявшиеся в дыме едва успев возникнуть. Где-то в тумане безостановочно и уныло бормотал парень, взывающий к какому-то Тревору. С другой стороны кто-то смеялся и весело болтал. Где-то недалеко какой-то излишне волнительный родитель поучал своё чадо. Близняшки одновременно улыбнулись, вспомнив тётушку с её правилами.
- Приветик! – совершенно неожиданно прозвучало за их спинами. Девушки вздрогнули и синхронно обернулись.
- Ничего себе! – поражённо выдохнула Дженнифер, увидев обладательницу голоса. В пелене тумана прямо перед ними стояла белокурая девушка с замысловатой, на грани чудаковатости, причёской на голове. Блондинка обладала водянисто-голубыми глазами чуть навыкате, что придавало ей вечно удивлённый и безмятежный вид. Несмотря на то, что говорила девушка явно с близняшками Принстоун, смотрела она куда-то мимо них, видя за плечами сестёр что-то, известное ей одной. Окружённая плавающими в воздухе облаками пара, блондинка казалась неземным существом. Элизабет и Дженнифер изумлённо смотрели на говорящую, а девушка между тем, мечтательно улыбаясь, продолжала:
- Я вас здесь никогда раньше не видела. Вы, наверное, новенькие? Это странно, потому что в Хогвартс обычно не принимают взрослых. Иногда переводят из других школ, но это редкость. Я ни разу не видела такого. Меня, кстати, зовут Полумна Лавгуд, а вас как?
Полумна говорила не спеша, будто подбирая слова, и в каждой её фразе слышалась та же безмятежная мечтательность, которая светилась во взгляде её голубых глаз. О своём имени девушка сказала как бы, между прочим, очевидно не придавая ему никакого особенного значения. Элизабет и Дженнифер, слушая необычную речь новой знакомой, удивлялись ей всё больше.
- Я – Джен, - ответила, наконец, младшая Принстоун. – А это моя сестра-близнец Лиз.
Услышав своё имя, Элизабет вежливо улыбнулась и махнула рукой в знак приветствия.
- Очень приятно, - всё также со спокойным равнодушием откликнулась Полумна. – Я учусь на Когтевране. А вы где будете учиться?
Сёстры замялись, переглянувшись. Тётя всегда говорила им, что ни один ученик Хогвартса заранее не знает, на какой факультет попадёт. Может быть, Селеста ошиблась?
- Извини, мы думали, что это определяется уже в школе, - сказала Дженнифер, стараясь понять по лицу Полумны, о чём она думает.
- Да, точно, - словно только что вспомнив об этом, ответила девушка. – Я имела в виду, как вы думаете, где вы будете учиться?
Лиз и Джен пожали плечами.
- Я считаю, что Дженни точно будет на Гриффиндоре, - задумчиво произнесла Элизабет. – А я…. Не имею ни малейшего понятия. Наверное,….
Но, что собиралась сказать Лиз, так и осталось загадкой, потому что в этот момент раздался громкий гудок паровоза, напомнивший сёстрам крик раненого кита. Те ученики, которые ещё стояли на платформе, оживились и начали стекаться к входам в вагоны. Образовалась давка. Студенты толкались, пихались, кричали и пытались первыми пробраться в вагон. В безумной толчее и всеобщем гомоне близняшки мгновенно потеряли Полумну из виду. Найти новую знакомую в человеческом море не представлялось возможным, и девушки быстро оставили бесплодные попытки. Хорошенько подумав, они встали в самый конец импровизированной очереди, оказавшись в стороне от давки. Теперь Лиз и Джен могли спокойно дождаться возможности сесть в вагон.
Спустя несколько минут сёстры Принстоун смогли попасть в вагон. Однако найти свободное купе в заполненном студентами «Хогвартсе-Экспрессе» оказалось ещё сложнее, чем войти в поезд. Только в самом хвосте состава девушками было обнаружено пустое купе. Лиз закрыла дверь, положила чемодан на полку и устало рухнула на сидение. Джен, положив свой багаж рядом с вещами сестры, села напротив. Клетка с задремавшей Молли была аккуратно водружена на одно из сидений. По соседству с совой устроилась Алессандра, искусно притворяющаяся спящей. В купе воцарилось молчание. Лёгкий толчок и громкий свист возвестил об отправлении поезда. За окном замелькали, быстро сменяясь, дома и деревья. Некоторое время Лиз и Джен созерцали пейзаж за окном, прислушиваясь к ритмичному перестуку колёс. Первой тишину нарушила Дженнифер:
- Ну, что сестрёнка? Веришь, что мы едем в Хогвартс? Интересно, какой он?
- Тётя же тебе рассказывала про Хогвартс, - ответила, не отрываясь от окна, Элизабет.
Джен лишь махнула рукой.
- Тётушка пересказывала нам впечатления мамы. Сама-то она никогда там не училась. Но это всё не то. Сама знаешь, когда часто о чём-то говоришь, да ещё с чужих слов, каждый раз получается разная история. Я хочу увидеть Хогвартс вживую. По-настоящему.
Лиз усмехнулась, слушая младшую сестры. Ей и самой хотелось увидеть наполненный магией самой природы древний замок, о котором она так много слышала от тёти.
- Зачем зря гадать? – риторически спросила старшая Принстоун. – Приедем и увидим, какой он на самом деле. А пока давай займёмся чем-нибудь. Сыграем в карты, например. Ты сдаёшь. А то поездка, судя по всему, будет долгой.
Примерно через час поездки дверь в купе неожиданно распахнулась. Сёстры Принстоун, не сговариваясь, повернулись к входу, чтобы посмотреть на незваного гостя. Им оказался юноша с холодными серыми глазами и гладкими, словно прилизанными, светлыми волосами. На его лице застыла маска надменного и высокомерного аристократа. А в том, что незнакомец аристократ, Лиз и Джен не сомневались. Об этом говорила и осанка парня, и его движения, и его взгляд. За спиной юноши мельтешили два шкафоподобных парня. На их лицах была написана одновременно покорная обречённость и удовлетворение собственным положением. Похоже, эти импровизированные телохранители если не боготворили блондина, то, по крайней мере, относились к нему с глубочайшим уважением.
Юноша, едва войдя в купе, величаво, с лёгкой брезгливостью и чувством собственного превосходства во взгляде посмотрел на девушек и поинтересовался:
- Вы новенькие?
- Не задавай глупых вопросов, - сухо посоветовала Элизабет. – Ты и так прекрасно видишь, что мы здесь впервые.
- Не смешно, - от голоса юноши ощутимо повеяло холодом.
- А я и не смеюсь, - пожала плечами Лиз, выдерживая взгляд льдисто-серых глаз парня.
- Как вас зовут? – поинтересовался юноша, не обращая внимания на фразу Элизабет.
- Насколько я помню, - заметила Джен. – По правилам этикета первыми должны представляться юноши, а уже потом девушки. Или я что-то путаю?
Блондин поджал тонкие губы, и его лицо исказилось неприятной гримасой.
- Меня зовут Драко Малфой, - растягивая гласные, представился юноша. – Вы слышали когда-нибудь эту фамилию?
- Конечно, - брякнула Дженнифер, прежде чем Элизабет успела её остановить. – Ты сын Пожирателя Смерти, - и тут же осеклась, заметив выразительный взгляд сестры. Малфой побледнел. Вся видимость вежливости вмиг слетела с его холёного лица.
- Мой отец никогда, слышишь, ни-ког-да не был Пожирателем Смерти! Поняла, паршивая грязнокровка?!
Дженнифер оскорблённо вспыхнула.
- Не смей называть меня так! Моя кровь не менее чистая, чем твоя! Немедленно извинись! Такими словами в приличном обществе не бросаются!
- А кто сказал, что вы – приличное общество? И кто разрешил магле говорить мне, что делать? – Малфою явно доставляло удовольствие выводить Дженнифер из себя.
- Успокойся, - прошипела Лиз на ухо разозлённой и расстроенной сестре. Потом девушка встала, повернулась к Драко и, медленно чеканя слова, произнесла:
- Знаешь, что я тебе скажу, Драко Малфой? Да, ты аристократ. Да, ты богатый, знаменитый, а твой отец имеет влияние и вес в Министерстве. Но это не даёт тебе никакого права оскорблять меня или мою сестру. Мне нет никакого дела до того, кто ты и чем занимается твоя семья. И говорить всякие гадости про мою семью я тебе не позволю.
Малфой снова побледнел. Плотно сжатые губы лучше всяких слов говорили о его злости. Но Элизабет сейчас это не волновало.
- Я не угрожаю тебе. Я просто предупреждаю. Я никому не позволю безнаказанно поливать грязью или причинять боль мне или моей сестре. Можешь считать меня самоуверенной, самонадеянной, но я найду способ, чтобы отплатить обидчику его же монетой. Имей это в виду.
Малфой резко выдохнул, глядя на девушку. Потом подошёл ближе и произнёс так тихо, что слышать его могли только сёстры:
- А теперь ты выслушай меня. Ты не самоуверенна, ты просто глупа. Глупа и наивна. Вы даже не подозреваете, с кем хотите связаться. Я способен превратить вашу жизнь в ад. И, если вы встанете на моём пути, я сделаю всё, чтобы она стала таковой.
С этими словами юноша развернулся и вслед за своими телохранителями вышел из купе, громко хлопнув дверью. Стекло в двери жалобно звякнуло.
- Больно нам нужно переходить тебе дорогу, - тихо сказала ему вслед Джен.
В купе снова стало тихо. Мрачноватую тишину нарушал только перестук колёс. Карты лежали на столе, но играть сёстрам больше не хотелось. Разговор с Малфоем совершенно испортил приподнятое настроение, с которым девушки направлялись в Хогвартс.
- Надеюсь, таких, как Малфой, в Хогвартсе немного, - буркнула, наконец, Дженнифер, отворачиваясь к окну. Элизабет промолчала. У неё на этот счёт было другое мнение. А поезд всё дальше и дальше уносил сестёр от дома.
***
Небо за окном поезда стремительно темнело. Первые звёзды сначала робко, а потом всё увереннее и увереннее зажигались на его чернильной глади. Полная мертвенно-бледная луна, раздувшись от ощущения собственной значимости, важно глядела вниз на ярко освещённую алую ленту поезда.
В купе царила суматоха. Студенты, предчувствуя скорое прибытие в Хогвартс, торопливо переодевались в школьную форму. В залитых светом коридорах уже толпились некоторые ученики, жадно выглядывавшие в окна и пытавшиеся увидеть громаду магического замка.
Сёстры Принстоун в своём купе тоже приникли к окну. От яркого света поезда казалось, что за стеклом разлита непроглядная темнота. Но стоило глазам привыкнуть, как на фоне почти чёрного неба стали появляться корявые силуэты деревьев и тёмные холмы. За спинами близняшек подняла голову Алессандра, неподвижно разглядывающая тьму.
- /Скоро приедем, госпожа?/ - спросила она, глядя на напряжённые плечи Элизабет. Девушка молча кивнула, не отходя от окна. И почувствовала, как на её руку легла холодная ладонь сестры.
- Что случилось? – поинтересовалась Лиз.
- Ничего, - прошептала Дженнифер. – Всё в порядке. Просто волнуюсь немного.
Элизабет ободряюще улыбнулась и сжала руку Джен.
- Смотри, Лиззи, - вдруг взволнованно выдохнула младшая Принстоун, указывая куда-то в темноту. Элизабет перевела туда взгляд. На фоне иссине-чёрного неба возвышалась неприступная чёрная крепость. Поезд подъезжал к Хогвартсу.
