Глава 6Гермиона развалилась на диване после утомительного и тяжелого дня. На полу разлегся уставший Теодор. Благо в гостиной никого не было, кроме них, поэтому девушка удобно лежала, заняв большую часть мягкого дивана. Причиной такой усталости объясняется тем, что ребята спорили с Майклом Корнером и Терри Бутом на уроке Трансфигурации из-за политических репрессий, и профессор Макгонаггл назначила им наказание.
– Я тебе говорил, что ненавижу когтевранцев больше чем гриффиндорцев? – прикрыв глаза, спросил Теодор.
– Уже в шестой раз, – улыбнулась Гермиона. – Нужно было их поблагодарить.
– Я пошлю им цветы! – Теодор скорчил гримасу, как будто только что увидел червей. – А если серьезно, ты же знаешь что мы отбросы общества, а ссориться с теми, кто считает нас «падшими» – не в моей компетенции.
– Ты боишься их? – усмехнулась Гермиона, услышав знакомые скрытые нотки в его голосе.
– Нет, – резко прервал Нотт.
– Знаешь, это вполне нормально, что ты боишься...
– Я никого не боюсь! – вспыхнул парень, вставая с пола.
Гермиона похлопала его по плечу.
«Ты боишься их, Нотт, не скрывай этого» – подумала про себя Гермиона.
– Знаешь, чего я боюсь больше всего? – вдруг тихонько прошептал Теодор.
– Чего? – также тихо спросила Гермиона.
– Маму, – глубоко выдохнул Теодор. – Она что-то тихо шепчет, и я не могу разобрать, что она мне говорит, но потом её голос вдруг срывается на крик, и я, наконец, понимаю, что она хочет мне сказать. Если честно, лучше бы не понимал… – Теодор резко встал, и начал делать круги возле дивана, засунув руки в карманы брюк. – Я не могу больше это терпеть. Она сниться мне, понимаешь? Её глаза преследуют меня, а губы все время повторяют эту фразу… Она, она словно и не ушла вовсе. Эти сны мучают меня, они настолько реальные, что иногда я думаю, что все это вовсе мне не сниться. Вот прямо сейчас я поверну голову, и она там, рядом со мной. Улыбается мне своей вымученной улыбкой, словно с ней все в порядке, машет рукой и зовет, а потом… Потом она снова кричит, и я… Я не могу этого выдержать. Её слова не дают мне покоя, Финн. Я не знаю, куда от них деться. И от неё самой… – голос Теодора затих.
Грейнджер прикусила губу, не зная что говорить в подобных ситуациях:
– Наверное, в глубине души, ты не хочешь отпускать ее…
– Ох, Финн! Не надо мне говорить об этом, ведь я все это прекрасно понимаю. Но неужели ты думаешь, что от твоих слов об этом, что-то изменится? Мне не станет легче. Просто, знаешь, мне трудно это вынести. Я не могу находиться дома в одиночестве. Раньше там был хотя бы отец. Стоит зайти на кухню, и вот, она перед глазами, сидит и пьет чай, рассказывая об очередном прошедшем дне. Иду в свою комнату, и она за мной. Она везде, она ни на минуту не оставляет меня.
Глаза парня наполнились слезами, а сердце болезненно сжалось. Миссис Нотт всегда учила быть его сильным. Что сдаются лишь слабые. Да и вообще, пускай сдаются одни слабые, тогда и он будет слабым, ведь нет никакого смысла быть сильным, если крепкие духом умирают точно так же, как и слабые. Ведь намного проще сдаться, чем бороться. Течение уносит прочь, и не надо грести против него, теряя такие драгоценные силы.
– Я не думаю, что твоя мама была бы рада видеть твои слезы, – прошептала Гермиона, которой стало не по себе после его слов.
– Давай ты не будешь строить предположения, ладно? Я уже никогда не узнаю, что бы она подумала на этот счет. Её уже нет, и мне пора смириться.
Гермиона ничего не смогла ответить. Она понимала, что Теодор прав, да и разговор давно уже исчерпал себя.
Это был декабрь. Любимый месяц миссис Нотт. Сырая, ледяная земля приютила ее, хотя она совсем не рвалась умирать. Она хотела жить, но её желания никто не учитывал.
* * *
В Трёх метлах было яблоку негде упасть. Невилл Долгопупс рассказывал истории из детства. Его рука по-хозяйски лежала на плече у Полумны Лавгуд, а она внимательно слушала своего парня. Гермиона за соседним столиком изредка наблюдала за своими друзьями. Она сразу поняла, еще с пятого курса, что Невилл и Полумна две стороны одной монетки. Парвати иногда отвлекалась на парней из дальнего столика, а те в свою очередь улыбались ей, из-за чего девушка хихикала. Симусу это начало доставать, и он попросил ее «убавить громкость», а лучше вообще замолчать. Рон и Гарри пришли навестить своих друзей, парни попивали с ними сливочное пиво.
– Падма, как думаешь, может им сказать? – спросил Дин.
Ребята все разом затихли и принялись внимательно слушать друзей. О чем это они?
– В общем, ребят, мы решили пожениться. Скорее всего, это будет следующим летом, – сказала Падма, посмотрев на друзей с улыбкой.
– Что? Серьезно? Да это же превосходно, – закричала на весь паб Джинни, – Боже, я так рада за вас. Подожди, ты ведь не беременна?
– Что? – Падма засмеялась. – Нет, конечно. Джинни, мы женимся, потому что любим друг друга. – Падма обняла парня.
– Мы очень рады за вас. – Невилл сказал это за всех. – Как насчет групповых обнимашек? – спросил Невилл и не дождавшись ответа, навалился на всех с распростертыми объятиями.
– Невилл, ты меня сейчас раздавишь, – смеясь, ворчала Парвати.
Джинни крикнула на весь паб: «Они женятся!». Люди сидящие в Трех метлах зааплодировали, кроме слизеринцев, которые тихо усмехались над счастливыми гриффиндорцами.
– Два придурка нашли друг друга, – съязвил Забини.
Астория громко засмеялась, а Малфой похлопал друга по плечу.
На Рона совершенно никто не обращал внимания. Фыркнув, парень отправился в сторону бара. Его переполняла злость. Его бесило то, что Гермиона куда-то пропала, ничего не сказав ему. Конечно, она пишет, но не говорит где она, что с ней. Выпив одно сливочное пиво, он заказал еще. Мысли были, как пчелы в улье, и не давали покоя. Он заказал третий стакан.
– Привет, – на соседний стул присел незнакомый ему парень. – Финн Рейган.
– Привет, – ответил Рон. – Я Рон Уизли.
– Как у тебя дела, Рон? – спросил Финн, одаривая его своей улыбкой.
– Серьезно? – удивился Рон. – Хреново, если честно.
– А что случилось?
– Не думаю что ты тот кому я могу излить душу, – поморщился Рон, едва заметив слизеринский шарф Финна.
– Как знаешь, – немного обиделся Финн. – Но не все слизеринцы такие, какими ты их считаешь.
– Как скажешь, но мне пора, – махнул рукой Рон, прежде чем пойти обратно к друзьям.
Гермиона села за свой столик. Ребята внимательно посмотрели на нее, будто ожидали, что она расскажет захватывающую историю.
– Ты подружился с Королем Уизерби? – усмехнулся Драко.
– Не называй его так! – вспыхнула Гермиона.
– Что тут происходит? – спросил только что пришедший Теодор.
– Кажется, Финни встретил свою жену, – усмехнулся Блейз.
Гермиона закатила глаза:
– Вы просто язва Хогвартса.
– Яз... что? – не понял Блейз.
– С тобой все понятно, – нахмурилась Гермиона, вставая, чтобы уйти от них подальше.
– Не стесняйся своих чувств, Финни, не стесняйся! Мы все поймем, если ты вдруг скажешь, что влюблен в Уизерби, – крикнул напоследок довольный Блейз.
Гермиона обернулась и, заметив усмехающиеся лица посетителей, густо покраснела. Прежде чем Забини еще что-нибудь не выпалил, она быстренько смылась из паба.
«С какими придурками я общаюсь!» – подумала про себя девушка, укутываясь в теплую мантию.
Гермиона стремительно шла в сторону замка. Девушка так погрузилась в свои мысли, что не заметила выходившую из «Сладкого королевства» девушку.
– Ой! – девушка упала в близлежащий сугроб, потянув за собой и Гермиону.
Гермиона смахнула с волос снег, и с виноватым выражением лица, посмотрела на девушку, которую только что сбила. Это была миловидная брюнетка с пронзительными голубыми глазами на вид третьекурсница и, судя по шарфу, она была пуффендуйкой.
– Извини, я тебя не заметил, – улыбнулась Гермиона, помогая ей встать.
Девушка, улыбнулась ей в ответ.
– Ничего, с кем не бывает, – пуффендуйка пожала плечами. – Меня зовут Эрин Стивенсон.
Эрин потянула Гермионе руку для рукопожатия, но заметив слизеринский шарф, отступила на шаг назад.
– Что с тобой? – поинтересовалась Гермиона.
– Ничего, – натянуто улыбнулась Эрин. - Кажется, меня зовут
И девушка побежала от Гермионы прочь.
– Вот оно что, быть слизеринцем, – нахмурилась Грейнджер.
