Глава 6
Небо затянуло чёрными тучами. Уже, казалось, просвет никогда не наступит, всё поглотит эта чёрная, тягучая смоль. Золотые искорки, вылетающие из камина, описав полукруг, гасли, тяжело ударившись о ворсистый ковер. Нервное подрагивание минутной стрелки, на часах заставляло сердце сгорать от нетерпения. Будто весь мир сосредоточился в одной только мысли, в одном только ожидании солнца.
Гермиона, закрыв лицо руками, робко хныкала, так тихо-тихо, словно боялась, что помешает кому-то. Ещё два часа назад всё было так хорошо, что даже страшно представить, а теперь впору было напиться и отключиться, чтобы не чувствовать, не думать, и не знать ничего!
Когда гриффиндорка вошла в гостиную, нежно сжимая руку своего спутника, она не думала, что реакция будет такой. Нет, правильнее будет сказать, она ожидала чего угодно, но не такого!
Первым решил «высказаться» Гарри. Он долго мялся, дрожал и даже крестился, потом всё же взял себя в руки и сказал, что рад видеть Ремуса, но не понимает, как и почему он жив. Узнав, что Люпин - возлюбленный Гермионы, и изумруд воскресил его, Поттер посерел и рухнул в кресло, широко распахнув глаза.
Эстафету приняла Джинни. Девушка сначала неловко вскочила, покачнулась и быстро-быстро, невнятно забормотала, а потом упала рядом с Гарри, глупо хлопая глазами и истерически хихикая.
И вот тут «в бой» пошел Рон. Он, резко развернувшись, начал кричать, сыпать грубыми оскорблениями и «нападать» на Люпина. Дошло до того, что Уизли опрокинул фарфоровую вазу с леденцами «Берти Боттс» и сказал, что Гермиона совсем с ума сошла, если спуталась с престарелым лунатиком.
Гарри схватил разъяренного друга, и силой вытолкал из гостиной, а Джинни, робко извинившись, мгновенно исчезла в спальне для девочек.
На Ремуса было страшно взглянуть. Могло показаться, что за эти минуты он постарел ещё на десять лет, или же снова умер. В глазах застыл немой ужас и слёзы, губы побелели и вытянулись в тонкую, сухую линию, а правая рука беспокойно теребила кончик носа.
Гермиона выглядела не лучше. Она походила на картину, которую передержали в сыром чулане: блёклая и потрёпанная. Лицо заплыло вековой печалью, а из глаз скупыми ручейками лились слезы.
- Почему? – спрашивала она себя. - Почему именно они, самые дорогие и родные люди так поступают? Даже Малфой удивился, но не устраивал сцен, не оскорблял и не унижал, хотя для него это уже подвиг.
Медленно повернувшись, девушка попыталась найти пристанище своей измученной душе на груди любимого, но тот, робко отшатнувшись, сделал шаг назад, а после и вовсе выбежал вон из гриффиндорской башни.
***
Ночь вступила в свои владения, укутав Запретный лес и Чёрное озеро зыбкой, таинственной темнотой. Гарри с Джинни, Рон, Гермиона и Хагрид засели в хижине. Каждый с опаской косился друг на друга, и абсолютно все с лёгкой враждебностью в сторону Гермионы.
Мисс Я-всё-знаю сидела в углу, поджав под себя ноги, и беспокойно подёргивала выбившуюся из общей копны волос прядку. На её коленях, свернувшись калачиком, лежал рыжий, наглый кот и довольно урчал.
- Гермиона, кхм, я извиняюсь, - решил начать Хагрид. - Это правда? Ну, то, что они говорят? Это правда, что ты…
- Да, Хагрид, это правда, я люблю Ремуса Люпина, - передразнивая малфоевскую привычку растягивать слова, отозвалась гриффиндорка.
Великан, закусив губу, стыдливо потупил взгляд, вся его решительность сошла на нет.
Рон, услышав ответ Гемионы, злобно лязгнул зубами и недовольно что-то шепнул Гарри на ухо.
- Рон, прекрати это! – Гермиона метнула в сторону «рыжеволосого недоумения», как его называл Снейп, яростный взгляд. - Хочешь что-то мне сказать, говори в лицо!
- ДА! – заорал Уизли, оттолкнув успокаивающую руку Гарри. - Да, хочу! Как ты могла вообще?! Я думал, что когда ты говорила, что любишь другого, то имела в виду Крама, НО НЕ ЛЮПИНА!!! Как ты додумалась спутаться с ним?!
- Рон, одумайся, - пискнула робко Джинни, но в ответ получила полный обиды взгляд.
- А ты давай, позащищай её ещё! Что там, братьев у тебя вагон, а Гермиона-свет-Грейнджер одна! Да, Гарри?! Отстань, не трогай меня. Слушай, Гермиона, ты, да, ты, да, я…
- Что?! Ну, что, ты??! Это не твоё вообще дело! – взвилась гриффиндорка, сбрасывая с ног Живоглота. - Это моя жизнь, и мне выбирать, кого любить, а кого нет! Я не виновата, что выбрала его, а не тебя. Хотя нет, я виновата, но сердцу, Рональд Уизли, не прикажешь. Почему я вообще перед вами оправдываюсь? Это вы меня предали, а не я. Вы – самые дорогие мне люди, те, на кого я, думала, смогу всегда рассчитывать, кто поддержит меня. А вы предали!
- Да, ладно? Предали? В чём интересно? В том, что не поддержали твою педерастичную связь?
Гермиона с размаху влепила Рону пощечину, что даже остался пылающе-красный след. Прикусив губу и прижав к себе ушибленную ладонь, девушка с горечью посмотрела на застывшее в профиль лицо друга.
В хижине воцарилась гробовая тишина, но ненадолго. Медленно повернув голову, Рон уставился прямо в глаза Гермионы. Глаза, которые он любит, любит, и ничего с этим не поделаешь, только даже они не могли сейчас унять ту неконтролируемую, непонятно откуда взявшуюся ненависть. Хотя, скорее всего, всё это родилось от ревности. Когда растешь в семье, где много детей, всегда метаешь о чём-то своём, чтобы не нужно было делиться. У Рона отнимали всё и всегда, потому что он недотёпа, неуклюжий и рассеянный, потому что он слабее других, потому что совсем не умеет хитрить и изворачиваться, но он никогда не думал, что даже любовь у него смогут отобрать, а вышло наоборот. Рон ненавидел Гермиону, просто за то, что она выбрала не его. Он ненавидел Люпина, ведь его предпочли ему. Он ненавидел весь мир за то, что у него нет такой славы, как у Гарри, такой внешности, как у Малфоя, такой силы, как у Волан-де-Морта. Вся эта гниль скопилась в душе и противно скользила, растекалась по венам, по всему телу.
- Я убью его.
Снова в воздухе повисла тишина, оглушающая, наполненная электричеством, нервозностью и страхом.
- Рон, - выдохнула напугано Джинни.
Но его было уже не остановить. Для него это уже финал.
Оттолкнув Гарри, гриффиндорец решительно направился к двери.
***
- Постой, Гермиона, не делай этого! – Гарри, спотыкаясь, бежал за девушкой, тщётно пытаясь остановить её.
- Прости, Гарри. ОСТОЛБЕНЕЙ!!!! – резко развернувшись, она нацелила палочку прямиком на Поттера. В следующую же секунду он остановился и безвольно повалился на землю. По его лицу прокатилась слеза, а в глазах читалась мольба, только Гермиона уже не видела её. Она спешно вытащила из сумочки метлу и, оседлав её, унеслась прочь, направляясь к Гремучей Иве.
Она не даст Рону снова отобрать у неё любовь, то, что она с таким трудом, через столько страданий смогла вернуть.
Сердце само стремилось туда, где всё началось, туда, где теперь всё закончится.
