Омут Памяти. 789 годТуман холодными серыми тисками все сильнее и сильнее охватывал скалистое побережье графства Дорсет. Тьма, не иначе как навеянная злой волей чужих Богов, скрывала даже страшное нагромождение черных туч, где-то над головой. Не было видно даже бушующего в гневе моря – лишь слышны его крики, смешивающиеся со свистящим ветром. Порою вспышки блестящей молнии на несколько мгновений мимолетно освещали окружающий пейзаж — и тогда становилось видно, что к соседнему и такому же скалистому берегу подплывали три лодки, формой совершенно не похожие ни на одни из известных в Уэссексе.
Эсквальд устало вздохнул.
Несколько последних дней, как раз с момента начала сей ужасающей погоды, он ясно видел знамена. Знамена, предвещающее недоброе, предупреждающие о приближении беды. Однако, как это обычно бывает, никто в поселении не стал слушать «юношу-глупца», разглагольствующего о чем-то из ряда вон выходящем.
«Христиане» — сплюнул парень, — «Вечно выдумывают себе волшебную защиту какого-то там Бога и верят, что с ними никогда не случится беды».
Но надо отдать ему должное – за несколько лет жизни здесь, в этом забытом всеми месте, он-таки смог полюбить этих людей и они ответили ему тем же.
Деревня, в которой оселился Эсквальд была весьма необычной — здесь бок о бок вот уже много столетий уживались волшебники и магглы. Кузница с самыми простыми, лишенными какой-либо магии, мечами, кольчугами и луками соседствовала с магазином волшебных палочек, а напротив расположился укромный уголок славного мастера-портье, шившего простые каждодневные платья и одновременно — мантии для местных волшебников.
Теперь удивительно было вдруг осознать, что скоро это все может рухнуть, обратившись в истлевший пепел от разожженных врагами костров.
Знамена, что открылись ему — они предвещали не просто приход врагов, они пророчили кровавую схватку не с людьми и не с монстрами, а со свирепыми, лишенными страха смерти и совершенно неуязвимыми… полубогами? Может быть, так их правильно называть?
***
Грозный штормовой ветер больно бил по лицу, безжалостно растрепывал и без того спутанные и давно не видевшие гребешка и чистой воды волосы светловолосой молодой женщины. Она почти неподвижно стояла на высоко поднятом носу длинного корабля, предназначенного специально для далеких боевых походов, и вглядывалась в полутьму — краем глаза сквозь мрак склубившихся туч ей удалось разглядеть землю. Они почти прибыли.
Ее воинственный народ, прославленный на многие мили во все стороны света своей доблестью, кровожадностью и почти полной непобедимостью, охотился не за одними только землями да золотом. На самом деле им нужно было гораздо большее, гораздо ценнейшее, нежели простые блестяшки.
Им нужны были артефакты, некогда оставленные на этой забытой Богами земле, кем-то, кого они чтили более всех иных своих покровителей, в чье пристанище после смерти более всего желали попасть… Когда-то Один был таким же человеком, как и они. И подобно им странствовал по свету.
Когда-то давно он был здесь.
***
Они высадились уже когда над землей задребезжал рассвет — однако об этом можно было догадаться только лишь по изредка выглядывающему из оков туч лучу утреннего солнца. Во всем остальном утро никак не отличалось от ночи: такая же темень, такой же свирепо бушующий ветер и слившиеся с мраком ночи тени.
Между тем, их уже ожидали.
На скалистом берегу с тяжелой каменистой почвой стояло несколько десятков людей. Все мужчины, сильные и плечистые — однако по виду их одежды и по тому, как они держали оружие, становилось ясно, что они вовсе не воины. Крестьяне, земледельцы.
Были среди них и другие, совершенно, на первый взгляд, безоружные. Но стоило лишь приглядеться и становилось видно, что в руках они сжимают волшебные палочки, угрожающе поблескивающие красным огнём на кончиках.
«Волшебники» — усмехнулась Вивиана, покрепче сжимая в руке рукоять топора.
В каком-то смысле, они и сами были волшебниками, или магами, или как там принято называть? Просто способы их магии кардинально разнились.
Несколько долгих мгновений прошло в абсолютно беззвучной тишине, нарушаемой лишь криками одинокого ворона где-то в вышине. Наконец, вперед вооруженных хозяев этой земли выступил молодой волшебник, крепко державший волшебную палочку в опущенной руке — тем самым он показывал, что настроен мирно.
— Что привело вас на наши земли, чужеземцы? — вежливо поинтересовался он.
Язык, на котором говорил мужчина был известен не многим из воинства викингов. Их вождь, дядя Вивианы по отцу, вышел вперед, гордо расправляя плечи. Когда-то он уже имел дело со странниками, родом из этих земель, что волею судьбы оказались под его покровом. Рагнальв — так звали их предводителя — с радостью и гостеприимным великодушием согласился принять чужеземных гостей под крышей своего дома и дозволил им остаться жить на его землях до конца не в меру бушующей зимы. В благодарность за это, они одарили его тем единственным, что у них осталось: историями своих приключений и уроками своего языка.
— Я не желаю войны. Я не жажду вашей крови на оружии моих воинов и не стремлюсь становится вашей Смертью. Мы пришли за тем, что с давних времен, когда еще Боги были молоды и бродили по земле, по праву принадлежит нашему народу. Отдайте это — и мы не причиним вам вреда.
Эсквальд удивился, как умело предводитель воинов, прошедших сквозь буйное нескончаемое море, хорошо говорил на их родном языке. Впрочем, времени дивиться не было.
— И чего же вы желаете?
Люди за его спиной начали перешептываться, обсуждая неожиданное предложение. Кое-кто (и стоит заметить, их было в большинстве) предлагал по добру по здорову отдать «варварам» желаемое и пусть катятся обратно к своим Богам.
Рагнальв долго молчат, испытывающее смотря на своего собеседника, словно бы оценивая его. Решив, по всему видимому, что тот не из «слабой породы» он одобрительно кивнул и, по-прежнему, ничего не говоря, кивком головы указал на возвышающийся на пологом холме монастырь.
— Шлем, — коротко и четко сказал он, рассеивая наступившую тишину.
Некоторое время казалось, будто мир уснул. Не было слышно ни звука, никто не произнес ни единого слова — а затем все как будто сошли с ума. Разъяренный народ за спиной Эсквальда стал кричать ругань вперемешку с проклятиями, все они воинственно подняли кто волшебные палочки, а кто мечи и луки.
Увидев такую реакцию, викинги тоже приготовились к атаке, и Эсквальд с удивлением обнаружил, что рукояти их мечей и топоров светятся, охваченные в месте соприкосновения руки и оружия маленькими серебристыми молниями.
«Что это за магия?» — испуганно пронеслось в его голове, прежде чем вспыхнул бой.
