Ужасная ночь.Ноги Поппи словно сами согнулись, устав держать её, и она обессилено упала на стул. В клине солнечного света, падающего в комнату из окна, серебрясь, кружились частички пыли. Скорее всего от этой самой пыли у Поппи подозрительно слезились глаза. Волшебные крема в маленьких баночках, всё также стояли на столе, ловя своими боками солнечные блики. Маша была уверена, что они и поистине волшебные. Повода сомневаться в способностях Снейпа у неё не было, а раз уж он сказал, что они чудодейственные, значит, такие и есть. Но мысль скорее опробовать их уже не казалась ей такой привлекательной, как прежде. Более того, глупо и импульсивно хотелось швырнуть эти баночки об стенку. Поппи, с тихим всхлипом от переполнивших её чувств обиды и досады, судорожно прижала к груди книгу, как последнюю отраду и единственное утешение. Неизвестно, сколько бы она так просидела, сжимая томик с биографией Локхарта и чуть раскачиваясь на стуле взад-вперед, но в коридоре у самых дверей раздался топот и гомон детских голосов. Поппи поспешно сморгнула так и не выступившие слезы, отложила книгу, спрятала в стол крема и поднялась на встречу посетителям.
Двери настежь распахнулись и в комнату почти ввалились трое учеников.
— Мадам Помфри, здравствуйте, Гарри сломал руку на квиддичной тренировке, — заговорила девочка, указывая на щупленького очкастого мальчика.
Гарри шагнул вперед, и Поппи с огромным усилием сдержала вскрик ужаса. Это абсолютно не было похоже ни на закрытый, ни на открытый перелом. Его рука была в совершенно чудовищном состоянии: выглядела как надутая резиновая перчатка и цвет имела сырого мяса. С таким Маша даже в институтских учебниках не сталкивалась. Сделав глубокий вздох и мысленной пощёчиной успокоив свою подступающую истерику, она подвела пострадавшего к больничной койке, усадила и аккуратно касаясь, стала изучать его конечность.
— Это определённо не перелом. Молодой человек, у вас словно вообще костей в руке нет. Как это произошло?
Рыжий мальчишка, до сих пор стоявший в сторонке, презрительно процедил:
— Это всё этот павлин Локхарт: "Гарри, давай я тебе помогу..."
— Профессор Локхарт, — поправила его девочка, — наложил неправильное заклятие и отправил нас в больничное крыло.
— Меня с метлы сшибло, а Локхарт сразу предложил вылечить мой перелом, я очень старался отказаться и избежать его помощи, но не получилось, — пояснил Гарри.
— Профессор Локхарт совершенно некомпетентен, но всюду желает сунуться, демонстрируя свои мнимые таланты и всем рассказывает о своих подвигах, — важно добавила ученица.
— Брешет он всё, только что и умеет языком чесать да автографы раздавать, — буркнул рыжий мальчик.
— Всё-всё. Господа, попрошу покинуть помещение, больной остается под моим надзором, как минимум, до утра, — решила спровадить детей Маша, чтобы в тишине обдумать, что же ей делать.
Когда дети, попрощавшись с Гарри, вышли за дверь, Поппи ободряюще улыбнулась ему и попросила подождать, торопливо капитулируя в свой кабинет.
Захлопнув за собой дверь, она пару раз глубоко вдохнула и выдохнула, но это не помогло успокоить её нервную дрожь. Руки у Маши последний раз так тряслись, когда она впервые на физиологии препарировала лягушку, с тех пор думала, привыкла, всякое повидала, а нет... не всякое.
— Тинки, Тинки... что же мне делать, Тинки... — почти беззвучно шептала Маша, совсем не рассчитывая получить ответ, просто причитая, цепляясь взбудораженным сознанием за самый близкий ей в этом мире образ.
Однако домовик появился и повел себя крайне неожиданно. Серьёзно посмотрел на Поппи, выглянул в палату и вернулся к ней, предельно собранно интересуясь:
— Мадам Помфри, потеряла зелье отращивания новых костей?
— Зелье? — оживилась Маша, как человек обрётший надежду в, казалось, безвыходной ситуации.
— Костерост, — постановил домовик, передавая ей фиал с мутной жидкостью.
— Прямо всю бутылочку? — всполошилась Поппи.
— Всю. У Мадам Помфри ещё есть или сэр Снейп сварит.
— Ох, Тинки... — благодарно всхлипнула Маша. Но тут же собралась, одёрнула передник, нацепила на лицо мягкую улыбку и пошла спасать конечность Гарри.
Мальчик встретил её застенчивой улыбкой. Поппи попыталась ободряюще улыбнуться ему в ответ. Ей самой сейчас бы не помешала поддержка. Было очень страшно спаивать ребенку с жуткой травмой неизвестный препарат, даже не зная его свойств. Но Тинки говорил так уверенно, словно точно знал и сотню раз подобное видел. Маша решила воспользоваться этой возможностью, ведь других способов помочь ребёнку, не выдав себя, она не видела.
Поппи поставила бутыль с костеростом на прикроватную тумбочку и отправилась в кладовку поискать пижаму для своего пациента. Возможно, лекарство обладало седативным эффектом и тогда ребёнку лучше всего было бы поспать. Выбрав из стопки отутюженного накрахмаленного белья то, что должно было подойти по размеру, она вернулась в палату. Помогла Гарри переодеться, удивляясь тщедушности его телосложения. Кожа да кости. Ребенок выглядел таким хилым, будто голодал. Такой у любого жалостливого человека Синдром бабушки пробудит: сразу хочется его откормить на года вперёд.
— Молодой человек, вы ужинали?
— Я не голоден, мадам.
— Слышать ничего не желаю. Тинки! Подай, пожалуйста, Гарри легкий ужин. Куриный бульон или что-нибудь такое. — Поппи отдала указания эльфу, не переставая одевать своего пациента. С трудом просунув мягкую руку Гарри в манжету, она застегнула пуговицы и одёрнула пижамную рубашку. Затем откупорила фиал с лекарством и перелила дымящееся зелье в стакан.
— Устраивайтесь в постели и выпейте это, — Поппи вручила стакан пациенту и поправила ему одеяло.
Гарри решительно глотнул зелья и тут же закашлялся. Встревоженная Поппи поспешно схватила с соседней тумбочки другой стакан, плеснула в него воды из графина и протянула его Гарри. Мальчик, не переставая кашлять, завертелся, пытаясь аккуратно убрать один стакан и перехватить другой, не пользуясь второй рукой. Поппи, раздосадованная своей несообразительностью, поспешила ему помочь, забрав костерост. Гарри допив воду, отложил на тумбочку пустой стакан и взял у Поппи зелье.
— Допивайте лекарство, поужинайте и устраивайтесь спать. Позже я вас проведаю.
— Хорошо, мадам, — покладисто согласился мальчик и одним махом допил костерост.
Маша ласково потрепала его и без того взъерошенные волосы и пошла в свои покои, но не успела она дойти до дверей, как из коридора в палату горохом высыпались шумные и чумазые ребята.
— Гарри, это был высший пилотаж! — с порога выразил своё восхищение рыжий парень. Пока его близнец продолжил что-то говорить, шустрые девчонки уже сгрузили на тумбочку Гарри разные сладости. Палата в мгновение наполнилась карамельным ароматом, а так же смехом и весельем.
Грязи со своей мокрой одежды и ботинок визитёры принесли тоже немало. Поппи хотела прогнать нарушителей больничного режима, но заметив у Гарри солнечную улыбку, вызванную их приходом, не посмела. Она тихонько вышла в свою комнату, оставив дверь в палату приоткрытой.
***
Поппи лежала на постели и смотрела в потолок. Потолок был серый и не интересный.
Чего и следовало ожидать, с таким пренебрежением к технике безопасности дети тут получали ужасные травмы и лечить их было совершенно невозможно нормальными способами. Обычная школьная медсестра и при заурядном вывихе обязана была бы отправить ребенка в травмпункт и сообщить его родителям. Как бы не хотелось, видимо, придётся побеседовать с местным руководством о нормах охраны жизни и здоровья учащихся. И о питании заодно нужно поговорить, нельзя же просто притворяться, что не замечаешь такой болезный вид Гарри.
Щука - хищная. Как противно-то на душе и сама себе отвратительна. Так увлеклась внешней оболочкой, что гнилой сути Локхарта не разглядела. Неумеха-учитель, настолько тщеславный, что не видит ничего вокруг, заботясь лишь о своих нарядных мантиях, не имеет права работать с детьми. Пусть лучше книжонки свои пишет. Ещё и Снейпа ни за что обидела, он, конечно, тоже хорош, но всё же...
Из палаты были слышно, как ушли посетители. С привычным хлопком появился Тинки. Поппи повернула голову к двери, видя через щель, как домовик своим волшебством убрал грязные лужи и следы с пола. Маша отвернулась, утыкаясь лицом в подушку. Было тихо, только Гарри изредка стучал ложкой о края тарелки, поглощая свой бульон, потом был тихий хлопок перемещения Тинки и снова настала тишина. Поппи поднялась, шмыгнула носом и вышла в палату.
Пациент спал, по его лицу было видно, что и сквозь сон ему очень больно. Лоб Гарри горячим не был. Поппи поправила ему одеяло и бесшумно вышла обратно в свою спальню.
***
Из дрёмы Машу вырвал вскрик Гарри:
— Это ты, Добби?
Поппи подскочила из кресла, в котором сидела всё это время, периодически выходя проверить своего пациента, обтереть его лоб от испарины и поправить одеяло. Поспешила в палату.
Гарри был не один, он тихо говорил с созданием очень походящим на Тинки. Это не выглядело так, словно мальчику что-то угрожает, потому Поппи не стала выходить из-за ширмы и мешать им. Маша никогда ранее склонность к подслушиванию не имела, но сейчас почему-то старалась вслушаться, чувствуя какое-то особое значение этой беседы.
Краем уха Поппи уловила, что покалечился мальчик благодаря этому домовику Добби, а тот пришёл вовсе не с извинениями, а чтобы запугать Гарри назревающими событиями, кошмарной комнатой и каким-то не называемым монстром. То, о чём они шептались, звучало неправдоподобно, как и всё в этом мире. Но на фантазёров бесхитростные домовики, какими их успела узнать по Тинки Поппи, были совсем не похожи, потому она сразу поверила и в тайную комнату, и в грозящую мальчику опасность. Средь причитаний эльфа, Маша и не поняла, зачем тот схватил графин и разбил о свою голову. Решив, что столь импульсивные и экстравагантные выходки - это уже перебор, Поппи вышла в палату из-за ширмы. Добби тут же навострил уши и, что-то прошептав, с треском исчез. Гарри лежал смирно, притворяясь спящим.
***
Из коридора послышались приближающиеся шаги и взволнованные голоса.
В палату зашли директор и пожилая учительница, что выглядела всегда строже и надменней всех прочих. Они были одеты так, словно только мгновение назад вскочили с постелей. На Дамблдоре вообще был нелепый ночной колпак. Подтащив статую или манекен и к ближайшую свободной кровати, они осторожно положили свою ношу. Поппи тихо подошла к ним спросив:
— Что случилось?
— Мы с Минервой нашли новую жертву нападения, — ответил директор.
Маша посмотрела на кровать. Это не было статуей или манекеном. По позвоночнику у неё побежали мурашки. Маленький мальчик застыл восковой фигурой, судорожно сжимая в руках фотоаппарат. Его лицо было перекошено гримасой ужаса, глаза широко распахнуты.
— Рядом валялись гостинцы. Колин, скорее всего, шёл навестить Гарри, — добавила Минерва.
Маша сама была в ужасе, тратя все свои силы на то, чтобы не закричать.
— Заклятие Оцепенения. Может он успел заснять напавшего? — тихо сказала Минерва.
Директор с усилием вытянул из одеревенелых пальцев мальчика фотоаппарат. Но когда он открыл крышку камеры, из неё повалил дым и запахло палёным пластиком. Маша в растерянности и подступающей панике сделала шаг назад.
— Альбус, что это значит? — испуганным голосом прошептала Минерва.
Ответ директора был странным и зловещим:
— Это значит Тайная комната действительно открыта. И вопрос только в том, кто это сделал.
Минерва смотрела с недоумением. Дамблдор не отрывал взгляда от Колина. У Маши в глазах начало темнеть.
Дальнейшее происходило так, будто она в этом не учувствовала, а видела лишь со стороны. Директор и учительница ушли. Поппи обессилено рухнула на пол у ножек кровати и какое-то время сидела так. Поднявшись с пола, проверила Гарри и вернулась к Колину. До самого носа укрыла оцепеневшего мальчика одеялом. Подтащила ширмы поближе, чтобы со всех сторон спрятать Колина от посторонних глаз. Поппи ушла в свою комнату, порывшись, извлекла из стола перо, чернила и какой-то обрывок бумаги. Кое-как перепачкав весь лист в чернильных кляксах написала записку. Свернув её в четыре слоя, позвала домового эльфа.
— Тинки, пожалуйста, передай это Снейпу. Только прямо сейчас, если придётся, разбуди. Отдай лично ему в руки. Это важно!
Эльф посмотрел ей в глаза очень серьёзно, совсем ни как раньше. Маша нервно сглотнула вставший в горле ком. Тинки медленно кивнул и исчез.
