Часть 2. Вечная память. Глава 6. Спрятанный свидетельПрага, 1929 год
Если кто и знает о выжившей девочке-проститутке, так это ее сутенер. Встреча, которую я так старательно избегал, хоть и признавал, что необходимость в ней может возникнуть, состоится раньше, чем я рассчитывал.
К магазинчику Кубины я возвращался с осторожностью. Наконец-то. Еще одна встреча с громилой Отокара не входила в мои планы. Мне повезло. Либо здоровяк считал, что выполнил указание шефа, либо искал меня в другом месте, но до магазина я добрался без приключений. В самый разгар рабочего дня двери были ожидаемо закрыты: насколько я знаю, продавщиц, как того требуют правила приличия, Кубина не держит, а сам обслуживать галдящую толпу капризных покупательниц не испытывает ни необходимости, ни желания. Естественно, меня последнее обстоятельство не остановило, и я решительно постучал:
— Эй, Кубина, откройте! Есть разговор!
— Что вам нужно? — Отокар откликнулся далеко не сразу, но выбора у него не было. Я продолжал барабанить в стекло, и ему пришлось мне открыть, хотя бы ради того, чтобы не пришлось вставлять новое.
— Прежде всего, — я начал с главного, чтобы нужный мне разговор не закончился раньше, чем то было необходимо, — я бы хотел, чтобы между нами все стало ясно. Мне не нужны ваши девочки. Я хочу найти убийцу. И это все.
— Думаешь, я в это поверю? — Кубина окинул меня недоверчивым взглядом.
— Думаю, да, — твердо сказал я.
— А я — нет, — отрезал Отокар. — Всем что-то нужно, так что не лезь в мои дела, Макферсон.
— Не буду спорить, отчасти вы правы, — продолжил я. — Кое-что мне от вас, действительно, нужно. Но это не девочки. Предлагаю такой вариант: услуга за услугу. Я для вас что-нибудь сделаю, чтобы вы убедились, что я не лукавлю, а за это вы скажете своей горилле, чтобы он оставил меня в покое.
— Погоди, не так быстро! — осадил меня сутенер, но в его глазах я приметил искорки интереса. Все же, составляя его психологический портрет, я не ошибся: если он и согласится с кем-то сотрудничать, то на
взаимовыгодных условиях. — А почему ты так хочешь избавиться от Петра?
«Значит, громилу зовут Петр. Вот и познакомились», — подумал я, а Кубине ответил. — Я должен поговорить с девушкой, на которую напали, которую вы теперь прячете, а он, наверняка, охраняет.
— А… Владанна… — по тому, что Отокар не стал разыгрывать представление под названием «Понятия не имею, о чем вы говорите», я понял многое. Во-первых, что мое предложение его заинтересовало, и он готов продолжить нашу увлекательную беседу. «Во-вторых» тоже было очевидно, но я все же уточнил:
— Значит, выжившая, действительно, существует?
— Да, существует, — секунд десять покусав губы в раздумье, ответил сутенер. — И да, есть кое-что, что ты мог бы для меня сделать, Макферсон. Романа, брата Петра, посадили. Говорят, он стукнул одного полицейского. А в этой парочке именно он — главный мой помощник и защитник девушек. Без него все идет наперекосяк. Скажем так, если ты сумеешь вытащить Романа из тюрьмы, я скажу им оставить тебя в покое и позволю поговорить с девчонкой. Ну, что? По рукам?
— По рукам! — я пожал довольно вялые, даже на фоне моей руки художника, а не атлета, пальцы Кубины и, не удержавшись, хмыкнул. — Честно говоря, я думал, что вас будет труднее убедить…
— Я не отказываюсь от выгодных сделок, Макферсон, — рот Отокара скривился в подобие улыбки. — Если ты уберешь убийцу с улиц, бизнес опять пойдет нормально. Иди, ты отнимаешь мое время!
Конечно же, частному детективу, да и обычному человеку, ввязавшемуся в подобную историю, понадобились бы подробности, но что-то мне подсказывало, что у меня уже есть вся необходимая информация. Достаточно объединить интерес Петра к Сташеку, который все-таки имел место быть, и я его заметил, с рассказом Казимира об «украшении», которым он теперь вынужденно щеголяет. В общем, я знал, откуда начну, скажем так, выполнять свою часть договоренности.
Здание перловского полицейского участка мало чем отличалось от других таких же зданий. Два этажа. На первом, так сказать, «приемная» и камеры. На втором — кабинеты сотрудников. Рядом парковка на целую одну машину, которая сейчас, намытая до блеска, стояла на месте, за запертыми воротами. Но Прага не была бы Прагой, если бы и тут не нашлось нечто, способное поставить в тупик мое художественное воображение. В данном случае это был фонтан с колонной, украшенной четырьмя лицами, по одному на каждую сторону.
Внутри полицейский участок тоже как-то не мог похвастать чем-то необычным. Разве что чрезмерной духотой, несмотря на работающие в полную силу потолочные вентиляторы, резко контрастирующей с уличной прохладой, но Казимир Сташек, несущий вахту за стойкой дежурного, мужественно сносил неудобства. Прежде чем заговорить с ним, я беглым взглядом окинул обстановку. Так, на всякий случай. И, естественно, не нашел ничего интересного среди подчеркнуто конторского вида ламп, ужасно жестких, неудобных скамеек для посетителей и жуткого качества листовок «Их разыскивает полиция» с лицами, по которым разыскиваемого не узнаешь, даже если он будет стоять рядом. Впрочем, кое-что мое внимание привлекло. Кем-то забытый томик Энтони Хоупа, «Узник Зенды», моя любимая книга. И статья Людека Бранека из «Прага сегодня» за 29 октября 1928 года на доске объявлений. Ее я даже прочитал.
Полицейский героически спасает детей из огня. Казимир Сташек будет награжден медалью «За отвагу».
Исключительная храбрость и четкие действия офицера полиции позволили ему спасти жизнь двух детей-сирот, оказавшихся запертыми в горящем здании. Утром 29 октября полицейский Казимир Сташек, совершая обычный обход, услышал, что из приюта Святого Дрого раздаются крики о помощи. Поспешив туда, Сташек обнаружил, что здание пылает, а вокруг мечутся растерянные дети и перепуганные священники. Еще до прибытия пожарных монахи сообщили Сташеку, что нигде не могут найти двоих семилетних детей, Славомира Фактора и Милана Кроляка. Без тени колебания, не думая о собственной безопасности, Сташек бросился в горящее здание, чтобы найти потерявшихся ребятишек. «У меня двое прекрасных сыновей, — сказал полицейский Сташек. — Любой отец, оказавшись на моем месте, поступил бы так же». Полицейский нашел испуганных мальчиков в общей спальне: огонь отрезал им путь к двери. Завернув детей в толстые одеяла, он вынес их в безопасное место, получив при этом ожоги лица и рук. Дети получили легкие ожоги, и все трое пострадали от дыма. Начальник Сташека, капитан полиции Арност Вобода, заявил, что проявивший героизм офицер будет награжден за свой подвиг медалью. Причины пожара устанавливаются.
— Здравствуйте еще раз, друг мой! — после прочитанного я поздоровался с героем-полицейским с особой теплотой.
— А, Макферсон! — радушно ответил мне Казимир. — Что привело вас сюда в этот чудный вечер?
— Мне нужна услуга, — без обиняков сказал я, зная, что меня поймут.
— Гм, я так и думал, — ничуть не обиделся полицейский. — Чем могу помочь?
— Я хочу, чтобы вы рассказали мне правду об этом фингале, — кивком головы я указал на синяк Сташека. — Человек, которого вы вчера арестовали, тот самый, кто защищает девочек Отокара? Что случилось на самом деле?
— А почему вы спрашиваете? — настороженно и с неожиданной ноткой смущения поинтересовался полицейский.
— Мне нужно, чтобы этого человека освободили, — пояснил я. — Тогда я смогу получить исключительно важную информацию по делу. Можете мне помочь?
— Да, я могу помочь, — обрадовал меня Сташек. — Но мне придется попросить вас об ответной услуге…
— Я бы обиделся, если бы вы о ней не попросили! — как понимаете, принципы Кубины работали не только в сутенерском бизнесе и ничуть меня не изумляли. — Чем я могу помочь?
— Ну… Это… Мне довольно неловко… — замялся Казимир. — В общем, в тот вечер я сцепился с Романом, потому как заметил, что у меня кое-что пропало… Моя медаль…
— О, да! Я читал заметку. Вы — молодец! — вставил я, а полицейский продолжил:
— А? Да, спасибо… Короче, я заметил, что медаль пропала, и пошел увидеться с Аполиной, — тут Сташек конфузливо отвел взгляд, явно опасаясь уточняющих вопросов, но я не стал его позорить. Обычно дело: патрульный полицейский выкладывается на работе, а когда приходит домой, жена уже спит. Это его не оправдывает, но, как мужчина, понять я его могу. — В тот день мы с ней… немного побеседовали… И она у меня ее украла. Не представляю, зачем… Может, ей нужны деньги? Роман напал на меня, когда я разговаривал с Аполиной… Я должен вернуть медаль. Жена начинает подозревать… Я медалью ужасно горжусь, и если я скажу, что забыл ее или потерял, это не пройдет… Пожалуйста, верните ее мне. Я люблю жену и детей, не хочу потерять их из-за такой глупости.
— Успокойтесь, мой друг, я вас прикрою, — стопроцентной уверенности у меня не было, но процентов на девяносто я все же рассчитывал, что смогу договориться с Аполиной. — Я заберу эту вашу медаль. Только убедитесь, что сможете выпустить Романа, когда я вернусь.
— Спасибо, друг! — козырнул мне Сташек, и я отправился в парк.
На этот раз опоры входной парковой арки подпирали двое: компанию Аполине составила Милена. Ну, как компанию… Вызывающе одетая даже на фоне своих коллег шатенка работала, всем видом изображая гетеру. Или как еще назвать дамочек несерьезного поведения, считающих, что они занимают особое положение среди таких же? Брюнетка же просто стояла, периодически осматриваясь.
— Добрый вечер, Милена, — обратился я к симпатичной мне девушке.
— Добрый вечер, мистер Макферсон, — ответила та, а я отметил, что выглядит она значительно спокойнее, чем утром, о чем и не преминул ей сообщить:
— Рад, что вам стало лучше… Но, простите мне это замечание, я очень не рекомендую вам сейчас работать. Это слишком опасно…
— О, я не работаю, — покачала головой Милена. — Я вроде как присматриваю за Аполиной. Если она пойдет с кем-нибудь не таким, я прослежу за ними.
— Вы очень добры, — я снова восхитился благородством женщины. Вряд ли товарка стала бы беречь ее так, как она беспокоится о ней. — Но как вы сможете определить, что клиент «не такой»?
— Смогу, поверьте мне, — уверенно заявила Милена, и тут Аполина, наконец, соизволила заметить меня:
— А, это опять вы… Какой же вы надоедливый! Хватит отнимать у меня время!
— Вы можете послушать меня секундочку, а? — резко оборвал я излияния проститутки. — У меня есть для вас новость. Она касается Романа. Вам интересно?
— Ну, что там еще? — Аполине было интересно.
— Сначала отдайте мне медаль, которую вы украли у полицейского, — заявил я, а женщина возмутилась.
— С какой это стати? Этот сукин сын мне не заплатил! Он что, может меня отодрать и свалить просто так, раз он из полиции? Нетушки! Со мной это не пройдет!
— И что случилось потом? — поинтересовался я.
— Когда полицейский гад, наконец, понял, что его медаль у меня, он ко мне пришел, начал меня хватать и грозился арестовать. Роман проходил мимо и разнял нас, а потом велел мне идти домой. Я и пошла, — ответила Аполина, а я подхватил:
— Теперь позвольте мне закончить рассказ. Романа арестовали за то, что он ударил полицейского. Сейчас он в тюрьме. Но его отпустят, если вы вернете медаль владельцу. Слушайте, так все остаются в выигрыше. Полицейский снимает обвинения, Роман выходит на свободу, а вы…
— А я, — перебила меня проститутка, — остаюсь с тем, что меня поимели на халяву.
— Сколько он должен? — я сменил тактику. — Я заплачу вам. Годится?
— Дело не в деньгах! — неожиданно ответила Аполина и, с вызывающим видом достав медаль из… довольно-таки обычного для многих женщин «сейфа», который у них всегда с собой, швырнула ее мне. — Забирайте эту железяку и убирайтесь!
На прощание кивнув Милене, я отправился обратно в участок, размышляя по дороге, чем вызвана покладистость Аполины. Все же можно сказать, что она отдала мне медаль без особого скандала и даже бесплатно. Может, она не такая уж и плохая? Хотя, скорее всего, она просто напугана, как и остальные. Особенно сейчас, без защиты Романа, на которую она так рассчитывает.
Получив обратно свою драгоценную медаль, какое-то время Сташек рассыпался в благодарностях, а потом отправился в «обезьянник» выполнять свою часть договора. Надеюсь, это не выйдет ему боком, но послужит уроком. Человеку, который обличен хоть какой-то властью, лучше не иметь постыдных тайн. Впрочем, это мое мнение, которое большинство этих самых «обличенных» не разделяет.
Роман по виду вполне ожидаемо оказался точной копией своего братца. С той разницей, что мозгов у него было побольше, что можно было заметить невооруженным глазом, и изъяснялся он складнее.
— Спасибо, что отмазали, пан, но вы кто? — недоверчиво осмотрел он меня.
— Скажем так, я знаком с вашим шефом. Он ждет вас в своем магазинчике. Я встречусь там с вами позже, — ответил я, после чего, попрощавшись с Казимиром после очередной порции признательности, отправился следом за Романом.
Вторая встреча с Кубиной прошла еще дружелюбнее, чем первая, которую, согласитесь, тоже нельзя назвать излишне враждебной. Это лишний раз подтверждает, что на любого человека можно рассчитывать, если ты блюдешь его интересы, или, как в данном случае, защищаешь его вложения. Помимо того, что Отокар, как обещал, отправил Романа к Петру с разрешением пропустить меня к Владанне, он еще и сделал мне щедрый, по его мнению, хоть я и не собираюсь спорить, подарок — универсальные отмычки, очень удобные в использовании и подходящие для большинства, если не всех, замков, хоть они и отличаются друг от друга устройством и надежностью.
Добравшись до свалки, я сделал еще один вывод. Если о людях, вроде Кубины и Романа, можно сказать хоть что-то хорошее, так это то, что они сообразительны. Хотя бы в какой-то степени. Поэтому можно рассчитывать, что они будут вести себя предсказуемо и уж, во всяком случае, не убьют вас по чистой случайности. А вот к таким, как Петр, это не относится. «Предсказуемо» — это не про них. Когда я, уверенный, что брат уже сообщил ему приказ хозяина, попал в поле зрения Петра, тот рванул ко мне с таким зверским видом, что кроме «Сматываемся!», других мыслей у меня не возникло, а он, как оказалось, всего-то и хотел, что поблагодарить за освобождение Романа. И банально сказать «Спасибо» — это не его стиль. Обязательно необходимо еще раз пересчитать все мои кости своими руками, мало чем отличающимися от тисков. Но, как оказалось чуть позже, это было лучшее проявление благодарности, чем то, что он, чисто по-дружески, устроил мне следом.
Отперев ворота и пропустив меня за ограждение, Петр приткнул меня возле каменной стены и сказал:
— Подожди, я хочу тебе кое-что показать, — после чего каблуком провел по земле линию. — Стой здесь и ни в коем случае не заступай за черту. Не двигайся, ладно?
— Ох, мамочки… Опять… — вздохнул Роман и спокойно, что меня несколько обнадежило — я решил, что ничего страшного дальше не случится — отправился вглубь свалки. — Он каждому новичку это устраивает…
— Да, в чем дело, ребята? Я просто хочу поговорить с девушкой… — подал голос я, после чего Петр открыл какую-то задвижку… и я увидел свой самый жуткий кошмар.
Если есть что-то, что ненавидит любой частный детектив, то это собаки. Даже если это относительно безобидные, просто громко лающие… божьи твари. Тут же на меня во весь опор мчался явно голодный, а от того особо злой доберман. Острые зубы клацнули в паре дюймов от моего лица, и из пасти зверя отчетливо пахнуло гнилью когда-то сожранного сырого мяса. Сквозь резкий собачий лай до меня доносился довольный смех Петра, не в первый раз проделывающего подобный трюк, что подтверждало поведение Романа и та уверенность, с которой была нанесена разметка, чтобы цепи, удерживающей пса, хватило как раз настолько, чтобы он мог только беспомощно рваться и щелкать зубами в максимальной близости от жертвы шутника. Как говорится, близок локоток, да не укусишь. Так что с уверенностью можно сказать, что сейчас издевались не только надо мной, но и над собакой. И ей тоже это не нравилось. Настолько, что доберман принялся рваться с цепи с удвоенной силой.
Не знаю, как Роману, а Петру, радостно подначивающему собаку и насмехающемуся надо мной, явно не хотелось самому прекращать забавное для него зрелище. Возможно, он ждал, чьи нервы не выдержат первыми: у пса, который бросит напрасные попытки вцепиться зубами мне в шею, или у меня, близкого к тому, чтобы заорать и запросить пощады. Но так получилось, что первой не выдержала цепь. Точнее, одно из ее звеньев, которое в самый неподходящий момент разжалось…
Спасли меня отменная реакция, подкрепленная инстинктом самосохранения, позволившая уклониться от зубов освободившейся зверюги, и своеобразный эффект неожиданности: свобода настигла пса внезапно, и в своем стремлении вцепиться в меня, он промахнулся, сильно ударившись о стену. Раздался пронзительный, полный боли собачий визг и вопли братьев, осознавших, что произошло, и что доберману, в принципе, все равно, за кем гнаться. Увы, погнался он все-таки за мной, потому что я был ближе и уже запал ему в голову, как цель. К тому моменту мне удалось отбежать на несколько метров, но плакала бы моя фора, если бы в догонялки пришлось играть на открытой местности. К счастью, как оказалось, в беге на короткую дистанцию очень испуганный человек может утереть нос собаке, что, в совокупности с умением карабкаться по лестнице, способно спасти ему жизнь.
Оказавшись на чем-то, даже не знаю на чем, я отдышался. О том, чтобы спуститься и добраться до Владанны обычным способом, по земле, не дав этой мерзкой собаке вцепиться мне в задницу, не могло быть и речи. Пес с изысканной кличкой Мясо, несмотря на настойчивые попытки хозяев его успокоить, продолжал бушевать, нарезая круги по свалке. Но уходить, не получив желаемого, особенно после всего, что со мной случилось на пути к цели, было бы жаль. Оглядевшись, я пришел к выводу, что спрятать девушку здесь могли где угодно, но лучше всего для этой цели подходил один из старых трамваев с грязными, а местами заколоченными фанерой окнами. Приложив некоторые усилия, до них можно было добраться, что называется, по верхам. И в крышах у них были люки, позволяющие пробраться внутрь. Вздохнув, я встал, подошел к краю спасшей меня «возвышенности» и наметил траекторию движения до первого трамвая.
Тут мне, наконец-то, повезло. Темноту первого же вагона, куда я проник, прорезал яркий огонек зажженной спички, и тихий дрожащий девичий голосок спросил:
— Кто здесь?..
