Часть 1. Урок анатомии. Глава 1. Пятая жертваЧикаго, 2004 год
Самый унылый рождественский сочельник в моей жизни…
Когда я говорю, что меня ожидает еще один скучный день в конторе, я подразумеваю не только сидение в помещении, отделанном и обставленном в стиле «хай-тек», но и горы, горы, горы бумаг, которые надо перелопатить. Записки, фотографии, протоколы, опять записки, ответы на мои запросы… Глядя на то, каким почерком они написаны, я иногда думаю, что составляющим их стоило пойти в доктора. Разве компьютеры придумали не для того, чтобы протолкнуть «безбумажные» технологии? Разве не должен этот урод, Браунинг, следить за соблюдением введенного режима электронного оборота документов? Впрочем, не мне критиковать чужие методы работы. Ведь я ухитрилась заполучить перевод в Чикаго из Нового Орлеана как раз за «нарушение установленных процедур». Там, правда, дело было посерьезнее. Речь шла об уликах… как бы изящнее выразиться… неправильно приобщенных к делу. Разумеется! Инструкция — есть инструкция! Ну и что, что люди умирают? Хорошо, что за дело взялась я. Плохо, что, как и следовало ожидать, мое начальство поступило, как сборище козьих морд. И я теперь — такой же «бумагомаратель», как те, кто сотворил все документы, что погребли под собою мой стол. Разница в том, что для меня, как для любого другого проштрафившегося агента, бумажная работа — наказание, а для них — норма.
Как бы то ни было, о переводе я не жалею. Как не жалею и о допущенном нарушении. Если бы я этого не сделала, Кроулер все еще гулял бы на свободе. А если учесть, что мне выпал шанс поработать вместе с Клэр Эшби, первоклассным судмедэкспертом, моим бывшим инструктором и в настоящем — хорошим другом, взыскание, считай, превращается в поощрение. Надеюсь, агент Эшби относится к тому, что ей снова приходится работать со мной, с аналогичным энтузиазмом. Шутка. Я знаю, что это так. Я для нее, как дочка, и она ничего не может с этим поделать. Как ничего не может поделать с тем, что ее отношения с родной дочерью значительно хуже. Вот она — обратная сторона работы в ФБР. Не все готовы принять, что их мать (отца, мужа, жену, сына и так далее) в любой момент могут дернуть на работу, несмотря на выпускной дочери (день рождения матери, годовщину свадьбы, рождение внука и тому подобное). Пожалуй, из всех моих знакомых повезло только мне. Я — потомственный сыщик, и пока не замужем, а потому не испытываю перед семьей чувства вины, за то, что люблю свою работу.
Кстати, о Клэр. Она — прелесть! Не поленилась покинуть свой минус первый этаж и подняться на восьмой, чтобы рассказать кое-какие новые подробности об убийстве Кенворт. Не много, на самом деле, не стоило ради этого приходить лично, но ведь это Клэр. Она знает, что это дело — единственная интересная работа, которая достанется мне за целый день. Аналитика против разбора макулатуры. К сожалению, выводы приходится сделать неутешительные. После третьего трупа стало понятно, что наклевывается серия. Сначала Рослин Чека, которую утопили в офисном туалете, затем Элизабет Вэлмсли, обнаруженная в бассейне на крыше дома, после Шэннон Брэм, нашедшая смерть в собственной ванне. У всех глубокие ссадины и гематомы на шее, повреждения горла и гортани, указывающие, что их утопили, предварительно придушив. Все трое оказывали сопротивление. Все травмы причинены при жизни. Токсикологические тесты у всех трех показали повышенный уровень алкоголя в крови и присутствие рофинола, который в сочетании с алкоголем должен был лишить убитую возможности к сопротивлению. С Натали Кенворт все немного иначе. Ее убийство оказалось более… зверским… чем остальные три. Хотя Клэр утверждает, что брюшную полость ей вскрыли после смерти. Еще на этот раз убийца зачем-то закрыл жертве лицо — надел на голову наволочку. И нашли Натали не там, где ее убили (в собственной квартире), а в канализации. Рядом с электрическим щитком, который (предположительно) убийца вывел из строя, чтобы ремонтники нашли труп. Но, несмотря на отличия, я готова признать Натали Кенворт, предварительно задушенную и со следами рофинола в крови, четвертой жертвой чикагского серийщика. Хотя в глубине души надеюсь, что ошиблась, потому что в реальной жизни серийные убийства — куда большая проблема, чем в книгах, играх или детективных сериалах. Типичный «Три Гэ»: гигантский геморройный головняк. А еще чуть-чуть глубже (шестым чувством, третьим глазом, инстинктом полицейского) понимаю, что в данном случае нет места надежде, и нужно с пользой использовать время, пока все не началось. То есть убийца не пошел вразнос. Было бы здорово, если бы удалось остановить его прежде, чем появится номер пять. Но, будем реалистами, у чикагской полиции пока слишком мало улик, чтобы найти и арестовать убийцу — несколько нечетких отпечатков пальцев, не значившихся в базе, волокна ткани, найденные экспертами, и сфотографированный частичный отпечаток подошвы.
Увы, мои опасения оправдались в тот же день. Точнее, вечер. Поздний вечер. Я как раз встретилась с Ричардом, с долгоиграющими планами, начинающимися в его галерее, где он заканчивает оформление новой выставки. Не знаю, почему, но он держит в секрете ее тематику, и сегодня у меня был шанс стать первым зрителем, оценившим полотна художника, чье имя держится в тайне. Оставалось подождать всего лишь пару минут, пока закрепят последнее полотно, и экскурсия для одного единственного первого посетителя началась бы… но, как только раздался звонок телефона, я уже знала, что этого не будет. Ричард наверняка меня за это живьем съест, но он сам виноват: не нужно было устраивать из этой своей экспозиции такую тайну. Придется мне найти время и сходить на открытие.
Несмотря на то, что мой дед был художником, особых пристрастий к живописи у меня нет, но все же это — более приятное занятие по сравнению с изучением свежего трупа. Впрочем, последнее все равно лучше, чем торчать в конторе. Особенно если тотально абстрагироваться, забить на резкое похолодание и внезапно (зимой, ха-ха!) выпавший снег и запастись большим стаканом горячего крепкого черного кофе в кофейне, попавшейся по дороге. Зная, что осматривать место преступления я буду не одна, кофе я взяла из расчета на четверых.
Это из разряда черного юмора, но каждое новое место преступления — в чем-то сюрприз. В смысле, неожиданность. Никогда не знаешь, где окажешься. На этот раз навигатор привел меня в спальный район на северной окраине города. К расселенному многоэтажному дому, который последние пару лет собираются снести, чтобы освободить место для строительства еще более многоэтажного дома. А пока суд да дело, стоит такая «заброшка» и создает проблемы полиции, служа обиталищем для бродяг, притоном для наркоманов и местом, где всякие засранцы, подобно нашему убийце, реализуют свои извращенные фантазии.
Судя по припаркованным машинам, я прибыла последняя, что не удивительно, учитывая, кто откуда добирался. Рядом с двумя полицейскими фордами и микроавтобусом экспертов мой джип смотрелся несколько неуместно (по смыслу), но гораздо круче (по виду). Пробравшись за желто-черные полосы ограждения, я увидела того, кому достанется второй из четырех купленных мной кофе.
Офицер Уильям Тейт, по-своему симпатичный рослый крепкий темнокожий мужчина, застыл возле входа с решительностью Гэндальфа, мимо которого ни один «балрог» не проскользнет, и с невероятно довольным выражением лица. Не думайте, преступление здесь было ни при чем. Просто Тейт был одним из немногих офицеров чикагской полиции, которые обычно рады меня видеть. И совсем не потому, что я «молодая и красивая». По его мнению, я «хороший специальный агент», то есть «не такая, как все эти менеджеры среднего звена», хотя так он меня редко называет. Для него я «мисс Макферсон», с особым ударением на слове «мисс». А если учесть, что такое я не многим позволяю, по личной шкале офицера Тейта он для меня — хороший полицейский. Настолько хороший, что, имей мое слово вес, я охотно порекомендовала бы его в ФБР, куда он стремился попасть последние пару лет, и искренне рада, что, наконец, у него все получилось. Колесики завращались.
— Спасибо, это как раз в тему, — офицер с благодарностью принял картонный стакан и сразу начал резать правду-матку в присущем ему стиле «ну-вы-гляньте-мэм-что-за-дерьмо». — Как вам эта долбанная погодка? Что за паскудство?! Вчера ведь было плюс пятнадцать! Этот вонючий снег… откуда? Вы посмотрите, как навоза нападало. Знаете, сколько я сюда добирался?
— Что тут у нас? Как всегда? — направила я словесный поток Тейта в профессиональное русло.
— Да, — кивнул полицейский. — Мертвая девчонка. Правда, эту порвали посильней, чем остальных. Анонимный звонок, ни одного свидетеля. Я, как только приехал сюда, сразу решил, что это работа вашего парня, так что не стал никому докладывать, а сразу позвонил Миллеру.
— Где место преступления? — я окинула взглядом десять этажей облезших стен и разбитых окон.
— В подъезд, вверх по лестнице, второй этаж, направо, — бодро отрапортовал офицер, после чего доверительно уточнил. — Мисс Макферсон, вы там поосторожнее… Я в этот гадюшник только заглянул, и то укол от столбняка делать придется…
— А кто еще из наших успел сюда добраться? — кивнула я на другую полицейскую машину (первая, ясное дело, доставила сюда Тейта) и фургон.
— Миллер, — полицейский кивнул на форд, — минут десять назад. Еще Клэр, — кивок в сторону фургона, — сразу после него…
— Значит, Миллер первый сюда добрался, — констатировала я и, заметив лукавые огоньки в темно-карих глазах Тейта, спросила. — Он что… опять?
— А то!.. — больше не сдерживаясь, громогласно расхохотался Уильям. — Как его колбасило!.. Клэр увидела — совсем озверела!.. Выкинула его в коридор! Он там теперь обнимается с холодильником. Мимо не пройдете…
— Ясно, — покачала я головой и прошла внутрь, стараясь не измазаться о грязные стены, не споткнуться о завалы мусора, ни за что не зацепиться и не пораниться. А выбор был огромен, уж вы мне поверьте.
Когда мне, проштрафившейся, в напарники достался Дэвид Миллер, я, ожидавшая, как это обычно бывает, получить какого-нибудь мелкого стукача, обязанного следить за мной и докладывать обо всем мечтающему избавиться от меня побыстрей новому начальству, очень удивилась. Судя по всему, мне дали лучшего сотрудника. Из тех, что были. И это странно. Даже если сделать скидку на то, что народу на этом конкретном участке, действительно, не много. Миллер перспективный, сообразительный, знает свое дело. К тому же он оказался не против того, чтобы делать за меня тупую работу по оформлению документов, пока я вожусь с психологическим портретом убийцы. Так что в итоге получилось совсем не плохо. Но и не особо хорошо. Миллер — полная противоположность Тейту. И внешне, что, понятное дело, не значит ничего, и внутренне, что уже кое-что, да значит. По большому счету, когда дело касается трупов, никто не бывает полностью готов, когда это случается в первый раз. Подозреваю, все проявляют себя… не с лучшей стороны. Но с Дэвидом, как я поняла, это происходит постоянно. Это наш второй совместный труп, и второй раз Миллера выворачивает. Как по-моему, это слишком. Даже если никто рядом не лопается со смеху, как офицер Тейт, и не впадает в бешенство, как агент Эшби.
— Ух, ты!.. — Тейт был прав, мимо Миллера я бы не прошла, даже если бы за окном светило солнце, а не переносные прожектора. Хотя бы потому, что холодильник, за который он держался и который активно… «украшал», был такой один на весь Чикаго. Середина прошлого века, не иначе. — Ты мне напомнил… У меня был один случай, еще в академии… Я однажды решила пробежать полосу препятствий после обеда… Все вылетело… Даже завтрак… Омерзительная смесь из гренок с яйцом и пиццы…
— Если ты пытаешься меня поддержать, то это без толку… — Миллер повернул ко мне супербледную физиономию, мужественно пытаясь сдержать рвотные позывы. Откуда что берется? Судя по тому, что я видела, в ход пошел даже не завтрак, а вчерашний ужин.
— Вот, держи, — я с сочувственным видом протянула Миллеру один из оставшихся кофе. — Может, так оно легче пойдет… — но при одном виде стаканчика с бодрящим напитком мой напарник опять начал «травить за борт», и мне осталось только констатировать. — А, может, и нет… Слушай, Дэвид, по-дружески, — вклинилась я в следующую паузу. — Пора с этим завязывать. Ты с трупами не дружишь. В следующий раз не суйся первым. Лучше нас подожди. Хватит портить улики переваренными пончиками.
— Вас понял, агент Макферсон, — попытался улыбнуться Миллер. Получилось не очень.
— И хватит называть меня «агент Макферсон», — я поставила предназначенный напарнику стакан на холодильник. Вдруг все же пригодится. — Пожалуйста, просто «Виктория». Этого вполне достаточно. Договорились?
— Вас понял, Виктория, — поправился Миллер, делая очередную попытку справиться с тошнотой, но я все же не выдержала и спросила:
— Так, из нездорового любопытства, где тебя прорвало на этот раз?
— Меня вывернуло в толчок… — ответил Дэвид и скривился. В смысле, еще сильнее, чем до этого. — Мы можем сменить тему?
— Запросто, — усмехнулась я. — Клэр, наверное, прыгает от радости.
— Нет, но обязательно будет, если выполнит свое обещание, — вздохнул Миллер и пояснил. — Она дала слово в следующий раз привязать меня к твоему джипу и протащить по улице.
— Она это может, — «утешила» я напарника, после чего, заметив, что ему стало лучше, и никак не связывая это с собственным появлением, поинтересовалась. — Что можешь сказать навскидку?
— Это наш парень постарался, без вопросов, — «порадовал» меня Дэвид в ответ. — Жертва лежит в старой ванне. Она вмерзла в лед. Детали я не очень рассмотрел…
— А где Клэр? — я заглянула в проем, за которым начинался длинный коридор с без малого десятком выходящих в него дверей.
— Знаешь индейскую пословицу? — Дэвид указал на коридор. — Иди на запах химикатов и найдешь бледнолицую женщину маленького роста… Она в ванной, возле трупа. По коридору, до конца и налево. Я думаю, она захочет, чтобы ты осмотрела остальную квартиру. Да и фотографии делать тоже тебе, — Миллер протянул мне фотоаппарат. — Клэр сказала, что видеть меня не желает.
— Замечательно… — буркнула я. Без особой радости, поскольку придется отдуваться одной за двоих, но и без недовольства. В данный момент для меня провести осмотр места преступления — шанс не только вырваться из бумажных «застенков», но и не растерять практические навыки. Чтобы вы поняли, насколько это для меня важно, скажу, что чуть было не начала вопить: «С наступающим Новым годом!» — так было приятно снова заняться делом. И я бы начала, если бы речь не шла об убийстве, о распоротом трупе девушки в ледяной ванне, еще об одной матери, которой на Рождество придется собирать семью вокруг гроба.
Как и обещал Дэвид, Клэр я нашла в туалете. Войдя туда, я не сдержалась и присвистнула. Да, натворил дел Миллер, но не о нем речь. На этот раз убийца потрудился на славу. Я имею в виду, не над жертвой, как бы цинично это не звучало, а над помещением. На всех мало-мальски подходящих поверхностях размещались свечные огарки. На старые кольца закрепили новую полиэтиленовую шторку. Для окончательной попытки создать «уютный романтик» не хватало только бутылки вина и бокалов. А вот мертвое тело в ванне, возле которого, мешая его как следует разглядеть, суетилась моя дорогая Клэр, невысокая женщина за пятьдесят, было явно лишним.
— Привет, Клэр! — окликнула я Эшби. — Какие у нас здесь проблемы?
— Дай-ка прикинуть… — эксперт оторвалась от работы и повернулась ко мне. Судя по недовольному виду и сердитому тону, от выходки Миллера она еще не отошла.- У меня тут идиот, который заблевал место преступления. Мне не хватает людей, потому что работать по праздникам, кроме меня, дураков нет. Я себе все на свете отморозила. Труп вмерз в лед. И что там у нас еще?..
— Тогда я знаю, что вам нужно, — я протянула Клэр последний стакан. — Кофе!
— Да! Спасибо… — взгляд Эшби заметно потеплел. — Неудивительно, что ты у меня была лучшей студенткой.
— Может, все было бы не так мрачно, если бы вы не принимали так близко к сердцу проколы Дэвида?.. — осторожно заметила я.
— Я «надцатый» раз должна копаться в блевотине, чтобы проверить, нет ли под ней важнейших улик, — отрезала Эшби, но голос ее звучал на порядок спокойнее, — а ты говоришь, не принимай близко к сердцу. Как бы ни так!
— Чем я могу помочь, чтобы как-то загладить впечатление от моего напарника? — в принципе, Миллер мне уже все объяснил, но это были его домыслы. Желания агента Эшби могли несколько отличаться.
— Осмотрись тут, — охотно начала давать указания Клэр. — Собери все улики, какие найдешь. Я и так уже кучу времени провозилась с этим телом, чтобы труповозка сразу смогла его забрать. Сама знаешь, как они могут дерьмом изойти… Кажется, я, когда входила, видела кровь на полу. Начни с этого. Потом поищи еще что-нибудь. Не забудь: прежде, чем что-нибудь взять, сделай снимок. Чтобы зря не мучиться, возьми мои инструменты. Чемоданчик на кухне, если это место можно так назвать. Когда соберешь улики, возвращайся, поможешь мне здесь.
— Понятно, — бодро козырнула я, после чего хитро подмигнула. — Но вы, надеюсь, помните, что я ни разу не криминалист, а простой агент, к тому же переживающий последствия дисциплинарного слушанья… Не ругайтесь, если вдруг что-то окажется мне слегка не по зубам…
— Есть что-то, что не по зубам Вик Макферсон? — Клэр иронично приподняла бровь. — Это зачет! Откуда такие мысли?
— Не знаю, — пожала плечами я, а потом позволила накопившемуся напряжению проявиться на лице. — Наверное, мне пора в отпуск…
— Деточка, ну не всякого можно поймать на первых трех жертвах… — по-своему, но в целом правильно, поняла меня Эшби.
— Я знаю, — ответила я и отправилась искать кухню.
Прикинув, что я собираюсь искать и что могу найти, из экспертного чемоданчика я позаимствовала фильтры к прожекторам (для специального освещения, помогающего увидеть больше), люминол (проявляющий «затертые» пятна крови), ватные палочки и пинцет (для сбора образцов), и дополнительную кассету к фотокамере, после чего вернулась к входу и начала осмотр.
Не знаю, как выглядела квартира в своем «обитаемом» состоянии, в заброшенном она выглядела скверно. Судя по многочисленным кучам бытового мусора, граффити на стенах и специфическому дизайну интерьеров, вроде подвешенных к потолку кукол (уж украсили комнату к празднику), кто здесь только не ошивался. Вот теперь и наш убийца, при более доскональном изучении оказавшийся не только «романтиком», но и «чистюлей». Гаденыш явно пытался прибрать за собой, чем неожиданно облегчил мне жизнь: «чистые» участки в такой грязище бросались в глаза, как черные вороны на белом снегу. Но как бы они не заметали следы, для нас всегда находилась работенка. Вот и на этот раз по окончании осмотра я положила в чемоданчик Клэр несколько образцов крови, надеясь, что там кровь не только жертвы, несколько волосков и волокна ткани с гвоздя, которым убийца, похоже, воспользовался, как вешалкой, и много фотографий, некоторые из которых обескураживали. Я имею в виду надписи на латыни, которые убийца сначала аккуратненько написал, затем так же аккуратно уничтожил. «Sanctuary disturbed». Один из возможных переводов, если я еще что-то помню — «Потревоженное убежище». Оставив аналитику на потом, я сообщила агенту Эшби:
— Клэр! Я — все!
— Отлично, — немедленно отозвалась она. — Сложи все, что нашла, в мой чемоданчик и приходи. Ты мне еще нужна. Сделай несколько снимков тела перед тем, как мы начнем все тут трогать и нарушим картину преступления.
Пробравшись к ванне, я сразу оценила то, что бросилось в глаза. Лицо пятой жертвы, как и лицо Натали Кенворт, было закрыто (накрыто шейным платком, скорее всего, принадлежавшим убитой). Брызги крови на стенах и следы на теле свидетельствовали, что на этот раз жертву не просто избили, а самым жестоким образом отметелили, нанесли несколько колющих ножевых ранений и вспороли брюшину.
— У вас уже есть, что мне сказать? — не забывая фотографировать, спросила я.
— Пока немного, — Клэр возилась у меня за спиной. — Скорее всего, здесь то же самое, что и с теми четырьмя… Причина смерти — утопление. Но официально я об этом сказать смогу только после вскрытия. Ее несколько раз ударили ножом и вскрыли брюшину, как видишь. При этом ничто не указывает на то, что жертва оказывала сопротивление. Я думаю, что на этом этапе преступления она была без сознания. Подробности позже. Когда я проведу предварительную экспертизу, а заодно сделаю анализ улик, которые ты нашла. Я введу тебя в курс дела, как только будут первые результаты. Думаю, ты можешь убрать тряпку с ее лица…
— Ой, вы меня балуете… — констатировала я, снимая платок, и еще раз присвистнув. Твою мать! Судя по тому, что выглядывало изо льда, на теле жертвы присутствовали татуировки, но обритая голова, включая некоторые части лица, была покрыта ими полностью, не считая шрамирования и пирсинга. Причудливые узоры, лично у меня не складывающиеся в цельную картинку, но в совокупности с синяками и ссадинами, нанесенными убийцей, представляющие занятное зрелище. — Похоже, девочка по-настоящему любила боль…
— Сдается мне она профессионалка… Эскорт услуги или что-то типа того… — задумчиво ответила Эшби. — Не могу сказать почему, но есть у меня такое ощущение…
— Тогда она первая такая, если судить по почерку и психологическому портрету преступника, — отметила я. — Поищу ее в базе. Вдруг что-нибудь всплывет. Есть информация, как ее зовут?
— Судя по документам в сумочке, Синтия Вудс, — ответила Клэр и напомнила. — Не забудь сфотографировать ее без тряпки на лице.
— Я вам еще нужна? — спросила я, выполнив последнее поручение.
— Да нет, — ответила Клэр, оттеснив меня от тела и снова принимаясь за работу. — С тобой веселее, но я же вижу, как тебе хочется уйти. Слушай, — женщина жестом прервала мои возражения, — я тут сама отлично справлюсь. Дождусь, пока ребята подъедут. Я вижу, что ты и так еле ноги таскаешь…
— Ох, — я не могла не признать, что Клэр права. Бумажная работа — не оперативная, но сил почему-то отнимает гораздо больше. По крайней мере, у меня. — Спасибо, что отпускаете… Но если я вам нужна, я останусь. Серьезно.
— Все в порядке, деточка, честное слово, — улыбнулась Эшби. — И я тебя не отпускаю, а прошу увести Миллера, пока он еще чего не натворил. А попозже приходи в морг за протоколом.
— Это я бы ни за что не пропустила, — прощально помахала я Клэр. — Вы что, правда обещали привязать Дэвида к моему джипу и?..
— Да. И я это сделаю, не сомневайся! — эксперт вернулась к работе, а я — к Миллеру, все еще трущемуся возле холодильника. К счастью, без… сопутствующих обстоятельств.
— Пошли, Миллер, — скомандовала я, направляясь к лестнице.
— Пошли, — напарник покорно поплелся за мной. — А куда?
— В контору, — ответила я, ставя ногу на первую ступеньку… и чувствуя нечто такое, чего вообще-то я чувствовать не должна: будто я на эскалаторе, еду вниз. — Что за…
На описание того, что случилось дальше, я потрачу больше времени, чем реально потребовалось, чтобы все произошло. Я никогда не была «тяжеловесом», но судьба — непредсказуемая вещь. На роль того, под кем старая раздолбанная лестница должна рухнуть, она выбрала меня, брюнетку среднего роста и худощавого телосложения. Энное количество времени держащиеся на честном слове крепления не выдержали. Раздался оглушительный грохот. Здание содрогнулось. Вверх взметнулись клубы пыли и мелкого мусора. И все могло бы закончиться гораздо печальнее, если бы идущий за мной Миллер протупил. К счастью, он не растерялся и успел подхватить меня прежде, чем я составила компанию лестнице. Буквально выхватил из бездны.
— Ну, и как я наощупь? — поинтересовалась я, спустя пару минут, когда пришла в себя, перестала тупо пялиться вниз на груду обломков и поняла, что обхвативший меня обеими руками аккурат под грудью Дэвид все еще крепко прижимает меня к себе.
— Ой, извини… — опомнился Миллер, убирая руки.
Как раз вовремя, чтобы заглянувший в подъезд Тейт увидел пристойную картинку:
— Эй, все целы?
— Мы в порядке! — ответила я за нас двоих. — Только как теперь спуститься вниз? Придется поискать другой путь наружу… И надо предупредить Клэр.
Последнее замечание предназначалось Дэвиду. Он явно не горел желанием попадаться на глаза Эшби, которая, помимо его прошлого «выступления», наверняка не упустит случая пораспространяться на тему «И как нам теперь отсюда труп выносить?», но искать альтернативные пути отхода не желал еще больше, а потому согласился. Возможно, если бы он знал, что это не так уж сложно, он пересмотрел бы свое решение, а так к запасному выходу отправилась я, получив по пути возможность убедиться, какой реальной степени риска мы подвергали себя все время. Что лестница? Местами в доме обрушились стены. Первый признак того, что очередь за перекрытиями.
Судя по внешнему виду, дверь запасного выхода заколотили на совесть еще при «жизни» дома. Оторвать старательно приколоченные доски руками даже не стоило пытаться. Не знаю, что бы я делала, если бы не кучи мусора вокруг. В одной из них нашелся подходящий кусок металлической трубы, которым я вооружилась и… Конечно, логичней это было бы сделать Миллеру. Но, как вы уже, наверное, поняли по предыдущим событиям, из нас двоих «хрупкой девочкой» был он. Так что сама, Вик, сама!
Отковырнув доски, саму дверь я выбила, как в тренировочном зале, в результате оказавшись на площадке пожарной лестницы. Самой лестницы, по крайней мере, той ее части, что ведет вниз (вот такая непруха!) не было, что несколько затрудняло задачу. Зато под площадкой располагался большой мусорный контейнер. Два прыжка — и я на земле.
Пять минут переговоров с Миллером, и Дэвид проследовал моим путем. Правда, над приземлением ему стоило бы поработать: сверзившись с контейнера, он ухитрился ушибить ногу. И если я еще могла закрыть на это глаза, Уильям Тейт делать этого не собирался. Пришлось моему напарнику ковылять до машины под громогласный хохот полицейского. А когда сверху послышался голос Клэр:
— Он как, живой? — я поняла, что и мое терпение не безгранично. Ответить и, в свою очередь, не расхохотаться я не смогу, поэтому я предоставила Тейту возможность ответить:
— А то! Что ему сделается? — а сама направилась к своему джипу и следом за напарником «проследовала в участок».
