Глава 6— Хозяин, на завтрак яичница и креветки!
Радостный Ракки просунул голову через потолок, наблюдая, как сонный Тсуна пытается найти чистые носки. После того взрыва всё пришло в норму — аякаши всё ещё вёл себя, как инугами, но его бешеный энтузиазм утих и перестал вредить окружающим. Правда, Умарекавару-сенсей устроил Аоки разнос, требуя, чтобы он взял опасного ёкая под контроль, но Тсуна малодушно надеялся, что всё обойдётся. Ракки окончательно влился в компанию духов, следующих за парнем по пятам, и даже взял пару уроков контроля демонического огня у кицунэ, после чего внеплановых поджогов стало гораздо меньше. В общем, пока что всё было не так плохо, и Аоки катастрофически не хотел никуда лезть, чтобы ничего не разрушить.
— Спасибо, Ракки.
Некомата улыбнулся и исчез в полу, позволяя Тсуне спокойно одеться и взять рюкзак. Сегодня в школе должен был быть тест, и он даже готовился к нему почти всю ночь, пересказывая учебник Йоши. Хихи даже одолжил у него учебник, настолько его заинтересовал мир людей, и Аоки пообещал купить ёкаю несколько энциклопедий. Благо, предмет стоит не первым, так что можно немного опоздать, но парню совершенно не хотелось этого делать. Он опоздал уже трижды за неделю, и, если всё повторится, то его точно вызовет завуч или директор, потом будут разборки, школа позвонит маме, её ухажёр попытается «заменить ему отца»…
Лучше просто прийти вовремя — целее будет. А, следовательно, надо поторопиться, так что Аоки быстро съел свою порцию, поздоровался с маминым сожителем и сбежал, сразу взяв довольно бодрый темп. И, видимо, именно из-за этого он не заметил препятствие на своём пути и растянулся на асфальте, со всей силы впечатавшись в него лбом. Откуда-то сзади сразу раздался рёв, и парень, приподнявшись на локтях, увидел маленького ребёнка в пятнистой пижаме.
— Ты чего на дороге сидишь?
Мелкий замер, посмотрев на школьника, а потом разревелся с новой силой.
— Потер-я-я-ялся!..
Ребёнка определённо было жаль. Его костюмчик был изляпан, он явно плакал уже давно, был измотан и истощён. Недолго думая, Тсуна переместился поближе к мелкому и протянул конфету — она лежала в его кармане уже довольно давно, но всё ещё выглядела более-менее нормально.
— Будешь?
Ребёнок подозрительно покосился на цветную упаковку, не переставая всхлипывать.
— Виноградная?
Аоки тоже скосил глаза на сладость в своей руке.
— Нет, с малиной.
Мелкий ещё немного посопел, но подношение взял. Они ещё пару минут сидели, рассматривая друг друга, и Аоки тяжело вздохнул, проклиная себя за мягкотелость.
— Где твой дом?
Сопение сразу стало виноватым, и Тсуна уже точно знал, какой ответ услышит. Ребёнок поднял руку и неопределённо махнул в сторону.
— Там.
Парень тяжело вздохнул, поднимаясь и подхватывая мелкого на руки — видимо, на тест он сегодня не пойдёт. Ладно, по крайней мере, у него есть время до завтрашнего дня, чтобы придумать, что врать директору.
— Ты кто, мелочь?
Ребёнок сразу оскорбился и несколько раз ударил его кулачком в грудь.
— Я не мелочь, я бык! Большой и страшный бык, му-у-у!
Тсуна растерянно кивнул, думая, откуда им предстоит начинать поиски.
— Хорошо-хорошо, Буру-чан. Так где, говоришь, ты живёшь?
Его желание помочь ребёнку превратилось в настоящий кошмар. Сначала они исходили весь Намимори вдоль и поперёк, останавливаясь у каждого дерева, после чего мелкий вспомнил, что его семья находится вдали от цивилизации. Они взбирались на холмы, ходили по буеракам, выходили к речкам и несколько раз почти заходили на три священных горы, лишь чудом замечая, что на столбах висят печати. Буру-чан был ужасен — плакал, капризничал, рассказывал какие-то истории и требовал купить ему виноград. Стоило Аоки попытаться подойти к людям, как мелкий начинал вырываться и орать, так что парню пришлось оставить эту затею, но это только добавило проблем. Буру-чан часто ошибался с выбором направления, но до последнего отказывался это признавать, из-за чего они петляли вдвое больше, чем следовало. Последние два часа Тсуна держался на чистом упрямстве, а также осознании того, что нельзя бросать ребёнка одного в лесу. В конце концов он вывалился на проезжую часть и двинулся к цивилизации, полный намерения сдать мелкого в полицейский участок, и плевать, насколько громко он будет орать — и именно в этот момент навстречу ему вывалился его мистический зоопарк. Ракки, идущий впереди с рамкой для поиска воды, что-то радостно заорал и явно хотел броситься парню на шею, но был остановлен Йоши — хихи просто схватил некомату за шкирку и поднял над землёй, насторожённо что-то рассматривая. Тсуна даже обернулся украдкой — не привязался ли к нему очередной жуткий аякаши? Но рядом никого не было, так что Аоки просто скорчил гримасу, надеясь, что духи поймут, почему он не будет с ним разговаривать — не хватало только выглядеть психом в глазах ребёнка. Генко, как и обычно, предупреждению не внял, со счастливой лыбой ломанувшись вперёд.
— Привет, Тсуна! А почему у тебя на руках сидит гьюки?
Аоки пару раз хлопнул глазами, не понимая, о чём говорит кицунэ, а потом уставился на мелкого в пятнистой пижаме. Или нет?
— Чего?
Генко развёл руки и пояснил, как маленькому ребёнку:
— У тебя на руках сидит гьюки. Кажется, он местный, и из любопытства сбежал со своей горы. Мы разве тебе не рассказывали о том, что тут живёт клан, обитающий на одной из священных гор?
За оглушительный визг Тсуне даже не было стыдно.
Гьюки, ну конечно же! Огромный ёкай с головой быка и паучьим телом, дышащий ядом и обожающий человечину! Он ведь настоящий везунчик — разве мог он столкнуться с кем-то, кто не входит в список «если встретишь, беги со всех ног»? Мелкий гьюки встрепенулся и выглядел оскорблённым — он даже снова пнул парня своей ногой, заявив что-то вроде «я же говорил, что я бык!». Умарекавару-сенсей просто махнул рукой, говоря, что он уже ничему не удивляется. Тсуна попытался скинуть опасного аякаши кому-нибудь из ёкай, но Буру-чан закатил настоящую истерику, так что пришлось оставить монстрика у себя. Добрый Йоши сразу предложил показать дорогу, и до священной горы гьюки они добрались в рекордные сроки.
То, что происходило на ней, Аоки Тсунаеши не забудет никогда. Как его обступили сотни пауков с головами коров и размером с крупную собаку, как они угрожающе шипели и рычали, а потом попытались его сожрать. В этот момент Буру-чан спрыгнул с его рук и превратился в огромного монстра размером с дом и начал орать, на его ор примчалось ещё несколько гьюки-гигантов и они долго ругались на своём рычаще-щёлкающем языке. В какой-то момент аякаши замолчали и повернулись к нему, будто ожидая ответа, так что Тсуна выдавил блеющее «здрасьте», после чего ор возобновился с новой силой. Гьюки, которого он определял, как Буру-чана, раздражённо затопал своими огромными конечностями, и парню пришлось прыгать, чтобы его не раздавили. В общем и целом он успел раз двадцать мысленно попрощаться с жизнью, составить завещание и проиграть пять сценариев своих похорон, один из которых предусматривал, что его тело просто сожрут гьюки. Даже бояться перестал, мечтая, чтобы его уже сожрали, и это безумие закончилось. Его настолько достал этот день, что в тот момент, когда Буру-чан снова стал ребёнком, он никак не среагировал на это — как и на то, что мелкий встал в пафосную позу, ткнул в него пальцем и важно произнёс: «Родители разрешили тебе приходить к Буру-сану и забирать его в гости. Когда придёшь играть, не забудь принести виноград!». Рефлекторно кивнул, пробормотал заторможенное согласие и тупо смотрел, как малыш гьюки уходит в чащу леса, держась за огромную паучью лапку.
Домой он нагло ехал на спине у Ракки — и тот факт, что в полной трансформации некомата обзавёлся вторым рядом зубов, непрерывно дышал огнём и был не меньше Буру-чана, его совершенно не волновал.
