Глава 6### **Глава 6: Сортировочный цирк, или Шляпа мне в сраку**
«Хогвартс-экспресс» прибыл на станцию «Хогсмид» с тем же неизменным скрежетом и грохотом. За окном уже сгущались сумерки, а в воздухе висела та самая, неповторимая смесь запахов озера, влажного камня и тревожного ожидания.
— Первокурсники! Сюда, первокурсники! — проревел знакомый голос, перекрывая весь гамм.
Хагрид. Полтора метра доброты, бороды и полного, абсолютного, тотального ебланизма. Он стоял, размахивая фонарём, как какой-то сказочный алкоголик, заблудившийся во времени.
— Не больше четырёх в лодку! — орал он, и его голос раскатывался эхом по воде.
Я отстал от толпы робких первокурсников и шёл сзади, стараясь не вдыхать слишком глубоко запах влажной собаки, который исходил от Хагрида. Подошёл к лодке, где уже сидели дрожащие от страха и восторга пацаны, и грузно уселся на скамью.
— Вау, — прошептал один из них, глядя на замок. — Это же Хогвартс!
— Да, — буркнул я, не глядя на него. — Место, где тебя либо убьют, либо доведут до нервного срыва. Иногда и то, и другое одновременно. Распишитесь за ознакомление.
Они замолчали.
Лодки поплыли. Замок рос впереди, огромный, готический, напичканный привидениями, ловушками и сотней лет педагогических ошибок. В прошлой жизни это зрелище захватывало дух. Сейчас оно вызывало лишь лёгкую тошноту. Как будто смотришь на старый, любимый, но до чертиков заезженный фильм.
Великий зал. Вот он, ёбаный спектакль. Тысячи свечей, парящих под потолком. Четыре длинных стола, за которыми сидели будущие алкоголики, чиновники, неудачники и герои. И faculty, почтеннейшие преподаватели, на чьей совести поколения травмированных волшебников.
МакГонагалл, строгая и непреклонная, зачитала свою вступительную речь. Я не слушал. Я смотрел на преподавательский стол.
Дамблдор. Его борода казалась ещё белее и пышнее. Глаза twinkled тем самым противным, всезнающим блеском. Старый манипулятивный пидор. Рядом — Снейп. Жирный, жирный кусок дерьма в чёрном. Смотрел на толпу первокурсников так, будто они были лично ответственны за все его жизненные неудачи. Филиус Флитвик, Помона Спраут… Сибилла Трелони, уже наполовину в отключке от хереса.
И вот началось. Вызов имен. Один за другим несчастные дети подходили к табуретке, на которую МакГонагалл водружала ту самую, потрёпанную шляпу.
«Аббот, Ханна!» — «ПУФФЕНДУЙ!»
«Болджер, Мэнди!» — «РАВЕНКЛО!»
«Браун, Лаванда!» — «ГРИФФИНДОР!» — стол Гриффиндора взорвался аплодисментами.
Я стоял и ждал. Мои руки были засунуты в карманы, я сжимал свою холодную палочку. Я уже решил. Никакого Гриффиндора. Никакого геройского долбоёбства. Никаких войн за столом. Я был слишком стар для этого дерьма. Мне нужна была тишина, уединение и доступ к библиотеке. Когтевран. Только Когтевран.
«Грейнджер, Гермиона!» — Шляпа едва коснулась её головы, как выкрикнула: «ГРИФФИНДОР!» Гермиона побежала к своему столу, сияя. Ну что ж, удачи им с Роном. Им понадобится тонна удачи.
«Малфой, Драко!» — Малфой прошёкся к шляпе с таким видом, будто он уже купил себе место в Слизерине. Так и вышло. «СЛИЗЕРИН!» — он победно ухмыльнулся и пошёл к своему столу, кивая своим будущим подручным-придуркам.
И вот…
«Поттер, Гарри!»
В зале наступила абсолютная тишина. Шёпот, прокатившийся по залу, был слышен, как рёв толпы. Тысячи пар глаз уставились на меня. Я чувствовал их на своей коже, как физическое прикосновение. Я медленно, не спеша, прошёл к табуретке. МакГонагалл смотрела на меня с необычной для неё мягкостью. Я сел. Она опустила Шляпу мне на голову.
На глаза опустилась тьма. И в моей голове раздался голос. Не голос. Скорее, ощущение.
*О-о-о… — прозвучало у меня в мозгу. — Какое интересное… Не мальчик. Совсем не мальчик.*
«Отлично, ты что-то понимаешь в людях, — подумал я в ответ. — Тогда давай без церемоний. Когтевран. Мне нужен доступ к книгам и чтобы от меня отстали эти идиоты-гриффиндорцы с их культом геройства».
*Когтевран? — Шляпа почти рассмеялась. — Нет, нет, мой мальчик… Старик. В тебе нет простой любознательности. В тебе… ярость. Холодная, старая ярость. И решимость. О, какая решимость! Ты хочешь не знаний. Ты хочешь силы. Ты хочешь контроля.*
«Не лезь не в своё дело, кусок тряпки. Просто сделай, что я прошу».
*Но это было бы такой потерей! — возразила Шляпа. — Такой растратой потенциала! Гриффиндор… в тебе есть храбрость, о, да… но это не та храбрость, что ищет славы. Это храбрость отчаяния. Слизерин помог бы тебе достичь величия…*
«Слизерин? — я мысленно фыркнул. — Чтобы тусоваться с этими вырожденцами-засранцами, которые помешаны на чистоте крови? Я уже проходил это. Мне с ними скучно. Они все как на подбор: тупые, предсказуемые и пахнут потом и папиными деньгами. Когтевран. Последнее предложение».
*Нет, — настаивала Шляпа, и в её «голосе» послышалась какая-то дьявольская ухмылка. — Я вижу тебя. Вижу всё. Ты хочешь перемен. Настоящих перемен. Ты хочешь сломать систему. И для этого… для этого тебе нужна не тихая библиотека. Тебе нужна платформа. Тебе нужны… последователи. Пусть и невольные. Тебе нужен ГРИФФИНДОР!*
Я чуть не вскочил с табурета.
«Ты долбаная тряпка! Я тебе сейчас устрою самосожжение, я клянусь!»
Но было поздно. Шляпа уже раскрыла свой рупор и выкрикнула на весь зал:
— ГРИФФИНДОР!
На секунду в зале повисла тишина, а затем взорвалась оглушительным рёвом. Стол Гриффиндора просто бесновался. Они стучали кубками, кричали, свистели. Перси Уизли выкрикивал что-то про честь. Близнецы кричали: «У нас есть Поттер!»
Я медленно снял с головы Шляпу и посмотрел на неё с таким ледяным обещанием мести, что она, кажется, съёжилась.
— Мы ещё поговорим, — тихо пообещал я ей.
Я побрёл к столу Гриффиндора. Меня встречали как героя. Хлопали по спине, кричали ура. Рон сиял, как дурак. Гермиона смотрела на меня с новым уважением, смешанным с остаточной обидой.
Я упал на скамью между ними и уставился в свою пустую тарелку.
— Что она тебе сказала? — прошептал Рон. — Шляпа! Она думала целую вечность!
— Она сказала, что я ебучий идиот, что согласился на это шоу, — пробурчал я в ответ. — И она была права.
Появилась еда. Горы еды. Я наложил себе всего, не глядя, и начал механически есть. Мне было плевать. Всё пошло по пизде. Снова Гриффиндор. Снова эти идиоты. Снова война за «честь факультета» и прочую хуйню.
Я поднял глаза и встретился взглядом с Снейпом. Он смотрел на меня через весь зал. Его чёрные глаза были полны ненависти. Старой, знакомой ненависти. Он уже знал. Уже видел во мне Джеймса. Уже решил, что я — заноза в его жопе.
Я медленно, очень медленно, поднял свою руку с вилкой и послал ему маленький, почти незаметный дружеский жест. Средний палец. Чисто по-маггловски.
Снейп замер. Его глаза сузились до щелочек. Он не понял жеста, но понял настроение. Понял, что меня не напугать. Понял, что игра началась.
Я ухмыльнулся и вернулся к своей еде.
— Что это было? — спросила Гермиона, заметившая весь этот немой диалог.
— Это, Грейнджер, — сказал я, откусывая куриную ножку, — называется «установление границ». Старый мудак там наверху только что получил своё первое предупреждение. А теперь заткнись и ешь. Завтра начинается ад под названием «уроки». И мне похуй, насколько ты умная, если ты будешь зубрить вслух у меня над ухом, я приклею твои книжки к потолку.
Она снова покраснела и надулась.
Да, определённо, этот год будет долгим. Очень долгим. Но, по крайней мере, не скучным.
Я поймал взгляд Дамблдора. Он смотрел на меня поверх своих полумесячных очков с лёгкой, почти незаметной улыбкой. Как будто знал что-то. Как будто видел всё.
«Смотри, смотри, старый пердун, — подумал я, поднимая к нему свой кубок с тыквенным соком в тосте. — Посмотрим, как ты будешь улыбаться, когда я начну ломать твой идеальный, гребаный план».
