Глава 62Жду тапочек за нудную главу))
А так, всем пряников, ибо моим хорошим настроением стоит поделиться^^
________________
Наступила зима, от которой ждали бурных изменений в ходе войны, какого-нибудь перелома, даже незначительного, впоследствии приведшего к победе. Но ничего не менялось: как маглы пропадали, так они и продолжали пропадать, как мракоборцев убивали, так и продолжали убивать, как Пожиратели добавлялись, так они и продолжали добавляться.
Тонкс стала бояться отпускать Лунатика на задания Ордена. Конечно, она и раньше не могла спокойно пережидать эти опасные дежурства или даже операции, но сейчас она просто загибалась. Мама переехала к подруге в Лондон, оставив будущим родителям дом. Объяснила она это тем, что без Теда в нем жить не намерена, но не пропадать же добру. Тонкс слонялась по многочисленным до жути чистым комнатам и наводила свой порядок. Где-то чуть сдвинет настольную лампу, где-то наклонит картину, наколдует царапин на отполированном до блеска столе, перестанет поливать цветы и вытирать пыли, бросит немного фантиков, не поправит занавеску. Тонкс с ужасом ждала чьего-нибудь Патронуса, который начнет повествовать словами "Держись, ты должна быть сильной!". Она зажмуривала глаза, когда слышала тихий скрип входной двери, опасаясь увидеть шрамы, рассечения, вывихи и переломы.
Приближалось Рождество, которое, к большому счастью Тонкс, они с Римусом собирались провести в Норе, принимая приглашение гостеприимных Уизли.
В Лондоне все холодало и холодало, но, почему-то, зима внесла теплоты в отношения между Тонкс и Римусом. Все эти длительно-мучительные ожидания, поразительно вкусные супы и котлеты, приобретение различных безделушек, поднимавших Тонкс настроение, и художественной литературы маглов: это вносило в отношения не то, чтобы романтику, но какой-то уют, однозначно.
На самом деле, Тонкс не только боялась. Она пересмотрела все комедии отца на его магловском телевизоре, насмеявшись вдоволь, где-то надыбала большой диск, подписанный крупными буквами "The Beatles", посмотрела все фотоальбомы и поговорила со всеми говорящими портретами. Больше всего времени она проводила у темноволосого симпатичного дяденьки, которого так здорово звали - Мир. Сначала Тонкс посмеялась, но потом узнала, насколько мужчина умен, образован, начитан и счастлив. Все его речи, смутно напоминавшие ритмичные белые стихи, были пронизаны болью утраты, но он как никто скрашивал часы тяжелого ожидания Тонкс.
Рождество проходило шумно и весело под тихие проклятья наигранно хмуро попивавшей сок Тонкс. Каждый смог буквально на три часа наступить на свои тревоги и полностью отдаться празднику. Джордж и Фред запретили маме включать великую нудную Селестину, но в ответ на возмущенные вопли Молли, ответили, что сами ей все споют. Но спели все же не они, а потрясающий Джон Леннон со своей группой. Танцевали до четырех ночи, а потом Фред и Джордж заграбастали Тонкс в свои объятья и уволокли наверх, отпустив пару ехидных приколов. А когда Римус поднялся в комнату близнецов, обнаружил удивительную картину: Тонкс на левом боку лежала посередине, взяв обоих парней за руки, а Уизли, мило прислонив руки к чуть округлившемуся животу, мирно посапывали. Все спали. Слова "Ушла от мужа, да еще и сразу к двум! А вроде приличная девушка!" повертелись на кончике языка, но так с него и не слетели.
Еще Рождество ознаменовалось возвращением Джинни, повзрослевшей, вытянувшейся и похудевшей. Ну, и естественно, сразу усаженной мамой за стол. Тонкс моментально оказалась в крепких девичьих руках, едва ли рыжее солнышко приоткрыло дверь.
Поэтому благодаря всем рыжим хоть не надолго, но мистер и миссис Люпин отвлеклись от ужасного ожидания развязки. Тонкс просто ревела, когда после недельного отпуска Римуса, Кингсли прислал телесного Патронуса с вызовом, но ничего не могла сделать.
Каждый день Тонкс зачеркивала числа на календаре, приближая то, не знаю, что, ведь она и сама толком не осознавала, чего ожидала. Все полнолуния Тонкс проводила с непривычно мирным Лунатиком. Еще Дора очень-очень ждала появления Люпина-младшего, периодически приговаривая: "Вот, уже февраль. Пупсу семь месяцев. Осталось два месяца".
Наступления весны ждали еще больше, чем зимы: исчезновения и убийства достигали своего пика. Но Тонкс, как известно, не принадлежит ни к одному из народных течений: на половину Блэк, в конце концов. Она ревела над трогательными сценами литературы, зачитывалась произведениями Джека Лондона и Виктора Гюго. Отвергая любые намеки на классическую музыку, Тонкс врубала и магический, и магловский рок на полную катушку и подпевала потрясающим голосам солистов, заявляя, что ее ребенок будет "жестким".
Периодически забегала взволнованная Меда, вновь наводившая идеальный порядок, а бывало заявлялись близнецы, уничтожая следы пребывания здесь Меды. Хоть Билл с Флер и появлялись реже, чем раньше, но записки перепуганной француженки Римус приносил из аврората постоянно. И все эти факты не позволяли Тонкс расслабиться или сдаться, тем более, когда внутри нее копошилась родная ей и Римусу прелесть.
У Лунатика - тьфу-тьфу-тьфу - прекратились заскоки, и больше разного рода глупостей он не выкидывал, окружая жену ласковой, ненавязчивой заботой.
Март начался довольно спокойно, но двадцать третьего числа случилось событие, которого Римус давно опасался - Смерть добралась и до его родителей. Депрессия. Хандра. Осознание. Ужас. Замешательство. И, наконец, тоска. Тоска всеобъемлющая, беспрерывная и безжалостная. Римуса хоть и освободили на неделю от заданий в Ордене и работы в Аврорате, это не дало ему ровным счетом ничего, ведь для человека, потерявшего родителей, неделя - ничто. Тонкс в свою очередь ухаживала за разбитым Римусом, а в полнолуние волк, положив свою голову на лопатку собаке, прикрыл глаза и просто беспомощно уснул, забывая обо всем на свете хоть на одну ночь.
Родители для консервативного Римуса значили много, несмотря на напряженные отношения. Они его совершенно не знали, но все-таки, как ни крути, других родителей у него не было.
Солнце все больше пригревало, прогоняя плохие мысли, деревья наливались большими ароматными почками, зацвела сиреневым и белым душистая черемуха, воздух нагрелся и просох. А в деревеньке, где располагался домик Люпинов, куда переехали Римус и Тонкс, теплота стояла сказочная. Даже как-то в лучшее будущее верилось больше.
Ведь весна - пора любви. Поэтому Римус по возможности много времени проводил с Тонкс, даря ей положительно заряженные лучики добра и позитива, выраженных в шутках, крупных бананах, арахисом в сахаре и большим черным псом-игрушкой с маленькими аккуратными ушами, мягкими лапами и лохматым смоляным хвостом. В общем-то Тонкс не думала, не спрашивала и не советовалась: Бродяга. Совершенно определенно.
Пса посадили в уже практически полностью обеспеченную детскую с современным ремонтом, множеством пестрых игрушек и небольшой колыбелью, над которой висели заводные снитчи, которые в будущем предполагалось ловить. Бродяга занял почетное место у окна, в противоположном от кроватки углу, потому что пылесборник даже у здорового ребенка сможет развить аллергию, которая уж явно совсем ни к чему.
***
- Может, мне все-таки с тобой поехать?! – попросила Тонкс, обнимая свой большой живот.
- Нет, Дора, наш малыш… Со мной все будет в порядке, прекрати волноваться! – нежно произнес Римус, хотя в его глазах плескался страх, который не укрылся и от Тонкс.
- Римус, ему еще восемь месяцев, я не стану рожать прямо на поле боя! – поспешила заверить его Тонкс.
- Не «еще», а уже! К тому же, почти девять! – поправил Римус и ушел в коридор за мантией.
- Я не могу отпустить тебя одного! – взвизгнула Тонкс.
- Во-первых, я буду не один, а во-вторых, я повторяю снова, перестань волноваться! Чего тебе принести?!
- Клубники! – нахмурилась Тонкс.
- Весело! Вчера была треска, позавчера груши и соленые огурцы, дня три назад бананы и помидоры в собственном соку! – засмеялся Римус и хитро улыбнулся.
- Прекрати делать вид, что все хорошо! – оборвала его Тонкс.
- Да все хорошо! – не выдержал Римус, на секунду теряя самообладание. – Все, я ушел! – Лунатик чмокнул Тонкс в щеку и трансгрессировал, едва выйдя за ограду своего старого дома, который Тонкс так полюбила.
- Возвращайся скорее, - прошептала Тонкс и погладила живот.
Она отошла от окна и взглянула на новые магловские колонки, которые притащил папа.
- Ну, что, пупс, музыку послушаем?! – весело воскликнула Тонкс и взяла небольшую кассету, но ее отвлек неяркий голубоватый свет.
«Тонкс, отправляй Римуса побыстрее, мы не справляемся!» - взволнованно заявил большой орел Джейсона.
- Черт! Экспекто Патронум! «Я отправила, его еще нет?!» - ее голос уже сорвался на нервный крик.
Серебристая собака исчезла в воздухе. На улице раздался хлопок трансгрессии, но Тонкс не чувствовала ничего, кроме дикой боли в животе.
- Нет, только не это! – покачала головой Тонкс.
Распахнулась входная дверь, и половицы легонько заскрипели под чьими-то воздушными шагами.
- Флер?! – с надеждой крикнула Тонкс.
- Да?! Где ты? – с тревогой отозвалась девушка.
- На… На кухне! – из последних сил простонала Тонкс, обхватывая свой живот, в попытке приглушить боль.
- Что случилось?! – ужаснулась Флер, увидев Тонкс, сползающую по стенке со слезами на лице.
- Похоже, рожаю… - несмело заметила Дора.
- Ой!
Вдруг Тонкс громко мучительно застонала, Флер села на корточки и стала поглаживать подругу по голове.
- ЧТО ТЫ СИДИШЬ?! – заорала Тонкс.
- А что мне делать? Я роды принимать не умею! – нервно крикнула Флер.
- Пошли Риму… Римусу Патронуса, спроси, где… где он… - выдавила Тонкс и снова протяжно закричала.
Флер быстро выполнила просьбу и обернулась к Тонкс.
- Машину водить умеешь? – спросила последняя.
- А что это? Нет, конечно!
- Учиться некогда! Иди к соседям… Они маглы… - захрипела Тонкс. – Скажи, так и так, нужно подвезти… Там парень живет… Сэм… его попроси… он и отнесет меня к машине… Быстрее!
Флер убежала и уже буквально через три минуты вернулась с взволнованным Сэмом, на лице которого не отражалось ничего, кроме ужаса.
- ЧЕГО УСТАВИЛСЯ?! – заорала Тонкс. – Не видел никогда, как девушки рожают?!...
Сэм поспешно взял Тонкс на руки, вызывая очередной вопль, и аккуратно отнес к машине.
- Куда везти? – спросил он. – В районную?!
- Покажи ему дорогу… дорогу в Мунго… - тихо воскликнула Тонкс, лежа на коленях Флер на заднем сидении. – А потом… а потом сотри память!
- Я скажу! – пропела Флер, - езжай пока прямо…
Буквально через секунду в салоне возник большой серебристый тигр и голосом Билла заявил: «Милая, не говори Тонкс, но Римуса отвезли в Мунго, у него что-то серьезное, со мной все в порядке, через два часа буду дома».
Флер виновато покосилась на красное заплаканное лицо Тонкс, на котором выражался страх. Про физиономию их водителя вообще говорить не хотелось.
- Флер, с ним же все хорошо? – Тонкс вцепилась в руку подруги так, что та поморщилась.
- Конечно, конечно, ты сейчас должна о своем ребенке беспокоиться! Прекрати плакать.
- Куда теперь? – заорал Сэм.
- Налево, придурок, не ори! – откликнулась Флер.
- Мне страшно… - заплакала Тонкс и снова схватилась за живот.
- Не бойся, милая, не бойся… Налево!
- Опять?
- Да, сворачивай давай! – голос Флер потерял прежнюю приветливость.
- Флер, когда мы… когда мы приедем, ты сходи… узнай, что с ним, хо… хорошо? – попросила Тонкс, захлебываясь слезами.
- Да, дорогая, конечно! Стоп!! СТОП! – закричала Флер и, аккуратно переложив голову Тонкс на сидение, выскочила из машины, - я вернусь через секунду.
Она пришла обратно не через секунду, но и правда, очень быстро. Рядом с ней бежали два высоких сильных мужчины, которые быстро вытащили Тонкс из машины и непонятным образом испарились в толпе. Флер взмахнула палочкой, и все воспоминания исчезли из головы Сэма.
