Глава 63She can kill with a smile
She can wound with her eyes
She can ruin your faith with her casual lies
And she only reveals what she wants you to see
She hides like a child,
But she's always a woman to me
She can lead you to love
She can take you or leave you
She can ask for the truth
But she'll never believe you
And she'll take what you give her, as long as it's free
Yeah, she steals like a thief
But she's always a woman to me
Billy Joel, "She's always a woman to me"
______________________
Весна была в самом разгаре: уже ароматные распустившиеся первые цветы украшали лужайки перед домами, воздух был пропитан чем-то своеобразным, но очень приятным, если не сказать притягательным, все больше народу выходило на улицу, надевая меньше теплых свитеров и брюк, даже обычно неприветливые люди как-то по-своему улыбались, в тайне радуясь тому, что в ближайшие месяцы не увидят разукрашенных снеговиков. Все, вроде бы, было как и прежде, но кое-что все-таки изменилось, да слава Мерлину, что в лучшую сторону, потому что хуже, казалось, и невозможно.
Дом странной семьи Люпинов затих, не издавая и звука уже несколько дней, но жильцы никуда не уезжали, насколько бдительность и наглость внимательных соседей позволяла им выглядывать из окон. Обычно к ним заваливались знакомые, бывало, даже какие-то старички или пожилые
дамы, постоянно появлялись рыжие, много рыжих: и мужчина, и женщина, и молодой человек, , и два совершенно одинаковых парня, совсем молодых, но ужасно шумных и веселых. Но новоявленной миссис Люпин очень долго не было видно, а ее муж регулярно выходил из дома и обязательно возвращался. Что было весьма и весьма странно: нельзя же вечно жить одним, без шума и детей, без общения, хоть и с любовью.
Но соседи, как это и бывало обычно, оказались абсолютно неправы: уж чего-чего, а шума, общения и детей Тонкс хватало вдоволь.
***
POV Флер
Немного раздражает эта огромная, бесконечная толпа, которая не посторонится, даже если поедет танк.
- Извините, вы позволите? - на ходу спрашиваю я, и стройная суховатая мымра чуть двигается, состроив такую физиономию, что я бы не выдержала, если бы так не спешила к регистратуре.
- Девушка, нельзя ли поаккуратнее? - вопрошает мне в спину противный визгливый голосок, который я предельно вежливо игнорирую.
- Вы не подскажете? - спрашиваю я, подлетев к женщине, огоядывающейся по сторонам поразительно добрыми глазами. - Римус Джон Люпин? Его должны были недавно доставить, он - мракоборец.
- Поступило четыре мракоборца только что... Как вы говорите, фамилия? - спрашивает медсестра, ободряюще мне улыбаясь.
- Люпин.
- Так-так... Состояние критическое, но стабильное... Ничего точно сказать не могу. Здесь написано, что сломано две кости в одной ноге, переломано больше половины левого ребра, сотрясение средней тяжести. Также было нанесено серьезное Темное проклятье, но его ликвидировали. По-видимому, над вашим другом хорошенько поиздевались, потому что все тело в шоковом состоянии, к которому приводит только длительный Круциатус.
По мере чтения лицо целительницы удивленно вытягивалось, а мое, наоборот, сжималось.
- Где он?
- Палата семьдесят девять. Это этаж номер...
- Я в курсе. Спасибо вам.
Я взлетаю по широкой мраморной лестнице и подбегаю к указанной палате, ужасно переживая за бедненькую Тонкс, которой сейчас уж явно похуже.
- Девушка? - меня зовут в то же мгновенье, когда я прикасаюсь к железной ручке, а рецепторы и чувствительные зоны подушечек пальцев реагируют на температуру, форму размер и всякие другие признаки. - Вы чего-то хотели?
- Да. Я хочу попасть в эту палату.
- Кем вы приходитесь этому мужчине? - недоверчиво спрашивает доктор.
- Он мой друг! - с вызовом отвечаю я. - Можно мне пройти?
- Боюсь, ничего утешительного вы там не увидите, - целитель смягчается и смотрит на меня сочувственно. - Но могу с уверенностью вам сообщить, что никакой угрозы его здоровью нет.
Я выдыхаю. Ну, уже неплохо.
- А что с ним? Как он сюда попал? Когда он выздоровеет? - интересно, когда я успела так выучить английский?
- Сейчас он спит, но вся его левая часть была переломана, мы его буквально по косточкам собирали. На него обрушился огромный бетонный блок. По-видимому, часть фундамента. Там еще народ привозили. Обрушилась стена, поэтому так и получилось. Через два дня он окончательно придет в себя, через неделю выпишем...
- Спасибо вам огромное! - я улыбнулась и улетела в родильное отделение, хоть немного, но успокоившись.
***
Даже спать было как-то по-другому, словно Тонкс вспоминала что-то старое-старое, но невообразимо приятное. Новоявленная молодая мама лежала на боку, раскинув все конечности в разные стороны, как обычно. Сразу же после родов, посоветовавшись с опытным дедушкой-доктором, Тонкс быстренько избавилась ото всех растяжек на животе и только после этой процедуры уснула. Спала она совсем недолго, постоянно просыпаясь: то от волнения, то от шикарнейшего чувства счастья, разливавшегося по всему ее существу. Сын. Как и хотел Римус.
Утром Тонкс уселась на кровати по-турецки и принялась общаться с крайне необщительными соседками. Девушки, еще не родившие, лежали, обхватив свои животы, и с некоторым недовольством смотрели на болтливого любимца великого Грюма. Заинтересовались наседки только тогда, когда Тонкс принялась рассказывать о самом процессе родов, которые проходили относительно недолго - восемь часов и совершенно не пугали ее еще с самого первого месяца беременности. Когда ей надоело одностороннее общение, Тонкс уставилась в "Джейн Эйр" и замолчала, ожидая появления кого-нибудь рыжего.
Близнецы появились первыми: их веселые мордашки заглянули в палату, когда Тонкс уже готова была выронить книжку.
- Ооо, - завизжала Тонкс, подзывая их к себе. - Парни...
Уизли прошли внутрь и по очереди поцеловали Тонкс в щеки, а потом сунули в руки просто до ужаса разные букеты. Девушка удивленно подняла округлившиеся глаза.
- Кажется, мы нашли то единственное, в чем наши вкусы не совпадают! - пожал плечами Фред и бесцеремонно залез с ногами на белоснежную накрахмаленную простыню.
- Ну да ладно! Рассказывай нам все! - отмахнулся от брата Джордж.
- Вообще-то, - тоненько пропищали из угла, - вы распространяете по помещению пыльцу.
- Извините, - Джордж подмигнул возмущенной девушке и взмахнул палочкой.
- На самом деле, хочу засунуть его обратно!
- Так это мальчик!!
- Мальчик! Братишка, парень!
- Так он же нам почти родственник!
- Вырастим его убойной смесью!
- Ага, мы нашли того, кто разнесет Хогвартс!
- Да ты только представь!
- Мародер!
- К тому же неуклюжий!
- Крестник героя второй магической войны!
- И наш с тобой подопечный!!
- Я в восторге!
- Давай пять! - парни впечатали друг другу в ладонь и вновь обернулись к улыбающейся Тонкс.
- Боюсь вас огорчить, дорогие, но говоря "засунуть его", я имела ввиду ребенка, - Тонкс невинно хлопнула длинными темными ресницами.
- Что?
- Я понял, Фредди! Тонкс родила бой-бабу!! - завопил Джордж. - Она будет ничуть не хуже пацана! Говорят же, что девчонки вреднее!
- Все равно потрясающе! - Близнецы бросились снова ее обнимать, но в палату вошла пожилая целительница с невероятно добрыми глазами и протянула Тонкс небольшой перевязанный широкой голубой лентой сверток.
Тонкс уверенно подхватила малыша и закусила губу, наслаждаясь торжественностью момента.
- Мне нужен Римус! - тонко пискнула Тонкс и, крепко прижав мальчика к себе, вылетела из палаты.
- Во ненормальная! - покачала головой какая-то барышня.
- У тебя муж кто? - недовольно обернулся Джордж.
- Если вы имеете ввиду профессию, то он управляет сетью магазинов летучего пороха! - гордо провозгласила дама.
- А вот у нее аврор! - зыркнул на нее Фред.
- К тому же оборотень! - прошипел Джордж.
- Так что помолчи.
- Мы ведь знаем, кем работает твой муж, мало ли что...
Тонкс бежала по неизвестным коридорам, настырно петляющим по больнице, пару раз остановившись, Тонкс примерно поняла, куда идти, но больше ей помогала какое-то шестое чувство, нежели эти смутные подсказки. Целитель, который пытался догнать взбунтовавшуюся девицу, оказался сравним в параметрах только с бессмертным Горацием, сдулся на третьем повороте, и дальше Тонкс побежала одна.
Нужная ей палата все-таки вскоре нашлась. Без раздумий Тонкс распахнула дверь и вошла внутрь.
На кровати смиренно сидел ее муж, ожидавший медсестру со своей одеждой. Услышав грохот снимаемой с петель двери, Лунатик обернулся и весь расцвел. Он словно помолодел лет на двадцать: Тонкс стояла перед ним с раскрасневшимися щеками и пыталась восстановить дыхание, на руках у нее мирно лежал и не шевелился их ребенок.
- Здорово, Римус! - очнулась Тонкс и принялась обнимать его одной рукой, второй прижимая к себе малыша. - Как ты? Все нормально? Ты какой-то бледный!
- Если у тебя родился ребенок, это не значит, что ты теперь будешь всегда вести себя, как заботливая пчелка! Верни мне мою жену!! - улыбнулся Римус и уставился на пеленки. - Мальчик?
- Мальчик, - Тонкс приподняла краешек белой приятной ткани и аккуратно взглянула внутрь. - Уже шалишь, да, мой зайчик?
Малыш в упор смотрел Римусу в глаза, словно понимал абсолютно все, что происходит. Цвет радужки у него был совершенно однозначно дедушкин, Тедов. Тонкс стояла и, держа сына на руках, блаженно улыбалась. Но не прошло и секунды, как коротенькие редкие волосики светло-русого цвета на голове вдруг приняли более теплый оттенок, став коричневыми с неярким бронзовым отливом. Римус тихонько присвистнул.
- Метаморф...
- Держи! - приказала Тонкс и отдала мальчика Римусу.
Лунатик умело прижал к себе умиротворенного пупса и едва ощутимо коснулся его нежной щеки.
- Ты видишь, чтобы он был красивым? - спросила Тонкс, склонив голову на бок и накручивая на палец ярко-сиреневые прямые волосы.
- Нет, - честно отозвался Лунатик, разглядывая сморщенный комочек. - Но я ужасно его люблю!
- Всегда не понимала тех дурочек, которые верещат, мол, самый красивый ребенок и все такое. Да что тут красивого! Сгусток кожи!
- Черт, солнце мое, ты никогда не изменишься! – прошептал Римус, засматриваясь на своего сына.
Сын… Это слово, такое непривычное, новое, произносимое раньше лишь по отношению к себе. Отец. Папа. Римус совершенно не чувствовал себя готовым воспитывать ребенка, хотя эту прелесть еще не надо было воспитывать. И вдруг Римус представил, как здорово будет лет через десять, когда их мальчик получит письмо из Хогвартса и будет задорно носиться по всему дому, снося все на своем пути. В его мире не будет войны, его родители отдадут все за то, чтобы их ребенок рос в здоровом обществе, воспитывался у нормальных, уравновешенных людей, толком не осознавал, что такое страх, потеря и скорбь, чтобы у него было все.
- Сочту это за комплимент! – пожала тонкими плечами Тонкс.
- Как мы его назовем?
- Как его будут звать? – Тонкс звонко хрустит большим зеленым яблоком.
- Я не знаю. Хочу что-то оригинальное, неповторимое.
- Кстати, да! Может, тоже что-то звездное?
- Как Блэки? Будем придумывать собственные имена? Просто потрясающе!
- Тогда, может, просто Сириусом?
- Нет. Бродяга бы обязательно обиделся. Мы еще в Хогвартсе договорились не называть своих детей в честь друг друга, даже если кто-то из нас умрет…
- А почему?
- Это понятно. Мы хотели, чтобы с нашими именами у нас ассоциировались только друзья, скорее, даже братья. Не дети, не внуки, Мародеры.
- Тогда, у меня очередная идея!
- Выкладывай!
- Ты знаешь, я думаю, увидев его глаза, маленькие ручки-ножки, мы сможем придумать что-то более подходящее!
- Неплохо.
- А все потому, что меня жутко раздражает, когда мальчика, которого определенно должны звать Макси, зовут Шоном! Ну, это ненормально!
- Поэтому решение откладывается до апреля.
- Римус, я надеюсь, ты не обидишься… Я хочу назвать его… Ну, я, конечно, все понимаю, если нет, то нет…
- Если ты о Теде, то я четырьмя лапами «за»!
- Черт, Римус, как ты догадался?
- В магловских романах это назвали бы «параллельным ходом мыслей»…
- Не стану интересоваться, откуда ты это знаешь.
- Правильно, много будешь знать – скоро состаришься!
- Черт, Люпин!
- Не ори, Теда разбудишь!
- Пфф, Тедди…
