Глава 64- Ну, Римус, ну, хоть сейчас, ну, не ходи, ну, пожалуйста! - захныкала Тонкс, прижимаясь ближе к его теплому боку.
- Грюм бы такого не потерпел! - весело возразил Римус и щелкнул жену по носу.
- А если что-то случится? - захныкала Тонкс.
- Во-первых, ничего не случится, потому что я буду аккуратен. Во-вторых, случится может с каждым, но если это что-то не случится с мракоборцем, оно случится с кем-то из горожан. А это нам нужно? - Лунатик вылез из теплой кровати и подошел к колыбельке Тедди. - И все-таки он прелесть!
- Во-первых, я говорила не о тебе! - хитро сверкнула глазами Тонкс, подражая Римусу в стиле речи. - А во-вторых, я ненавижу, когда мой Римус, за которого я вышла замуж, становится невыносимым занудой.
- Я ухожу!
- Я пошутила!
- Все равно: мне пора. Там Анжелина ждет. Аналитика, прелесть моя. Мы вычислили очередную конуру Пожирателей.
- Мэнор?
- На этот раз нет - укромное местечко поблизости лондонского парка. Сегодня только стратегия.
- Я пойду с вами завтра! - вдруг заявила Тонкс.
- Я, конечно, уважаю твое решение, рвение и расторопность, но, черт возьми, нашему сыну четыре дня! Куда ты собралась?!!
- Мать твою, Римус, я не могу сидеть и сюсюкаться с Тедди, когда ты будешь бросаться под Авады!
По комнате пролетел серебристый Патронус в форме большого ястреба, с раскинутыми крыльями и загнутым клювом.
- Римус, Тед Тонкс, - произнесла птица тихим женским голосом.
- А что это значит? – Тонкс повысила голос. – Что, Тед Тонкс? Что с папой-то, Римус?
- Тонкс… Это значит, что он погиб.
- Римус, Доркас Медоуз.
Горечь. Ужас. Страх. Люпин врезается кулаком в стенд с информацией для членов Ордена. Такая милая и добрая, совсем как солнышко. А теперь ее нет.
- Римус, Бенджи Фенвик.
Неверие. Отрицание. Вспоминается круглолицый высокий Бенджи, впервые в жизни выведший сияющих Сириуса с Джеймсом на поле для квиддича в качестве полноценных игроков Гриффиндора.
- Римус, Джеймс и Лили Поттер. Держись.
Ненависть. Злоба. Гнев. Такие родные Джим и Лили, фактически созданные друг для друга, заменившие ему брата и сестру. Неужели их и вправду больше никогда не будет?
- Что?.. Нет, Римус, это неправда, этого не может быть! НЕ МОЖЕТ! – завизжала Тонкс и бросилась на Люпина с кулаками. – Где мой папа? ГДЕ? Где он? Папочка… Ты врешь мне, да, Римус? Скажи, что врешь, СКАЖИ!! Папуля…
Издалека послышался тихий плач Тедди, но, казалось, что сейчас ничто не сможет остановить беснующуюся Тонкс. Римус смотрел на извивающуюся в его руках жену, словно в замедленной съемке: ее волосы неспеша перелетали с одного плеча на другое при каждом ее движении, длинные пальцы крепко сжимали его руки, по кухне разносились нечеловеческие вопли, сопровождаемые практически матом, всхлипами и слезами.
- Нет.. Римус, нет… Пожалуйста…
- Когда-нибудь, солнышко, все закончится…
- Когда мы потеряем всех, кто нам дорог. Когда не останется никого. Когда не останется смысла. Тогда-то и настанет конец.
- Ну, в чем-то ты и права…
- Я к Те… к сыну. Скажи маме, пожалуйста, чтобы она не заходила.. Не хочу сейчас никого видеть. И будь осторожен, Римус, я тебя очень прошу, потерять еще и тебя я не смогу, честно.
- Все будет нормально.
- Слава Мерлину, что не хорошо, иначе я бы тебя стукнула. Иди уже.
Видеть как страдает любимый человек было для Римуса худшей из пыток. Смотреть на слезы, на ужас в глазах, попытки отсрочки осознания. Наверное, для каждого любящего это было невыносимо, но Римусу, который, казалось бы, потерял уже всех, действительно всех, кого только можно было, на это смотреть было еще больнее. Привыкнуть к этому чувству невозможно, с годами оно притупляется, но в какие-то особенные дни вновь всплывает, захлестывая волнами тоски, ужаса, страха.
Когда Римус видел перед глазами фотографии друзей, он испытывал всеобъемлющую гордость за то, что когда-то он с ними общался, разговаривал, смеялся, делился переживаниями и радостями. Такие люди, как Джеймс, Сириус или Лили были достойны не только какого-то Ордена Мерлина, они заслуживали всех возможных и невозможных благ, ведь настолько искренне и самоотверженно дружить не умел никто. Такой дружбы не видел мир. И вряд ли еще когда-нибудь увидит. В детстве казалось, что Мародеры вечны. У них было все, чего бы ни захотелось, но то, чем они гордились, всегда была лишь дружба. И потерять ее было самым страшным для всех.
Однажды, когда Мародеры в очередной раз нарушили половину школьных правил и их вызвали к директору, Дамблдор, знавший этих знаменитых учеников пятого курса Гриффиндора, как облупленных, ни с того, ни с сего вдруг попросил охарактеризовать друг друга одним лишь объемным емким эпитетом. Мародеры думали около трех дней, даже подзатихли малость, а Хогвартс успел только вздохнуть спокойно. В итоге, постучавшись в кабинет директора, ребята доложили: «Сириус – верный, Джеймс – целеустремленный, Римус - достойный, Питер - честный».
Как через почти двадцать лет мог посудить Римус, не говоря о себе, правы они оказались лишь в Сириусе. Наверное, это и было то самое единственное слово, каким можно было однозначно охарактеризовать Блэка, не задумываясь. Когда Мародеры переходили курс на шестой, Римус вдруг перепугался, что Бродяга, что называется, по бабам пойдет, меняя подстилки каждый день. Но Сириус оказался настолько выше этого, что Римус потом чуть ли не бился головой о лампы, как домовой эльф, коря себя за такие догадки. Верный одной Марлин до своей собственной смерти.
Джеймса же и сейчас Римус не смог бы описать одним словом. Но «целеустремленный» это, конечно же, не то. Поттера тоже можно было назвать верным, но в нем было столько различных качеств, что голова кружится, от приходящих на ум прилагательных. Но, если абстрагироваться от чего-то конкретного, то Джеймса можно назвать просто потрясающим. Честный, где-то эгоистичный, сочувствующий, поразительно умный, хитрый, храбрый, возможно, даже до отчаяния. Как это все вместить в одно слово?
Но больше всех они ошиблись тогда в Питере. Этот парнишка был услужливым, добрым, совершенно не злопамятным, простым, даже недалеким. Римус еще в школе ловил его на порой совсем не безобидной лжи, но тогда практически не придавал этому значения, абсолютно точно понимая, что даже у друзей бывают секреты. Римус чувствовал, что после школы Хвост стал отдаляться, но не думал, что дело дойдет до предательства. Наверное, никто не думал.
И сейчас, кода Лунатик шел по тихим в это теплое весеннее утро улицам Лондона, размышляя над тем, что мир потерял человека, который был действительно достоин зваться настоящим мужчиной, ему снова в голову приходили мысли о Мародерах. Наверное, каждый раз, когда Римус будет кого бы то ни было терять, в его голове будут прочно селиться мысли об его бесценных друзьях. И почему-то Люпина это ничуть не смущало. Кто знает, кого ему еще придется потерять в этой войне…
- Кэти, как он погиб?
- Римус, я могу повторить в сотый раз: никто не знает, - упрямо проговорила высокая брюнетка, на тонких руках которой болталось множество фенечек.
- Не знает или не хочет? – приподнял одну бровь Римус.
- Римус…
- Что «Римус»? Я же вижу, что ты лжешь. Как он погиб?
- Твою мать!
- Мою маму не трогай!
- Что ты хочешь знать?
- Я хочу знать, кто его убил? Кто запустил в него гребаную Аваду?
- И что ты будешь делать с этим человеком?
- Недочеловеком.
- Ну?
- Просто с ним поговорю, - съязвил Римус.
- Не будь наивным, Римус, я в такие глупости не поверю! Знаю я, чем заканчиваются эти ваши разговоры!
- Это не твое дело!
- Да-а? Видишь ли, хочу объяснить тебе простую истину – если вы покалечите друг друга, в Азкабан отправишься ты, ибо в Министерстве царит беспредел, а Волан-де-Морт захватил власть.
- Кэти…
- Заткнись, Люпин! Иди к Анжелине! Она говорила что-то об аналитике.
- Где она?
- В комнате.
- Энж, привет.
- Привет, Лунатик! Я тебя поздравляю!! Поздравляю-поздравляю-поздравляю!! – завопила девушка, едва только увидела, кто вошел. – С рождением сыночка!! Я уверена, он вырастет самым-самым счастливым, уж с такими-то родителями!
- Спасибо большое. Но я пока не в настроении, - Римус выдавил из себя благодарную неискреннюю улыбку.
- Тед? – Лунатик кивнул. – Я не стану говорить дурацкое «мои соболезнования», ты ведь итак знаешь, что я сейчас в душе с вами? – Римус снова кивнул и вдруг вскинул глаза.
- Энж? Послушай, ты сегодня в ночную?
- Да, - настороженно подтвердила девушка.
- А Кэти?
- Тоже.
- Потрясающе. Я не стану тебя учить, как это сделать, сама понимаешь, она ничего не должна заподозрить. Пожалуйста. Узнай, кто убил Теда. Мне это необходимо знать. Клянусь, я ничего не стану предпринимать… Подожди ты, послушай! – остановил пытавшуюся что-то вставить Анжелину.
- Беллатриса.
- Ага, сестра Андромеды. Так вот, она точно знает, кто это сделал, а мне это просто до поноса нужно узнать как можно скорее! Да что? – рассердился Римус.
- Это Беллатриса. Она убила мистера Тонкса, - спокойно заявила Анжелина.
- Што? – тупо переспросил Римус.
- То!
- Он же ей.. он же ей… Практически родной! Муж сестры!
- Это Беллатриса. Ты не забывай, о ком говоришь!
- И то верно.
- Послушай, как думаешь, она мстила, да? Ну, за то, что Меди вышла замуж за маглорожденного?
- Да. Она уже лет двадцать пять к нему наведывалась, запугивала, дело даже до пыток доходило, но настало и его время… Это хотя бы Авада была?
- Да.
- Хоть что-то.
- И до этого около тридцати семи минут Круциатуса.
Сердце резануло. Уж Тонкс об этом лучше не знать.
Когда-нибудь кто-нибудь, кому мир будет до смерти благодарен, убьет эту безжалостную тварь.
