Глава 66Дни пролетали незаметно. Тонкс завертелась хуже всяких белок: она все-таки всеми правдами и неправдами уломала Римуса разрешить ей участвовать в битвах Ордена. Во всяком случае, в не сильно серьезных. Помимо этого в ее жизни многое изменилось с появлением сына: она очень много времени проводила дома, нянчилась с любимым пупсом, развлекала его потрясающими разноцветными мыльными пузырями и уже через пару недель услышала его тихий, но, тем не менее, заливистый смех, присущий настолько довольному жизнью малышу. Тонкс дважды в день гуляла с ним в пышущим зеленью парке родного Лондона, а ночью незаметно наблюдала за тем, как ее сынок мирно посапывает, постоянно перекрашивая свои волосы. Тонкс очень нравилось, что ее сын унаследовал такую невероятную способность от нее. Римус же с ужасом ожидал полнолуния, молясь про себя, чтобы Тедди не был таким же, как его отец.
В те дни, когда родители малыша пропадали на зачастую весьма и весьма опасных заданиях, с Тедди сидела довольно заметно погрустневшая бабушка, принявшая внука с небывалым счастьем в глазах. Андромеда хоть немного, но отошла от своей потери. В ее глазах потух какой-то озорной огонек, делавший ее заметно моложе, и теперь она уже точно была похожа на настоящую бабулю-Блэк, разве что с куда большей любовью Меда смотрела на сына своей дочери, нежели ее родственники.
Римус с большой неохотой согласился с решением Тонкс участвовать в заданиях, но все-таки он считал, что это практически единственный выход отвлечься от домашних дел или воспоминаний о погибшем отце. Но теперь во всех, даже незначительных, сражениях он вечно вертел головой по сторонам в поисках бешеной супруги, мелькавшей перед глазами всех подряд Пожирателей. Порой из-за этого его настигали заклятия, иногда даже немного болезненные, но чаще всего его защищала Анжелина, постоянно находившаяся рядом.
В ночь полнолуния, когда Римус сбежал в лес, где он проводил дни с Мародерами после школы или во время каникул, Тонкс осталась с сыном. Она тоже за него переживала, но ради Римуса старалась держаться и не подавала виду, что хотя бы рассматривает версию того, что Тедди тоже окажется оборотнем. Лунатик в то полнолуние вел себя поразительно спокойно, ни одного воя не услышал притихший под луной лес, ни одно дерево не пострадало под острыми когтями разъяренного волка. Вернувшись на утро домой, Римус застал настолько домашнюю и милую картину, что будь он хоть немного сентиментальнее, разревелся бы, как последняя влюбленная школьница. На полу на левом боку лежала Тонкс, а на рядом с ней лежал завернутый в несколько пеленок Тедди. Оба спали мертвым сном. Римус принялся готовить завтрак, ясно понимая, насколько жене трудно приходится в эти военные дни.
Как-то странно быстро летело время. В двадцатых числах апреля Римуса стали чаще отпускать с работы раньше – по какой-то, ведомой одному Дамблдору причине нападения на различные дома, улицы и больницы практически прекратились. Тонкс просто до одурения обрадовалась этому факту, но Римус абсолютно точно знал – надвигается настоящий конец. Конец, который решит все – и будущее волшебной Англии, и определит жизни всех колдунов. Римус понимал, что многим предстоит умереть в этой войне. И он был готов отдать свою жизнь за эту победу, возможно, самую главную в Истории Всемирной Магии. Римус верил, что от этой победы, на которую так надеялись все Орденовцы, осиротевшие после гибели двух своих великих предводителей, будет зависеть жизнь его сына. Римус ожидал последней схватки, последней битвы, последнего сражения. Конечно, он не был готов оставлять Тонкс и Тедди одних, но и трусливо отсиживаться он бы никогда не стал. Он хотел спасать сотни жизней волшебников, он хотел, чтобы его сын вырос в мире, где не было войны, он хотел, чтобы судьба его сына была другой, чем судьбы предыдущих двух поколений, многие из которых оставили в этой войне свои жизни.
Тедди чувствовал перемену в отношениях родителей и тоже начинал неосознанно нервничать. Тонкс стала более крепко обнимать Римуса по его возвращении с очередного дежурства. Она отдавалась ему более страстно, хотя, казалось бы, еще больше уже невозможно. Римус гадал, к чему бы такие перемены, но вдруг неожиданно понял, что его жене действительно страшно: она боится. Боится всего. Но больше всего, скорее всего, как и он сам, за родных и близких, за друзей, с которыми они были знакомы с детства. Наверное, этот страх, эта неизвестность и были самыми страшными чувствами, которое они испытали за эту войну.
***
- Римус! – Тонкс подошла и нагло скинула с него одеяло. – Подъем! У нас сегодня праздник!
Римус разодрал глаза и приподнялся на локтях, стараясь разглядеть время.
- И поэтому его обязательно праздновать в шесть двадцать три утра? – с явной издевкой спросил Лунатик. – Нет, ну вот единственный выходной! Брысь! – Римус снова повалился на подушку, но тут же приоткрыл один глаз: - А что за праздник-то?
Тонкс открыла было рот, чтобы оповестить непутевого мужа об какой-нибудь очередной годовщине, но Римус вдруг заявил:
- Стой! Дай-ка я сам догадаюсь! Итак, у нас четыреста шестьдесят два дня с нашего знакомства? – глаза Римуса озорно загорелись. Тонкс весело покачала головой, волосы ее стали ярко-фиолетовыми. – Тогда, Тедди сегодня три недели! – Римус улыбнулся, потому что первого мая их сыну действительно исполнялось три недели. Тут он сказал честно, в отличие от предыдущего числа, которое он придумал с бухты-барахты. Тонкс задумалась, но снова отрицательно покачала головой. – Так! Что же еще-то? Ааааа, у Меды юбилей, ей шестьдесят!
Ну, тут уж Тонкс не стерпела:
- Во-первых, не шестьдесят, а…
- Сорок четыре, я в курсе! – улыбнулся Римус. – Она старше меня на шесть лет.
- Ну ладно, а во-вторых, ты все равно не отгадаешь! – Тонкс хитро улыбнулась.
- Ага, спорим, с первого раза! – Римус азартно уселся на кровати.
- Спорим! А на что?!
- Эмм, ты делаешь пиццу! Сама! Без мамы или соседнего ресторана! Причем съедобную!
- Хорошо, - нехотя согласилась девушка. – А ты, тогда, неделю ухаживаешь за Тедди! Круглыми сутками! Без перерыва! И чтобы мой сын выжил!
- Ну, это ты загнула! – покачал головой Римус. – Пиццу и неделю! Но-но-но!
- Три дня! – Тонкс скорчила рожу. – Это не обсуждается!
- Хорошо! Итак! Мы празднуем окончание апреля! – громко заявил Римус и закусил губу, в ожидании уставившись на лицо Тонкс.
- Черт!! Ты выиграл пиццу! – вдруг улыбнулась Тонкс. – А теперь вставай! Только утро, а уже надоесть успел! – Тонкс захохотала над интуицией мужа и упорхнула на кухню.
- Тоже мне, праздник! – буркнул Римус и нехотя поднялся с постели.
На праздничный завтрак Тонкс, как ни странно, приготовила яичницу.
Праздник выдался каким-то смутно веселым, что настораживало недовольного Римуса. Но он радовался вместе с женой, что хоть в эти часы сможет побыть счастливым. Ведь счастья так не хватало.
Следующий вечер настало незаметно. Как будто кто-то взял и просто перелистнул очередной день. Утром Римус как обычно встал, умылся, поцеловал жену, сына и принялся читать газету, в которой ничего, кроме рецептов кулинарных блюд уже не печатали. А потом быстро на небе показались первые звезды.
Словно из ниоткуда появился Патронус, которого негласно считали предвестником беды. «Римус! Бегом в Аврорат!», - произнес орел напряженным голосом Кэти и испарился.
- Упс! – Лунатик мило улыбнулся и быстро выскочил в спальню.
- Римус! Я пойду с тобой!! – заорала Тонкс, догоняя его.
- Ага! Еще чего!! Ты останешься с нашим сыном! – твердо заявил Римус и влез в штаны.
- Нигде я не останусь! Я позову маму, она посидит с Тедди! А мы пойдем вместе! – закричала на него Тонкс, начиная злиться.
- Солнышко, да ты же не понимаешь! – Римус схватил жену за подбородок и поднял его, чтобы встретиться с ней глазами. – Ты не можешь погибнуть!!
- Да, а ты прямо должен! Исход войны зависит от этого! – завопила Тонкс и тоже полезла в шкаф за одеждой.
- Ты, Мерлиновы кальсоны, останешься с сыном!! – заорал Римус, хватая Тонкс за руку выше локтя. – И это не обсуждается!!
- Я сама решу, что мне делать! – Тонкс говорила ровно, но ее волосы неосознанно перекрасились в ярко-красный. – И ты мне не указ!!
- С хера ли ты тогда замуж выходила, если тебе на меня насрать?! – Римус гневно уставился на жену.
- Я не думала, что ты такой единоличник!! – в ответ заявила Тонкс стала застегивать мантию.
- Единоличник?! – от несправедливого обвинения Римус чуть не задохнулся. – Я о тебе, твою мать, пекусь! И о нашем месячном сыне!!
- Не надо обо мне печься! – отрезала Тонкс. – Мне уже много лет!
Римус уже открыл рот, чтобы в очередной раз постараться остановить эту полоумную, но его прервал все тот же орел, говоривший голосом Кэти: «Что ты там копаешься?! Тут пока что война!! Нам нужны все!».
- Слышал?! «Нам нужны все»! Все! Теперь точно не обсуждается!
- Послушай меня!! Тедди не может остаться один! Слышишь, не может! Если ты не представляешь, что такое расти без родителей, обратись к Гарри, он тебе в красках все опишет! Не такой судьбы я желал нашему сыну! Тонкс! Если я погибну, у нашего сына должна остаться хотя бы ты! Он не может остаться сиротой! – Римус прижал к себе Тонкс, которая начинала плакать.
- Ну, почему сейчас? Раньше же ты отпускал! – возмутилась Тонкс, вытирая слезы со щек.
- Ты разве не понимаешь? – Римус немного отстранил от себя Тонкс и посмотрел ей прямо в глаза. – Это конец. Сегодня все окончательно решится.
- Римус… - Тонкс заплакала, но беззвучно: из ее глаз, не переставая, текли слезы, но она сильно-сильно прижимала к себе мужа, словно была уверена в том, что им больше никогда не предстоит увидеться.
- Дай мне Тедди, пожалуйста, - попросил Римус, и Тонкс немедленно убежала.
Римус запустил руку себе в волосы, и ему на глаза попалась фотография с седьмого курса, где Лунатик, Сохатый и Бродяга стояли посередине Большого Зала, украшенного для выпуска учеников. Питер тогда фотографировал. Они обнимались и хохотали. Такие безмятежные лица, хотя уже на тот момент в их жизнях произошло много такого, отчего они должны были сломаться. Джеймс, например, похоронил своих родителей, которых любил до дрожи. Сириус ушел из дома и порвал абсолютно все связи со своей семьей. Римус же тоже перестал общаться со своими родителями. Гриффиндорцы. Сильные физически и морально.
Римус медленно вытащил фотографию из рамки:
- Парни, вы же со мной? – тихо прошептал он и бережно засунул ее во внутренний карман мантии. Что-то вроде оберега, амулета или талисмана.
- Держи, - Тонкс отдала Римусу мирно спящего Тедди.
- Это же все ради него? – Лунатик поднял глаза на заплаканную жену.
- Конечно, - просто ответила она. – Может быть, его жизнь будет куда лучше.
- Очень на это надеюсь.
- Римус, я тебя умоляю…
- Я знаю, солнышко, знаю. Я люблю тебя.
- И я тебя люблю.