Глава 67Ну что ж, последняя глава, как бы не было грустно Т_Т
Пожалуй, толкну-ка я небольшую речь, так как расставаться с любимыми героями и не менее любимыми читателями, к которым я так привыкла за восемь с половиной месяцев, надо сказать, очень непросто.
Прежде всего, спасибо огромное за отзывы, за критику, за то, что вы читаете мой фанфик, мне это очень помогало в дни, когда меня тянуло отказаться ото всех макси и отправиться смотреть очередной потрясающий сериал. Для меня это действительно очень важно.
Отдельное спасибо замечательной девушке АНГЕЛ-angel, к которой я привязалась за эти месяцы и теперь люблю очень сильно! Ангелочек мой, знай, ты прелесть:3
Понимаю, я очень многое в фанфике упустила, где-то получился Антиканон, но простите, это был мой первый опыт, поэтому получилось как получилось. Надеюсь, я буду совершенствоваться и когда-нибудь у меня получится что-то более стоящее.
Ну, а теперь непосредственно к главе. Говорю сразу, получилось нечто ужасное. Я не мастер описывать битвы, а уж тем более боль потери, мне больше по душе беззаботный флафф, но поделать нечего.
Спасибо исполнителям этих песен, данная глава родилась благодаря им:
Апокалиптика - Faraway
Red – Not Alone
Ben Cocks – So Cold
Alexandre Desplat – Heart of Courage
____________________________________
- Что стряслось? – спросил Римус, подбегая к Анжелине.
- Кажется, это будет последняя битва. Вон, смотри, видишь Джека? Он знает, иди, - Анжелина исчезла в толпе Авроров.
Народу было очень много, но никаких действий и указов не было, поэтому все просто толпились и переговаривались между собой.
- Джек? – Римус пожал ему руку. – Что такое?
- Дубль пятьсот семьдесят девять, - закатил глаза Джек. – МакГонагалл прислала Патронуса. Сказала, что в Хогвартс проник Поттер, и всем нужно срочно трансгрессировать туда, потому что вскоре там появится Лорд. У него, похоже, огромная армия. Нам нужно туда. Кингсли у себя. С ним Артур, Билл, Диггори и тебя он тоже ждал.
Римус зашел в кабинет. Уизли сидели на диване, Дин Диггори – старший брат Седрика – нервно расхаживал по кабинету, Кингсли восседал в своем кресле, пребывая в глубокой задумчивости.
- Здорово, Римус, - Билл поднял глаза. – Как сын?
Римус искренне улыбнулся.
- Он с Дорой у Меды.
- Кстати, ты мне фотографию давал, - Билл покопался в карманах и выудил карточку с изображенным на ней малышом. – Вот, держи.
Римус, не глядя, сунул Тедди к Мародерам.
- Так, - Кингсли вынырнул из своих раздумий. – Давайте рассуждать логически. Есть три пути, чтобы попасть в Хогвартс. Какие?
- Камин, трансгрессия и Хогсмид, - вздохнув, ответил Дин.
- Правильно, - согласился Кингсли. – Первый не подходит, так как большинство каминов в Хогвартсе заблокировано, а остальные под контролем. А нам абсолютно не улыбается, чтобы Снегг знал о нашем путешествии. Дальше трансгрессия, которая также по понятным причинам отметается. Хогсмид. Этот вариант тоже не вариант, - Кингсли потер лоб. – Насколько я понимаю, по всем границам уже будут расставлены караулы. Черт! Какая-то безвыходная ситуация.
Дверь неожиданно резко распахнулась, Дин успел только отпрыгнуть в сторону, и в кабинет влетела бойкая старушка, одетая совсем по-старушечьи.
- Не паникуй, дорогой, - заявила она. – Выход есть всегда! Даже когда тебя съели, выхода два, как говорит мой внук! Августа Долгопупс, милый. Так вот, только что мне мой внук прислал Патронуса. Знаете ли вы, мои хорошие, такой паб «Кабанья голова»?
- Ага, еще «Три метлы» есть, мы с Дамблдором там вискаря распивали по субботам, - съехидничал Кингсли и отвернулся от настырной женщины.
- Мужчина, будьте добры, проявите больше уважения, - возмутилась Августа и встала в идеал позы «руки в боки». – Вы даже договорить мне не дали! Там потайной проход, ведущий прямо в Выручай-Комнату. Если, конечно же, вы знаете, что это за комната! В Выручай-Комнате находится множество учеников Гриффиндора! – Августа вскинула подбородок и нахмурилась.
- Потрясающе! – Кингсли расцвет, его смуглое лицо озарила теплая улыбка. – Августа, Вы гений! Исход войны уже налицо!
- Если мы выиграем, на выборах Министра Магии я буду голосовать за Вас! – Августа как-то по-матерински улыбнулась, и ее щеки порозовели.
– Римус, переправляй всех, мы трансгрессируем, - крикнул Кингсли и вылетел за дверь в компании двух Уизли и Дина.
- Какого черта… - беззлобно возмутился Римус.
Он вышел в коридор, где продолжало толпиться бесчисленное множество мракоборцев (Для пущей точности могу сказать, к примеру, человек двести. Ну, что поделать, коридор большой:D).
- Воу! – крикнул Римус, призывая народ к тишине. Как ни странно, все притихли. Видимо, об его острых зубках ходили легенды. – Разбились по… пять человек. Будем трансгрессировать группами, когда я скажу. Там сразу же следовать туда, куда направят Кингсли, Артур, Билл или Дин.
К половине одиннадцатого ночи Римус переправил всех. Сам он трансгрессировал с Флер, и они сразу же прошли по потайному проходу, скрывавшемуся за портретом Арианы. Казалось, что ждали только их. Миссис Уизли, Джинни, Билл, Фред, Джордж и Артур громко орали друг на друга. Кажется, Джинни не хотела отправляться домой, но Молли на этом настаивала, заявляя, что шестнадцать – это не возраст для участия в битвах.
Римус счастливо улыбнулся, понимая, что если бы Тонкс была тут, он бы не смог не то, чтобы улыбаться, дышать спокойно. Хотя и сейчас не особенно-то удавалось.
Послышалось шарканье ног и глухой стук: ещё кто-то выбирался из туннеля, споткнулся на ступеньках и упал. Кое-как поднявшись, новоприбывший плюхнулся на ближайший стул, посмотрел вокруг сквозь съехавшие очки в роговой оправе и спросил:
— Я опоздал? Уже началось? Я только что узнал, поэтому…
Перси смолк. Очевидно, он не ожидал, что попадёт сразу на семейное собрание. На некоторое время все остолбенели. Наконец Флёр повернулась к Римусу и с мужеством отчаяния попыталась нарушить неловкое молчание:
— Как поживает малыш Тедди?
Люпин удивлённо посмотрел на неё. Молчание семейства Уизли сгущалось, превращаясь в прочный лёд.
— Он… хорошо, спасибо! — громко сказал Лунатик, стараясь разрядить обстановку. — Тонкс сейчас с ним — у матери.
Перси и остальные Уизли продолжали неподвижно смотреть друг на друга.
— У меня есть фотография! — закричал Римус, припоминая, как Билл еще недавно ему ее отдал, и достал из кармана карточку, протянув её Флёр и Гарри; они увидели малыша с пучком ярко-бирюзовых волос, машущего толстыми кулачками.
И вдруг началось… Слезы-сопли-приветствия. Уизли переобнимались, переутирали друг другу слезы, а Молли так вообще в открытую разревелась, пытаясь обнять всех своих мальчиков сразу.
Джинни решено было оставить в самой Выручай-Комнате. Как выразился Римус: «Рядом, но в то же время не в самой гуще схватки».
Комната притихла. Через мгновенье снова начались разговоры. Римус резко выдохнул, осматривая такую родную Выручай-Комнату. Последний раз он здесь был почти четыре года назад. Народу в Выручай-Комнате, которую большинство видело вообще впервые было столько, что все просто прижимались друг к другу. Римус протискивался ближе к столу, за которым Кингсли восседал с огромной картой Хогвартса. Он недовольно морщился и хмурился, но в глазах пылала решимость. Римус напрягся: мало того, что эта последняя битва все-таки состоится, так еще и в Хогвартсе, полном ни в чем неповинных детей. Но не все там такие божьи одуванчики, конечно же. Правая рука Кингсли сжимала магловский карандаш, которым он делал непонятные пометки на разных этажах замка, где-то ставил буквы и цифры.
- А, Римус. Война надвигается, - невесело усмехнулся он. – Так! Слушайте все сюда! – взмахом палочки он прикрепил карту высоко на стену и подошел к ней. – Мы делимся на отряды! Все тут неплохие бойцы, но все-таки есть и более опытные. Я предполагаю, что Пожиратели не полезут прямо в лоб. Нет, они полезут, но не только в лоб. Поэтому мы распределяемся в различных башнях, выходах и коридорах!.. Уизли, заткнись, мешаешь! – рявкнул Кингсли одному из близнецов, и тот смущенно примолк, улыбнувшись. – У нас три самые высокие точки в Хогвартсе: башня Гриффиндора, башня Когтеврана и Астрономическая башня соответственно. Оттуда вся территория замка как на ладони, поэтому отряды будут атаковать сверху. Мало того, они будут защищать воздух. Кто знает, может Пожиратели и на метлах будут. Три отряда – три командующих: Филиус Флитвик, Минерва МакГонагалл, Помона Стебль. К ним в бойцы отправляются, мистер Диггори, ваши три отряда, распределите их сами, будьте добры. Так, с этим все. Фред, Джордж! – парни возмущенно обернулись, мол, не делали мы ничего плохого. – На вас все потайные выходы из Хогвартса куда бы то ни было. Лучше вас их все равно вряд ли кто знает! А в помощники забирайте всех учеников, которые останутся в Хогвартсе. И народу будет поменьше, и соответственно, опасности.
Фред с Джорджем просияли. Они дали друг другу «пять», и Джордж заявил:
- Ну, что, кто у нас тут поопытнее!! – братья захохотали. Миссис Уизли возмущенно выпучила глаза.
- Да-да, - закатил глаза Кингсли и снова обернулся к карте. - А сейчас внимание! Три самых главных отряда во главе, Артур, с тобой, Римус, тобой и мной располагаются снаружи! Слышали меня, все? К нам присоединяются все члены Ордена Феникса! Молли, не паникуй! Остальные мракоборцы держат оборону на нижних этажах Хогвартса. Сначала у выходов, окон, в обще, любых отверстий, а дальше уже как получится. Я понимаю, что следовать определенному плану не получится, в конце концов, мы не можем предугадать, как поступит наш противник. Но мы можем быть ему благодарны, что он выбрал такое место, которое мы отлично знаем.
- СПАСИБО!! – заорал Фред.
- Милый дядя Володя! – с хитрой улыбкой закончил Джордж.
Кингсли решил, что разумнее будет проигнорировать их выходки, но миссис Уизли так не думала и влепила им по хорошей затрещине.
- Согласен, - кивнул Кингсли. – Это было глупо. Идемте в Большой Зал. Нас профессор МакГонагалл ждет.
Не прошло и секунды, как вся дружная толпа протиснулась в гостеприимно распахнутые двери Большого Зала, как поверх теплого родного голоса МакГонагалл заговорил новый, резкий, холодный:
- Я знаю, что вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников.
Голос был противным. Он проникал внутрь головы, проникая сквозь кожу и черепную коробку. Наверное, слышали только люди, в каждой голове звучали эти слова, но никакие паучки, беззаботно плетущие свою паутину, не понимали, что происходит.
- Отдайте мне Гарри Поттера, — сказал голос Волан-де-Морта, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи.
***
- Дора? – лицо Меды удивленно вытянулось. – Что-то случилось?
Тонкс вошла в свой родной, ни с чем несравнимый дом и села на мягкое кресло в клетку. Тедди оглядывал комнату со всем возможным недоумением.
- Мама. Римус… Он ушел. Его вызвали. Там война, мам. Сказал с Тедди. Я не хочу. Ну почему? Пожалуйста. – Тонкс несла какой-то бред, по щекам ее катились крупные слезы, в глазах поселился неприкрытый обычной маской ужас.
- Доченька, солнышко, объясни мне все по порядку. Что произошло? – Андромеда заразилась волнением дочери и присела рядом с ней, тревожно всматриваясь в темно-карие глаза Блэков.
- Мы ужинали. Было около девяти. Прилетел Патронус, - послушно рассказывала Тонкс, вытирая слезы и шмыгая носом. – Его вызвали, понимаешь, вызвали в Аврорат! Мама, что там случилось?! – голос Тонкс сорвался, она закричала, а Тедди возмущенно захныкал. Меда отобрала ребенка, и он моментально успокоился.
- Не паникуй! – звонко приказала она. – Что было дальше?!
- Патронус сказал, что срочно нужно к ним. Нужны все. Я хотела пойти с ним. Но он мне запретил. Сказал, что у Тедди должен остаться хоть кто-нибу-у-удь, - завыла Тонкс и уткнулась в плечо матери. – Ма-а-ам, он умирать собрался. Мам, я не могу ему этого позволить! Мам, он как никто заслуживает жизни!
- Я тебя понимаю, - прошептала Меда, опустив глаза. – Что случилось потом?
- Что-что? Он поцеловал меня и трансгрессировал. Еще фотографию с Мародерами взял. Ма-а-ам!
- Подожди! – оборвала ее Меда. – Сейчас почти десять. Ты сказала, что не было девяти. Где еще час?
Тонкс подняла глаза и жалко уставилась на мать:
- Я наматывала круги по дому, - словно извиняясь, произнесла Тонкс.
- Ну и как? Помогло? – язвительно спросила Меда.
- Если бы помогло, меня бы тут не было, - не менее язвительно произнесла Тонкс.
- Черт! – покачала головой Меда, и волосы ее заблестели, отражая мягкий свет камина. – Что же делать-то, а? Проклятье, Меда, кто тут Блэк в чертовом девичестве! Думай! Думай! – Андромеда сжала руки в кулаки и поднялась с пола.
- А причем тут это?
- Блэки обычно умные!
- Ма-а-ам, - снова стала канючить Тонкс, - он же не умрет, правда? Он же сильный? И храбрый! А это как раз плохо! – захныкала Тонкс и уткнулась в коленки носом. – Я читала про Спарту, там самых отчаянных первыми убивали!
- Прекрати ныть! – отрезала Меди. – Между отчаянными и храбрыми разница большая!
- Мама, - твердо обратилась к Меде Тонкс, поднимаясь на ноги и направляясь к огромному резному зеркалу, висящему на стене. – Я ухожу.
У зеркала Тонкс подправила своими способностями – благослови их Мерлин – глаза и нос, возвращая им вполне обычный цвет.
- Никуда ты не пойдешь! – Меда положила Тедди на кровать и подошла к дочери. – Ты слышала, что тебе сказал Римус? Хоть кто-то! К тому же, возможно, он и не погибнет! Оставайся тут! Женский удел таков!
- Что?! – задохнулась Тонкс и волосы ее потемнели от гнева. – Ни за что! Я не потерплю этой поганой дискриминации, мама! От тебя я такого не ожидала! Я не могу сидеть здесь, когда где-то там находится мой муж! Мама, ты меня вообще слышишь?! Я не останусь! Я пойду к нему! Я должна быть рядом с ним! Мы не можем находиться порознь! Потому что муж и жена - единое целое! И если погибнет он, погибну и я! Просто так и должно быть!
- Ты куда? – тихо спросила Меда, пораженная тирадой дочери.
- В Аврорат.
- Как-то я сомневаюсь, что Битва состоится в Министерстве.
- Однажды так уже было, - при воспоминании о смерти Сириуса сердце болезненно сжалось.
- Отправь ему Патронуса, - посоветовала Меда.
- Экспекто Патронум! Флер, где вы? – произнесла Тонкс, поправляя одежду.
Буквально через мгновенье после того, как волк девушки исчез, на его месте появилась серебристая сиамская кошка:
- Вот вечно ты тормозишь, - заявил Патронус напряженным голосом Флер. – Трансгрессируй прямо в «Кабанью голову»! Для особо медлительных: это паб на окраине Хогсмида. Там тебе скажут, куда дальше! Скорее!
- Мам! – Тонкс уверенно обернулась к матери.
- Да, солнышко, ты все делаешь правильно. Вы должны быть вместе.
- Даже если мы погибнем?
- Даже если вы погибнете, вы все равно будете вместе. И это самое главное, - устало улыбнулась Меда. – А теперь иди ко мне.
Тонкс подлетела к матери и крепко прижала ее к себе, наслаждаясь чуть уловимым запахом арахиса.
- Будь осторожна, девочка моя. Ты – все, что у меня есть, - Меда зажмурилась, и по щекам покатились две одинокие слезы, которые она тут же смахнула.
Тонкс выпустила маму из объятий и в последний раз взглянула на спящего сына.
- Ты же расскажешь ему, почему он вырос без родителей? – спросила она.
- Надеюсь, что мне не придется этого делать, - тихо ответила Меда и едва заметно улыбнулась.
Тонкс, не медля больше ни секунды, решительно вышла за дверь, в голове ее совершенно точно предстал паб Аберфорта, и она трансгрессировала, даже не оглянувшись.
Ей было больно прощаться с матерью. Конечно, она могла этого не делать, но какое-то абсолютное отсутствие прорицателей в ее генеалогическом дереве подсказало, что это действительно конец. И только сын заставлял ее верить в то, что они вернутся. Вернутся, держась за руки. Покалеченные, забинтованные, но живые. Они вернутся к своему сыну и подарят ему настоящее счастливое детство с мороженым, аттракционами и замечательными каникулами.
***
В Большом Зале, конечно же, поднялась суматоха, слизеринцы в наглую приказывали хватать Поттера и под белы рученьки нести на бойню. Но МакГонагалл в довольно резких тонах заявила, что никто тут студентов Слизерина не станет и слушать. В ответ на возмущенные перешептывания она выгнала всех бунтарей из Большого Зала. Так называемая эвакуация. Кингсли снова повторил распределение отрядов по замку, и Римус, задумчиво сведя брови у переносицы, отправился со своим отрядом в сторону поля для квиддича.
Такого родного поля для квиддича. Когда-то они с Питером срывали себе глотки на матчах, где участвовали Джеймс и Сириус. Наверное, через пятнадцать лет и его сын тоже выйдет на поле с новой метлой во влажных от волнения руках. Наверняка Тедди будет неуклюжим. Возможно, конечно, что не настолько, настолько его мать, но вот что хоть какая-то часть останется сомневаться не приходилось. А дома за него будут переживать его родители. Как же – их Тедди впервые принимает участие в матче по квиддичу. Интересно, кстати, на какой факультет определит его старая Шляпа? Ну, а может и не родители будут ждать его счастливой весточки, в которой он сообщит, что его лично похвалил капитан. Может, это будут только Меда с Тонкс. А может и вовсе – только Меда. Хотя нет. С этим Римус и Тонкс вопрос закрыли навсегда. Кроме Меды у Тедди всегда будет кто-нибудь еще!
- Хэй, Римус, - Тонкс сидит на кровати по-турецки, машинально поглаживая уже заметно округлившийся живот. Еще два месяца, и малыш впервые вдохнет чистый воздух собственным крохотным носиком. – Римус, ну, что такое? Просыпайся уже!
Лунатик раздирает глаза. В них моментально бросаются убивающие цифры – четыре девятнадцать. Со сдавленным стоном Римус накрывает лицо подушкой и оттуда тихо произносит:
- За что ты так со мной?! – искренне спрашивает он.
- Без причины я бы тебя не разбудила, не переживай! – Тонкс наклоняется со скрипом и достает с тумбочки целый лимон. – У меня есть разговор! Эй, вылезай!
Едва только Римус высовывает заспанные глаза из-под подушки, как они раскрываются так, что, наверное, и из-за блюдца будет видно огромные зрачки и белки.
- Что… что ты делаешь? – ошеломленно шепчет он. – Как…
- Я ем лимон! – Тонкс просто открывает рот, засовывает туда лимон, откусывает и жует. Как будто это яблоко. Ну, или даже банан.
Лицо Римус вытягивается, он морщит нос, глаза его остаются все такими же огромными (Единственное, что приходит Автору на ум в этом случае для сравнения – лицо любименького Рона во втором фильме в Запретном Лесу, когда они с Гарри отправились туда к Арагогу. Примерно так же и выглядел Люпин).
- Черт! Ты меня убиваешь, солнышко! – Римус тоже садится и с любопытством смотрит на жену. – Так по какой такой неотложной причине я проснулся в половину пятого?
- Я думаю, нашего ребенка надо будет крестить, - твердо заявляет Тонкс и снова откусывает от кислого кислотно-желтого цвета. – Но это-то, на самом деле, и без тебя было понятно. Мне нужны твои варианты для этой роли! – девушка говорила каким-то нейтральным, безэмоциональным голосом, что подтверждало важность вопроса, который она перед собой поставила.
Римус нахмурился. Кроме Мародеров близких друзей у него никогда не было. Он не представлял, кому можно доверить жизнь собственного ребенка.
- Знаешь, еще где-то в конце седьмого курса, когда Джим понял, что у них с Лили все достаточно серьезно, мы бросили жребий, кто у кого будет крестным. В итоге получилось, что Сириус у Джеймса, Джеймс – у меня, я – у Питера, Питер – у Сириуса. Тогда мы решили, что и шаферами так же будем. Отпраздновать свою значимость успел только Сириус.
- К чему все это? – Римус начал немного раздражаться: где ее привычная веселость и жизнерадостность.
- На тебя как-то не похоже. Обычно ты догадливая. Джеймс – у меня. Чувствуешь, нет, к чему я клоню? – Лунатик подмигнул ей, улыбаясь.
- То есть… - стала понимать Тонкс. – Ты имеешь в виду Гарри?
- Да. К тому же, согласись, все равно никого особо близкого у нас нет.
- Это точно. Но, Римус… Мне не особо удобно это говорить, но правды же не стоит стесняться? Короче, а что, если Гарри погибнет? – Тонкс резко выпрямилась и посмотрела точно в глаза Римусу.
- На это мне сказать нечего, - обреченно сказал Лунатик. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Ты же знаешь саму суть процесса крещения?
Тонкс поджала губы и отрицательно покачала головой.
- Два основных чувства, при которых этот обряд вообще может состояться – это любовь и доверие. Причем не только между крестным и крестником, но и родителями ребенка тоже. То есть, если мы любим будущего крестного, привязаны к нему, заботимся о нем, то магия, которая свяжет Тедди и Гарри будет сильнее. Бывали случаи, когда эта связь даже защищала и того и другого от простейших заклинаний. Конечно, это незначительно, но факт остается фактом – эта магия не изучена, не изведана, связь между крестником и крестником отнюдь не всегда понятна даже непосредственным участникам процесса крещения. И по подсчетам статистов – спрос на этот обряд увеличивается во время войн. Не одна ты такая мамочка заботливая.
- Ты поговоришь с ним, Римус? – напряженно спросила Тонкс.
- Эмм.. Мы с ним самую малость повздорили, но, думаю, мы и мириться не станем. Случай житейский.
- Ри-и-имус, ты у меня самый-самый лучший!! – прошептала Тонкс.
Через пару минут они оба уже спали, крепко прижавшись друг к другу.
Римус глубоко погрузился в воспоминания, поэтому не заметил, как близко подобралась заветная полночь. На небе, высоко-высоко над головами волшебников, установился бледно-желтый месяц, освещавший, казалось, все поле, на котором предстояло биться не на жизнь, а на смерть. Звезды светили не менее ярко, доброжелательно перемигиваясь между собой. Вдруг, прочертив тонкую, едва заметную дорожку, она из крохотных шариков прокатилась по небу и упала куда-то в чащу Запретного Леса.
- Бродяга, скорее, желание загадывай! – завопил счастливый Джеймс.
- Что такое? – недовольно спрашивает Сириус, отрывая голову от земли, на которой преспокойно лежит.
- Звезды падают, - Поттер продолжает зачарованно смотреть в небеса.
«Мерлин, пожалуйста, пусть у них все будет хорошо!» - отчаянно шепчет Римус, до боли закусывая губу.
Вскинув напряженный взор вперед, Люпин понял: началось.
***
- А, очередная, - скрипнул зубами Аберфорт, нахмурившись.
- Аб, куда мне? – нервно спрашивает Тонкс, дрожа всем телом. «Лишь бы успеть! Лишь бы успеть! Лишь бы успеть!».
По проходу Тонкс летит, словно на крыльях. Оказавшись в столь любимой Выручай-Комнате, Тонкс выдохнула, увидев недовольную Джинни, нервно вышагивающую по комнате.
- Джинни! – девушка резко обернулась, ее мягкие рыжие волосы взлетели.
- Тонкс, - чуть ли не простонала Джинни, и они бросились друг к другу обниматься.
- Что происходит? – тревожно спросила Тонкс, продолжая прижимать к себе дрожащее хрупкое тело.
- Ты послушай…
Как бы ни были крепки и толсты стены замка, который в детстве казался величественным, из коридора доносились громкие злобные голоса:
- Петрификус Тоталус!
- Протего! Риктусемпра!
- Протего Максима! Авада Кедавра!
И тишина…
Тонкс обернулась. Джинни стояла, прижав пальцы к губам, глаза ее были полны слез, но она пока держалась. И вдруг Тонкс поняла, что если сейчас же не окажется с Римусом, она просто с ума сойдет от переживаний.
- Джинни… Ты не знаешь, где Римус?
- Он.. Знаю. Его отправили в сторону хижины Хагрида. К полю для квиддича, - тоненько протянула Джинни, понимая, что ее снова оставляют одну.
Сквозь дыру, через которую в комнату и попали все мракоборцы, довольно изящно для своих лет спрыгнула невысокая старушка, крепко державшая палочку в руке.
Вдруг из ниоткуда выскочил Гарри. У Тонкс потеплело на сердце.
- А, Поттер! – решительно произнесла миссис Долгопупс. – Расскажите нам, что происходит?
Тонкс такая формулировка не понравилось, и они с Джинни вдруг одновременно выдали:
- Все целы?
- Вроде, да, - напряженно отозвался Гарри.
И вдруг Тонкс отчетливо увидела в мальчике черты его родителей: мягкий изгиб скул, яркий, словно сверкающий цвет зеленых глаз, аккуратный нос от Лили; широкие темные брови, решительный взгляд, тонкие губы и морщинки в их уголках, словно Гарри только что улыбался, от Джеймса. Хотя Тонкс и видела их еще в раннем детстве, воспоминания, которые показывал ей Римус, и бесчисленное множество колдографий дополняли забытые образы.
- Остались еще люди в проходе? – вдруг резко спросил Гарри, возвращая Тонкс в суровую реальность.
- Я прошла по нему последняя, - сказала миссис Долгопупс, - и запечатала вход, потому что, мне кажется, сейчас небезопасно оставлять его открытым. Аберфорт покинул свой трактир. Ты видел моего внука?
- Он сражается, - ответил Гарри, и Тонкс заметила в его взгляде что-то, похожее на нетерпение.
- Разумеется, - миссис Долгопупс поспешила к выходу. – Простите, я должна идти к нему на помощь.
Вдруг Гарри обернулся и выпучил глаза, глядя на Тонкс. Девушка удивилась, как это он еще в затылке не почесал.
- А я думал, ты у матери с малышом Тедди…
- Я не могла вынести неизвестность, - Тонкс вскинула подавленный взгляд и посмотрела в такие необычные миндалевидные зеленые глаза Гарри. – Ты не видел Римуса?
- Он собирался вести группу бойцов на территорию замка.
- Ладно, солнышко, держись, я полетела, - Тонкс прижала напоследок к себе Джинни.
- Береги себя, - шепнула девочка, и Тонкс убежала, невольно показав Джинни, какой должна быть истинная любовь.
Тонкс бежала по родным ступенькам, которые она выучила за все семь лет, убегая из гостиной по ночам. Замок всегда казался ей знакомым, добрым, ни способным ни на какое зло. Но то, что происходило там сейчас, заставляло пересмотреть все, что Тонкс знала о войне до этого.
Вдруг промелькнули знакомые седые волосы, опускавшиеся до талии. Казалось, только голос был чуть грубее.
- Вы не видели Римуса? – крикнула она вслед мечущему по сторонам заклятия Аберфорта.
- Он сражался с Долоховым, - поспешно отозвался мужчина, ставя невербальный блок. – А с тех пор я его не видел.
- Умница, - прошептала Тонкс и вновь побежала, уворачиваясь от летящих в спину проклятий и метая свои.
В то мгновенье Шляпа Гриффиндора, сидевшая в безопасности в кабинете директора и наблюдавшая за сражением, используя магию, которой ее наделил владелец, вдруг прошептала:
- И я, бывает, ошибаюсь. Истинный Гриффиндор. Истинный.
***
Римус видел огромное количество проклятых Пожирателей смерти, которые не только уничтожили такое понятие как «тихая спокойная жизнь», но и разрушили лично его мир. Именно из-за них не стало такой четверки самоотверженных друзей, звавшей себя Мародерами. Именно их предводитель разрушил жизнь Римуса. И вдруг в кровь Лунатика прилил адреналин, ему показалось, что он того и гляди, станет трансформироваться, не дожидаясь полнолуния. На него смотрели убийцы, они все приближались и приближались. Римус встретился глазами с Кингсли, стоявшим справа. Бруствер уверенно кивнул, и оба повернулись вперед, глядя в лицо опасности, страху и смерти, которая поджидала их первой ошибки.
Римус чувствовал, что по его бокам стоят мракоборцы, которые даже дышат синхронно, в унисон. В глазах вдруг всплыл Тедди, перед глазами все застелила пелена ярости, которая заставляла задыхаться, рвала дыхание, пугала. Она требовала убивать. Защищать.
Началось.
- Авада Кедавра! – взревел незнакомый Пожиратель, бежавший прямо на Римуса. Лунатик поставил блок, понимая, что уворачиваться – не выход: сзади стоят его братья. Перед глазами все еще улыбался радостный довольный сын, который протягивал к отцу крохотные кулачки. Римус понял, что он не просто должен сражаться, он обязан. Во имя своего сына. Своей жены.
- Петрификус Тоталус!
Видимо, новичок – сдулся после первого же заклятья. Но на Римуса набегали еще и еще, на лицах у них была написана холодная, даже дерзкая решимость. Рядом раздавались громкие визги, вопли. Голоса Пожирателей тонули в общем переполохе, Римус повсюду блокировал Непростительные. Почему-то уже сейчас было понятно, что однозначно придется отступать, их напор был ужасен. Сражались не только люди, под ногами крошились пауки, вдоль замка вышагивали тролли под предводительством пары великанов, выламывавших окна Хогвартса.
- Аа, Люпин, - прошипел кто-то, и Римус моментально обернулся к Пожирателю.
Долохов.
- Что, не живется тебе с волчатами? – вкрадчиво произнес мужчина, чуть склонив голову.
- Какие-то проблемы? – Римус запустил знаменитый в свое время Левикорпус и снова обернулся в сторону Флер, отчаянно сражавшейся с МакНейром. – Авада Кедавра!
Отсюда Пожиратель не ожидал получить удара. Глаза распахнулись, но тут же немного прикрылись, лицо приобрело умиротворенное, спокойное выражение, и МакНейр повалился на траву, где по нему сразу же поползло мохнатое потомство Арагога.
- Авада Кедавра, – взревел Долохов, вернувшись на землю.
Римус уклонился.
- Вспыхни!
Долохов выставил щит.
- Авада Кедавра!
Снова уклонился.
- Будь добр, пооригинальнее!
- Круцио!
Римус отпрыгнул в сторону, едва успев, и про себя перематерил свой длинный язык. Невербальным заклятием Люпин вызвал бурный поток пламени, обрушившийся на Долохова и стоящих неподалеку Пожирателей. Как ни странно, когда Римус подумал, что проблема решена, из-под пламени вышел здоровенький Долохов и крикнул:
- Вот как важно быть чистокровным, Люпин! Авада Кедавра!
Взявшаяся из ниоткуда Анжелина пригнула голову зазевавшегося Римуса, спасавшего низенькую девушку с двумя колосками на голове.
- Вот как важно иметь друзей!
- И они не всегда помогают. Инкарцеро!
Римуса спутали тяжелые веревки. Конец был действительно близок.
Как вдруг веревки ослабли, и Римус быстро вскочил на ноги, боковым зрением углядев, что Энжи ему подмигивает. В толпе промелькнули смутно знакомые ярко-фиолетовые волосы, но Римус поспешно отогнал мысль, что Тонкс здесь.
- Авада Кедавра! – крикнул Римус.
Долохов увернулся.
Вдруг слева от Люпина земля треснула и начала расходиться. Видимо, не одному Римусу пришла в голову мысль использовать стихии планеты.
- Авада Кедавра.
Похоже, ни одному из Мародеров не суждено было пережить эту войну.
Проклятье поразило Римуса прямо в сердце. Долохов отвратительно улыбнулся.
Перед серыми глазами Римуса вдруг вновь промелькнул малыш, тянущий руки к отцу. Но вот мальчик уже шлепнулся и захныкал.
Кто-то пронзительно завизжал.
В глазах Римуса промелькнула вспышка заклинания.
И они погасли.
Навсегда.
***
Тонкс уже увидела ненавистного Долохова. Она расталкивала всех вокруг, пробираясь сквозь толпу. Она слышала Его голос. Не наяву. У себя в голове. Он звал ее. Просил помочь. Тонкс посылала проклятья, избавляясь от мешающих Пожирателей.
И вот она выскочила. Он стоял тут. Живой. Невредимый. Вокруг них образовался небольшой пустырь.
Вдруг губы противника перекосились. Он что-то произнес. Римус вдруг обернулся в сторону. Задрожала земля. С длинной палочки сорвалось проклятье, оборвавшее уже сотни, тысячи жизней.
Ноги Тонкс подкосились. Глаза медленно закрылись. А когда Тонкс приоткрыла словно свинцовые веки, Римус уже падал. Он был мертв. Ее муж, к которому она летела через полстраны. Она хотела обнять его. И тогда бы все непременно закончилось хорошо. Их мальчик не узнал бы слова смерть. «Не успела!».
- Тварь ты, Люпин! – визжит Тонкс. – Ненавижу тебя!
- О наших отношениях нужно было думать прежде чем запрыгивать в постели к чужому мужику!
- Убирайся отсюда, скотина! – кажется, скоро стены Министерства не выдержат таких воплей.
- А ты даже не смей ко мне приближаться, и не представляю, что я в тебе нашел! – вопит Римус, на шее его пульсирует жилка. – Думаю, пора, - шепчет он и берет девушку за руку.
Они очень тихо подходят к двери, и Римус резко ее распахивает. Около их кабинета собралось уже человек десять, они стояли, чуть ли не приложив уши к двери, чтобы получше расслышать. Сплетницы. Когда Римус открывает дверь, все отпрыгивают в разные стороны, и Тонкс просто на ноги валится от приступов нескончаемого хохота. Все-таки рожи этих людишек нужно видеть. Кажется, очередную сплетню обсуждать по уголкам не получится.
- Римус…
Тонкс завопила. Но ее голос слился с визгами вокруг. Они подползла к Римусу. Разве это справедливо? Он лежал неподвижно, чуть прикрыв родные глаза.
- Э-эй, доброе утро, - Римус заглядывает в комнату. Тонкс стоит перед зеркалом, периодически меняя цвет волос. В итоге волосы остаются розовыми, и она красит футболку в белый.
- Лунатик, зацени, - Тонкс оборачивается, награждает меня хищным взором и демонстрирует предплечье левой руки.
- Мерлин пресвятой, ты ходила в тату-салон? – недоверчиво переспрашивает Римус, с ужасом разглядывая Черную Метку на загорелой коже.
- Неужели? – холодно отзывается Тонкс. – Как там? Авада-mother-facker-Кедавра!
Тонкс заливается хохотом, наблюдая за лицом Римуса.
- Ты что, забыл, что у тебя жена метаморф? – Тонкс снова смеется, но Римус застывает в дверях и размышляет над тем, как бы он поступил, будь это правдой.
Не может быть.
Не может быть, что его нет.
Его просто не может не быть.
НЕТ!
Где ты, Гай, там и я, Гайя! Древние всегда были умными!
И если нет его, значит, нет и ее.
Это просто, как Вингардиум Левиоса.
И вдруг из ее глаз покатились слезы. Она не слышала ничего вокруг. Плакала. И вспоминала. Их первое признание в любви. Их первую ночь. Их заботу. Их счастье. Тонкс сжала длинные пальцы. И уткнулась носом в его грудь. Прямо на мантии, где бьется.. раньше билось сердце, одежда немного потемнела. Словно чувствовала, что впитала в себя Темную магию. Тонкс вдохнула его родной запах.
- А что ты делаешь? – Римус смотрит из-за спины Тонкс на ее жалкие попытки испечь блины.
- Колбасу режу, не видно? – огрызается она и отправляет очередной блин в мусорное ведро.
- Оооо, я погляжу, у кого-то уже под сорок блинов комом, - усмехается Лунатик.
И тут Тонкс взрывается. Она хватает сковородку и начинает долбить ей по плите. Сосредоточенно, серьезно, постепенно меняя цвет волос на пунцовый. Она долбит и долбит, возмущенно, словно это сковородка неудачница, а не Тонкс.
Останавливается она только тогда, когда ее отвлекает неопознанный шум сзади. Римус покатывается со смеху, придерживаясь за спинку стула и медленно сползая под стол.
Он словно заставлял бороться. Сражаться. Убивать. Тонкс вскочила. Она должна. Должна.
Проклятый Долохов. Вон его спина. Дрянь.
- Авада Кедавра! – взвизгнула Тонкс.
Прямо в позвоночник.
В этом мире одной тварью меньше.
И Тонкс стала воевать, вкушая и вдыхая всю войну. Ненавидя ее всем сердцем, но тем не менее, не отступая.
Беллатриса.
- Круцио!
Как-то странно легко давались сегодня Непростительные.
Белла обернулась.
- Негоже нападать на тетушку! – смазливо улыбнулась она. – Авада Кедавра!
Тонкс уклонилась. Белла наступала.
Нет. Рано. Она должна унести с собой в могилу как можно больше этих гадюк, сбежавших из террариума. Чтобы ее сыну было проще. Чтобы ее матери было проще.
- Ненавижу тебя! – взвизгнула Тонкс. – Круцио!
Белла легко выставила щит, но ощутимо покачнулась, когда вспышка врезалась в невидимую стену.
- Сдохни уже! Ты должна сдохнуть! – вопила Тонкс, размазывая слезы. – Вы все сдохнете! Землю вами стошнит!
- Авада Кедавра! – казалось, Беллатрису не трогала то, что Тонкс в открытую ее унижала. – Первой умрешь ты.
Смерть настигла Тонкс мгновенно. Но все-таки она успела понять, насколько страшна боль. Не физическая, духовная, психологическая. Погиб отец. Муж. Сколько еще потерь она испытала за свои двадцать с сиклями.
Наверное, так ненавидел никто. Всей душой. Искренне. Честно. Открыто.
***
Меда тревожно шагала по комнате, укачивая малыша на руках. Почему-то Тедди никак не успокаивался. Прошло почти шесть часов с того момента, как Дора убежала.
«Пожалуйста, пусть обойдется. Пусть. Пусть. Пусть», - заклинала Меда.
Она села в кресло, заправляя волосы за уши.
- Ну что такое? – тихонько спросила она мальчика. – Я понимаю, маму надо. Она придет. Я обещаю. Придет.
Вдруг в окно постучались. Меда вылетела из гостиной и поспешила на кухню, откуда и доносился звук.
- Вот, Тедди, смотри, совушка, - Андромеда перехватила притихшего малыша одной рукой и впустила птицу.
Дрожащей рукой Меда отвязала небольшой пергамент он лапки. Как только птица почувствовала, что свободна, она вылетела из окна, словно боялась увидеть выражение лица женщины, когда она прочитает письмо.
«Андромеда,
Извините за плохие вести.
Римус и Нимфадора погибли, защищая Хогвартс, отстаивая спокойное будущее наших предков.
Война окончена. Гарри Поттер – герой Второй Магической Войны – уничтожил врага. Горизонт чист.
Все волшебное сообщество скорбит вместе с Вами.
Кингсли Бруствер»
Пронзительно заплакал Тедди. Будто он понимал, что скрывал этот сгусток новостей, приносящих настолько двоякие чувства.
Слеза Андромеды Тонкс упала на пергамент. В этой войне она потеряла целых две семьи.
