Эпизод 6. Глупые чудеса«В моей жизни магия возникла довольно рано. Неосознанная, совершенно детская и действительно волшебная. Согласитесь, никакого волшебства из отлично заученного и триста раз использованного бытового заклинания не получится. Мы заранее знаем результат, способ достижения этого результата и все возможные отклонения от него (буде таковые имеются) и способы их ликвидации.
Не имеют дела с настоящим волшебством и разработчики новых заклинаний, которые занимаются целенаправленным поиском и заранее ожидают либо чего-то нового (но предсказуемого!), либо чего-то уже встречавшегося в практике.
Боюсь, что настоящего волшебства не видят даже выросшие в семьях магов дети. Для них эта обыденность с самого детского возраста.
Впрочем, природа магии – слишком теоретическая тема для меня. Единственное, о чем я хотел написать, откуда она берется у тех, кто не получил магию по наследству. Нет, я не рехнулся и не увлекся идеями Волдеморта (зачеркнуто) Все-Знают-Кого. Меня интересует вполне конкретный вопрос: откуда? Все чистокровные семьи, даже сами основатели Хогвартса, ведут свою чистокровную историю от маглов.
Одна моя маглорожденная подруга (в школе она была лучшей ученицей на потоке, да и сейчас блестяще учится) выдвинула гипотезу, что у маглов магия берется от «веры в чудеса». Гермиона призналась, что при всем своем блестящем уме, она очень любит сказки. Более того, в детстве была твердо уверена в существовании единорогов.
Это звучит смешно для волшебника. Для маглов единорог – такой же нонсенс, как для нас… например выращенный дома дракон (мелкие брызги чернил, как будто автор долго хохотал, не выпуская перо из рук).
Если же поверить, что магия берется от веры, все объясняется. В октябре, во время моей службы в Ирландии, мне довелось вытаскивать из-под завалов мальчишку-магла лет десяти. Я не сразу сообразил, что Тони увидел мою волшебную палочку, а сам он признался только напоследок. Может, это и неправильно, но я не стал изменять его память. В детстве каждому хочется сказок, а он был настоящим, стопроцентным маглом. В таких случаях сказки любят вдвойне.
Две недели назад Тони прислал мне письмо. На одиннадцатилетие он получил приглашение учиться в Хогвартсе».
В тонкую стенку кабинета бухнул кулак отца, и за четвертьдюймовым слоем фанеры и бумаги раздался голос Артура Уизли:
- Рон, ты закончил?
- Сейчас, па.
Рон тщательно собрал со стола нужные бумаги. С утра он уже успел побывать по трем адресам и изъять с десяток Тающих Кошельков. Они обожали исчезать, когда в них складывали сумму побольше, а сам кошелек складывали в сумку поглубже и позахламленнее.
Судя по оригинальности исполнения и невинности шалости, истоки стоило поискать в Косом переулке, в магазинчике Джорджа, поэтому Рон все откладывал и откладывал инспекционный визит.
У отца в кабинете сидел незнакомый пожилой волшебник в консервативной черной мантии, с которой резко дисгармонировал короткий серебряно-белый ежик волос.
- Вот и мой сын Рональд, мистер Грайс, – представил его отец. – Рональд, это мистер Джосайя Грайс, заместитель председателя комитета магического образования Британии.
- Очень приятно, – сказали они одновременно.
Рон название должности старика прослушал, задумавшись о Гермионе.
Небольшая, морщинистая, в темных пигментных пятнах ладонь мистера Грайса оказалась очень горячей, а пожатие не по-старчески крепким.
- Молодой человек, Рональд… – мистер Грайс слегка смутился, как будто собирался предложить Рону что-то противозаконное. – У меня есть к вам просьба. В комитете сейчас не хватает сотрудников, а наши чары засекли рекордно высокое количество маглорожденных волшебников предшкольного возраста. Простой отправкой письма тут не ограничишься, нужно в каждую семью посылать по адаптатору. А у нас еще и зарплата… не то, чтобы очень высокая…
Поработайте за спасибо, мистер Уизли, понял Рон. Хотя с другой стороны ему все равно нужно было в Косой переулок к Джорджу… Заодно и погуляет… Да и Гарри в последнее время интересовался маглорожденными детьми.
В общем, это была отличная идея!
Посмотрев на то, как радостно он оживился, отец и мистер Грайс разом улыбнулись. Правда, по-разному. Отец иронично: он наверняка сразу понял тайные причины согласия сына, а старик с длинной должностью – как-то отстраненно.
Саманта Дейвис с самого раннего детства знала, что глупости бывают разные. Это, разумеется, не те интересные и весьма полезные вещи, которые глупостями называют взрослые. Вот чего неумного в том, например, чтобы высовывать голову из окна поезда на полном ходу или есть немытые фрукты? Что касается просмотра на ночь страшных фильмов, в этом и подавно не было ничего особенного.
Настоящие глупости выглядели совсем по-другому. Глупо было, например, признаться тете Ирэн в поедании немытых яблок из соседского сада (пусть даже ты третий день не вылазишь из туалета, и она уже сама обо всем догадалась). Еще глупее надевать шерстяные гольфы в апреле (ну хорошо, в самом-самом конце марта), когда вовсю светит солнце. Ну а верх глупости – это ни с того ни с сего начать говорить о шпинате. Почему – Саманта не знала, но об этом ей рассказали одноклассницы, когда она только пришла в школу.
По поводу чудес они с тетей Ирэн почему-то тоже расходились во взглядах. Тетя Ирэн считала, что чудо – это когда Саманта не испачкает в первый день новое платье, выпьет целую кружку теплого молока за ужином или когда отец получит в своей армии увольнительную на целый месяц.
Саманта была твердо уверена, что чудеса – это когда вместо шоколада или очередной куклы папа привозит в кармане горсть гладких морских камешков, или мелкую иностранную монетку, или косточки неизвестных тропических фруктов, которые можно посадить в цветочном горшке. Еще чудо – это сбежать с уроков и пойти в парк, а там нарисовать цветными мелками классики, снять пальто и гольфы и прыгать, забыв о времени. Ну, а самое главное чудо – это когда в гости приходят незнакомые люди, которых тетя Ирэн, кажется, и на порог пускать не хочет.
Кроме этого существовали, конечно, еще и другие чудеса, к Саманте имеющие небольшое отношение. Удивительным было, например, то, как Санта Клаус всегда узнавал, чего она хочет на Рождество.
А еще год назад совсем непостижимым было то, что дочка соседей Джулия целовалась в беседке с другой девушкой. Однажды Джулия и ее подруга увидели, что Саманта подглядывает, но против ожиданий девочки, ее не прогнали, а позвали играть вместе с ними в бадминтон. С тех пор Саманта многое узнала и от Джулии, и от ее подруги Джейн про однополую любовь, и чудо испарилось. Зато Джейн сама того не ведая, подсунула Саманте новую загадку. Чудом было то, как Джейн умудрялась получать удовольствие от горького джина и вонючих сигарет.
И, конечно, она твердо была уверена в существовании ведьм. Кем же иначе ей быть, когда она вырастет?
Но вообще-то вся жизнь Саманты была наполнена чем-то чудесным. Конечно, ничего такого, что обычно показывают в фильмах про привидений, в ней не было. Хотя сама Саманта с ее косичками, вязаными гольфами и школьной формой к такому фильму очень бы подошла.
Девочка подошла к окну и посмотрела на небо. Она очень любила смотреть вверх и представлять, что она в Ленинграде. Про Ленинград ей рассказывала тетя Ирэн, и это было единственное, с чем в мачехе можно было мириться. В Ленинграде много-много серой воды и серое небо, и кажется, что они отражаются друг в друге. В Лондоне же была только Темза, да и на той она нечасто бывала…
Прозвенел дверной звонок, и Саманта – как была, в джинсах и футболке, пулей вылетела из комнаты и помчалась открывать.
- Сэм, несносный ребенок, ступай и оденься, немедленно! – закричала из спальни тетя Ирэн, но девочка сделала вид, что не услышала.
Без сомнения, вошедший принадлежал именно к категории нежелательных гостей. Это был высокий худой парень в синих джинсах, заляпанных грязью кроссовках и серо-зеленой брезентовой куртке. А еще он был рыжий.
Признаться честно, Саманта и сама была рыжая. Сколько бы тетя Ирэн не говорила, что волосы у «крошки Сэм» золотистые, девочка точно знала, что волосы у нее настоящего ведьминского цвета. Но до вошедшего парня ей было очень далеко. Таких рыжих парней Саманта вообще не видела никогда в жизни. Вдобавок, все лицо у него было в веснушках.
- Здравствуйте, мистер, – вежливо сказала Саманта.
- Здравствуйте, – ответил он. – Здесь живет мисс Саманта Мэри Дейвис?
- Это я, – призналась Саманта. – А вы волшебник?
Судя по цвету волос, парень мог быть только волшебником, и ни кем иначе. Если бы он еще и подергал своим веснушчатым носом, у нее бы последние сомнения пропали.
- С чего ты взяла? – растерялся парень. Лицо у него стало бордовым, так что все веснушки до одной пропали.
- У вас волосы рыжие, – объяснила Саманта. – Даже рыжее, чем у меня. А я-то уж точно настоящая ведьма, во всяком случае, характер подходит. Так тетя Ирэн говорит.
- Сэм, с кем ты там разговариваешь?
Стоило ей помянуть тетю Ирэн, как та немедленно появилась в прихожей. Если Саманта – ведьма, то тетя Ирэн – самая настоящая нечистая сила.
- Доброе утро, мэм, – улыбнулся парень. – Меня зовут Рональд Уизли, и я волшебник. Я пришел по поводу Саманты.
Саманта перевела восхищенный взгляд с волшебника на тетю Ирэн и обратно. Она точно догадывалась, что этот рыжий парень не простой человек!
- Господи Иисусе, какая глупость… – Пробормотала тетя Ирэн.
Как и все взрослые – кроме отца и, может быть, волшебника Рональда Уизли – она как всегда все перепутала. Это было настоящее чудо.
