Глава 6. Ночной грабитель Памятуя о том, что паранойя Грюма может оказаться заразной, Джеймс аппарировал не в гостиную, как намеревался поначалу, а на лестничную площадку, прямо перед дверью блэковской квартиры.
После того как Сириусу исполнилось семнадцать – возраст, с которого волшебники считались совершеннолетними и могли сами отвечать за свои поступки – и Хогвартс остался позади, он съехал из дома Поттеров, где жил в комнате Джеймса со времени своего поспешного бегства с Гриммо 12. Почему-то, несмотря на то, что он вполне мог себе позволить купить любой понравившийся ему дом – с оставленным-то ему наследством дяди Альфарда, – Сириус приобрёл трёхкомнатную квартиру в многоэтажном маггловском доме. Джеймс спрашивал его об этом, но тот только пожимал плечами и в ответ бескомпромиссно заявлял, что он так хочет. Этим всё было сказано.
Как раз своим непреложным «хочу» и руководствовался Сириус практически во всём, что происходило в его жизни (Джеймс помнил – со слов самого Сириуса, как в приватной беседе с МакГонагалл по поводу того, кем он хочет стать в будущем, тот, невозмутимо пожав плечами, недолго думая, ответил, что он будет аврором. А на вопрос декана «почему вы так в этом уверены?» он снова пожал плечами, будто не понимая, в чём проблема, и недоумённо заявил: «потому что я так хочу»), так что ничего, кроме этого ответа, ни Джеймс, ни Ремус, ни Питер больше не услышали. Сириус хотел квартиру и он купил квартиру. Всё. История закончилась. Продолжать было без толку.
Джеймс огляделся по сторонам, проверяя, не видел ли кто-нибудь из соседей Сириуса, что он не пользовался ни лестницей, ни до дрожи пугавшим его и так нравившимся Блэку жутким приспособлением под названием «лифт», и, убедившись, что всё чисто, ткнул пальцем в кнопку звонка. Оглушительную трель было слышно даже на лестничной площадке, однако – Джеймс поглядел на часы и нетерпеливо переступил с ноги на ногу – сам хозяин квартиры явно не торопился встречать своего лучшего и тоже незаменимого друга.
Почему-то именно в этот совершенно не подходящий момент Джеймсу вспомнилось, как в день его рождения Лили купила четыре билета на какое-то маггловское шоу и с так нравившейся Джеймсу лукавой улыбкой сплавила именинника в сопровождении трёх друзей из дома.
А шоу оказалось волшебным. В прямом смысле этого слова. Почти.
Какой-то тип с напомаженными волосами (Сириус, приглядевшись к нему, авторитетно заявил Ремусу, что у Джеймса на балу в конце шестого курса была точно такая же причёска. Джеймс всё расслышал – Сириус даже не озаботился понизить голос, – но вида не подал), в расшитом блёсками чёрном плаще а-ля «я ужас, летящий на крыльях ночи!» и в идиотской шляпе-цилиндре, назвавшийся Великим и Ужасным Озом (Питер почему-то при этом глупо хрюкнул, но ничего объяснять не стал), поначалу долго вещал о таинстве искусства магии, а затем, в качестве первой демонстрации, выпустил из сложенных «ковшиком» ладоней мелкую птаху и с тугим хлопком исчез в клубах дыма.
Мародёры обалдели и под голос Сириуса, едко комментировавшего каждое движение дилетанта, как малые дети заозирались по сторонам. И надо же было, чтобы этот Великий и Ужасный Оз появился именно позади них и именно в тот момент, когда Сириус принялся повторно в подробностях ( ещё хорошо, что полушёпотом – шиканья рядом сидящих зрителей всё-таки возымели действие) описывать насколько, по его профессиональному мнению волшебника, нелеп образ этого халтурщика. И ВиУ, с жизнерадостной улыбкой, делавшей его похожим на Локхарта, указав рукой в сторону сцены, предложил Сириусу присоединиться к нему и самому убедиться в истинности его магических возможностей.
Сириус… согласился. Не раздумывая. Кто бы сомневался?!
Джеймс попытался удержать мигом загоревшегося этой идеей друга, схватившись за рукав его куртки, но тот просто скинул её, оставшись в одном тонком свитере (несмотря на конец марта, было ещё немного прохладно), и ужом проскользнул между рядами.
Всё. Оз этого ещё не знал, но шоу было обречено. Джеймсу не нужно было видеть выражения лица Сириуса, чтобы иметь возможность утверждать это со стопроцентной уверенностью, а он видел, и оно было неописуемо похабным. Озу хана. А то, что Сириус не мог колдовать волшебной палочкой на глазах у всех зрителей, значения не имело, в конце концов, может ему и было далеко до Дамблдора во владении беспалочковой магией, но и тех азов, которые он знал, было более чем достаточно. С того момента, как Сириус поднялся на сцену с таким видом, будто он – хозяин всего сущего (Джеймс слышал, как какая-то девица позади него восхищённо ахнула), у Оза всё валилось из рук: кролики больше не выпрыгивали из шляпы, а уж про бесконечные цветастые ленточки, рвущиеся на самом интересном месте, и металлические кольца и говорить нечего. А уж что Сириус вытворял, когда ВиУ пришла «гениальная» идея его загипнотизировать…
Им всем ещё сказочно повезло, что в Министерстве не заметили их выкрутасов, тем более что самому Джеймсу было более чем достаточно укоризненных взглядов Лили, кидаемых на него той в течение всего следующего вечера.
Джеймс встряхнулся, вновь загоняя в уголки своего разума давние воспоминания – а ведь стоило только подумать и сравнить то, как он сейчас появился – аппарировал – он сам и как тогда исчез успешно опозоренный Оз. Джеймс скривился и нахмурился – что-то этот Оз чересчур настырно лез в голову.
Джеймс повторно позвонил в дверь, которую ему так до сих пор никто и не открыл. Если он правильно помнил – и если это не было результатом сотрясения после встречи с вазой, то вроде бы Блэк тоже собирался домой – отсыпаться после трудного и утомительного дня. К сожалению, он не помнил, чтобы тот уточнял, к кому именно домой, так что была вероятность, что он припёрся сюда зря.
Джеймс, выругавшись, зло пнул дверь, рассчитывая хотя бы на ней отвести душу, и уже развернулся было, чтобы спуститься на пролёт вниз и оттуда аппарировать к Ремусу, когда дверь – мощная, железная, с надёжным маггловским замком и кучей защитных заклинаний-сюрпризов, приготовленных специально в подарок для местных взломщиков (впрочем, только самоубийца мог отважиться на то, чтобы влезть в квартиру Блэка: даже Джеймс, несмотря на то, что Сириус на всякий случай сделал и для него запасной комплект ключей, не решался приходить сюда в отсутствие хозяина), – бесшумно отворилась вовнутрь.
Джеймс, и впрямь начиная беспокоиться за друга, поначалу нахмурился, а затем, на ходу медленно вытаскивая палочку, распахнул дверь пошире и неуверенно переступил порог.
- Сириус!
Нет ответа.
Квартира встретила его полумглой – Сириус жил на четвёртом этаже, так что свет фонаря едва-едва золотил потолок, – тишиной и лебяжьим пухом из валяющихся повсюду распоротых подушек на толстом ворсистом ковре, так замечательно глушащем звук шагов… Шагов?!?!
Джеймса бросило в пот, и он, мгновенно выбросив вперёд руку с волшебной палочкой, обернулся. И тут же пригнулся, увидев, как неясная чёрная фигура вскинула руки в широком замахе. Он успел вовремя, и предназначенная ему ваза пролетела всего в нескольких дюймах над его головой, разлетевшись на тонкие осколки после столкновения с оказавшейся позади него стеной. По светло-голубым обоям – Сириусу нравились холодные цвета – медленно поползло, увеличиваясь в размерах, мокрое пятно: в вазу была налита вода.
В голове пронеслась совершенно абсурдная мысль, что если этого грабителя не убьёт он, то это сделает Сириус: ваза-то была давним подарком Лили на день рождения, а ею (в смысле вазой, хотя и Лили тоже) тот дорожил.
- Сириус! – ещё раз окликнул он друга, не решаясь отвести взгляд от безликого силуэта, замершего у двери и заблокировавшего ему выход из гостиной, и боясь увидеть где-нибудь поблизости бездыханное тело лучшего друга.
Грабитель вдруг опустил руки и знакомым голосом Сириуса Блэка удивлённо уточнил:
- Джеймс?
Тот моргнул и сузил глаза, пытаясь всё-таки разглядеть лицо говорившего в этой чёртовой темноте, и в который уже раз жалея, что у него, в отличие от Блэка, так до сих пор и не получалось «балансировать на самой грани своей анимагической сущности», как неоднократно пытался объяснить ему тот.
- Сириус?
«Грабитель» и хозяин квартиры в одном лице фыркнул и согласно кивнул.
- Если не веришь, можешь не опускать палочку, только не надо меня кедаврить, (точно Сириус, Джеймс помнил, что тот горазд был придумывать такие вот окказионализмы) – он опустил руки и, продолжая говорить, шагнул в сторону входной двери, слепо шаря по стене. – Я только свет включу.
Раздался тихий щелчок, когда он таки нашёл выключатель, и Джеймс на долю секунды зажмурил глаза, ослеплённый яркой вспышкой.
«Ошибка!» – завопило натренированное сознание мигом проснувшегося в нём аврора, но прежде чем Джеймс успел что-либо сделать, его сбил с ног мощный удар в грудь, и он, потеряв равновесие, грохнулся на пол. Спасибо Сириусу за предусмотрительно подстеленный ковёр. Прямо как знал, что рано или поздно пригодится.
Он распахнул глаза и, повернув голову, потянулся за отлетевшей во время падения палочкой, но снова не успел – просто-таки патологическое невезение какое-то. Запылённый ботинок с прилипшей к шнурку пушинкой придавил палочку к полу прежде, чем он до неё дотянулся.
Джеймс поднял глаза, внимательно оглядев грабителя снизу вверх – надо же знать, кого ему убивать, если всё-таки удастся выкрутиться из этого переплёта.
Чуть смявшиеся на коленях брюки, серая футболка с идиотской надписью – точь-в-точь из шкафа Сириуса
(«ублюдок, и туда залезть успел!») – знакомое чёрно-золотое кольцо на левой руке – неужели в квартиру вломился кто-то из родственников Блэка?! – и… его лицо. Серые, зло взиравшие на него глаза Сириуса, нос, губы, волосы – всё Сириуса.
Джеймс прекратил тянуться за палочкой.
- Сир… – он не договорил, когда его палочка жалобно хрустнула под чуть усилившимся давлением блэковского ботинка.
- Кто ты и что ты здесь делаешь?
- Бродяга, ты спятил? Я – Джеймс!
Он осёкся, услышав, как палочка хрустнула чуть громче. Он почти мог видеть пробежавшую по ней трещину. Глаза Сириуса опасно потемнели.
- Лжёшь. Джеймс сейчас дома, с женой.
- Да нет же, придурок! – потеряв терпение, завопил он: плевать, что крик могут услышать магглы, тем более, что Сириус наверняка успел наложить, а то и не снимал привычный антизвуковой полог со своей квартиры. – Я здесь! И если ты меня сейчас же не отпустишь и не уберёшь ногу с моей палочки, я тебя так отбодаю, что тебе мало не покажется!!!
Сириус ошеломлённо замер на месте и подозрительно склонил голову набок, будто от этого обзор был лучше.
- Сохатый?
- Считаю до трёх. Не слезешь – я тебя предупреждал.
Кажется, угроза у него получилась вполне убедительная – по крайней мере ногу с палочки тот убрал, но, к досаде Джеймса, поднял её и, не сводя с него настороженного взгляда, отступил на шаг назад. И ехидно ухмыльнулся, великодушно разрешив:
- Теперь можешь встать.
Джеймс, просто из чувства противоречия (да, не понравилось ему это – на своей шкуре почувствовать, как его друг обращается с преступниками и подозреваемыми), вызывающе скрестил руки на груди и остался лежать.
- Благодарю покорно, ваше блэковское высочество.
Но Сириуса не убедил и этот намёк на их давний первый мирный разговор, хотя вполне может быть он этого просто не помнил – дело-то было аж на первом курсе.
- И всё равно я тебе не верю, – отрывисто бросил тот (Джеймс убито вздохнул: точно не помнил). – Говори.
- Что?
Блэк нахмурился, явно начиная раздражаться.
- Доказывай, что ты – Джеймс Поттер.
Джеймс, поборов возмущёние (ну с какой это ещё стати он должен кому-то доказывать, что он – это он?! Дурость какая-то…), открыл было рот и тут же закрыл, осенённый новой идеей.
- Нет.
- Нет? – Сириус начал звереть. – То есть теперь я с чистой совестью могу тебя прикончить за проникновение на частную собственность и ты не будешь возражать?
- Эээ, нет. В смысле, да, буду, – Джеймс даже встревожился. Он конечно знал, что Блэк ни за что так не поступит, но в то же время, помня о том, как они вместе нашли убийц его родителей и как именно Сириус помогал ему заметать следы свершённого преступления, он испытывал некоторые… сомнения. – Просто сам рассуди. Может ты – на самом деле не ты, не Сириус Блэк, – лицо Сириуса живо отразило мысль, что над ним жестоко издеваются, – и если ты не он, то доказывая тебе, что я – это я, я могу случайно рассказать что-то, что не должно стать известно другим людям.
Джеймс и сам запутался в собственном бреде, но Сириус, кажется, понял, что он пытался ему сказать.
- Хорошо, – Блэк на мгновение задумался. – Расскажи-ка мне, откуда взялись наши клички, – и с долей насмешки добавил: – Нужно говорить какие?
На что Джеймс, мило улыбнувшись, ответил:
- А тебе какую версию: настоящую или официальную? Могу только официальную, потому что если ты – не ты, то я сболтну лишнее.
Сириус издал неопределённый звук и снова погрузился в раздумья. На этот раз он молчал дольше, а Джеймс в это время, тоже размышляя – о своём, о вечном, – бестолково пялился в потолок.
- Знаешь что, Бродяга? – первым нарушил он тишину. – Меня вдруг посетил приступ де жа вю.
Сириус хмыкнул, продолжая размышлять, но Джеймс даже не особо-то и рассчитывал на его ответ.
- Помнишь лавку старика Макса? Мы тогда чуть не перебили друг друга со страху, – Сириус неопределённо фыркнул, и на этот раз Джеймс преисполнился уверенности, что уж теперь-то тот его слушает наивнимательнейшим образом. – Сегодня меня чуть не прикончила Кэт – подруга Лили, она маггла, элементарнейшим образом врезав мне по голове вазой, затем меня оперативно выпроводили из моего собственного дома, я пришёл к тебе – и что?
Сириус внимательно молчал, будто не зная, что было дальше.
- А затем мой лучший друг едва не доделал то, что не удалось сделать ни Пожирателям, ни начальству, ни моей жене – он едва не прикончил меня. И чем? Чёртовой вазой, которую ему на день рождения подарила как раз моя жена!
Кажется, этот вопль души оказал на Блэка нужный эффект. Сириус озадаченно нахмурился, а потом, с виноватым видом склонившись над другом, немного неуверенно протянул ему руку помощи.
- Будешь вставать?
Джеймс в ответ лихо улыбнулся, поняв, что его больше не подозревают в притворстве Джеймсом Поттером, и когда Блэк крепко сжал его ладонь, чтобы помочь подняться, мысленно дьявольски хохоча, дёрнул его на себя. Ой, зря… Прежде чем Сириус всем своим весом обрушился прямо на него, не устояв на ногах после того рывка, Джеймс успел увидеть его удивлённо расширенные глаза…
- Твою мать, Блэк!!! Слезь с меня! – задыхаясь под закрывшей доступ воздуха мантией друга, прорычал он и взревел, когда пытающийся сползти с него Сириус заехал ему локтём прямо по челюсти, а затем, видимо в целях восстановления справедливости (правильно, с какой стати должна страдать только голова?), вдавил локоть прямо в солнечное сплетение.
- Слезь с меня!
- Зачем? – вопросил сверху запыхавшийся голос Сириуса. – Мне и здесь хорошо. Всю жизнь мечтал о такой удобной подушке, – и он завошкался ещё активнее.
- Сле… Уф, – облегчённо выдохнул Джеймс, когда тот всё-таки внял его мольбам и перекатился на пол справа от него. Отдышавшись (всё-таки мантии – такие неудобные штуки, ими даже убить можно!), он повернул голову в сторону по соседству валяющегося на ковре Блэка. Тот, закинув ногу на ногу и теперь уже совершенно не обращая внимания на друга, с каким-то отстранённым, даже аморфным интересом оглядывал то, во что таинственные воры превратили его квартиру. Джеймс, поначалу слишком обеспокоенный судьбой друга и потому не очень-то заострявший внимание на подробностях бардака, последовал его примеру. М-да…
Сириуса ни у кого не повернулся бы язык назвать аккуратным человеком, поэтому большую часть времени во всех трёх комнатах (не считая добавленного магическим путём пространства, то есть ещё плюс две комнаты размером с… в общем, в них вполне мог бы поместиться небольшой бальный зал. Сириус не привык размениваться по мелочам, да.) царил Бардак с большой буквы. Но Сириусу нравилось – дело привычки, наверное, так что страшно раздражало страстное желание Лили либо провести в его хоромах полномасштабную уборку, либо женить его, потому что тогда бы за чистотой здесь по крайней мере могла бы следить его жена. На второе Сириус всегда отвечал категорическим «нет», так что приходилось мириться с первым. Но уж если на него находило вдохновение… Тогда квартира преображалась в считанные часы, однако только для того, чтобы уже через пару дней вновь стать похожей на обитель безнадёжного холостяка и «неисправимого свинтуса» – слова Лили.
Сейчас же квартира – по крайней мере эта комната, Джеймс ещё не был в остальных – выглядела так, будто они с друзьями очень бурно провели полнолуние, причём провели его именно здесь. Вся мягкая мебель – в том числе и обожаемый им диван, на нём так удобно было валяться! – была полностью выпотрошена, а внутренности бесцеремонно вынуты и разбросаны по полу. Буфет, телевизор, ваза Лили (и как ему в такой момент могло придти такое в голову, но ведь это отличный материал для шантажа! Если она узнает, ЧТО Сириус сделал с её подарком, то ему кранты! Джеймс мысленно злорадно потёр руки), всё разбито в мелкое крошево. Кстати, им с Сириусом ещё крупно повезло, что в центре комнаты было чисто – вряд ли было бы приятно падать на стекло. На обоях вроде бы какие-то непонятные разводы, будто неумелый маляр вместо того, чтобы красить забор, решил нарисовать свой первый шедевр. Вышло не очень. Судя по выражению лица Сириуса, тот тоже был в «восторге» от творения начинающего художника. Почувствовав направленный на него взгляд Джеймса, он отвлёкся от созерцания гостиной и повернулся к нему.
- Ну как тебе? – неопределённо взмахнув рукой в направлении «художеств», осведомился Поттер. Сириус также неопределённо пожал плечами.
- Не хватает синего, на мой взгляд. А в целом в сюрреализме что-то есть, – и в ответ на изумлённо недоумевающий взгляд друга пожал плечами. – Что? Просто я на прошлой неделе был на выставке. С Мелли.
- О.
Больше у Джеймса слов не нашлось. Он ещё ни разу не видел этой легендарной загадочной Мелли – вернее Мэлани, но уже за одно то, что ей удалось затащить Блэка сначала на концерт органной музыки, потом в маггловский театр и теперь вот на картинную выставку, красотке (иначе и быть не могло) стоило поставить памятник. Из золота. За попытку «окультурить» Блэка. В конце концов, ведь тут даже Ремус руки опустил, поняв, что у него ничего не выйдет, а эта неведомая красотка мало того что уже несколько месяцев встречалась с Сириусом (редкий случай! просто уникальный!), но и сумела сделать то, что не вышло у Люпина – процесс «окультуривания» пошёл. Но даже не это было самым странным и необычным, Сириус встречался с этой Мэлани уже несколько месяцев – они, как рассказывал Блэк, познакомились в начале ноября, – а они с Ремусом до сих пор не знали даже как она выглядит. Сириус, конечно же, не раз описывал им её, и при этом у него становился такой… мечтательный и счастливый вид… Ремус улыбался, глядя на уплывающего в заоблачные дали Бродягу, Питер, стараясь вести себя по-взрослому, тихо хихикал в кулак, а Джеймс, сам не понимая почему, старательно делал вид, что рад за товарища, а сам отводил взгляд к окну и обеспокоенно хмурился.
- Джеймс.
- Что? – вынырнув из воспоминаний – вроде бы и светлых, ничем не омрачённых, но почему-то навевающих смутную, непонятную тревогу, быстро спросил он.
- Ты почему не дома? – серые, безмятежно-спокойные глаза с затаившимся в глубине чёрных – размером с булавочную головку – зрачков беспокойством были близко-близко. – И только не говори, что Лили тебя выставила за опоздание.
- Хуже. Она пригласила подруг, и они устроили там шабаш.
Сириус оживился. Глаза вспыхнули.
- Оргию?!
- Балда, – искренне обиделся Джеймс. – Девичник. Так что придётся мне ночевать у тебя, – ещё раз оглядел окружающий их с Блэком бардак и тяжело вздохнул. – М-да… Знаешь, а Ремус прав, тебе
нужен домовой эльф.
- Зачем? – обдумав слова друга, философски пожал плечами тот. – Лили и сама неплохо справляется… Эй! Больно же!
- Поделом, не будешь на мою жену всю грязную работу сваливать, – мстительно откликнулся Джеймс и сел. – Кстати, сэр Сириус, – не последовавший его примеру и оставшийся лежать на полу Сириус криво усмехнулся, – мы разошлись по домам почти час назад, где ты был всё это время, если вернулся сюда незадолго до меня?
- Чай пил. У соседки.
- Ааааа… – понятливо протянул Джеймс с затаившимся глубоко внутри облегчением. Правильно, к чёрту эту непонятную Мэлли, так будет лучше для всех, и в первую очередь – для самого Сириуса.
- Ты что подумал, Сохатый? – насмешливо возмутился тот. – Ей уже давно за семьдесят!
- Ну, семьдесят – это не возраст, – после недолгой –
разочарованной – оторопи отшутился Джеймс, заполучив в ответ выразительный взгляд «как же мне не повезло с друзьями» от Сириуса. – Что? – с намеренно наивным видом пожал он плечами.
- Она маггла, Сохатый, – не приняв шутки, терпеливо разъяснил Блэк. – Просто эта бабулька печёт такие пирожки… – он мечтательно закатил глаза и даже прицокнул языком от удовольствия. На взгляд Джеймса, получилось чересчур наигранно. А потом Сириус вдруг снова растянулся в улыбке – но уже другой. – А вот её внучка… – и снова прицокнул, выражая своё восхищение соседской магглой.
- Как пирожки? – не подумав, сострил Джеймс. И встал.
- Не знаю, надо попробовать, – Сириус, видимо, счёл, что валяться на полу в одиночестве уже не так интересно, и последовал его примеру. Снова окинул взглядом комнату. – Как всё грустно. Ты бы видел спальню. По сравнению с ней здесь – идеальный порядок.
Джеймс попытался представить – получилось не очень.
- И что с этим делать будем? У тебя что-нибудь стащили?
Сириус пожал плечами.
- Да так, по мелочи, больше попортили, чем взяли, да и не храню я здесь ничего ценного. Всё в Гринготсе лежит, в целости и сохранности, – кажется, в данный момент именно это радовало Сириуса больше всего – он как раз печально оглядывал канувший в небытие телевизор, который после своего жуткого летучего мотоцикла любил больше всего. – Ты не в курсе, что теперь делать? У магглов, вроде бы, принято поли… копов вызывать… что ли?
Джеймс покачал головой.
- А смысл? Ты мне лучше скажи, как эти воры вообще сюда попали? Через твою-то защиту?
Вопрос был резонный. Сириус, до этого, похоже, ещё не успевший задуматься о том, как воры сумели пробраться в его квартиру, вдруг подорвался и на всех порах умчался в коридор – проверять чары. Вернулся он аж через несколько минут, которые Джеймс тоже провёл с пользой: убрал осколки, восстановил прежнюю чистоту обоев – руки так и чесались придать им какой-нибудь другой, более тёплый, что ли, цвет, – а вот дивану, как и вазе Лили, к сожалению, уже ничем помочь было нельзя. Придётся днём вытаскивать на улицу. В конце концов, даже Reparo в некоторых случаях оказывается бессильно.
- Ну что? – он опустил палочку, прекращая колдовать, и вопросительно глянул на вернувшегося друга. – Что там с щитами?
Сириус поднял на него обескураженный взгляд.
- Ничего. Их просто нет.
- Как – нет? – не понял Джеймс, поначалу решив, что тот, несмотря на довольно серьёзную ситуацию, опять начал прикалываться, но увидев выражение лица лучшего друга, понял, что нет, Сириус не шутил. – Но это же невозможно! – быстро просчитывая варианты и обдумывая, как такое вообще могло случиться, поражённо прошептал он. – Даже Дамблдор не смог бы взломать твою защиту с одного удара так, чтобы ты этого не почувствовал! Может, ты ошибся? Проверь ещё раз, Бродяга, – найдя достаточно убедительное объяснение, Джеймс почувствовал себя увереннее.
Сириус покачал головой, хотя при других обстоятельствах он бы просто взорвался при намёке на его ошибку.
- Ты не понял, Сохатый. Щиты не взломаны, их просто нет, словно я их и не накладывал никогда.
- Но это же невозможно! – губы Джеймса неуверенно дрогнули. – Ведь невозможно же?
Сириус молча глядел на него.
- Может это кто-то из твоих родственников? – спустя минуту выдал очередное предположение Джеймс. Первые два Сириус решительно отверг, а вот над этим ненадолго задумался, но потом всё равно отрицательно покачал головой.
- Нет. От родичей у меня другая защита, а она как раз на месте, да и что им тут делать в моё отсутствие? – пожал плечами Блэк. – Белла если бы и явилась, то только для того чтобы, – он закатил глаза припоминая обещание кузины, озвученное той в их последнюю встречу на поле боя с Пожирателями, – заставить меня страдать и отомстить за позор семьи, – Сириус насмешливо фыркнул, Джеймс же напротив – нахмурился и задумался ещё сильнее. – Горе-то какое, можно подумать. А Регулус… – по красивому лицу молодого аристократа пробежала тень, – он по доброй воле ко мне ни за что больше не придёт.
Джеймс украдкой вздохнул. Он знал, в чём дело и причём здесь Регулус. В последнее время проблемы с семьёй – от которой у него теперь осталась одна только Лили да их ещё не рожденный сын – или дочь? (они с Лили решили, что пусть это будет сюрпризом, хотя это значительно затрудняло выбор имени для ребёнка) – были не только у него одного. Да и от семьи у Сириуса – после того как его мать отказалась от старшего сына-гриффиндорца, так и не сумев простить ему тот памятный побег из дома на глазах у нескольких десятков почётных гостей, теперь была только общая кровь и фамилия. Блэк.
Всё началось очень давно с… нет, пожалуй, даже ещё раньше: с распределения самого Сириуса в Гриффиндор, а год спустя Регулуса – в Слизерин. Два брата, по воле Шляпы и вдолбленных с детства «истин», оказались по разные стороны двух веками враждующих друг с другом факультетов. Ну и ладно, Сириус это ещё пережил, хоть потом и весь вечер ходил, полностью оправдывая свою фамилию и чуть ли не рыча всякий раз, как кто-нибудь из однокурсников подходил выразить своё сочувствие.
А на шестом курсе он сбежал из дома. И Регулус, уже в сентябре столкнувшись с братом при входе в Большой Зал, как ни в чём не бывало прошёл мимо, не сказав ему ни слова. И Сириус не попытался его остановить, окликнуть, только кивнул, будто получил ответ на свои вопросы, и прошёл дальше к своему месту за столом Гриффиндора. А вечером, сидя в гостиной с бутылкой сливочного пива в руке (куда до него близнецам Прюэттам! Только Сириус обладал поистине неоценимым талантом протаскивать в Хогвартс алкоголь и при этом оставаться незамеченным преподавателями! У него это даже до создания Карты неплохо получалось!), Блэк со смехом пояснил друзьям, что, как он и думал, матушка неплохо постаралась, доступно объяснив своей последней отраде и надежде, что негоже Регулусу общаться с изгоем и магглолюбом. Никогда ещё смех анимага не был настолько похож на вой.
Но окончательно все точки над «i» в отношении братьев были расставлены при следующей встрече. Мародёры в соответствии со старой доброй традицией задевали Снейпа, дожидаясь появления Слагхорна, а Регулус, каким-то образом оказавшийся поблизости (хотя его занятия проходили в другом кабинете на несколько этажей выше), даром что был на год младше, решительно вступился за сальноволосого слизеринца. Тот, разумеется, этому не обрадовался – ещё бы, похоже его нелюбовь к Сириусу распространялась на всех Блэков, – и в итоге старший братец, отреагировав на очередное оскорбление, ринулся на защиту младшего.
МакГонагалл, видимо уже приноровившаяся телепатически чувствовать, когда её самые проблемные ученики влипают в неприятности, подоспела вовремя, и вот тогда то… На какое-то замечание декана Гриффиндора Регулус, вместо того чтобы помочь и отвести в Больничное крыло немного пострадавшего брата, равнодушно заявил, что они не родственники, а всего лишь однофамильцы. И повернувшись спиной, ушёл, оставив позади ошеломлённую преподавательницу, сползшего по стене на пол Сириуса, Джеймса, Ремуса и Питера со Снейпом. Об остальных свидетелях произошедшего никто из них ни тогда, ни потом не думал. Казалось, после того случая Сириус и думать забыл о младшем брате, ан нет.
Около полугода назад – спустя некоторое время после свадьбы Джеймса и Лили, Сириус как-то неуловимо изменился: он по-прежнему шутил с друзьями, дерзил начальству – всё как всегда, но в то же время появилось нечто новое. Джеймс даже не сразу – а ведь ещё лучший друг называется! – понял, что именно, но когда понял… На его вопрос «что случилось?» Сириус беспечно улыбнулся и махнул рукой, мол, ничего, всё в порядке, но выглядел он при этом так, будто ожидал, что ему на голову вот-вот рухнет метеорит. Он попытался выяснить у Ремуса – вдруг оборотень что-то знает, но оказалось, что и Люпин, тоже заметивший эти изменения, был не в курсе – Сириус не сказал и ему. И тогда Джеймс сделал то, что он знал – Сириус никогда ему не простит, если узнает. Он аппарировал к Тонксам. Крошки Нимфадоры – дочь Андромеды и Тэодора Тонкса, к тому времени уже не было дома (Тэд, несмотря на то, что против магии он ничего не имел, всё-таки настоял на том, чтобы дочь, как все нормальные дети ходила в детский сад), так что ему повезло застать хозяйку дома одну. Судя по тому, как отреагировала женщина на его вопрос о Сириусе (заданным вторым по счёту – после диктованного вежливостью «как дела?»), она явно была в курсе проблемы и, судя по тому, как во время разговора она беспрерывно теребила край белой скатерти, ей оно совсем не нравилось.
Регулус был Пожирателем Смерти. И Сириус об этом знал – узнал как раз те полгода назад и с тех пор не находил себе места, бросаясь из крайности в крайность даже больше обычного. Теперь стали ясны и его гримасы при инструктаже и его преувеличенная осторожность в схватках с Пожирателями – если раньше Блэк не чурался временами использовать Avada Kedavra, то теперь в ход шли только оглушители. И рано или поздно это должны были заметить – если не в Ордене, то в Аврорате.
Разговор по душам с Сириусом они с Ремусом (и при участии Питера, конечно же) подстроили накануне полнолуния (благо до него оставалось всего три дня) – чтобы тот не «произвёл тактическое отступление», как выражался Грюм.
Как всегда в случаях с Сириусом, это оказалось не просто, да иначе и быть не могло. На протяжении всего разговора – на взгляд Джеймса очень даже убедительного – тот стоял у окна, повернувшись спиной к старающимся друзьям, посматривая то на не торопившуюся луну, то на настенные часы.
Решающими стали слова Ремуса: оборотень положил слегка дрожащую в преддверии полнолуния руку ему на плечо и проникновенно – как умел только он один – сказал, что если однажды он захочет об этом поговорить – они всегда рядом и готовы его выслушать. А затем вышел в соседнюю комнату и притворил за собой дверь.
Взошла луна.
Всю ночь и до самого рассвета четверо зверей носились по лесу, раз в месяц становившегося законным владением самого страшного из известных в природе хищников – оборотня. И на протяжении всей прогулки страшный хищник – не Ремус – старался держаться рядом, почти прижимаясь грубой шкурой к чёрному шерстистому боку, с не менее огромным и опасным товарищем.
На следующее утро Сириус смылся из дома прежде, чем наступила обратная – из волка в человека – трансформация, а Джеймс не успел его остановить.
В следующий раз он – и при том совершенно случайно! – увидел Блэка аж три дня спустя: тот сидел за столиком в баре и как ни в чём не бывало пил огневиски с друзьями из Аврората. Джеймс не стал тогда заходить внутрь и просто прошёл мимо, зато проснувшись у себя в спальне на следующий день – Лили уже встала и скорее всего гремела посудой на кухне, готовя непутёвому мужу и себе лёгкий завтрак перед работой, – обнаружил на раскладном диване в гостиной спящего уткнувшись носом в сгиб локтя Сириуса.
Одеяло, которое тот сам раздобыл в недрах шкафа (а может им его укрыла Лили, утром обнаружив мирно сопящего шафера своего мужа), валялось рядом на полу, и Джеймс, успешно борясь с желанием надавать другу оплеух, чтобы тот больше никогда так не пропадал, набросил на него клетчатый верблюжий плед.
И всё пошло своим чередом.
- Ладно, – Сириус встрепенулся, и Джеймс вынырнул из утянувших его в не столь уж и далёкое прошлое воспоминаний. – Сейчас уже невозможно определить, кто это сделал.
Он закрыл глаза, видимо восстанавливая неведомо как порушенную защиту, и Джеймс почувствовал, как по коже побежали мурашки – реакция на творимое заклинание.
- В принципе, – продолжал говорить Сириус, – это мог сделать кто угодно: в этом деле важна не сила волшебника, тут нужно знать, КАК убрать чужие чары, а ведь даже ты не знаешь о типе моей защиты, верно? – он расслабил плечи и открыл глаза, Джеймс пожал плечами, мол, тебе лучше знать. – Вот об этом я и толкую. Ладно, на первое время хватит. Завтра займусь защитой вплотную. Может ещё Дамблдора попросить, как думаешь? Должен же он волноваться за своих лучших сотрудников.
- Завтра? А если Пожиратели решат навестить тебя сегодня? – возмутился Джеймс. – Эй, ты куда?! – закричал он в спину другу, который, не утруждая себя объяснениями, вдруг решительным шагом направился на кухню, хрустя ботинками по стеклянному крошеву. Блэк не ответил, просто махнув рукой в знак того, чтобы Джеймс следовал за ним, и тот, не заставляя себя ждать, бросился следом.
- О, слава Мерлину! – донёсся до него ликующий вопль добравшегося туда первым Сириуса. Джеймс заглянул внутрь и обнаружил друга радостно приплясывающим вокруг им же открытого и совершенно невредимого холодильника.
- Сир! Чёрт! Сириус! – исправился он, когда Блэк и не подумал откликнуться на краткое «Сир», извечно вызывающее у него приступы глухого раздражения. – Бродяга! Ты что задумал?
- Как что? – не отвлекаясь от дикарских плясок вокруг третьего лучшего друга (мотоцикл, телевизор, холодильник), соизволил отозваться тот. – Собираюсь в гости к Лунатику, – он демонстративно потряс уже почти доверху заполненной всякой снедью плетёной корзиной, невесть когда трансфигурированной им из чем-то не понравившегося яблока – или то была груша?
- А еда зачем?
Сириус посмотрел на друга так, будто у него выросла вторая голова.
- Так у него же вечно пожевать нечего, – охотно пояснил он, поняв, что Джеймс не шутил со своим вопросом. – Я что, голодным ходить должен из-за того, что у него в холодильнике пожизненно пусто?
Джеймс облокотился о стену и, выразительно хмыкнув, закатил глаза, наблюдая за тем, как Сириус сначала сунул в корзинку для «пикничка» пучок чуть увядшего салата, а потом, чуток поразмыслив, передумал и вместо него добавил ещё один здоровенный кусок ветчины.
- У него есть еда. Просто ты её не ешь, – прокомментировал манипуляции друга Джеймс. В этот раз продукты Сириусу явно покупала Лили, а может даже Андромеда нанесла незапланированный визит, иначе бы даже этого жалкого пучка зелени там точно не было бы. – И Ремус не обязан под тебя подстраиваться, в отличие от некоторых он ведёт здоровый образ жизни.
- А что не так с моей едой? – оскорбился тот.
- Что не так? Сириус, это не еда, это падаль!
- Ты говоришь как Лили. Слово в слово, ты в курсе?
Джеймс смутился и, чувствуя, что его сейчас опять окрестят подкаблучником, уже чуть менее уверенно продолжил: – Это потому что она права. Не сомневаюсь, что Молли тоже так сказала бы, если бы увидела содержимое твоего холодильника.
Всё. Этот раунд остался за ним.
Молли Уизли – в девичестве Прюэтт, вообще была отдельной историей и готовила она отменно. Сириус, как-то припёршийся к ним в гости в Нору и отведавший там её стряпни, влюбленными глазами глядя на предложенную добавку и кося на стремительно уменьшавшуюся стараниями её старшеньких Билла и Чарли гору румяных – только что из печки – пирожков, тогда, позабыв о сидевшем во главе стола Артуре, предложил ей выйти за него замуж. Джеймс подозревал, что именно из-за её отказа Сириус до сих пор так и не женился. О чём однажды в шутку и сказал в разгар какого-то праздника – кажется, отмечали чей-то день рождения. Он
правда надеялся, что Блэк этого не помнил.
- Эй, Рогастый!
- Что? – не подумав, отозвался Джеймс. Серые глаза весело вспыхнули, карие – сощурились. – Не называй меня так! – тут же взвился он, впрочем без толку: как он, несмотря на упорное противодействие, продолжал изредка звать Сириуса «Сиром», так и тот, постоянно забывая, нарочно перевирал гордое мародёрское прозвище Джеймса. Он уже не помнил точно, когда это произошло в первый раз, но это «Рогастый» так же, как и «Бэмби», действовало на него, как красная тряпка на быка.
- Ты готов?
Джеймс бросил взгляд за окно: луна уже была высоко в небе.
- Аппарируем во двор. Он скорее всего заперся в подвале.
- А где же ещё? Страдалец хвостатый.
На этот раз, уходя, Сириус запер дверь на все замки. Даже маггловские. Этажом выше заиграла музыка, но только после того как они дружно исчезли. На лестничной площадке гулким эхом отозвались два тихих хлопка дезаппарации.
